При чтении притчи о Ное внимание читателя привлекает, как правило, в первую очередь описание всемирного потопа. Между тем, священнописателя, похоже, эта история интересовала в последнюю очередь. Она интересовала его настолько мало, что он даже не счёл необходимым убрать вполне очевидные повторы и параллельные места, встречающиеся в притче, когда дело касается описания собственно потопа. Исследователи и комментаторы Библии не раз отмечали, что библейский автор использовал два разных варианта предания о потопе, из которых первый отражён в Быт 6:5–22 и в Быт 8:1–22, а второй — в Быт 7:1–24. Такое, очевидно, стало возможным лишь потому, что священнописатель считал предания о потопе всего лишь фоном для рассказа о чём-то другом, куда более для него важном. И этим более важным была, без сомнения, фигура Ноя. А самым замечательным в жизнеописании Ноя оказывается как раз отсутствие этого самого жизнеописания. В сущности, описание всей жизни Ноя уместилось в одну фразу: «Ной был человек праведный и непорочный в роде своем; Ной ходил пред Богом» (Быт 6:9). Никаких подробностей этого «хождения» в притче нет, что и не удивительно: ведь речь, как предполагается, идёт о временах, которые даже историки наших дней представляют себе довольно смутно. Важно другое: праведность и праведники были в мире во все времена, и Бог никогда не оставлял их. В известном смысле Ной становится собирательным образом всех праведников языческого мира, когда-либо живших на земле. И не только тех, кто «ходил перед Богом» в давние времена, но и тех, кто «ходит перед Богом» сегодня. В мире немало тех, кто не слышал ещё о Боге Библии, и ещё больше тех, кто не расслышал в Библии голоса Того, Кто вёл её авторов. И если кто-то из этих людей ищет Бога, Бог Сам ведёт его за Собой путями, известными Ему одному. А услышит ли такой праведник Бога в словах Библии, или они останутся для него лишь словами, зависит в том числе и от нас, считающих себя христианами.
New American Standard Bible (en)
Поделиться
Genesis, Chapter 6
1 Now it came about, when men began to multiply on the face of the land, and daughters were born to them, 2 that the sons of God saw that the daughters of men wereabeautiful; and they took wives for themselves, whomever they chose. 3 Then the LORD said, “My Spirit shall notbstrive with man forever,cbecause he also is flesh;dnevertheless his days shall be one hundred and twenty years.” 4 The Nephilim were on the earth in those days, and also afterward, when the sons of God came in to the daughters of men, and they bore children to them. Those were the mighty men who were of old, men of renown. | |
5 Then the LORD saw that the wickedness of man was great on the earth, and that every intent of the thoughts of his heart was only evil continually. 6 The LORD was sorry that He had made man on the earth, and He was grievedein His heart. 7 The LORD said, “I will blot out man whom I have created from the face of the land, from man to animals to creeping things and to birds of thefsky; for I am sorry that I have made them.” 8 But Noah found favor in the eyes of the LORD. | |
13 Then God said to Noah, “The end of all flesh has come before Me; for the earth is filled with violence because of them; and behold, I am about to destroy them with the earth. 14 Make for yourself an ark of gopher wood; you shall make the ark with rooms, and shalljcover it inside and out with pitch. 15 This is how you shall make it: the length of the ark three hundredkcubits, its breadth fiftylcubits, and its height thirtymcubits. 16 You shall make anwindow for the ark, and finish it to a cubit fromothe top; and set the door of the ark in the side of it; you shall make it with lower, second, and third decks. 17 Behold, I, even I am bringing the flood of water upon the earth, to destroy all flesh in which is the breath of life, from under heaven; everything that is on the earth shall perish. 18 But I will establish My covenant with you; and you shall enter the ark—you and your sons and your wife, and your sons’ wives with you. 19 And of every living thing of all flesh, you shall bring two of every kind into the ark, to keep them alive with you; they shall be male and female. 20 Of the birds after their kind, and of the animals after their kind, of every creeping thing of the ground after its kind, two of every kind will come to you to keep them alive. 21 As for you, take for yourself some of all food which is edible, and gather it to yourself; and it shall be for food for you and for them.” 22 Thus Noah did; according to all that God had commanded him, so he did. |
Genesis, Chapter 7
1 Then the LORD said to Noah, “Enter the ark, you and all your household, for you alone I have seen to be righteous before Me in thisatime. 2 You shall takebwith you of every clean animalcby sevens, a male and his female; and of the animals that are not clean two, a male and his female; 3 also of the birds of thedsky,eby sevens, male and female, to keepfoffspring alive on the face of all the earth. 4 For after seven more days, I will send rain on the earth forty days and forty nights; and I will blot out from the face of the land every living thing that I have made.” 5 Noah did according to all that the LORD had commanded him. | |
6 Now Noah was six hundred years old when the flood of watergcame upon the earth. 7 Then Noah and his sons and his wife and his sons’ wives with him entered the ark because of the water of the flood. 8 Of clean animals and animals that are not clean and birds and everything that creeps on the ground, 9 there went into the ark to Noahhby twos, male and female, as God had commanded Noah. 10 It came about after the seven days, that the water of the floodicame upon the earth. 11 In the six hundredth year of Noah’s life, in the second month, on the seventeenth day of the month, on the same day all the fountains of the great deep burst open, and thejfloodgates of the sky were opened. 12 The rainkfell upon the earth for forty days and forty nights. | |
13 On the very same day Noah and Shem and Ham and Japheth, the sons of Noah, and Noah’s wife and the three wives of his sons with them, entered the ark, 14 they and every beast after its kind, and all the cattle afterltheir kind, and every creeping thing that creeps on the earth after its kind, and every bird after its kind,mall sorts of birds. 15 So they went into the ark to Noah, by twos of all flesh in which was the breath of life. 16 Those that entered, male and female of all flesh, entered as God had commanded him; and the LORD closed it behind him. | |
17 Then the floodncame upon the earth for forty days, and the water increased and lifted up the ark, so that it rose above the earth. 18 The water prevailed and increased greatly upon the earth, and the arkofloated on thepsurface of the water. 19 The water prevailed more and more upon the earth, so that all the high mountainsqeverywhere under the heavens were covered. 20 The water prevailed fifteenrcubits higher, and the mountains were covered. 21 All flesh thatsmoved on the earth perished, birds and cattle and beasts and every swarming thing that swarms upon the earth, and all mankind; 22 of all that was on the dry land, all in whose nostrils was the breath of the spirit of life, died. 23 Thus He blotted outtevery living thing that was upon the face of the land, from man to animals to creeping things and to birds of theusky, and they were blotted out from the earth; and only Noah was left, together with those that were with him in the ark. 24 The water prevailed upon the earth one hundred and fifty days. |
Genesis, Chapter 8
1 But God remembered Noah and all the beasts and all the cattle that were with him in the ark; and God caused a wind to pass over the earth, and the water subsided. 2 Also the fountains of the deep and theafloodgates of the sky were closed, and the rain from the sky was restrained; 3 and the water receded steadily from the earth, and at the end of one hundred and fifty days the water decreased. 4 In the seventh month, on the seventeenth day of the month, the ark rested upon the mountains of Ararat. 5 The water decreased steadily until the tenth month; in the tenth month, on the first day of the month, the tops of the mountains became visible. | |
6 Then it came about at the end of forty days, that Noah opened the window of the ark which he had made; 7 and he sent out a raven, and itbflew here and there until the water was dried upcfrom the earth. 8 Then he sent out a dove from him, to see if the water was abated from the face of the land; 9 but the dove found no resting place for the sole of her foot, so she returned to him into the ark, for the water was on thedsurface of all the earth. Then he put out his hand and took her, and brought her into the ark to himself. 10 So he waited yet another seven days; and again he sent out the dove from the ark. 11 The dove came to him towardeevening, and behold, in herfbeak was a freshly picked olive leaf. So Noah knew that the water was abated from the earth. 12 Then he waited yet another seven days, and sent out the dove; but she did not return to him again. | |
13 Now it came about in the six hundred and first year, in the first month, on the first of the month, the water was dried upgfrom the earth. Then Noah removed the covering of the ark, and looked, and behold, thehsurface of the ground was dried up. 14 In the second month, on the twenty-seventh day of the month, the earth was dry. 15 Then God spoke to Noah, saying, 16 “Go out of the ark, you and your wife and your sons and your sons’ wives with you. 17 Bring out with you every living thing of all flesh that is with you, birds and animals and every creeping thing that creeps on the earth, that they mayibreed abundantly on the earth, and be fruitful and multiply on the earth.” 18 So Noah went out, and his sons and his wife and his sons’ wives with him. 19 Every beast, every creeping thing, and every bird, everything that moves on the earth, went outjby their families from the ark. | |
20 Then Noah built an altar to the LORD, and took of every clean animal and of every clean bird and offered burnt offerings on the altar. 21 The LORD smelled the soothing aroma; and the LORD saidkto Himself, “I will never again curse the ground on account of man, for thelintent of man’s heart is evil from his youth; and I will never againmdestroy every living thing, as I have done. 22 “While the earth remains, Seedtime and harvest, And cold and heat, And summer and winter, And day and night Shall not cease.” |
Читать далее:Genesis, Chapter 9
Комментарии:
Вопрос-ответ
Кто такие сыны Божии в Бытие глава 6 стих 1-6?
Сынами чего-нибудь в древности называли тех, кто каким-либо образом причастен к природе этого. Так, «сынами человеческими» называли людей, «сынами царства» называли подданных этого царства, «сынами гнева» называли тех, кто сеет разорение; Сынами Божиими, таким образом, называются бесплотные духи...
Библиотека
Дизайн и разработка: ©2001–2024 Web-Мастерская v:2.0.2.107
Благодаря регистрации Вы можете подписаться на рассылку текстов любого из планов чтения Библии Мы планируем постепенно развивать возможности самостоятельной настройки сайта и другие дополнительные сервисы для зарегистрированных пользователей, так что советуем регистрироваться уже сейчас (разумеется, бесплатно). | ||
6:1-2 Существуют два толкования этого места. Согласно книге Еноха (апокриф, произведения 2 в. до Р.Х.) "сыны Божии" - это духовные существа (ср. 2 Петр 2:4и прим к Быт 1:26). Они вошли в преступный союз с женщинами земли и научили их волшебству и заклинаниям. От этого "явилось великое нечестие" (Енох 7-8). Это толкование было принято Филоном и многими Отцами Церкви (как напр. Иустин, Ириней, Тертуллиан, Амвросий). Поскольку брак в Библии нередко обозначает единение с Богом, т.е. веру (Ос 2:16; Еф 5:22-33), в браке духов и людей можно усматривать символ зародившегося язычества, с его почитанием демонов, языческих богов, магией и волхвованиями: человек пытается проникнуть в тайны мира независимо от воли Творца. Начиная с 4 в., понятие "ангел" стало более духовным, и св. Отцы усмотрели в "сынах Божиих" потомков праведного Сифа, а в "дочерях человеческих" - женщин Каинова племени.
6:3 Букв: "не бунтовать" (бороться, возмущаться) "Духу Моему в человеке вечно", т.е. дух, который Господь вложил в человека, будет отныне покидать тело скорее, чем прежде, а именно через 120 лет. С тех пор это число означает максимальное долголетие.
6:4-5 "Исполины" - вероятно герои одного из древних сказаний о нашествии высокорослых людей с севера. Священнописатель связывает их появление с общей развращенностью человечества до потопа: вследствие умножения числа язычников мог наступить период религ. кризиса и безнравственности.
6:6 "Раскаялся"- антропоморфизм, назначение которого передать скорбь Бога о растленном мире. 1 Цар 15:29исключает букв, интерпретацию. Это образное выражение указывает не на изменение в Боге, а на проявление любви во времени, то как правосудия (очистительной кары), то как милосердия (чаще всего "раскаяние Бога" означает: Бог смилостивился). Так как человек - венец творения - окончательно отпал от Бога, мир как бы возвращается в состояние первичного хаоса.
6:9 Ной (евр - утешенный; "Ное" - отдыхать). Енох и Ной - два "оазиса" мира среди разгула страстей и насилия (ср. прим к Быт 5:24).
6:10 Потомство Ноя - праотцы народов Средиземноморья; семитов (вавилоняне, ассирийцы, хананеи, сирийцы, евреи, арабы), хамитов (египтяне, ливийцы, кушиты) и яфетидов (иранцы, индоарийцы, эллины) и др. Это может означать, что потоп затронул только области, где обитали эти народы.
6:17 "Дух жизни" (евр дуновение) - движение воздуха или дуновение ветра (Исх 10:13; Иов 21:18), дыхание человека или животного (Быт 7:15, Быт 7:22и т.д.); жизненная сила человека и мысли, чувства, страсти, в которых она проявляется (Быт 41:8; Быт 45:27; 1 Цар 1:15; 3 Цар 21:5и т. д.); дар Божий человеку (Быт 6:3; Числ 16:22; Иов 27:3; Пс 103:29; Екк 12:7); сила, посредством которой Бог действует в мире (Быт 1:2; Иов 33:4; Пс 103:29; Пс 103:30), в человеческой истории (Исх 31:3), а в наибольшей мере - через пророков (Суд 3:10; Иез 36:27) и Мессию (Ис 11:2; ср. Рим 1:9).
6:18 Второй завет(первый был дан в Едеме): обязательство, которое Бог по благости Своей берет на Себя в отношении тех, кого Он избрал. За ним последуют другие союзы-заветы: с Авраамом (Быт 15:18), со всем народом (Исх 19).
6:19-20 Упоминание о животном мире свидетельствует о неразрывной связи тварного мира с человеком, который предстает здесь как посредник между Богом и миром (ср. Рим 8:19-22). Очевидно, что корабля в 150 м. дл., 25 м. шир. и 15 м. высоты недостаточно, чтобы вместить сотни тысяч видов живых существ. Поэтому, если в данном случае не произошло чуда, Ной (у шумеров- Зиусудра, у вавилонян - Утнапиштим) очевидно взял с собой лишь животных, игравших известную роль в жизни человека.
