Христиане во все времена любили рассуждать о том, что они называют «учением Церкви». И во все времена были люди, стремившееся сделать это учение единым, цельным и однозначным. Таким, чтобы в нём легко можно было найти ответ на любой возникший вопрос, притом ответ совершено недвусмысленный и не допускающий неоднозначных толкований. Такой, чтобы ни у кого не оставалось никаких сомнений. Но, судя по словам Петра, в той церкви, которая самим св. Писанием предлагается нам как образец, было отнюдь не так. Не было в ней никакого единомыслия, никакой однозначности. Даже сами апостолы не всегда и не во всём понимали друг друга.
Для Петра некоторые места Павловых посланий были, как видно, не слишком понятны. Оно и неудивительно: все-таки Павел, получивший полноценное раввинистическое образование, порой мыслил образами и понятиями, не слишком привычными простому рыбаку, каким был Пётр. Однако самого Петра это не смущает. Он знает, что некоторые вещи они с Павлом понимают по-разному, но в главном они едины. Если бы Церковь была ещё одной новой религиозной организацией или общиной, всё было бы не так просто. Для религиозной организации, даже если это сравнительно небольшое движение, вопросы вероучения всегда принципиальны.
Потому, что именно они и определяют жизнь этой организации, в том числе и жизнь духовную. Но христианство — не новая религия, а новая жизнь. Жизнь невозможно регламентировать заранее заданными предписаниями, нормами, правилами, теориями. Сам Спаситель отказывается от такой регламентации: единственное, что, по Его замыслу, должно было объединять Его последователей — любовь друг к другу и единение с Ним Самим. Всё остальное оставлялось на усмотрение самой Церкви.
Только сами живущие могут решить, какие формы должна приять их жизнь, как она будет протекать в тех конкретных условиях, в которых им придётся жить. Потому-то и не знала Церковь в первохристианские времена никакого единого учения: оно ей было не нужно. Ей было достаточно Христа. Конечно, всегда могли найтись люди, которые предпочли бы заниматься разного рода интеллектуальными упражнениями по поводу тех или иных текстов, читавшихся в христианской среде.
Кто в Павловых посланиях ищет свидетельства, тот находит свидетельство, кто ищет поводов поспорить и поупражнять свой интеллект, находит такие поводы. Но так было во все времена церковной истории, такие люди всегда найдут материал для своих упражнений. Единое учение от этого не спасает. Зато оно может создать иллюзию жизни там, где её нет. Человеку вообще свойственно компенсировать отсутствие подлинной жизни разговорами о ней. Но к Царству никакие разговоры, теории и концепции нас не приближают. Это прекрасно понимает как Пётр, так и Павел.
Еще Ориген (III в.), Евсевий (IV в.), св. Кирилл (IV в.) и 6л. Иероним (IV в.) ставили под сомнение принадлежность 2 Петр непосредственно ап Петру. Во 2 Петр отражено время, когда мысль о скором конце мира перестала быть общей для всех христиан (2 Петр 3:4). По-видимому, на эту перемену повлияло разрушение Иерусалима (70 г.), с которым связывали сроки последнего Суда. Апостолы рассматриваются автором как представители эпохи, уже прошедшей (2 Петр 3:2). Большинство современных толкователей считает, что 2 Петр есть запись проповедей Петра, сделанная в конце 1 в., уже после его смерти, с использованием текстов из послания ап Иуды. Однако ряд посланий ап Павла (2 Петр 3:15 сл) может служить свидетельством того, что оно написано в последние годы жизни обоих апостолов.
Наиболее значительными положениями этого послания можно считать: призвание христиан стать причастниками Божеского естества (2 Петр 1:4), утверждение богодухновенности Писаний (2 Петр 1:20-21), уверенность во втором пришествии Господнем и возвещение — после уничтожения мира огнем — нового неба и новой земли, на которых будет обитать правда (2 Петр 3:3-13).
14-16 Суммируя все сказанное о кончине мира и о том, как христиане должны относиться к этому предмету, апостол еще раз убеждает верующих — в ожидании явления своего пред Судиею Господом быть "неоскверненными и непорочными в мире" (ст. 14) и памятовать ранее (см. ст. 9) сказанное апостолом, что единственно по долготерпению Своему и по желанию спасения всем людям Господь медлит с Своим судом над миром, и что все христиане, считая это спасительным для себя, должны соответствующим образом пользоваться временем для своего духовного совершенствования (ст. 15a).
