Рассуждая о земных властях, Павел остаётся верен свидетельству о Царстве...
Рассуждая о земных властях, Павел остаётся верен свидетельству о Царстве, которое, по слову Спасителя, «не от мира сего». Он не говорит о лояльности какой бы то ни было конкретной власти и не отдаёт предпочтения никакому государственному или общественному устройству. В самом деле, если, по слову апостола, любая власть от Бога (ст. 1 – 2), это может означать лишь то, что Богу безразлична любая конкретная форма власти, так же, как безразличны Ему и имеющие отношение к властной структуре персоналии. Такое отношение к государству и земным властям вообще возможно лишь в том случае, если Царство и его действие в нашем ещё не до конца преображённом мире никак не зависит от деятельности какой бы то ни было земной власти и никак ею не определяется. Если принять Царство как нечто именно «не от мира сего», т.е. как нечто такое, что живёт по законам, не имеющим никакого отношения к экономике или социологии, такой подход окажется не только естественным, но и единственно возможным. Но свидетелям Царства, однако, предстоит действовать в мире, где история земных государств и правительств ещё не завершилась, а потому им нужны критерии оценки действий этой земной власти и знание того, как к ней относиться.
И здесь Павел вполне последователен: он, как и Сам Иисус, говорит о возможности для свидетелей Царства быть лояльными любой власти в том, что касается дел, не выходящих за рамки «мира сего», наподобие налогов, установленных властями правил общежития, государственных установлений и прочего подобного (ст. 5 – 7). Апостол, как видно, отнюдь не поддерживает никакие мессианские религиозно-политические движения, представители которых нередко отрицали светскую государственность как таковую, считая, что подлинно справедливое государство может основать на земле лишь Мессия, для Которого именно эта задача и станет главной. Такой политический мессианизм был в те времена широко распространён в еврейской среде, и не исключено, что подобного рода взгляды могли проникать и в Церковь, так что Павлу, как видно, приходилось напоминать христианам о подлинном Царстве, которое принёс в мир Иисус.
Но критерий отношения к конкретным действиям конкретных представителей власти Павел определяет: они «Божьи слуги», если действуют «на добро» (ст. 3 – 4). Как видно, апостол допускает, что представитель светской, языческой власти, как и всякий человек, может делать как добрые дела, так и злые. Павел и здесь вполне последователен: он ведь не отказывает язычникам в возможности знания «естественной Торы» и следования ей. Если же язычник руководствуется в своих действиях «естественной Торой», то он объективно не будет противостоять Царству и его свидетелям. Для апостола никакая власть не сакральна сама по себе, он и говорит-то, собственно, не столько о какой-то абстрактной власти, сколько о людях, этой властью облечённых. О людях, которые находятся в таком же отношении к Царству, как всякий человек. Не больше и не меньше.