7:6 Раскопки в Месопотамии показали, что там около 4000 г. до Р.Х. действительно произошло грандиозное наводнение, разрушившее первые цивилизации Двуречья. Об этой катастрофе сохранились сказания у шумеров, вавилонян и др. Их описание потопа очень близко и библейскому, но в этих мифах указывается на каприз и соперничество богов как на причину бедствия. Библия же связывает его с развращением человеческого рода.
7:12 Различие в указаниях на продолжительность потопа (см Быт 7:17, Быт 7:24) комментаторы Библии объясняют тем, что в повествовании слиты два древних предания.
7:18-19 Эти слова давали повод видеть в потопе планетарное бедствие. Такое толкование как будто бы подтверждается наличием мифов о потопе у многих народов. Согласно же другому мнению, "вся земля" - это область, где жил Ной (ср. выражения Исх 9:25; Исх 10:15; Втор 2:5; 3 Цар 10:24; Лк 2:1; Деян 2:5; Рим 10:18). В пользу этого взгляда приводят такие факты: в Библии не упомянуты монгольские и африканские народы, геология не находит следов глобального наводнения; трудно также разрешить вопрос о спасенных животных (см прим Быт 6:19-20). В конкретных чертах катастрофы (затопление самых высоких гор означало бы, что вода поднялась выше 9 км.) можно видеть гиперболы, свойственные языку сказаний.
7:23 В деревянном ковчеге, в котором спаслись Ной и его семейство, Отцы Церкви усматривают прообраз спасительного Древа Крестного и Церкви, убежища верующих от опасностей, подстерегающих их в мире, а в водной стихии - символическое предуказание на воду крещения (ср. 1 Петр 3:20-21).
8:4 Область Кавказа, где впоследствии образовалось царство Урарту.
8:21-22 История мира и священная история будут продолжаться, несмотря на несовершенство людей и их склонность ко злу. Чередование природных явлений знаменует верность Бога Своим обетованиям. Позже пророки напоминают об этой верности, противополагая ей неверность Израиля.
В кн. Бытия говорится о творении вселенной и рода человеческого Богом Создателем и Промыслителем и о начале осуществления его спасительного замысла о человечестве. Сказание о творении мира (шестоднев) восходит к Моисею. В основу этого образного описания легла схема евр недели. Образ этот не следует понимать в буквальном смысле: «Не должно быть сокрыто от вас, возлюбленные — говорит ап. Петр (2 Петр 3:8) — что у Господа один день, как тысяча лет и тысяча лет как один день» (Пс 89:5). В шестодневе каждое поколение находит откровение о сотворении мира, соответствующее ступени его культурного и нравственного развития. Современный человек может найти в этом образе символическое изображение длительных периодов становления нашей земли. Священнописатель созерцает реалии этого мира от самой простой до самой сложной и совершенной, исходящими из рук Творца согласно ритму евр недели: шесть дней работы, т.е. сотрудничества с творческой деятельностью Бога, и один день отдыха — умиротворения перед лицом Божиим. Во вступительной фразе шестоднева отвергаются все языческие учения о миротворении, которые говорят либо о двух творцах (дуализм), либо о рождении мира из недр Божества (пантеизм). Мир творится единым Богом из ничего (2 Макк 7:28). Его создание есть тайна божественной любви. “Земля и небо” означают вселенную в целом. Многие толкователи усматривают в слове «небо» указание на духовный (ангельский) мир, созданный одновременно с первоматерией .
Названия, разделения и содержание
Пять первых книг Библии составляют одно целое, которое по-еврейски называется Тора, т.е. Закон. Первое достоверное свидетельство об употреблении слова Закон (греч. «νομος») в этом смысле мы встречаем в предисловии кн. Премудрости Иисуса, сына Сирахова. В начале христианской эры название «Закон» уже было общепринятым, как мы это видим в НЗ (Лк 10:26; ср. Лк 24:44). Иудеи, говорившие по-еврейски, называли первую часть Библии также «Пять пятых Закона», чему соответствовало в эллинизированных еврейских кругах η πεντατευχος (подраз. «βιβλος» ., т.е. Пятитомник). Это разделение на пять книг засвидетельствовано еще до нашей эры греческим переводом Библии семьюдесятью толковниками (LXX). В этом, принятом Церковью, переводе каждой из пяти книг было дано название, согласно ее содержанию или содержанию ее первых глав:
Кн. Бытия (собств. — книга о происхождении мира, рода человеческого и избранного народа); Исход (начинается с рассказа об уходе евреев из Египта); Левит (закон для священников из колена Левиина); Числа (книга начинается с описания переписи народа: гл. Числ 1-4); Второзаконие («второй закон», воспроизводящий в более пространном изложении Закон, данный на Синае). Иудеи же до сих пор называют каждую книгу евр. Библии по ее первому значимому слову.
Кн. Бытия разделяется на две неравные части: описание происхождения мира и человека (Быт 1-11) и история праотцев народа Божия (Быт 12-50). Первая часть — как бы пропилеи, вводящие в историю, о которой повествует вся Библия. В ней описывается сотворение мира и человека, грехопадение и его последствия, постепенное развращение людей и постигшее их наказание. Происшедший затем от Ноя род расселяется по земле. Генеалогические же таблицы все суживаются и, наконец, ограничиваются родом Авраама, отца избранного народа. История праотцев (Быт 12-50) описывает события из жизни великих предков: Авраама, человека веры, послушание которого вознаграждается: Бог обещает ему многочисленных потомков и Святую Землю, которая станет их наследием (Быт 12 1—25:8); Иакова, отличающегося хитростью: выдав себя за старшего брата, Исава, он получает благословение своего отца Исаака и затем превосходит изворотливостью своего дядю Лавана; однако его ловкость оказалась бы напрасной, если бы Бог не предпочел его Исаву и не возобновил в его пользу обетования, данные Аврааму, и заключенный с ним союз (Быт 25:19-36:43). Бог избирает людей не только высокого нравственного уровня, ибо он может исцелить всякого человека, открывающегося Ему, как бы он ни был греховен. По сравнению с Авраамом и Иаковом Исаак выглядит довольно бледно. О его жизни говорится главным образом в связи с его отцом или сыном. Двенадцать сыновей Иакова — родоначальники двенадцати колен Израилевых. Одному из них посвящена последняя часть кн. Бытия: гл. Быт 37-50 — биография Иосифа. В них описывается, как добродетель мудрого вознаграждается и Божественное Провидение обращает зло в добро (Быт 50:20).
Две главные темы Исхода: освобождение из Египта (Исх 1:1-15:21) и Синайский Союз-Завет (Исх 19:1-40:38) связаны с менее значимой темой — странствия по пустыне (Исх 15:22-18:27). Моисей, получивший откровение неизреченного имени Ягве на горе Божией Хориве, приводит туда израильтян, освобожденных от рабства. В величественной теофании Бог вступает в союз с народом и дает ему Свои Заповеди. Как только союз был заключен, народ его нарушил, поклонившись золотому тельцу, но Бог прощает виновных и возобновляет союз. Ряд предписаний регулирует богослужение в пустыне.
Кн. Левит носит почти исключительно законодательный характер, так что повествование о событиях, можно сказать, прерывается. Она содержит ритуал жертвоприношений (Лев 1-7): церемониал поставления в священники Аарона и его сыновей (Лев 8-10); предписания о чистом и нечистом (Лев 11-15), завершающиеся описанием ритуала Дня Очищения (Лев 16); «Закон святости» (Лев 17-26), содержащий богослужебный календарь и заканчивающийся благословениями и проклятиями (Лев 26). В гл. Лев 27 уточняются условия выкупа людей, животных и имущества, посвященных Ягве.
В кн. Числа вновь говорится о странствии в пустыне. Уходу от Синая предшествуют перепись народа (Числ 1-4) и богатые приношения по случаю освящения скинии (Числ 7). Отпраздновав второй раз Пасху, евреи покидают святую гору (Числ 9-10) и доходят до Кадеса, где предпринимают неудачную попытку проникнуть в Ханаан с юга (Числ 11-14). После долгого пребывания в Кадесе они отправляются в Моавские равнины, прилегавшие к Иерихону (Числ 20-25). Мадианитяне разбиты, и колена Гада и Рувима поселяются в Заиорданьи (Числ 31-32). В гл. Числ 33 перечисляются остановки в пустыне. Повествования чередуются с предписаниями, дополняющими синайское законодательство или подготовляющими поселение в Ханаане.
Второзаконие отличается особой структурой: это кодекс гражданских и религиозных узаконений (Втор 12:26-15:1), включенный в большую речь Моисея (Втор 5-11; Втор 26:16-28:68), которую предваряет его первая речь (Втор 1-4); за ней следует третья речь (Втор 29-30); наконец говорится о возложении миссии на Иисуса Новина, приводятся песнь и благословения Моисея, даются краткие сведения о конце его жизни (Втор 31-34).
Второзаконнический кодекс отчасти воспроизводит заповеди, данные в пустыне. Моисей напоминает в своих речах о великих событиях Исхода, об откровении на Синае и начале завоевания Земли Обетованной. В них раскрывается религиозный смысл событий, подчеркивается значение Закона, содержится призыв к верности Богу.
Литературная композиция
Составление этого обширного сборника приписывалось Моисею, что засвидетельствовано в НЗ (Ин 1:45; Ин 5:45-47; Рим 10:5). Но в более древних источниках нет утверждения, что все Пятикнижие написано Моисеем. Когда в нем, хотя очень редко, говорится: «Моисей написал» — эти слова относятся лишь к определенному месту. Исследователи Библии обнаружили в этих книгах различие в стиле, повторения и некоторую непоследовательность повествований, что не дает возможности считать их произведением, целиком принадлежащим одному автору. После долгих исканий библеисты, главным образом под влиянием К.Г. Графа и Ю. Велльгаузена, склонились в основном к т.н. документарной теории, которую схематически можно формулировать так: Пятикнижие представляет компиляцию из четырех документов, возникших в различное время и в различной среде. Первоначально было два повествования: в первом автор, т. н. Ягвист, условно обозначаемый буквой «J», употребляет в рассказе о сотворении мира имя Ягве, которое Бог открыл Моисею; другой автор, т. н. Элогист (Е), называет Бога распространенным в то время именем Элогим. Согласно этой теории повествование Ягвиста было записано в 11 веке в Иудее, Элогист же писал немного позже в Израиле. После разрушения Северного царства оба документа были сведены воедино (JE). После царствования Иосии (640-609) к ним было прибавлено Второзаконие «D», а после Плена ко всему этому (JED) был присоединен священнический кодекс (Р), содержащий главным образом законы и несколько повествований. Этот кодекс составил своего рода костяк и образовал рамки этой компиляции (JEDP). Такой литературно-критический подход связан с эволюционной концепцией развития религиозных представлений в Израиле.
Уже в 1906 г Папская Библейская Комиссия предостерегла экзегетов от переоценки этой т. н. документарной теории и предложила им считать подлинным авторство Моисея, если иметь в виду Пятикнижие в целом, и в то же время признавать возможность существования, с одной стороны устных преданий и письменных документов, возникших до Моисея, а с другой — изменений и добавлений в более позднюю эпоху. В письме от 16 января 1948 г, обращенном к кардиналу Сюару, архиепископу Парижскому, Комиссия признала существование источников и постепенных приращений к законам Моисея и историческим рассказам, обусловленных социальными и религиозными установлениями позднейших времен.
Время подтвердило правильность этих взглядов библейской Комиссии, ибо в наше время классическая документарная теория все больше ставится под сомнение. С одной стороны, попытки систематизировать ее не дали желаемых результатов. С другой стороны, опыт показал, что сосредоточение интереса на чисто литературной проблеме датировки окончательной редакции текста имеет гораздо меньшее значение, чем подход исторический, при котором на первое место выдвигается вопрос об источниках устных и письменных, лежащих в основе изучаемых «документов». Представление о них стало теперь менее книжным, более близким к конкретной действительности. Выяснилось, что они возникли в далеком прошлом. Новые данные археологии и изучение истории древних цивилизаций Средиземноморья показали, что многие законы и установления, о которых говорится в Пятикнижии, сходны с законами и установлениями эпох более давних, чем те, к которым относили составление Пятикнижия, и что многие его повествования отражают быт более древней среды.
Не будучи 8 состоянии проследить, как формировалось Пятикнижие и как в нем слилось несколько традиций, мы, однако, вправе утверждать, что несмотря на разнохарактерность текстов явистского и элогистского, в них по существу идет речь об одном и том же. Обе традиции имеют общее происхождение. Кроме того, эти традиции соответствуют условиям не той эпохи, когда они были окончательно письменно зафиксированы, а эпохи, когда произошли описываемые события. Их происхождение восходит, следовательно, к эпохе образования народа Израильского. То же в известной мере можно сказать о законодательных частях Пятикнижия: пред нами гражданское и религиозное право Израиля; оно эволюционировало вместе с общиной, жизнь которой регулировало, но по своему происхождению оно восходит ко времени возникновения этого народа. Итак, первооснова Пятикнижия, главные элементы традиций, слившихся с ним, и ядро его узаконений относятся к периоду становления Израильского народа. Над этим периодом доминирует образ Моисея, как организатора, религиозного вождя и первого законодателя. Традиции, завершающиеся им, и воспоминания о событиях, происходивших под его руководством, стали национальной эпопеей. Учение Моисея наложило неизгладимый отпечаток на веру и жизнь народа. Закон Моисеев стал нормой его поведения. Толкования Закона, вызванные ходом исторического развития, были проникнуты его духом и опирались на его авторитет. Засвидетельствованный в Библии факт письменной деятельности самого Моисея и его окружения не вызывает сомнений, но вопрос содержания имеет большее значение, чем вопрос письменного фиксирования текста, и поэтому так важно признать, что традиции, лежащие в основе Пятикнижия, восходят к Моисею как первоисточнику.
Повествования и история
От этих преданий, являвшихся живым наследием народа, вдохнувших в него сознание единства и поддерживавших его веру, невозможно требовать той строго научной точности, к которой стремится современный ученый; однако нельзя утверждать, что эти письменные памятники не содержат истины.
