Разговор о христианской жизни Пётр начинает с вопроса о святости. При этом он ссылается на Тору, точнее, на Книгу Левита, в которой впервые прозвучал призыв Божий «будьте святы, потому что свят Я, Яхве, Бог ваш». Планка была поднята не просто высоко, Своим призывом Бог поднимает её абсолютно высоко. Речь идёт о такой полноте освящённости человека, которая соответствует полноте освящённости Самого Бога.
Конечно, человек — не Бог. Но человек может освятиться, пребывая в присутствии Божьем. Бог меняет человека, меняет даже саму человеческую природу, как меняет Он природу всего, к чему прикасается. Вот это изменение природы от прикосновения Божия и есть освящение. Но святость — не просто освящение. Человека невозможно освятить как, к примеру, камень, дерево или металл. Потому, что человек — образ Божий, а значит, личность, обладающая самосознанием и свободой воли. И потому без участия самого человека в процессе освящения его не освятить. А человек участвует в нём в первую очередь через своё согласие на участие.
Через то «да», которое он говорит Богу. Но одного «да» мало, его придётся всё время повторять. Чтобы процесс не останавливался, чтобы человек всегда оставался «святым», т.е. освящённым, это «да» приходится подтверждать снова и снова. С тем, чтобы остаться в присутствии Божьем. Тут-то и нужна та сосредоточенность «ума», та его «препоясанность», о которой говорит апостол. Речь идёт, конечно, не только об интеллекте как таковом, но и о способности различать добро и зло — соответствующее греческое слово и означает,собственно, «различение».
Уметь отличить добро от зла, то, что соответствует Божьим заповедям от того, что им противоречит — вот главный навык христианской жизни. А непосредственное общение с воскресшим Христом открывает возможность двигаться вперёд на этом пути. Это Его пролитая кровь, Его смерть и Его воскресение открывают нам путь христианской жизни.
Если бы не Царство, которое, по собственным словам Спасителя, «приблизилось», не его дыхание и не его сила, полнота освящения, непрерывное пребывание в Божьем присутствии было бы для нас так же невозможно, как было оно невозможно для людей дохристианского мира, даже тех из них, кто встал на путь праведности. И если теперь кто-то из нас выбирает то зло, в котором лежит мир, отказываясь от святости, то это лишь его собственный выбор. И вытекающая из него ответственность.