Мысли вслух на Mc 7:31-37
Исцеление глухого косноязычного, казалось бы, одно из многих подобных ему. Но его недуг особый, он связан со словом, ведь он не дает ему слышать слово и говорить слово. А что есть слово? Это тот драгоценный способ, которым мы касаемся Бога, и которым Бог касается нас. «Слово было Бог» (Ин 1:1) Ибо Бога нельзя увидеть телесными очами, Его нельзя осязать руками, но слово – это та ниточка, что связывает нас с Ним. Трудно нам сейчас указать точную причину, почему евангелист решил здесь оставить арамейское слово, но робко предположим, видя что в других случаях арамейские слова присутствуют, когда речь идет о чем-то чрезвычайно душевно и духовно остром (воскрешение девочки или возглас на Кресте), что и здесь священный писатель хочет вложить что-то особое в казалось бы рядовое исцеление. Может быть, именно поэтому средневековый поэт, воспевая Господа в акафисте, состоящем из 12 икосов, поместил воспоминание об этом чуде в первый икос: «Ангелов творче и Господи сил, отверзи ми недоуменный ум и язык на похвалу пречистого Твоего имене, якоже глухому и гугнивому древле слух и язык отверзл еси». Нам может быть далеко или близко восприятие этого чуда монахами 13 века, но одно мы не должны забывать, о том, что и в общении с Богом и в общении с людьми дар речи и дар слышать даются только вместе, а не один или другой по отдельности.