Одиннадцать первых глав Бытия требуют особого рассмотрения. В них описано в стиле народного сказания происхождение рода человеческого. Они излагают просто и картинно, в соответствии с умственным уровнем древнего малокультурного народа, главные истины, лежащие в основе домостроительства спасения: создание Богом мира на заре времен, последовавшее за ним сотворение человека, единство рода человеческого, грех прародителей и последовавшие изгнание и испытания. Эти истины, будучи предметом веры, подтверждены авторитетом Св. Писания; в то же время они являются фактами, и как истины достоверные подразумевают реальность этих фактов. В этом смысле первые главы Бытия носят исторический характер. История праотцев есть история семейная. В ней собраны воспоминания о предках: Аврааме, Исааке, Иакове, Иосифе. Она является также популярной историей. Рассказчики останавливаются на подробностях личной жизни, на живописных эпизодах, не заботясь о том, чтобы связать их с общей историей. Наконец, это история религиозная. Все ее переломные моменты отмечены личным участием Бога, и все в ней представлено в провиденциальном плане. Более того, факты приводятся, объясняются и группируются с целью доказать религиозный тезис: существует один Бог, образовавший один народ и давший ему одну страну. Этот Бог — Ягве, этот народ — Израиль, эта страна — святая Земля. Но в то же время эти рассказы историчны и в том смысле, что они по-своему повествуют о реальных фактах и дают правильную картину происхождения и переселения предков Израильских, их географических и этнических корней, их поведения в плане нравственном и религиозном. Скептическое отношение к этим рассказам оказалось несостоятельным перед лицом недавних открытий в области истории и археологии древнего Востока.
Опустив довольно длинный период истории, Исход и Числа, а в определенной мере и Второзаконие, излагают события от рождения до смерти Моисея: исход из Египта, остановка у Синая, путь к Кадесу (о долгом пребывании там хранится молчание), переход через Заиорданье и временное поселение на равнинах Моава. Если отрицать историческую реальность этих фактов и личности Моисея, невозможно объяснить дальнейшую историю Израиля, его верность ягвизму, его привязанность к Закону. Надо, однако, признать, что значение этих воспоминаний для жизни народа и отзвук, который они находят в обрядах, сообщили этим рассказам характер победных песен (напр, о переходе через Чермное море), а иногда и богослужебных песнопений. Именно в эту эпоху Израиль становится народом и выступает на арену мировой истории. И хотя ни в одном древнем документе не содержится еще упоминания о нем (за исключением неясного указания на стеле фараона Мернептаха), сказанное о нем в Библии согласуется в главных чертах с тем, что тексты и археология говорят о вторжении в Египет гиксосов, которые в большинстве своем были семитического происхождения, о египетской администрации в дельте Нила, о политическом положении Заиорданья.
Задача современного историка состоит в том, чтобы сопоставить эти данные Библии с соответствующими событиями всемирной истории. Несмотря на недостаточность библейских указаний и недостаточную определенность внебиблейской хронологии, есть основания предполагать, что Авраам жил в Ханаане приблизительно за 1850 лет до Р.Х., что история возвышения Иосифа в Египте и приезда к нему других сыновей Иакова относится к началу 17 в. до Р.Х. Дату Исхода можно определить довольно точно по решающему указанию, данному в древнем тексте Исх 1:11: народ сынов Израилевых «построил фараону Пифом и Рамзес, города для запасов». Следовательно, Исход произошел при Рамзесе II, основавшем, как известно, город Рамзес. Грандиозные строительные работы начались в первые же годы его царствования. Поэтому весьма вероятно, что уход евреев из Египта под водительством Моисея имел место около середины царствования Рамзеса (1290-1224), т.е. примерно около 1250 г до Р.Х.
Учитывая библейское предание о том, что время странствования евреев в пустыне соответствовало периоду жизни одного поколения, водворение в Заиорданьи можно отнести к 1225 г до Р.Х. Эти даты согласуются с историческими данными о пребывании фараонов XIX династии в дельте Нила, об ослаблении египетского контроля над Сирией и Палестиной в конце царствования Рамзеса II, о смутах, охвативших весь Ближний Восток в конце 13 в. до Р.Х. Согласуются они и с археологическими данными, свидетельствующими о начале Железного Века в период вторжения Израильтян в Ханаан.
Законодательство
В евр Библии Пятикнижие называется «Тора», т.е. Закон; и действительно здесь собраны предписания, регулировавшие нравственную, социальную и религиозную жизнь народа Божия. В этом законодательстве нас больше всего поражает его религиозный характер. Он свойственен и некоторым другим кодексам древнего Востока, но ни в одном из них нет такого взаимопроникновения религиозного и светского элементов. В Израиле Закон дан Самим Богом, он регулирует обязанности по отношению к Нему, его предписания мотивируются религиозными принципами. Это кажется вполне нормальным, когда речь идет о нравственных предписаниях Десятисловия (Синайских Заповедях) или о культовых законах кн. Левит, но гораздо более знаменательно, что в том же своде гражданские и уголовные законы переплетаются с религиозными наставлениями и что все представлено как Хартия Союза-Завета с Ягве. Из этого естественно следует, что изложение этих законов связано с повествованием о событиях в пустыне, где был заключен этот Союз.
Как известно, законы пишутся для практического применения и их необходимо с течением времени видоизменять, считаясь с особенностями окружающей среды и исторической ситуации. Этим объясняется, что в совокупности рассматриваемых документов можно встретить как древние элементы, так и постановления, свидетельствующие о возникновении новых проблем. С другой стороны, Израиль в известной мере испытывал влияние своих соседей. Некоторые предписания Книги Завета и Второзакония удивительно напоминают предписания Месопотамских кодексов, Свода Ассирийских Законов и Хеттского кодекса. Речь идет не о прямом заимствовании, а о сходстве, объясняющемся влиянием законодательства других стран и обычного права, отчасти ставшего в древности общим достоянием всего Ближнего Востока. Кроме того, в период после Исхода на формулировке законов и на формах культа сильно сказывалось ханаанское влияние.
Десятисловие (10 заповедей), начертанное на Синайских скрижалях, устанавливает основу нравственной и религиозной веры Союза-Завета. Оно приведено в двух (Исх 20:2-17 и Втор 5:6-21), несколько различающихся вариантах: эти два текста восходят к древнейшей, более краткой, форме и нет никаких серьезных данных, опровергающих ее происхождение от Моисея.
Элогистский кодекс Союза-Завета (Исх 20:22-23:19) представляет собой право пастушеско-земледельческого общества, соответствующее реальному положению Израиля, образовавшегося как народ и начавшего вести оседлый образ жизни. От более древних месопотамских кодексов, с которыми у него есть точки соприкосновения, он отличается большой простотой и архаическими чертами. Однако он сохранился в форме, свидетельствующей о некоторой эволюции: особое внимание, которое уделяется в нем рабочему скоту, работам в поле и на виноградниках, равно как и домам, позволяет думать, что он относится к периоду оседлой жизни. С другой стороны, различие в формулировке постановлений — то повелительных, то условных — указывает на разнородность состава свода. В своем настоящем виде он, вероятно, восходит к периоду Судей.
Ягвистский кодекс возобновления Завета (Исх 34:14-26) иногда называется, хотя и неправильно, вторым Десятисловием или обрядовым Декалогом. Он представляет собой собрание религиозных предписаний в повелительной форме и принадлежит к тому же времени, что и книга Завета, но под влиянием Второзакония он был переработан. Хотя кн. Левит получила свою законченную форму только после плена, она содержит и очень древние элементы. Так, например, запреты, касающиеся пищи (Лев 11), или предписания о чистоте (Лев 13-15) сохраняют завещанное первобытной эпохой. В ритуале великого Дня Очищения (Лев 16) тексты древних обрядовых предписаний дополняются более подробными указаниями, свидетельствующими о наличии разработанного представления о грехе. Гл. Лев 17-26 составляют целое, получившее название Закона Святости и относящееся, очевидно, к последнему периоду монархии. К той же эпохе надо отнести кодекс Второзакония, в котором собрано много древних элементов, но также отражается эволюция социальных и религиозных обычаев (напр, законы о единстве святилища, жертвеннике, десятине, рабах) и изменение духа времени (призывы к сердцу и свойственный многим предписаниям увещательный тон).
Религиозный смысл
Религия как Ветхого, так и Нового Завета есть религия историческая: она основывается на откровении Бога определенным людям, в определенных местах, при определенных обстоятельствах и на особом действии Бога в определенные моменты человеческой эволюции. Пятикнижие, излагающее историю первоначальных отношений Бога с миром, является фундаментом религии Израиля, ее канонической книгой по преимуществу, ее Законом.
Израильтянин находит в ней объяснение своей судьбы. Он не только получил в начале книги Бытия ответ на вопросы, которые ставит себе каждый человек — о мире и жизни, о страдании и смерти, — но получил ответ и на свой личный вопрос: почему Ягве, Единый Бог есть Бог Израилев? Почему Израиль — Его народ среди всех народов земли?
Это объясняется тем, что Израиль получил обетование. Пятикнижие — книга обетовании: Адаму и Еве после грехопадения возвещается спасение в будущем, т. н. Протоевангелие; Ною, после потопа, обещается новый порядок в мире. Еще более характерно обетование, данное Аврааму и возобновленное Исааку и Иакову; оно распространяется на весь народ, который произойдет от них. Это обетование прямо относится к обладанию землей, где жили праотцы, Землей Обетованной, но по сути дела в нем содержится большее: оно означает, что особые, исключительные отношения существуют между Израилем и Богом его отцов.
Ягве призвал Авраама, и в этом призыве прообразовано избрание Израиля. Сам Ягве сделал из него один народ. Свой народ по благоизволению Своему, по замыслу любви, предначертанному при сотворении мира и осуществляющемуся, несмотря на неверность людей. Это обетование и это избрание гарантированы Союзом. Пятикнижие есть также книга союзов. Первый, правда еще прямо не высказанный, был заключен с Адамом; союз с Ноем, с Авраамом и, в конечном итоге, со всем народом через посредство Моисея, получил уже ясное выражение. Это не союз между равными, ибо Бог в нем не нуждается, хотя почин принадлежит Ему. Однако Он вступает в союз и в известном смысле связывает Себя данными Им обетованиями. Но Он требует взамен, чтобы Его народ был Ему верен: отказ Израиля, его грех может нарушить связь, созданную любовью Бога. Условия этой верности определяются Самим Богом. Избранному Им народу Бог дает Свой Закон. Этот Закон устанавливает, каковы его обязанности, как он должен себя вести согласно воле Божией и, сохраняя Союз-Завет, подготовлять осуществление обетовании.
Темы обетования, избрания, союза и закона красной нитью проходят через всю ткань Пятикнижия, через весь ВЗ. Пятикнижие само по себе не составляет законченного целого: оно говорит об обетовании, но не об осуществлении его, ибо повествование прерывается перед вступлением Израиля в Землю Обетованную. Оно должно оставаться открытым будущему и как надежда и как сдерживающий принцип: надежда на обетование, которую завоевание Ханаана как будто исполнило (Ис Нав 23), но грехи надолго скомпрометировали, и о которой вспоминают изгнанники в Вавилоне; сдерживающий принцип Закона всегда требовательного, пребывавшего в Израиле как свидетель против него (Втор 31:26). Так продолжалось до пришествия Христа, к Которому тяготела вся история спасения; в Нем она обрела весь свой смысл. Ап. Павел раскрывает ее значение, главным образом в послании к Галатам (Гал 3:15-29). Христос заключает новый Союз-Завет, прообразованный древними договорами, и вводит в него христиан, наследников Авраама по вере. Закон же был дан, чтобы хранить обетования, являясь детоводителем ко Христу, в Котором эти обетования исполняются.
Христианин уже не находится под руководством детоводителя, он освобожден от соблюдения обрядового Закона Моисея, но не освобожден от необходимости следовать его нравственному и религиозному учению. Ведь Христос пришел не нарушить Закон, а исполнить (Мф 5:17). Новый Завет не противополагается Ветхому, а продолжает его. В великих событиях эпохи патриархов и Моисея, в праздниках и обрядах пустыни (жертвоприношение Исаака, переход через Чермное море, празднование Пасхи и т.д.), Церковь не только признала прообразы НЗ (жертвоприношения Христа, крещения и христианский Пасхи), но требует от христианина того же глубокого к ним подхода, который наставления и рассказы Пятикнижия предписывали Израильтянам. Ему следует осознать, как развивается история Израиля (а в нем и через него всего человечества), когда человек предоставляет Богу руководить историческими событиями. Более того: в своем пути к Богу всякая душа проходит те же этапы отрешенности, испытания, очищения, через которые проходил избранный народ, и находит назидание в поучениях, данных ему.
6:1 Когда люди начали умножаться на земле. Контекст речи показывает, что здесь целое берется вместо части — «каинитяне» обозначаются общим понятием «людей», аналогию чему находили и в других местах Св. Писания (Иер 32:20; Пс 72:5 и др.).