Теперь (ст. 15b) после ряда собственных доводов и увещаний апостол Петр, для утверждения читателей и всех христиан в святости жизни в ожидании второго пришествия Господня, ссылается на авторитет "возлюбленного брата", т. е. соапостола, Павла, который "по данной ему премудрости" написал им, т. е. малоазийским христианам, о подобных же вероучительных предметах, чтó может относиться, например, к посланиям: к Ефесянам, к Галатам, к Колоссянам, к Тимофею — все в Малой Азии. А так как далее (ст. 16a) апостол привлекает и все вообще послания апостола, то, по контексту речи, естественно разуметь также оба послания к Солунянам с их учением о втором пришествии Господа и его признаках, о воскресении мертвых, о тайне беззакония, об антихристе. Сославшись на свидетельство ап. Павла, ап. Петр одновременно и утверждает великое церковно-каноническое значение посланий великого апостола языков ("по данной ему премудрости") и, вместе с тем, предостерегает против неправильного понимания этих посланий и возвышенных вероучительных и нравоучительных предметов (например, о законе, благодати и христианской свободе и подобном), замечая: в них "есть нечто неудобовразумительное, что невежды и неутвержденные, к собственной своей погибели, превращают, как и прочие Писания". Известно, что и сам ап. Павел жаловался, что некоторые лжеучители для оправдания своего лжеучения искажали смысл его посланий (2 Фес 2:2). Таким образом, святое желание ап. Петра послужить общему делу спасения христиан побудило его упомянуть об ап. Павле и его писаниях. Совершенно превратно усматривали некоторые (представители новотюбингенской школы) в этом упоминании ап. Петра об ап. Павле намерение поддержать свое достоинство, будто бы униженное заметкою ап. Павла об ап. Петре в Гал 2:11 и сл. Уже самое название "возлюбленный брат", усвояемое ап. Петром великому апостолу языков, говорит о совершенном отсутствии какой-либо борьбы между двумя первоверховными апостолами, о полном братстве обоих апостолов во Христе и о совершенном согласии и взаимном содействии в деле проповеди Евангелия. Что апостол Петр знает все послания Павловы (кроме, быть может, второго послания к Тимофею, написанного ап. Павлом в самом конце жизни), это не удивительно при взаимообщении обоих апостолов, и фактическое сходство первого послания ап. Петра с Павловыми посланиями к Римлянам и Ефесянам "объяснимо только при предположении знакомства ап. Петра с писаниями апостола языков" (проф. прот. Д. И. Богдашевский). Вполне понятна и известность Павловых посланий читателям посланий ап. Петра при широком обмене отдельных поместных церквей апостольскими произведениями, свидетельство о чем имеется в послании к Колоссянам (Кол 4:16).
Писатель послания, известного в каноне под именем второго послания ап. Петра, в самом подписании называет себя Симоном Петром, рабом и апостолом Иисуса Христа, т. е., теми же именами, которыми он называл себя и в 1-м послании, с прибавлением двух: Симон, раб (1:1). В самом содержании есть немало черт сходства с содержанием первого послания, а также указаний на личность великого первоверховного апостола Петра. В самом начале послания, 1:2-4, апостол, как бы продолжая речь в конце первого послания, 5:12, говорит о величии благ христианской веры и высоте облагодатствованного состояния христиан. Затем о себе апостол говорит, как об очевидце величия Господа Иисуса Христа и славы Его преображения (1 гл. ст. 16-17), а в 3:1 замечает, что читателям он пишет уже второе послание. Дух послания, пламенность речи, отражающая пламенную ревность ап. Петра, в свою очередь свидетельствуют о принадлежности ему и второго послания. Наконец, в отношении свящ. писателя послания к ап. Павлу, которого он называет своим возлюбленным братом (3:15) и об искажении учения которого невеждами он скорбит (3:16), тоже можно видеть печать апостольского духа св. Петра. Вообще, по совокупности всех данных содержания 2 послания ап. Петра, "оно есть напоминание о том, что прежде писано" (блаж. Феофилакт), и именно апостолом Петром.
Но, несмотря на эти внутренние свидетельства принадлежности 2 послания ап. Петра именно первоверховному апостолу, многие исследователи нового времени, начиная еще с Эразма, Кальвина и Г. Гроция, оспаривают подлинность этого послания и считают его написанным неизвестным апостольским учеником. Основанием для этого указывают прежде всего отсутствие до начала III христианского века прямых свидетельств о 2-м Петровом послании, причем не раз были высказываемы и сомнения в происхождении его от св. ап. Петра. Второе соборное послание ап. Петра не находится в сирском переводе Пешито (2-го века), нет о нем упоминания и в так называемом фрагменте Муратория. Однако, если действительно вся Церковь признала это послание подлинным лишь в конце IV века, а в предыдущие века в некоторых церквах оно оставалось неизвестным, то это более всего свидетельствует о той крайней осторожности и разборчивости, с какою Церковь вела дело установления новозаветного канона. Впрочем, косвенные свидетельства известности 2 Петра древнейшим церковным писателям, бесспорно, существуют, как показывают отдельные выражения и мысли, весьма близко напоминающие соответствующие места из 2 Петра. Это именно нужно сказать о первом послании св. Климента Римского к Коринфянам (гл. IX, ср. 2 Петр 1:17; 2:5; гл. XXXV, ср. 2 Петр 2:2), о "Пастыре" Ермы (Видение III, 7; сн. 2 Петр 2:15,21,22), о сочинении св. Иустина Мученика "Разговор с Трифоном Иудеем" (гл. LXXXI, ср. 2 Петр 3:8) и соч. Феофила Антиохийского "Ad Autol." II, 9; ср. 2 Петр 1:21. По свидетельству Евсевия Кесарийского, Климент Александрийский даже написал толкование на 2 Петра (Церковная история VI, 14, 1), что, конечно, указывает на глубокое уважение к этому посланию в древней Церкви. А Ориген, упоминая о том, что подлинность 2 Петра некоторыми оспаривается, сам, однако, признает его подлинным, говоря, например: "Петр двумя трудами своих посланий вещает" (Migne. s. gr. t. XII, 857). Решительно признавали подлинность 2 Петра св. Дидим и Афанасий Александрийские (Воскресн. чтен. 1877, № 38).
