Мысли вслух на Ам 4:1-13
Сегодняшнее чтение затрагивает один из «вечных вопросов» религиозной жизни — вопрос о нравственной составляющей религии. Описанная в отрывке ситуация вполне ясна: жители Северного (Израильского) Царства, как видно, не скупились на жертвоприношения и потому считали себя людьми благочестивыми и любимыми Богом, что, однако, отнюдь не мешало им грешить, нарушая заповеди, данные Богом, Которому они поклонялись и приносили жертвы (ст. 4–5). Суть проблемы понятна: Богу не нужны жертвоприношения тех, кто нарушает данные Им заповеди. Ведь жертвоприношение, как его понимали изначально, было, прежде всего, формой богообщения, а общаться с Богом, не соблюдая Его заповедей, очевидно, невозможно.
Но отчего же так неизбывно желание человека свести религиозную жизнь к внешним её формам? Ответом на этот вопрос, возможно, является сама суть религии. Человеку во все времена было свойственно то, что называют обычно религиозным чувством. Ощущение присутствия в мире неких высших сил также было у него всегда. И религия была тем инструментом, который позволял человеку установить отношения с этими силами. Понимаемая так религиозность всегда была делом сугубо человеческим.
И всё же Бог никогда не оставлял человека, даже тогда, когда человек поворачивался к Нему спиной, и потому в каждой человеческой религии были и те искры Откровения, которые некоторым удавалось заметить под напластованиями человеческих построений. Но в яхвизме, в религии Ветхого Завета, всё иначе: здесь Откровение оказывается в центре, а религиозность становится лишь рамкой, той формой, которая позволяет Откровению существовать в истории. Но если Откровение предполагает глубоко личные и интенсивные отношения с Богом, невозможные без соблюдения заповедей и следования нравственным нормам, то религия может порой обходиться без таких отношений вообще.
Религиозность нередко оказывается основана на представлениях, не очень отличающихся от тех, что были характерны для древнего магизма, где контакт с высшими силами носил обычно чисто инструментальный характер, не требовавший никаких личных отношений. И весь этот языческий багаж оказался частью той массовой яхвистской религиозности, которая была свойственна основной массе населения Северного Царства. Неудивительно, что и религиозная жизнь этих людей стала напоминать религиозную жизнь язычников, где на первое место всегда раньше или позже выходила форма, обряд, ритуал. Это общий закон, такова нисходящая динамика духовного движения в падшем мире, где Откровение всегда с течением времени заслоняется человеческой религиозностью, становясь иногда почти незаметным на её фоне. И тогда Бог посылает пророков, чтобы напомнить людям о Себе и о том, что есть главного во всякой религиозной традиции — о нравственности, о заповедях, об Откровении.