Тогда сыны Божии увидели дочерей человеческих. Это — одно из труднейших для толкования мест из Библии; главная трудность его заключается в определении того, кого здесь должно разуметь под «сынами Божиими». Одни, преимущественно иудейские раввины, основываясь на филологическом значении корня (Божий), видели здесь указание на сыновей вельмож и князей, вообще высших и знатных сословий, будто бы вступавших в брак с девицами низших общественных слоев. Отсюда, термин «сыны Божии» в араб. тексте переведено — filii illustrium, в таргуме Онкелоса — filii principium, у Симмаха — υιοὶ τω̃ν δοναστεύοντων . Но это объяснение не выдерживает положительно никакой критики, будучи совершенно произвольным и не объясняющим дальнейших последствий указанного факта. Большинство других иудейских и христианских толковников древности, вместе с рационалистами нового времени, под «сынами Божиими» разумеют ангелов. Будучи обстоятельно развито в апокрифических книгах — Еноха и Юбилеев и в сочинениях Филона, это мнение в первые века христианской эры, пользовалось такой широкой известностью, что его разделяли даже многие из отцов и учителей Церкви (Иустин Философ, Ириней, Афинагор, Климент Александрийский, Тертуллиан, Амвросий и др.). Хотя и верно, что под термином «сынов Божиих» Св. Писание иногда, преимущественно в поэтических отделах, разумеет «ангелов» (Иов 1:6; 2:1; 38:7 и др.), тем не менее, как самый контекст данного повествования и его положительно-исторический характер, так и филологическо-догматические требования не позволяют стать на сторону этого мнения. Единственно правильным, счастливо избегающим недостатков двух вышеуказанных мнений и удовлетворяющим всем филологическим, текстуальным и историко-догматическим требованиям считаем мы третье мнение, по которому под «сынами Божьими» следует разуметь благочестивых «сифитов». На стороне его стоит большинство прославленных своими экзегетическими трудами отцов Церкви (Иоанн Златоуст, Ефрем Сирин, блаж. Феодорит, Кирилл Иерусалимский, Иероним, Августин и др.) и целый ряд современных ученых экзегетов (во главе с Кейлем). Мнение это вполне оправдывается филологически, так как название «сынов Божиих» в Св. Писании обоих Заветов (Втор 14:1; Пс 72:15; Прем 16:26; Лк 3:38; Рим 8:19; Гал 3:26 и др.) нередко прилагается к благочестивым людям. Этому благоприятствует и контекст предыдущего повествования, в котором при исчислении потомства Сифа во главе его поставлено имя Бога, почему все сифиты представляются как бы Его детьми. Еще решительнее то же самое указывает заключительный стих 4-й гл., где ( ст. 26 ) говорится, что в дни Еноса сифиты начали торжественно призывать имя Господа и сами называться в честь Его «иеговистами», что совершенно тождественно по смыслу с «сынами Божьими». Наконец, за это же говорит и самый характер браков, заключенных между сынами Божиими и дочерьми человеческими: по смыслу употребленного здесь библейского выражения — это не были временные и противоестественные связи (каковые только и могли быть сношения ангелов с женами), а обычные, постоянные браки, правильные юридически, хотя и морально преступные.
6:2 Увидели дочерей человеческих, что они красивы. Если мы припомним, что при характеристике каинитянок физическая красота и чувственная прелесть стояла у них на первом плане (Ада, Цилла, Ноема), то станет ясно, что здесь бытописатель говорит именно лишь о каинитянках. При таком понимании «сынов Божиих» и «дочерей человеческих» мы вполне выдерживаем и данное в тексте противопоставление их: как те, так и другие — представители одного и того же первобытного человечества; но, будучи сходны по природе, они противоположны по своему духовно-нравственному настроению: «сыны Божии» были выразителями всего доброго, возвышенного и хорошего; дочери человеческие — олицетворение земных чувственных интересов, греховного духа мира сего. Но вот эта противоположность исчезает — сыны Божии смешиваются с дочерьми человеческими, чем стирается грань между добром и злом и дается полный простор господству низших, чувственных интересов плоти в ущерб высшим интересам духа.
6:3 Не вечно Духу Моему быть пренебрегаемым человеками (сими). Очевидно, тут идет продолжение предыдущего повествования: там указывался самый факт, здесь дается соответствующая ему оценка; и если здесь действующие лица ясно названы людьми, то они же (а не ангелы) разумелись и выше. В частности, слова библейского текста: «Духу Моему» и заключают в себе указание или на внутреннюю, духовную сущность человеческой природы (с глухой ссылкой на историю творения человека, 2:6), или же, что еще вероятнее, — на Св. Духа, как зиждительный принцип всякой вообще (Быт 1:2) и религиозно-этической жизни по преимуществу. Пренебрежение к Нему есть именно та хула на Духа Святого, которая, по словам Спасителя, составляет один из самых тяжелых смертельных грехов (Мк 3:29), поскольку он характеризует собой такую степень греховного ожесточения человека, с которой становится психологически невозможным уже никакое исправление.
Потому что они плоть. Вот та причина, в силу которой люди пренебрегли божественным Духом и заслужили наказание. Первое слово этой фразы м. Филарет более точно переводит: «в заблуждении своем», — очевидно, библейский автор этим снова указывал на нечестивое сношение сифитов с каинитами. Так как, вступая в подобные браки, люди свидетельствовали об упадке у них высших, духовных интересов и о господстве низших, плотских, то и сами они как бы превращались в ту грубую плоть, которая на языке Св. Писания служит синонимом всего низменного, материального и греховного.
Пусть будут дни их сто двадцать лет. Этих слов нельзя понимать в смысле сокращения человеческой жизни до пределов ста двадцати лет (как понимал Иосиф Флавий. Иуд. древности I, 3, §2), так как достоверно известно, что еще долгое время и после потопа человечество жило больше 120 лет, достигая иногда до 500, а следует в них видеть срок, назначенный Богом для покаяния и исправления людей, в течение которого праведный Ной пророчествовал о потопе и делал соответствующие к нему приготовления (1 Петр 3:20).
6:4 В то время были на земле исполины. Предпотопное человечество именуется «исполинами», в подлинном nephilim — «нефилим». Хотя, действительно, в Писании этот термин иногда и служит обозначением великанов или гигантов (Чис 13:33), но основное значение этого корня «разрушать, ниспровергать», а в форме ниф. — «заставить падать, соблазнять, развращать». Отсюда, гораздо правильнее будет в этих первобытных «нефилим» видеть не столько людей, отличавшихся необыкновенной физической силой и ростом, сколько лиц, сознательно попиравших всякую правду и дерзких тиранов. Существовали подобные личности среди каинитов и раньше, вероятно с эпохи Тувалкаина, изобретшего оружие, и Ламеха, воспевшего ему победный гимн; со времени же смешения сифитов с каинитянами эти «нефилимы» особенно размножились вследствие всеобщего развращения и падения всех нравственных устоев.
Это были сильные, издревле славные люди. Здесь идет речь уже о плодах смешанных браков, которые в отличие от «нефилим» в подлиннике названы «гибборим» (сильные). Последнее имя по библейскому словоупотреблению означает выдающуюся личность (2 Цар 17:10; Дан 11:3), отборного воина (1 Пар 7:8; 2 Цар 13:6), человека, превосходящего других своей силой (3 Цар 11:28). Отсюда очевидно, что потомки смешанных родов (сифитов с каинитами) далеко превосходили своих прототипов, как по физическим, так и нравственным (точнее — безнравственным) свойствам. Называя этих «гибборим» издревле «славными людьми», бытописатель, вероятно, имел здесь в виду тот факт, что они, под именем «героев древности» получили мировую известность в универсальных традициях человечества (Вар 3:26-28).
6:5 Все мысли и помышления сердца их были зло во всякое время. Корень глубокого развращения предпотопного человечества указывается в повреждении сердца, а так как последнее, по библейскому воззрению, считается центральным средоточием всей сознательной деятельности человека, то и развращение его равносильно заражению самого источника жизни (Мф 15:19; Иер 15:9).
6:6 И раскаялся Господь... и восскорбел в сердце Своем. Понятие о свойстве приписываемого Богу раскаяния можно заимствовать из повествования о Сауле, где двукратно приписывается Богу раскаяние (1 Цар 17:11 и 35) и где, между тем, Самуил говорит о Боге, что Он — не человек, чтобы Ему раскаиваться (29). Из сего видно, что когда говорится о Нем, как о человеке, то это потому, что, по выражению Абен-Езры, закон говорит языком сынов человеческих, т. е. языком простого, народного смысла (Филарет). В частности «раскаяние» Божье — как бы особый способ изменения неизменяемого — есть высшее выраженье мысли о крайнем божественном сожалении, доходившем как бы до того, что само неизменяемое Существо, казалось, готово было измениться. — И восскорбел в сердце Своем. Подобно предыдущему это — такое же человекообразное выражение. «Скорбь Божия — предвидение невозможности человеку, созданному со свободной волей, сознательно и упорно злоупотребляющему ею, возвратиться на добрый путь; посему там, где говорится оскорби Божией, как, напр., о городах, навлекших на себя гнев Божий (Мф 11:20-26; Лк 10:13), там нужно разуметь, что приговор вечной правды Божией совершился, что род этот, или человек, должен погибнуть, чтобы зло не было увековечено» (Властов).
6:7 И сказал Господь: истреблю... ибо Я раскаялся, что создал. Здесь дано более сильное выражение той же самой мысли — о глубоком несоответствии действий человеческой свободы планам божественного промышления и желаний Всемогущего уничтожить эту дисгармонию. При этом печальную участь человека, по приговору божественного суда, должен был разделить и весь окружающий его мир живых существ, так как между судьбой человека и жизнью природы, по учению Писания, существует самая тесная, нравственная связь; отсюда, падение и восстание человека соответствующим образом отражается и на всей остальной твари (Быт 3:20; 8:17; Рим 8:20 и др.). И это не было, строго говоря, истреблением человечества (так как праведный Ной и его семья спаслись и возродили его), а лишь искоренением царившего на земле зла омытием в водах всемирного потопа (3 Езд 3:8-9; 1 Петр 3:20-21).
6:8 Ной же обрел благодать. Фраза, совершенно аналогичная с ранее сказанной об Енохе «и угоди Енох Богу» (славян., LXX) и имеющая соответствующие себе параллели в других местах Библии (Лк 1:30; Деян 7:46 и др.).
6:9 Вот житие Ноя. Это начало нового библейского раздела — история праведного Ноя и всемирного потопа ( Быт 6:9-9:296:9-9:29).
Ной был человек праведный и непорочный в роде своем, т. е. он был нравственно чистым и цельным (tamim — по евр.), выделявшимся из среды своих порочных современников, неприглядную нравственную характеристику которых дают нам сам Иисус Христос и апостолы (Мф 24:37-38 и паралл., сн. 1 Петр 3:20). Самый же отзыв о Ное, почти дословно повторяется в друг. местах Писания (Иез 14:19-20; Сир 44:16; Евр 11:7).
Ной ходил пред Богом. Заключением характеристики Ноя служит черта, уже знакомая нам из истории Еноха (5:24). На священном языке Библии, это — специальная форма, в которой обыкновенно открывался совершенно нравственный характер в среде грешных современников.
6:10-14 Заключающиеся и этом разделе четыре стиха представляют почти буквальное повторение вышесказанного в стихах 5:32; 6:5-7. Но это никого не должно смущать: так как в 9 ст. этой главы, как мы отметили, началась новая история — история Ноя и потопа, которая первоначально составляла особое и независимое повествование, то такое повторение более, чем естественно; и удивительное совпадение в содержании является лишь новым доказательством истинности самых событий, служащих предметом рассматриваемых повествований.
Конец всякой плоти пришел пред лице. Многие комментаторы не без основания предполагают, что здесь речь идет о конце того сто двадцатилетнего периода, который назначен был Богом для покаяния людей и в течение которого Он тщетно ожидал их исправления (1 Петр 3:19-20; 2 Петр 3:9-15).
6:14 Сделай себе ковчег из дерева гофер. В евр. подлиннике этот «ковчег» обозначен термином теба, который еще раз прилагается в Библии к той корзине, в которой спасен был Моисей (Исх 2:5); откуда ложно думать, что и ковчег Ноя колоссальных размеров, представляет собою тип подобного примитивного сооружения. Самое дерево «гофер», из которого был построен ковчег, принадлежит к породе легких, смолистых деревьев, на подобие кедра или кипариса (Исх 27:1; 30:1; Иез 41:20). В построении деревянного ковчега, где первобытный мир, в лице своих представителей, избежал гибели от водной стихии, отцы Церкви усматривают символическое предуказание на древо крестное и воду крещения, путем которых новозаветное человечество находит свое спасение.
Отделения сделай в ковчеге. Буквально с еврейского — «гнезда» (kinnim) или клетки, очевидно, для птиц и зверей, которых, согласно божественному повелению, Ной должен был поместить в ковчеге.
6:15 Длина ковчега триста локтей; широта его. Точного представления о величине и вместимости ковчега, на основании этих показаний, мы все же получить не можем, главным образом потому, что локоть, как мера длины, была недостаточно устойчивой метрической величиной и размеры его допускали сильные колебания, как это видно из самого Св. Писания (Чис 35:4,5; 3 Цар 7:15; 2 Петр 3:15; Иез 40:5; 43:13). По мнению митр. Филарета, долгота ковчега внутри его равнялась приблизительно 500 футов, ширина — 80 футов и высота — 50 футов, с чем довольно согласны и вычисления одного французского ученого, определяющего длину ковчега в 156 метров, ширину в 26 метров и высоту в 16 метров. Вместимость подобного сооружения, по вычислениям специалистов (напр., вице-адмирала Тевенара) вполне достаточна была для своей цели, т. е. для помещения в нем семьи Ноя и минимального количества всех животных родов с запасом необходимого для всех годового продовольствия.
6:16 И сделай отверстие в ковчеге... устрой в нем нижнее, второе и третье жилье. Детали постройки ковчега еще более убеждают нас в том, что он отнюдь не был похож на наши современные корабли, а скорее напоминал большой сундук, или ящик, или громадный плавучий дом, который имел почти плоскую крышу (спускавшуюся с вершины только на один фут) и освещался единственным, более или менее значительным окном наверху его. В 1609 г. один нидерландский меннонит, некто Петр Янсен построил по типу ковчега, только в уменьшенном масштабе, особое судно, откуда опытно убедился, что хотя подобный корабль и мало приспособлен к плаванию, но он гораздо поместительнее, чем всякий другой корабль (почти на целую треть) иного типа с тем же кубическим объемом.
6:17 И вот, Я наведу на землю потоп водный. Этими словами впервые определенно называется средство или орудие божественного наказания над первобытным, растленным миром, каковым был всемирный потоп (Ис 54:9).
Все, что есть на земле, лишится жизни. Так как вся земля растлилась и наполнилась беззакониями живущих на ней, то гибнут на ней все виновники ее осквернения, во главе с первыми и главными из среды их — людьми. Однако, нельзя считать этот всемирный потоп чем-либо вроде личной мести со стороны Бога человеку: нет, он являлся необходимым следствием духовной смерти первобытного, нравственно выродившегося человечества. Человечество это было исключительной «плотью», как бы навсегда утратившей душу и представлявшей разлагавшийся труп, дальнейшее сохранение которого было бы не только бесполезно, но и положительно вредно для духовно-нравственной атмосферы мира. И вот, первый мир гибнет в волнах потопа, чтобы омыть лежащую на нем скверну и начать жить на новых (возрожденных) началах.