Неподлинность 2 послания ап. Петра в новое время пытались доказать и из внутренних оснований — из замечаемых в содержании послания черт несходства, различия в сравнении с содержанием 1 Послания. Так, говорят, в богословии 1 послания главное понятие — понятие надежды (ἐλπίς), во 2-м — понятие — знания (ἐπίγνωσις). В 1-м послании не раз говорится о близости парусии второго пришествия, во 2-м читаем лишь о внезапности, но не близости парусии. В 1-м послании неоднократно говорится о гонениях на христиан, во 2-м же говорится о возможном или действительном появлении лжеучителей, от которых апостол предостерегает читателей. В первом послании апостол Петр весьма часто пользуется книгами Ветхого Завета, во втором же послании почти нет буквальных цитат из Ветхого Завета; язык первого послания обилует гебраизмами, язык же второго приближается к эллинистическому диалекту. Но все эти черты различия между обоими посланиями часто крайне преувеличены; например, понятие христианской надежды, несомненно, присуще писателю 2 Петра (1:4,11; 3:12), ровно как и идея христианского знания совершенно не чужда, а, напротив, присуща и свящ. писателю первого послания ап. Петра (1 Петр 1:12,25,26; 2:2), частью, совершенно субъективны или даже мнимы, каковы различия в языке и стиле, частью же вполне естественны и в произведениях одного писателя, писанных в разное время и отражающих поэтому разные события или обстоятельства: при написании первого послания христианам угрожали внешние гонения, а во время составления второго послания обозначались внутри христианского общества зачатки еретических учений; и то, и другое нашло соответствующий отклик со стороны великого апостола. Таким образом, ни внешние свидетельства о послании, ни внутренние данные содержания его не заключают в себе ничего, что заставляло бы отступить от церковного воззрения на 2 Петра, как подлинное произведение первоверховного апостола Петра.
Ближайшим побуждением к написанию этого послания было желание старца-апостола, приблизившегося уже к смерти (1:14-15), — дать предостережение и орудие христианам против нарождавшихся лжеучений. Имея много общих черт в изображении последних с 2 посланием ап. Павла к Тимофею (2 Тим 2 гл.), второе послание ап. Петра является, вероятно, современным последним писанием: как 2 Тим есть последнее послание апостола языков и составляет предсмертный завет его Церкви, так и 2 Петр написано ап. Петром незадолго до его смерти и тоже является произведением предсмертных пророческих вещаний великого апостола; и то и другое послание написаны были в Риме, около 66-67 гг. по Р. Х.
В русской литературе, кроме не раз упомянутого труда преосвящ. епископа Михаила. Толковый Апостол. Ч. 2-я (Киев, 1905), имеются еще: 1) архим. (ныне архиеп.) Никанор. Общедоступное объяснение второго Соборного послания святого апостола Петра. Казань, 1889; 2) иеромонах (ныне епископ) Георгий. Изъяснение труднейших мест 2 Петра. Симферополь, 1901; и 3) профессор о. протоиерей Д. И. Богдашевский. Второе соборное послание св. апостола Петра (в "Опытах по изучению Священного Писания Нового Завета, Вып. I"). Киев, 1909.
15 Букв.: считайте долготерпение Господа нашего спасением.
Свое второе послание апостол Петр написал, вероятно, незадолго до смерти, в Риме, в 66 г. по Р.Х. Оно вновь адресовано общинам в Малой Азии. Там появились лжеапостолы, которые своими напыщенными речами вводили верующих в соблазн, подталкивая их к безудержному удовлетворению низменных страстей. Они злоупотребляли христианской свободой в угоду своей плоти. Их жизнь и слова бросали тень на Иисуса и представляли Бога лжецом. Божие обещание, что Иисус однажды придет вновь, чтобы навсегда воссоединиться со Своей Церковью, не принималось ими всерьез. Своим посланием Петр хочет предостеречь христианские общины Малой Азии от этих якобы апостолов и положить конец их влиянию на верующих. Он призывает христиан не поддаваться сомнениям, которые расшатывают их веру. Им следует и впредь вести богоугодную жизнь и связывать все свои надежды с Богом.