Сегодня, 31 декабря 2024 г.

Путь праведности всегда был путём Божиим, и всякий праведник во все времена просил Бога научить его Своим путям. Всё было бы проще, если бы речь шла только о заповедях или о законах, которые достаточно...

Путь праведности всегда был путём Божиим, и всякий праведник во все времена просил Бога научить его Своим путям. Всё было бы проще, если бы речь шла только о заповедях или о законах, которые достаточно соблюсти, чтобы быть праведником. Разумеется, данные Богом заповеди соблюдать необходимо, иначе ни о каком пути праведности вообще не приходится говорить.

Но одного внешнего, формального соблюдения заповедей недостаточно. Если бы заповеди и закон Божий вообще были подобны человеческим законам, если бы они были только сводом правил, который Бог придумал для людей, чтобы они эти правила соблюдали, их формального соблюдения было бы достаточно, как достаточно бывает формального соблюдения законов, придуманных людьми, для того, чтобы не быть их нарушителем.

Но с законом Божиим ситуация иная. Слово «Тора», которое используется в еврейском тексте Ветхого Завета для обозначения закона, достаточно многозначно, оно означает и законодательство, и соответствующий ему уклад жизни, и даже духовное состояние человека, этому укладу отвечающее.

Такая многозначность обусловлена тем, что, в отличие от человеческих законов, закон Божий не условен и не произволен: он отражает те закономерности, которые характеризуют взаимоотношения Бога и человека. Это объективный закон духовной жизни, отражённый в заповедях.

Природные законы безличны, поэтому тут достаточно определений. Законы духовные личностны, личностны потому, что и сама духовная жизнь — это, в первую очередь, система отношений, связывающая человека с Богом и с другими людьми. Тут главное — сделанный выбор и принятое решение, воля и интенция, а волю и интенцию проще описать на языке заповедей, чем на языке абстрактных определений.

Если же заповедь превращается в абстрактное определение, пусть и морально-нравственного содержания, от конкретного и наполненного жизнью отношения остаётся одна мёртвая абстракция, а от духовной жизни — одна её схема. Потому-то и упоминает гимнограф о дыхании («духе») Божием: ведь только Его дыхание и может оживотворить всякое отношение — с Ним ли Самим или с любым из людей.

Тогда путь праведности оказывается действительно путём Божиим, а не путём довольно унылого «морального самоусовершенствования», который не способен привести ни к чему, кроме жестокого законничества и сухого ригоризма. В отличие от этого тупикового пути путь праведности ведёт в Царство, исполненное жизни и радости, в Царство, наполненное дыханием Божиим.