6:18 Но с тобою Я поставлю завет Мой. Союз Бога с человеком здесь впервые назван своим специальным термином «завет» (берит). Подтверждая существование того завета, который был заключен Богом еще в первообетовании о семени жены (Быт 3:15), Господь тем самым ясно свидетельствует, что хотя Он и уничтожает почти все человечество, но не разоряет Своих вечных заветов (Сир 17:10); погибнет только злое семя змия, семя же жены в лице Ноя будет торжествовать свою победу (Прем 10:4).
И войдешь ты и сыновья твои, и жена твоя и жены сынов твоих с тобою. Вот полный перечень всех членов Ноевой семьи, которые одни только и спаслись от потопа, как подтверждает это и ап. Петр в двух своих посланиях (1 Петр 3:20; 2 Петр 3:5).
6:19-20 Введи также в ковчег... из всех животных... из всех по паре войдут к тебе, чтобы остались в живых. Для сохранения и последующего возрождения также животной жизни, Бог повелевает Ною взять с собою в ковчег по одной паре каждого из главных родов их. Основываясь на словах 20 стиха, можно думать, что животные эти, гонимые инстинктом ввиду надвигавшейся грозы потопа, сами подходили к ковчегу и искали в нем спасения, что значительно облегчало задачу Ноя. Что касается того выражения, как могло поместиться такое количество животных в одном ковчеге, то по поводу него должно заметить, что, во-первых, Ной из экономии места и фуража, мог выбирать только самых молодых животных, а во-вторых, и число основных родовых групп, сложившихся к эпохе потопа не было еще настолько велико, чтобы создать какое-либо неодолимое препятствие Ною к размещению их в ковчеге.
6:22 И сделал Ной все... так и сделал. В этих словах дана лучшая похвала Ною, как выясняет это и ап. Павел, говоря: «верою ответ приим Ной, о сих, яже не у виде, убоявся, сотвори ковчег во спасение дому своего: ею же осуди (весь) мир, и правды, яже по вере, бысть наследник» (Евр 11:7). «Построение ковчега (о котором так просто выражается св. повествователь, передавая это чисто покойное, послушное выполнение воли Божией) было, однако, для Ноя глубоким испытанием его веры в Бога. Кругом был мир развратный и совершенно спокойный насчет своего будущего (Мф 24:37-38), мир, укорявший Ноя и ругавшийся над ним в продолжение многих лет построения ковчега. Поэтому Ной должен был весь мыслью и душою перенестись в будущее, и эта вера, спасшая его от гибели, и была высшей заслугой его духовной жизни и прообразовала то состояние души человеческой, когда она спасается от вечной гибели верою, принимая св. крещение» (Властов).
7:1 Войди ты и все семейство твое в ковчег. Вот положительное повеление Божие о предварительном размещении Ноя в ковчеге, которое было последним предостережением для всех и последним призывом грешного мира к покаянию.
7:2 И всякого скота чистого возьми по семи... а из скота нечистого по два. В этих словах мы имеем первый случай разделения животных на чистых и нечистых; к первым относились все те животные и птицы, которые или только употреблялись в пищу (Лев 11 гл.), или, кроме того, приносились в жертву (Лев 1:2,10,14 и Быт 8:20). Хотя точное разграничение всех этих видов и принадлежит уже позднейшей эпохе — дано в законодательстве Моисея, однако, на практике оно существовало гораздо раньше, восходя, как мы видим отсюда, еще ко времени потопа, хотя Ноево выделение животных и птиц чистых для жертвы (Быт 8:20) и не совпадало с постановлениями закона Моисеева о принесении в жертву только 3-х пород скота и двух пород птиц. Закон же впоследствии в данном случае, как и в других, ему аналогичных, подтвердил, точно формулировал и узаконил то, что раньше было лишь установившимся обычаем. Всего чистого заповедано было взять всемеро больше, во-первых, с тем расчетом, чтобы обеспечить их лучшее сохранение и большее распространение после потопа, а во-вторых, быть может, и для продовольствия людей, заключенных в ковчеге.
7:4 Ибо через семь дней. Последняя неделя была назначена, очевидно, для окончательного размещения всех людей и животных в ковчеге. Само по себе это указание на неделю, в связи с другими, имеющимися в той же истории потопа (7:10; 8:12), может говорить за глубокую древность недельного цикла и за первобытное происхождение семидневной недели и затем субботы.
Сорок дней и сорок ночей. Точно такой же срок был впоследствии назначен для покаянной проповеди пророка Ионы жителям Ниневии (Иона 3:4), столько же пробыл Моисей на горе Синае (Исх 24:18), пророк Илия постился в пустыне Вирсавийской (3 Цар 19:8), Господь Иисус Христос постился в пустыне и готовился к своему мессианскому служению (явления миру), Мф 4:2, и, наконец, столько же он благоволил пребывать на земле и явиться Своим ученикам по воскресении Своем до вознесения на небо (Деян 1:3). Отсюда можно заключать, что число сорок представляет одно из важных, священных чисел Библии.
7:6 Ной же был шестисот лет. Таков был возраст самого Ноя в момент потопа; возраст же его сыновей, как это видно из сопоставления с предыдущим (5:32), был около ста лет.
7:8 Слов этого стиха, заключенных в скобки, не имеет современный еврейский подлинник; но то обстоятельство, что они сохранились почти во всех древних переводах и стоят в полном соответствии с контекстом, дают им полное право на существование.
7:9 По паре. Это не значит по одной паре, а вообще, попарно, причем самое количество также прежде уже было определено выше ( 2 ст. ).
7:11 Во второй месяц, в семнадцатый день месяца. У евреев было два года: один — священный, начинавшийся с месяца нисана (март — апрель), другой — гражданский, начинавшийся с месяца тишри (сентябрь-октябрь). Более определенные указания на существование первого начинаются лишь с эпохи Моисеева законодательства (Исх 12:2; 13:4; 23:15; Втор 16:1), почему ученые обычно и думают, что в раннейшую эпоху существовало лишь одно, гражданское время исчисления, начинавшееся со времени осеннего равноденствия (Иосиф Флавий, раввин Кимхи, Розенмюллер, Кейль и др.). Основываясь на этом, можно полагать, что потоп начался семнадцатого мархешвана, что, по нашему исчислению, падает на самые первые числа ноября месяца.
Источники великой бездны. Этим именем, очевидно, обозначена вода, заключенная внутри земной коры, которая, вероятно, особым действием вулканических сил в громадном количестве покрыла ее поверхность.
Окна небесные отворились. Это — наглядный и сильный образ ниспадения обильных дождевых потоков, находящийся в полном соответствии с библейским воззрением на самую небесную твердь, которую семиты представляли себе в форме сплошного шатра или крова, распростертого над землей (1:7; Ис 20:22,23 и др.).
7:12 Исполнение того, что предсказано раньше ( 4 ст. ).
7:13 В сей самый день. То есть в тот день, о котором бытописатель только что сказал и который мы определили, как один из первых дней нашего ноября месяца (когда в Палестине, обыкновенно, бывает период сильнейших дождей).
7:14-16 Весь данный раздел представляет собой сжатое повторение того, что уже неоднократно по частям было сказано раньше. Поступая так, бытописатель очевидно, хочет обратить особенное внимание читателей на важность этого факта и на великость божественной любви к спасаемым.
7:16 И затворил Господь за ним (снаружи)... Трогательный образ божественного промышления о спасаемых от потопа, прекрасно заключающий всю картину их спасения от гибели. Некоторые, впрочем, усматривают здесь аллегорию, имеющую тот смысл, что Господь, долготерпеливо ожидавший покаяния от грешного мира, положил конец теперь этому ожиданию и решил привести в осуществление Свой грозный приговор о гибели первого мира. «И затворил Господь за ним ковчег» и тем самым как бы отрезал путь к покаянию (Лк 13:24,25,28).
7:17-20 В этих стихах с большою последовательностью воображается постепенное возрастание и усиление потопа: «постепенность сия, — говорит митр. Филарет, — с точностью и напряженной силой, показывающей великость описываемого действия: «бысть потоп», «умножися вода», «возмогать вода», «умножалася зело», «возмогание зело, зело»».
И продолжалось на земле наводнение сорок дней. Если теперь какой-либо выдающийся ливень, проходящий в течение 1-2 часов, производит иногда страшное наводнение и разрушение, то легко себе представить, какую же массу воды должен был образовать подобный ливень, идя в течение целых сорока суток. А если прибавить, что приблизительно такую массу воды дала из себя и внутренность земной коры, то картина необъятного водного океана будет совершенно готова.
7:20 На пятнадцать локтей... покрылись все высокие горы. Пятнадцать локтей составляют около 25 футов. По мнению большинства современных ученых экзегетов, не следует понимать эти слова в абсолютном смысле, т. е. что воды было так много, что она на 25 фут. превышала и такие высочайшие вершины, как Гималаи и Кордильеры. Нельзя этого допустить, главным образом, потому, что мы не можем себе представить, на чем же держалась подобная глубина. По опыту мы знаем, «что какова бы ни была глубина известного водного бассейна, всегда, однако, линия суши, проходящая по его краям, должна быть несколько выше уровня воды, чтобы последняя не перелилась через край. Следовательно, воображая себе картину всемирного потопа, мы не в силах представить себе такого положения земной поверхности, когда бы она положительно вся, без всяких исключений, была залита водою. Притом в Библии довольно нередки примеры того, когда целое берется вместо части — вся земля, вместо того или другого ее пункта (41:57; Исх 9:25; 10:15; Втор 2:15; 3 Цар 10:24; Деян 2:5; Кол 1:25). Вполне можно бы допустить, что и здесь под термином «вся земля» и «все горы» разумеются земля и горы того самого округа, который служил местом обитания первобытного человечества и был расположен в бассейне рек Тигра и Евфрата, высшим пунктом которого была гора Арарат. Однако, Библия и, в частности, Новый Завет считает бывший при Ное потоп именно всемирным, сопоставляя его, в отношение космической универсальности с всемирною катастрофою, ожидающею мир в конце времен — с погибелью мира от огня пред явлением «нового неба и новой земли» (Мф 24:37 и далее, и паралл.; 2 Петр 3:5-7; 1 Петр 3:20).
7:21-23 Весь этот библейский раздел выразительно и сильно показывает, в каком смысле должно понимать всемирность или универсальность потопа; она состояла именно в том, что воды потопа истребили буквально все живое «на поверхности земли» — от человека до скота и гадов и птиц, — кроме, разумеется, спасенных в ковчеге. Следовательно, рассматривая библейский потоп с точки зрения его результатов, мы должны признать его всемирным, так как он уничтожил всю жизнь всего мира.
7:24 Вода же усиливалась на земле сто пятьдесят дней. Возрастание и усиление вод потопа продолжалось в течении ста пятидесяти дней или пяти слишком месяцев, считая в том числе и те сорок дней, с которых начался сам потоп ( 17 ст. ). Следовательно, если начало потопа положить в первых числах ноября, то высшая точка его усиления придется на седьмой день седьмого месяца, т. е. на последние числа нашего апреля месяца.
8:1 И вспомнил Бог о Ное. «Будем, возлюбленные, понимать эти слова богоприлично, а не в том грубом смысле, в каком свойственно понимать их немощной нашей природе», — говорит относительно них Иоанн Златоуст: «что значит помяну? Умилосердился, то есть, Бог над праведником, жившим в ковчеге, сжалился над ним, когда он был в столь тесном и трудном положении, и не знал, чем окончатся его бедствия». Самое же «воспоминание» Богом Своих рабов, на языке Св. Писания, означает исполнение обетовании и раздаяние им наград (Быт 19:29; Исх 2:24; 32:13; Пс 132:1). — И навел Бог ветер на землю. Сильный ветер, разгонявший дождевые тучи, был в руках божественного всемогущества посредствующей или естественной причиной прекращения потопа. В данном случае, как и в других ему подобных (Исх 10:13-19; 14:21), Бог употребляет естественные явления и законы, Им установленные в качестве орудий Своей воли.
8:2 И закрылись источники бездны и окна небесные. Причина прекращения потопа стоит в полном соответствии с причиной его происхождения (5:4).
8:3-5 В параллель картине постепенного возрастания потопа (7:17-20), этот раздел дает не менее художественное изображение его постепенного прекращения; отметив самый факт ухода воды в свои обычные водовместилища, бытописатель указывает и на детали — во-первых, уменьшение количества воды, во-вторых, остановка ковчега на вершине горы Арарат и освождение из-под воды вершин других гор.
8:4 И остановился ковчег в седьмом месяце, в семнадцатый день месяца. Полагая наиболее достоверной датой начала потопа семнадцатый день месяца мархешвана (первые числа ноября), остановку ковчега на вершине Араратских гор мы должны отнести на семнадцатый день месяца нисана, что будет соответствовать началу нашего апреля. А так как, но указанию бытописателя, между двумя вышеуказанными хронологическими терминами протекло сто пятьдесят дней (7:24), то, следовательно, на каждый из пяти этих месяцев приходится по 30 дней, откуда многие не без основания заключают, что в первобытную эпоху год был солнечным, а не лунным, как он стал у евреев позднее, в период подзаконный. Должно отметить, что в указании самого числа обоих месяцев между русским и греко-славянским текстом есть некоторая разница — в первом 17-ое, а во втором 27-ое число. Надо полагать, что эта разница случайного происхождения и произошла, вероятно, по вине переводчиков, которые легко могли перепутать буквенное обозначение еврейских чисел.
На горах Араратских. Уже одно то, что вместо единственного числа употреблено здесь множественное (горы Араратские) свидетельствует о том, что речь идет не об одной какой-либо определенной горной вершине, а о целой цепи гор, или вообще о гористой местности. И действительно, Библия знает целую страну Араратскую, которую она отождествляет с Арменией, как это особенно ясно из сопоставления 4 Цар 19:37 с Ис 37:38 (по LXX). Подобным же именем — Urarda или Urtu — обозначается Армения и в клинообразных памятниках ассирийских царей. На одной из гор этой Армении, вероятно, на самой высокой, называемой Кара-Дага, или «Великой Армении» (16 254 ф. над уровнем моря), и остановился ковчег Ноя.
8:5 В первый день десятого месяца показались верхи гор. Так как Великий Арарат — лишь одна из вершин целой горной цепи, то вполне понятно, что по мере убыли воды открылись и верхи других гор. Это произошло, как видно из текста, в первый день 10-го месяца таммуза, т. е. приблизительно в половине нашего июля.
8:6 По прошествии сорока дней. Эти сорок дней, очевидно, должно считать с момента остановки ковчега на горах Араратских, т. е. после 270 дней.
8:7-12 Весь этот раздел говорит о средствах, путем которых Ной удостоверялся в прекращении потопа. Так как ковчег Ноя, как мы видели выше (6:16), не имел боковых окон, открывавших перспективу потопа, а освещался единственным отверстием сверху, то Ной, чтобы освидетельствовать состояние земли, прибег к выпуску птиц: сначала ворона, а потом голубя.
8:7 Выпустил ворона... который, вылетев, отлетал и прилетал. Или, как еще выразительнее сказано в евр. подлиннике, «вышел, отлетая и прилетая». Этим дается знать, что хищный ворон, живя вне ковчега, отлетал на трупы людей и животных и снова садился на верх ковчега, не давая, таким образом, никакого указания на состояние земли.
8:8 Потом выпустил... голубя. Новый выпуск Ной сделал через семь дней после первого ( 10 ст. ); на этот раз он выпустил голубя, что больше отвечало цели, так как голубь питается зернами и боится влаги.
8:9 Но голубь не нашел места покоя для ног своих... и он простер руку свою и взял его, и принял... в ковчег. Картинное изображение факта, из которого Ной убеждался, что земля еще непригодна для жительства на ней не только людей, но даже и птиц.
8:10 И помедлил еще семь дней других и опять выпустил голубя. Это частое повторение семидневного периода может служить доказательством того, что недельное счисление времени было еще тогда уже хорошо известно.
8:11 Голубь возвратился к нему в вечернее время. Это было свидетельством того, что земля уже несколько пообсохла, так что открывалась возможность провести на ней целый день, до захода солнца.
И вот, свежий масличный лист во рту у него. Лучшее доказательство того, что на земле уже начала пробуждаться новая жизнь. Кроме того, масличное дерево, из которого добывается елей и который служит в Священном Писании символом радости и мира и давало Ною успокоительное указание на прекращение божественной кары (наказания).
8:12 Он помедлил еще семь дней других и опять выпустил голубя. На этот раз голубь уж не вернулся, чем доказал, что на земле свободно можно жить и человеку.
8:13 Шестьсот первого года (жизни Ноевой), к первому (дню) первого месяца иссякла вода на земле. Вот хронологические даты окончания потопа, которое, таким образом, падало на первый день нового года, т. е. на начало месяца тишри (сент.-окт.).
8:14 И во втором месяце, к двадцать седьмому дню месяца, земля высохла. Но полное осушение земли произошло только в конце второго месяца, ровно через год и десять дней после его начала (7:11). Объединяя теперь все имеющееся в Библии, хронологические даты потопа, мы получим, что общая продолжительность его обнимала собой 364 дня (220+88+56), что составляет целый солнечный год. Бытописатель же дает ясно понять, что потоп продолжался год и десять дней; отсюда, с большой вероятностью можно заключать, что в эпоху потопа, древнейшую эпоху существовало еще солнечное счисление и что лишь позднее, со времени Авраама или даже Моисея, оно было переведено на лунное.
8:15-17 Как некогда входил в ковчег Ной по особому божественному повелению, так и выходит из него не прежде, как получает об этом специальное божественное откровение. Воспоминание о потопе составляет одну из самых распространенных традиций древнего мира, причем самые детали этих сказаний нередко поразительно близко совпадают с библейской историей потопа. В особенности это должно сказать о знаменитой халдейской поэме об Издубаре или Гилгамеше, открытой в древнейших клинообразных текстах, входящих в состав так называемого «халдейского генезиса». Параллельное сопоставление этой халдейской поэмы с библейским сказанием не оставляет никакого сомнения в их тесной родственной связи, а глубокая древность и документальность клинообразных текстов дает сильное оружие библейской апологетике в борьбе с рационалистической критикой. Более подробно см. об этом у С. С. Глаголева, «Сверхъестественное откровение и естественное богопознание» и о «Происхождении человеческого рода».
8:17 Пусть плодятся и размножаются на земле. По поводу этих слов божественного повеления, непосредственно относящихся к животным, но касающихся также и человека, св. Златоуст говорит, напр., следующее: «Смотри, как этот праведник, снова получает то благословение, которое получил Адам до преступления, Как тот, тотчас по сотворении своем, услышал: их благослови и Бог, глаголя: раститеся и множитеся, и наполните землю (1:28), так и этот теперь растится и множится на земле, потому, что как Адам был началом и корнем всех живших до потопа, так и этот праведник становится как бы закваскою, началом и корнем всех после потопа» (Иоанн Златоуст. Беседа XXVI).
8:18-19 Здесь говорится о быстром и точном исполнении божественного повеления, чем Ной еще раз свидетельствовал свое полное послушание божественной воле.
8:20 И устроил Ной жертвенник Господу. Это, строго говоря, первое библейское упоминание о священном алтаре или жертвеннике; еврейское наименование его — мизбеах — указывает на него, как на место заклания жертвенных животных.
И взял из всякого скота чистого... и принес во всесожжение. Из числа тех чистых животных, которые находились в ковчеге в нарочито увеличенном количестве (7:2), Ной по выходе из ковчега и принес Господу жертву. Эти жертвы названы здесь жертвой всесожжения; при ней жертвенное животное сжигалось все без остатка (Лев 1 гл.), что и служило символом полного совершенного сознания греховной немощи и глубокого сердечного покаяния. Отсюда, жертва Ноя была, с одной стороны, актом его покаяния за прошлый грех человечества, послуживший причиною потопа, с другой — изъявлением благодарности Богу за спасение и выражением полной покорности и послушания Его святой воле.
8:21 И обонял Господь приятное благоухание. «Не соблазняйся грубостью выражения, — говорит по сему поводу Златоуст, — но, причиной такого снисхождения в словах признав собственную твою слабость, уразумей отсюда, что приношение праведника было приятно Богу... Вот почему и ап. Павел сказал в послании своем: «яко Христово благоухание есмы в спасаемых и в погибающих: овем убо воня смертная в смерть: овем же воня животная в живот»» (2 Кор 2:15-16). Слова «приятное благоухание», по более точному переводу с еврейского — rëach hannichoach должны быть переведены так: «запах удовлетворения, успокоения», причем в самом анализе понятий находят сходство с именем Ноя, что значит «успокоение» (5:29) и откуда видят как бы исполнение того самого пророчества, которое было вложено в данное ему имя. Эта жертва Ноя, подобно тому, как и раннейшая жертва Авеля, без сомнения, была приятна Богу не по материи самого приношения, но по выраженным в нем чувствам веры, благочестия и смиренной покорности Иегове. Подобным же образом молитве и милостыни верных приписывают сладкий вкус (приятное благоухание) Флп 4:18; Откр 5:8; 8:3-4; Пс 140:2.
И сказал Господь в сердце Своем: не буду больше проклинать землю за человека, потому что помышления сердца человеческого — зло от юности его. В этих словах, очевидно, дается торжественное удостоверение самого Бога о неповторяемости подобного общемирового (в смысле универсальном для всего человечества и всех живых тварей) наказания; но самая мотивировка его представляется на первый взгляд несколько непонятной: по-видимому, она представляет повторение того мотива, который послужил главной причиной потопа ( Быт 2:6:5.12-136:5,12-13); и здесь тот же самый факт берется в качестве мотива для противоположного отношения к миру. Но более внимательное сличение этих двух параллелей, произведенное на почве контекста речи, открывает существенное различие между ними. В первом случае сказано гораздо общее и сильнее — именно, что все «помышления сердца человека были зло во всякое время» (6:5), чем характеризуется не столько наследственная, сколько, главным образом, постоянная личная греховная настроенность, переходящая, как это видно из контекста, в горделивое попрание всяких нравственных устоев и в нераскаянное укорство (6:4,11). В рассматриваемом же нами стихе речь идет почти исключительно лишь о наследственной греховной порче, за которую человек сравнительно менее ответственен, чем за сознательную, личную греховность. Принесением же жертвы, о которой только что перед тем говорилось, человек как нельзя лучше доказал, что его личная настроенность значительно улучшилась, что хотя он, в силу греховной немощи своей природы, и продолжал грешить, но каждой раз в сознании своего падения и часто с глубокой скорбью об этом и с просьбой к Богу о помиловании, выражением чего и служили различные жертвы. Такая перемена в настроении человеческого сердца создавала вполне достаточные основания и для перемены к нему божественного отношения. «Прежде правосудие открывалось всеобщим, а милосердие особенным действователем (история потопа и Ноя): отсюда правосудие будет являться в частном, как напр. над Содомом, над фараоном и пр. милосердие во всеобщем» (Филарет). Отсюда, становится вполне естественным и понятным указание на наследственную греховную порчу человека, как на мотив для снисходительного отношения к его греховности, с которой человек выражает (путем жертв) желание бороться по мере своих слабых сил.
8:22 Впредь во все дни земли. Т. е. до тех пор, пока земля существует и когда «дни земли» должны будут уступить свое место «дням неба» (Пс 88:30).
Сеяние и жатва, зима и зной, лето и зима, день и ночь не прекратятся. Три времени года названы здесь по имени: весна, лето и зима, а четвертое — описательно: «жатвы», как время сбора хлебных злаков и плодов. Впрочем, следует отметить, что подлинник и некоторые из переводных текстов не называют также и весны, а дают лишь повторное обозначение двух основных сезонов или целых полугодий, это — «хлад и зной» или, что то же, «лето и зима», в соответствии с чем стоит и третья пара контрастов «день и ночь». И последнее чтение предпочтительнее, так оно встречается и в других местах Библии (Пс 73:17). Что касается до заключенной здесь мысли, то она служит более подробным разъяснением и развитием только что выраженной выше — о неповторяемости подобного потопу страшного стихийного бедствия, соединенного с неизбежным нарушением основных Законов природы (срн. Иер 33:20-25; Иез 34:25-29; 37:26; Заx 14:11; Откр 23:3). «Благий Господь, обыкновенно, обращает внимание не столько на наши жертвы, сколько на внутреннее расположение, с каким мы их совершаем, и, судя по нему, или приемлет, или отвергает наши жертвы» (Иоанн Златоуст. XXVII, 273). Заключая историю потопа, считаем своим долгом сжато указать и на то преобразовательное значение, которое отцы Церкви находили в нем. Основание такому взгляду положено еще самим Господом нашим Иисусом Христом и Его апостолами. Так, Господь в прошлой истории потопа видит предсказание будущей истории Своего второго грозного пришествия: как тогда люди были крайне развращены и беспечны относительно своего спасения, так же точно будет и пред вторым пришествием; и как тогда совершился грозный приговор божественного суда над всем грешным миром, точно то же повторится и в момент страшного суда (Мф 24:37-39; Лк 17:25-27). Апостол Петр в одном из своих посланий сравнивает купель крещения с Ноевым ковчегом (1 Петр 3:20-21), указывая, что как то, так и другое одинаково спасает нас от греховной смерти. Его мысль развивает и ап. Павел, говоря, что мы «спогребаемся Христу крещением в смерть» и одновременно тем же самым действием вводимся в Его Церковь и начинаем ходить в обновление жизни (Рим 6:4-6).
Наименование книг. Первая священная книга нашей славяно-русской Библии носит наименование «Бытие». Такое ее наименование есть буквальный перевод греческого надписания данной кн. в тексте LXX, указывающего на содержание первой священной книги (в тесном смысле — двух первых глав ее), надписываемой в еврейском ее подлиннике первым словом текста 1-го стиха — תי ִ ש ֵ ר ֽ ב bereschith.
Происхождение и смысл ее наименования. Из сказанного уже ясно, что ключ к разгадке наименования первой книги Библии должно искать в тексте ее подлинника. Обращаясь к последнему, мы видим, что каждая из первых пяти книг Библии, образующих так называемую Тору («кн. закона») или Моисеево Пятикнижие, получили свое название от первого или двух первых ее слов; а так как начальная книга в еврейском подлиннике открывается словами תי ִ ש ֵ ר ֽ ב , то эти именно слова и были поставлены евреями в качестве ее заголовка.
1-я книга (или Бытие) в еврейском тексте называется bereschith («в начале»); 2-я (Исход) — elleh-schemoth («сии имена»); 3-я (Левит) vajigra («и воззвал»); 4-я (Числ) — vajedabber («и сказал»; другое название — bemidbar — «в пустыне», ср. Числ 1:1); 5-я (Второзаконие) — elleh-haddebarim.
Но хотя наименование кн. «Бытия» и имеет случайное происхождение, однако оно удивительным образом совпало с ее существенным содержанием и полно широкого смысла. В 1-й книге Моисея многократно встречается синонимичное слову «Бытие» название totedoth. Под именем תֹוךֽלֹוּת toldoth — «порождения, происхождения, потомства» (от евр. гл. ך ֵ ל ֶ י «рождать») у евреев были известны их родословные таблицы и находящиеся при них историко-биографические записи, из которых впоследствии составлялась и самая их история. Ясные следы существования таких «генеалогических записей», исправленных и объединенных рукой их богодухновенного редактора Моисея, можно находить и в кн. Бытия, где не менее десяти раз мы встречаемся с надписанием ת ֹ וך ֽ ל ֹ ו ּ ת toledoth, а именно «происхождение неба и земли» (Быт 2:4), «родословие Адама» (Быт 5:1), «житие Ноя» (Быт 6:9); «родословие сыновей Ноя» (Быт 10:1) «родословие Сима» (Быт 11:10), «родословие Фарры» (Быт 11:27), «родословие Измаила» (Быт 25:12), «родословие Исаака» Быт 25:19), «родословие Исава» (Быт 36:1), «житие Иакова» (Быт 37:1).
Отсюда очевидно, что первая кн. Библии есть по преимуществу книга родословий, так что ее греческое и славяно-русское название как нельзя лучше знакомят нас с ее внутренней сущностью, давая нам понятие о небе как о первой родословной мира и человека.
Что касается разделения кн. Бытия, то наиболее глубоким и правильным должно признать разделения ее на две далеко неравные части: одна, обнимающая одиннадцать первых ее глав, заключает в себе как бы универсальное введение во всемирную историю, поскольку касается исходных пунктов и начальных моментов первобытной истории всего человечества; другая, простирающаяся на все остальные тридцать девять глав, дает историю уже одного богоизбранного народа еврейского, и то пока еще только в лице его родоначальников — патриархов Авраама, Исаака, Иакова и Иосифа.
Единство и подлинность кн. Бытия доказываются прежде всего из анализа ее содержания. Вникая глубже в содержание этой книги, мы, при всей ее сжатости, не можем не заметить удивительной стройности и последовательности ее повествований, где одно вытекает из другого, где нет никаких действительных несогласий и противоречий, а все стоит в полном гармоническом единстве и целесообразном плане. Основной схемой этого плана служит вышеуказанное нами деление на десять «генеалогий» (toledoth), составляющих главные части книги и объединяющих в себе большее или меньшее количество второстепенных, смотря по важности той или другой генеалогии.
Подлинность кн. Бытия имеет для себя как внутренние, так и внешние основания. К первым, помимо всего вышесказанного о содержании и плане этой священной книги, должно отнести ее язык, носящий следы глубокой древности, и особенно встречающиеся в ней библейские архаизмы. Ко вторым мы относим согласие данных Библии с естественнонаучными и древне-историческими известиями, почерпаемыми из различных внешних научных источников. Во главе всех их мы ставим древнейшие сказания ассиро-вавилонских семитов, известные под именем «халдейского генезиса», дающие богатый и поучительный материал для сравнения с повествованиями библейского генезиса.1
Наконец, важность кн. Бытия понятна сама собою: являясь древнейшей летописью мира и человечества и давая наиболее авторитетное разрешение мировых вопросов о происхождении всего существующего, кн. Бытия полна глубочайшего интереса и имеет величайшее значение в вопросах религии, морали, культа, истории и вообще в интересах истинно человечной жизни.
Со словом «Библия» у нас соединяется представление об одной большой книге, заключающей в себе все Священное Писание как Ветхого, так и Нового Завета. Но, в сущности, это не одна книга, а целый, строго определенный Церковью сборник священных книг, написанных в разное время, в разных местах и с различными целями и принадлежащих или богодухновенным (книги канонические), или только богопросвещенным мужам (книги неканонические).
Такой состав и происхождение Библии открывается уже из истории самого термина — «Библия». Он взят с греческого языка от слова βίβλος, что значит «книга», и употреблен во множественной форме τὰ βιβλία от единств, уменьшительного — τὸ βιβλίον, означающего «небольшую книгу», «книжечку». Следовательно, τὰ βιβλία буквально означает собой целый ряд или собрание таких небольших книг. Ввиду этого св. Иоанн Златоуст толкует это слово как одно собирательное понятие: «Библия, — говорит он, — это многие книги, которые образуют одну единую».
Это коллективное обозначение Св. Писания одним собирательным именем несомненно существовало уже и в ветхозаветный период. Так, в своей подлинной греческой форме τὰ βιβλία встречается в первой Маккавейской книге (1 Макк 12:9), а соответствующий сему еврейский перевод дан у пророка Даниила (Дан 9:2), где произведения Св. Писания обозначены термином «Гассефарим» (םיךפסה), что значит «книги», точнее — известные определенные книги, так как сопровождаются определением членом — «га»1 (ה).
В период новозаветной истории, по крайней мере на первых его порах, мы еще не находим слова «Библия», но встречаем целый ряд его синонимов, из которых наиболее употребительны следующее: «Писание» (ἡ γραφὴ) Лк 4:21; Ин 20:9; Деян 8:32; Гал 3:22), «Писания» (αί γραφαί — Мф 21:42; Лк 24:32; Ин 5:39; 2 Петр 3:16), «Святые Писания» (γραφαὶ ἁγίαι — Рим 1:2), «Священные Писания» (τὰ ἱερὰ γράμματα — 2 Тим 3:15).
Но уже у мужей апостольских, наряду с только что перечисленными названиями Св. Писания, начинает встречаться и термин τὰ βιβλία.2 Однако во всеобщее употребление он входит только со времени известного собирателя и истолкователя Св. Писания — Оригена (III в.) и особенно св. Иоанна Златоуста (IV в.).
От греческих авторов такое собирательное обозначение Св. Писания перешло и к латинским писателям, причем множественная форма среднего рода τὰ βιβλία окончательно получила здесь значение единственного числа женского рода βιβλία. Это последнее наименование, в его латинской форме, перешло и к нам в Россию, благодаря, вероятно, тому обстоятельству, что наши первые собиратели славянской Библии стояли, между прочим, и под влиянием латинской Вульгаты.
Главной чертой, отличающей св. писания «Библии» от других литературных произведений, сообщающей им высшую силу и непререкаемый авторитет, служит их богодухновенность. Под нею разумеется то сверхъестественное, божественное озарение, которое, не уничтожая и не подавляя естественных сил человека, возводило их к высшему совершенству, предохраняло от ошибок, сообщало откровения, словом — руководило всем ходом их работы, благодаря чему последняя была не простым продуктом человека, а как бы произведением самого Бога. По свидетельству св. ап. Петра, никогда пророчество не было произносимо по воле человеческой, но изрекали его святые Божие человеки, будучи движимы Духом Святым (2 Петр 1:21). У ап. Павла встречается даже и самое слово «богодухновенный» и именно в приложении к Св. Писанию, когда он говорит, что «все Писание богодухновенно» (θεόπνευστος, 2 Тим 3:16). Все это прекрасно раскрыто и у отцов Церкви. Так, св. Иоанн Златоуст говорит, что «все Писания написаны не рабами, а Господом всех — Богом»; а по словам св. Григория Великого «языком святых пророков и апостолов говорит нам Господь.
Но эта «богодухновенность» св. писаний и их авторов не простиралась до уничтожения их личных, природных особенностей: вот почему в содержании св. книг, в особенности в их изложении, стиле, языке, характере образов и выражений мы наблюдаем значительные различия между отдельными книгами Св. Писания, зависящие от индивидуальных, психологических и своеобразных литературных особенностей их авторов.
Другим весьма важным признаком священных книг Библии, обусловливающим собой различную степень их авторитетности, является канонический характер одних книг и неканонический других. Чтобы выяснить себе происхождение этого различия, необходимо коснуться самой истории образования Библии. Мы уже имели случай заметить, что в состав Библии вошли священные книги, написанные в различные эпохи и разнообразными авторами. К этому нужно теперь добавить, что наряду с подлинными, богодухновенными книгами появились в разные эпохи и не подлинные, или небогодухновенные книги, которым, однако, их авторы старались придать внешней вид подлинных и богодухновенных. Особенно много подобных сочинений появилось в первые века христианства, на почве евионитства и гностицизма, вроде «Первоевангелия Иакова», «Евангелия Фомы», «Апокалипсиса ап. Петра», «Апокалипсиса Павла» и др. Необходим, следовательно, был авторитетный голос, который ясно бы определял, какие из этих книг, действительно, истинны и богодухновенны, какие только назидательны и полезны (не будучи в то же время богодухновенными) и какие прямо вредны и подложны. Такое руководство и дано было всем верующим самой Христовой Церковью — этим столпом и утверждением истины — в ее учении о так называемом каноне.
Греческое слово «κανών», как и семитское «кане» (הנק), означает первоначально «тростниковую палку», или вообще всякую «прямую палку», а отсюда в переносном смысле — все то, что служит к выпрямлению, исправлению других вещей, напр. «плотницкий отвес», или так называемое «правило». В более отвлеченном смысле слово κανών получило значение «правила, нормы, образца», с каковым значением оно встречается, между прочим, и у ап. Павла: тем, которые поступают по сему правилу (κανών), мир им и милость, и Израилю Божию (Гал 6:16). Основываясь на этом, термин κανών и образованное от него прилагательное κανονικός; довольно рано начали прилагать к тем священным книгам, в которых по согласному преданию Церкви видели выражение истинного правила веры, образца ее. Уже Ириней Лионский говорит, что мы имеем «канон истины — слова Божии». А св. Афанасий Александрийский определяет «канонические» книги, как такие, «которые служат источником спасения, в которых одних предуказуется учение благочестия». Окончательное же различие «канонических» книг от «неканонических» ведет свое начало со времен св. Иоанна Златоуста, блаж. Иеронима и Августина. С этого времени эпитет «канонических» прилагается к тем священным книгам Библии, которые признаны всей Церковью в качестве богодухновенных, заключающих в себе правила и образцы веры, — в отличие от книг «неканонических», т. е. хотя назидательных и полезных (за что они и помещены в Библии), но не богодухновенных, и «апокрифических» (ἀπόκρυφος — скрытый, тайный), совершенно отвергнутых Церковью и потому не вошедших в Библию. Таким образом, на признак «каноничности» известных книг мы должны смотреть как на голос церковного Св. Предания, подтверждающий богодухновенное происхождение книг Св. Писания. Следовательно, и в самой Библии не все ее книги имеют одинаковое значение и авторитет: одни (канонические книги) — богодухновенны, т. е. заключают в себе истинное слово Божие, другие (неканонические) — только назидательны и полезны, но не чужды личных, не всегда безошибочных мнений своих авторов. Это различие необходимо всегда иметь ввиду при чтении Библии, для правильной оценки и соответствующего отношения к входящим в состав ее книгам.3
В заключение необходимых вводных сведений о Библии нам остается сказать несколько слов о том языке, на котором были написаны священные библейские книги, об их более известных переводах и о современном разделении их на главы и стихи.
Все канонические книги Ветхого Завета были написаны на еврейском языке, за исключением лишь некоторых, небольших отделов, написанных на халдейском языке (Иер 10:11; Дан 2:4-7:28; Езд 4:8-6:18; Езд 7:12-26). Неканонические же книги, по-видимому, были написаны на греческом языке, хотя, основываясь на свидетельстве блаж. Иеронима, некоторые думают, что кн. Товит и Иудифь были первоначально написаны по-халдейски.
Все же книги Нового Завета были написаны по-гречески, на так называемом александрийском диалекте (вошедшем в употребление с эпохи Александра Македонского — κοινὴ διάλεκτος), за исключением одного первого Евангелия — от Матфея, написанного на сиро-халдейском наречии еврейского языка, на котором говорили современные Иисусу Христу иудеи.
Так как в древнееврейском письме употреблялись только одни согласные звуки, а необходимые гласные звуки передавались устно по преданию, то первоначальный ветхозаветный текст не имел гласных. Они, в форме различных подстрочных знаков были введены довольно поздно (приблизительно около IX-X вв. нашей эры) учеными еврейскими раввинами-масоретами (т. е. хранителями «предания» — от евр. глагола «масор», передавать). Вследствие этого современный еврейский текст и называется масоретским.
Из различных переводов Библии заслуживают упоминания два авторитетнейших и древнейших — греческий LXX и латинский Вульгата и два позднейших — славянский и русский, как наиболее к нам близких.
Греческий перевод был сделан для нужд александрийских иудеев в эпоху Птоломеев, т. е. не раньше половины III в. и не позже половины II в. Он был выполнен в разное время и различными переводчиками, причем главная его часть — Пятикнижие — является наиболее древней и авторитетной.
Латинский перевод или так называемая Вульгата (от vulgus — народ) был сделан блаженным Иеронимом в конце IV-го века непосредственно с еврейского текста при руководстве и других лучших переводов. Он отличается тщательностью и полнотой.
Славянский перевод Библии впервые был предпринят святыми первоучителями славян — братьями Кириллом и Мефодием — во второй половине IX-го века. Отсюда, через посредство Болгарии, он перешел и к нам на Русь, где долгое время обращались лишь отдельные, разрозненные книги Библии. Впервые полный рукописный список Библии был собран новгородским архиепископом Геннадием, по поводу его борьбы с жидовствующими (1499 г.). Первая печатная славянская Библия была издана у нас в 1581 г. князем Константином Константиновичем Острожским. В основе нашей славянской Библии лежит греч. перевод LXX. Русский же синодальный перевод Библии сделан сравнительно совсем недавно, в середине XIX столетия, трудами митрополита московского Филарета и профессоров наших духовных академий. В основу его был положен еврейский масоретский текст, который в потребных случаях сличался с греческим и латинским переводами. Закончен он был в 1876 г., когда появилась первая полная русская Библия.
Наконец, должно заметить, что в древней Церкви не существовало нашего разделения библейских книг на главы и стихи: они все были написаны сплошным, связным текстом, расположенным в виде колонн (наподобие стихов) и если делились, то только на отделы для богослужебного употребления λόγοι, ἐκλογάδια, εὐαγγελιοστάριον, προξαπόστολον). Современное деление на главы ведет свое начало от кардинала Стефана Лангтона, разделившего около 1205 г. Вульгату. Такое деление закончил и утвердил ученый доминиканец Гуг де Сен-Шир, издавший свою конкорданцию ок. 1240 г. А в половине XVI в. ученый парижский типограф Роберт Стефан ввел и современное деление глав на стихи сначала в греко-латинское издание Нового Завета (1551 г.), а затем и в полное издание латинской Библии (1555 г.), откуда оно постепенно перешло и во все другие тексты.
ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ БИБЛИИ
Основной, центральной идеей всех богодухновенных, библейских Писаний, идеей, вокруг которой сосредоточиваются все остальные, которая сообщает им значение и силу и вне которой были бы немыслимы единство и красота Библии, является учение о Мессии, Иисусе Христе, Сыне Божием. Как предмет чаянии Ветхого Завета, как альфа и омега всего Нового Завета, Иисус Христос, по слову апостола, явился тем краеугольным камнем, на основе которого, при посредстве апостолов и пророков было заложено и совершено здание нашего спасения (Еф 2:20). Иисус Христос — предмет обоих Заветов: Ветхого — как Его ожидание, Нового — как исполнение этого ожидания, обоих же вместе — как единая, внутренняя связь.
Это может быть раскрыто и подтверждено в целом ряде внешних и внутренних доказательств.
К доказательствам первого рода, т. е. внешним, принадлежат свидетельства нашего Господа о самом Себе, свидетельства Его учеников, традиция иудейская и традиция христианская.
Обличая неверие и жестокосердие еврейских книжников и фарисеев, сам Господь наш Иисус Христос неоднократно ссылался на свидетельство о нем «закона и пророков», т. е. вообще ветхозаветных св. писаний. Исследуйте Писания, ибо выдумаете через них иметь жизнь вечную, а они свидетельствуют о Мне (Ин 5:39); ибо если бы вы верили Моисею, то поверили бы и Мне, потому что он написал о Мне (Ин 5:46), — говорил, например, Господь ослепленным иудейским законникам после известного чуда исцеления расслабленного при овчей купели. Еще яснее и подробнее раскрывал эту истину Господь Своим ученикам, явившись им по воскресении, как об этом свидетельствует евангелист Лука: «и начав от Моисея из всех пророков изъяснял им сказанное о Нем во всем Писании... И сказал им: вот то, о чем Я говорил еще быв с вами, что надлежит исполниться всему, написанному обо Мне в законе Моисеевом и в пророках и псалмах» (Лк 24:27.44). Кроме такого общего заявления, Господь указывает нередко и частные случаи ветхозаветных образов и пророчеств, имевших отношение к Его жизни, учению, крестным страданиям и смерти. Так, напр., Он отмечает преобразовательное значение медного змия, повешенного Моисеем в пустыне (Ин 3:14), указывает на исполнение пророчества Исаии о «лете Господнем благоприятном» (Лк 4:17-21; ср. Ис 61:1-2), говорит об осуществлении всех древних пророчеств, касавшихся Его искупительной жертвы (Мф 26:54 и Лк 22:37) и даже на самом кресте, в момент страданий, произносит Свое глубоко трогательное и спокойно величественное: совершилось (Ин 19:30), давая этим знать, что исполнилось все то, что, будучи предназначенным от века, «многочастно и многообразно было говорено через пророков» (Евр 1:1).
Подобно своему Божественному Учителю, евангелисты и апостолы беспрестанно ссылаются на Библию, черпая полной рукой из богатства ее мессианских сокровищ и устанавливая тем самым полную гармонию обоих Заветов, объединенных вокруг Лица Мессии — Христа. Так, все евангелисты — эти четыре независимых друг от друга жизнеписателя Иисуса Христа — настолько часто ссылаются на исполнение ветхозаветных пророчеств, что выработали даже для этого специальные формулы: а все это произошло, да сбудется реченное Господом через пророка, или просто: тогда сбылось реченное через пророка, да сбудется реченное через пророков, или же еще: и сбылось слово Писания и целый ряд других, аналогичных выражений.
Не менее часто ссылаются на ветхозаветное Писание и тем устанавливают его теснейшую внутреннюю связь с новозаветным и все остальные новозаветные писатели, начиная с кн. Деяний и кончая Апокалипсисом. Не имея возможности исчерпать здесь всего обилия таких определенных и ясных ссылок, укажем для примера лишь некоторые из них, наиболее характерные: таковы, напр., две речи апостола Петра: одна — после сошествия Св. Духа, другая — после исцеления хромого, о которых повествуется во второй и третьей главах кн. Деяний и которые полны ветхозаветными цитатами (Иоиль — Деян 2:16-21; Давид — Деян 2:25-28.34-35; Моисей — Деян 3:22-23); в особенности замечательно заключение последней речи: и все пророки, начиная от Самуила и после него, также предвозвестили эти дни (Деян 3:24). Не менее важна в этом отношении и речь архидиакона Стефана, дающая в сжатом очерке всю ветхозаветную историю приготовления евреев к принятию Мессии Христа (Деян 7:2-56). В той же книге Деяний заключено великое множество и других подобных же свидетельств: и мы благовествуем вам то, что Бог обещал отцам нашим и что исполнил нам, детям их, воздвигши Иисуса (Деян 13:32). Мы проповедуем вам, — говорили апостолы, — свидетельствуя малому и великому, ничего не говоря, кроме того, о чем предвозвещали пророки и Моисей (Деян 26:22). Словом, все учение апостолов о новозаветном Царстве Божием сводилось главным образом к тому, что они уверяли о Христе от закона Моисеева и пророков (Деян 28:23).
Из множества новозаветных ссылок, устанавливающих связь с ветхозаветными событиями и пророчествами, заключающихся в посланиях св. апостолов, приведем несколько примеров лишь из посланий ап. Павла, того самого Павла, который, в качестве Савла, был сам раньше фарисеем, ревнителем отеческих преданий и глубоким знатоком ветхозаветного завета. И вот этот-то св. апостол говорит, что конец закона — Христос (Рим 10:4), что закон был для нас детоводителем (παιδάγογος) ко Христу (Гал 3:24), что верующие наздани бывше на основании апостол и пророк, сущу краеугольнику самому Иисусу Христу (Еф 2:20), что все ветхозаветные прообразы писана быша в научение наше (1 Кор 10:11), что весь Ветхий Завет со всеми его религиозными церемониями и культом был лишь стень грядущих, тело же Христово (Кол 2:17), сень бо имый закон грядущих благ, а не самый образ вещей (Евр 10:1) и что, наконец, в основе всей истории домостроительства нашего спасения лежит Иисус Христос, вчера и днесь, той же и во веки (Евр 13:8).
Если от священных книг Нового Завета мы перейдем к древнеиудейским толкованиям Писания, к таргумам,45 Талмуду, Мидраше и сочинениям первых раввинов до XII в. включительно, то увидим, что постоянной и неизменной общеиудейской традицией толкования Библии было стремление всюду искать и находить указания на Мессию и Его время. Такое увлечение иногда доходило даже до крайности, как это можно видеть из следующего раввинского изречения: «пророки исключительно проповедовали о радости дней Мессии» (забывалась идея страждущего Мессии-Искупителя); но оно глубоко верно понимало ту истину, что, действительно, в основе всего Писания лежит идея Мессии Христа. «Нельзя желать прилагать все непосредственно к Мессии, — говорит блаж. Августин, — но места, которые не относятся к Нему прямо, служат основанием для тех, которые Его возвещают. Как в лире все струны звучат сообразно их природе и дерево, на котором они натянуты, сообщает им свой особый колорит звука, так и Ветхий Завет: он звучит, как гармоничная лира об имени и о Царстве Иисуса Христа».
Приведенное тонкое сравнение блаж. Августина прекрасно характеризует святоотеческий взгляд на соотношение Ветхого и Нового Завета. Свидетельства об их тесной, неразрывной связи, основанной на Лице Мессии Христа, идут непрерывным рядом с самых же первых веков христианства: об этом писал ап. Варнава в своем «Послании», св. Иустин Философ в «Разговоре с Трифоном иудеянином», Тертуллиан в сочинении «Против иудеев», св. Ириней Лионский в сочинении «Против ересей», апологеты Аристид, Афинагор и др. В особенности обстоятельно и глубоко раскрывали эту связь писатели Александрийской школы, а из среды их выделялся Ориген, который, напр., говорил, что «изречения Писания суть одежды Слова... что в Писаниях всегда Слово (Λόγος — Сын Божий) было плотью, чтобы жить среди нас». Из последующих св. Отцов эти мысли подробно развивали в своих замечательных комментариях св. Иоанн Златоуст, Василий Великий, Ефрем Сирин, блаж. Иероним, блаж. Августин и св. Амвросий Медиоланский. Последний, напр., писал: «чаша премудрости в ваших руках. Эта чаша двойная — Ветхий и Новый Завет. Пейте их, потому что в обоих пьете Христа. Пейте Христа, потому что Он — источник жизни».6
Переходя теперь ко внутренним доказательствам, т. е. к самому содержанию священных книг, мы окончательно убеждаемся, что Господь наш Иисус Христос составляет главный пункт и центральную идею всей Библии. Эта великая книга, составленная столь многочисленными и разнообразными авторами, разделенными между собой весьма значительными периодами времени, стоявшими под влиянием самых различных цивилизаций, представляет в то же время замечательное единство и удивительную цельность. Благодаря, главным образом, постепенному развитию в ней одной и той же мессианской идеи. «Новый Завет в Ветхом скрывается, Ветхий в Новом открывается», — говорили средневековые богословы, основываясь на словах блаж. Августина.7
Что Иисус Христос и Его дело составляют единственную тему всех новозаветных Писаний, это ясно само по себе и не требует доказательств. Но что вся новозаветная история основывается на ветхозаветной, это, быть может, не так очевидно. И, однако, это столь же несомненно, для доказательства чего достаточно сослаться лишь на две евангельские генеалогии Христа, в которых дано сокращение всей ветхозаветной истории в ее отношении к личности обетованного Мессии Христа (Мф 1:1-16 и Лк 3:23-38).
Но мы можем последовательно проследить развитие мессианской идеи и в книгах Ветхого Завета. Обетование Избавителя, данное падшим прародителям еще в раю, — вот первое звено той непрерывной цепи ветхозаветных мессианских пророчеств, которые начались Адамом и кончились Захарией, отцом Иоанна Крестителя. Поэтому-то оно и называется первоевангелием (Быт 3:15). С эпохи Ноя это обетование определяется несколько ближе и точнее: семенем жены называются лишь дети Сима, к которым и приурочивается история искупления (Быт К, 26). Этот круг еще больше сужается с эпохи Авраама, отца богоизбранного еврейского народа, в Семени которого (т. е. в Иисусе Христе, по толкованию ап. Павла — Гал 3:16) возвещается спасение и всех остальных наций (Быт 12:3; Быт 18:18). Впоследствии и из потомства Авраамова выделена была раса Иакова (Быт 27:27), позднее сам Иаков, в духе пророческого прозрения, дает особое благословение своему сыну Иуде (Быт 49:8 и сл.). И чем дальше шло время, тем ближе и честнее определялись различные черты мессианского служения: так, пророк Валаам говорит о Его царственной власти (Числ 24:17), Моисей — о трояком Его служении: царском, первосвященническом и пророческом (Втор 18:18-19), о происхождении Мессии из царского рода Давидова (2 Цар 7:12-14), о рождении Его в Вифлееме (Мих 5:2) и от Девы матери (Ис 7:14), о торжественном входе Его в храм Иерусалимский (Мал 3:1), о разных, даже мелких обстоятельствах Его крестных страданий и смерти (Ис 53; Пс 21:17-19; Пс 39:79; Пс 40:9-10; Пс 68:22; Зах 11:12 и др.), о Его славном воскресении (Ис Зах 53:9-21; Пс 15:10; Пс 19:6-7; Пс 40:11; Пс 67:2 и др.), о наступлении Его благодатного царства (Пс 21:28-32; Пс 44:7.14-17; Пс 71:7-19; Иоил 2:28; Ис 2; Ис 35:1-2.10; Ис 61:1-2) и Его грозного второго пришествия (Дан 7:25 и Дан 12:7; Зах 14:2-3.9 и др.). Можно положительно сказать, что нет ни одной важной черты из эпохи и жизни Мессии, которая не была бы тем или иным путем предуказана в Ветхом Завете, или в форме ясного пророчества, или под покровом символов и прообразов; а пророк Исаия получил даже наименование «ветхозаветного евангелиста» за поразительную точность и полноту своих пророчественных прообразов жизни Господа Иисуса Христа.
Не менее ясно это единство мессианской идеи сквозит и в общем плане Библии. По своему характеру и содержанию все ветхозаветные книги могут быть разделены на три основные группы: книги законоположительно-исторические, книги пророческие и книги поэтическо-назидательные. Первый класс излагает историю теократии, т. е. прав правления Иеговы над Израилем. Но с какой целью Господь употребляет столь различные методы воспитания Своего народа? Завет на Синае, Моисееве законодательство, бедствия пустыни, завоевание земли обетованной, победы и поражения, отчуждение от других народов, наконец, тягость вавилонского плена и радость возвращения из него — все это имело очевидной своей целью сформировать еврейскую нацию в известном духе, в духе сохранения и распространения мессианской идеи. Еще очевиднее этот мотив в пророческих книгах, где, то через угрозы, то через обещания наград, народ еврейский постоянно поддерживался на известной нравственной высоте и приготовлялся в духе чистой веры и правой жизни, ввиду грядущего Мессии. Что касается, наконец, до книг последней группы — поэтически-назидательных, то одни из них, как например Псалмы, были прямо мессианскими молитвами еврейской нации; другие, как Песнь песней, под формой аллегории изображали союз Израиля со Христом; третьи, как кн. Премудрости, Екклезиаст и др. раскрывали различные черты Божественной Премудрости, лучи того Божественного Слова (Λόγος), которые сияли среди мрака язычества и в дохристианском мире.
Таким образом, с полным убеждением можно сказать, что главным и основным предметом Библии, начиная с первых глав книги Бытия (Быт 3:15) и кончая последними главами Апокалипсиса (Откр 21:6.21 и Откр 22:20), служит Богочеловек, Господь наш Иисус Христос.
Ветхий Завет
Самым ранним разделением Библии, идущим из времен первенствующей христианской Церкви, было разделение ее на две, далеко не равные части, получившие название Ветхого и Нового Завета.
Такое разделение всего состава библейских книг обусловлено было их отношением к главному предмету Библии, т. е. к личности Мессии: те книги, которые были написаны до пришествия Христа и лишь пророчески Его предызображали, вошли в состав «Ветхого Завета», а те, которые возникли уже после пришествия в мир Спасителя и посвящены истории Его искупительного служения и изложению основ учрежденной Иисусом Христом и Его св. апостолами Церкви, образовали собой «Новый Завет».
Все эти термины, т. е. как самое слово «завет», так и соединение его с прилагательными «ветхий» и «новый», взяты из самой же Библии, в которой они, помимо своего общего смысла, имеют и специальный, в котором употребляем их и мы, говоря об известных библейских книгах.
Слово завет (евр. — bêrit, греч. — διαθήκη, лат. — testamentum), на языке Св. Писания и библейского употребления, прежде всего, значит известное постановление, условие, закон, на котором сходятся две договаривающиеся стороны, а отсюда уже — самый этот договор или союз, а также и те внешние знаки, которые служили его удостоверением, скрепой, как бы печатью (testamentum). А так как священные книги, в которых описывался этот завет или союз Бога с человеком, являлись, конечно, одним из лучших средств его удостоверения и закрепления в народной памяти, то на них весьма рано было перенесено также и название «завета». Оно существовало уже в эпоху Моисея, как это видно из Исх 24:7, где прочитанная Моисеем еврейскому народу запись Синайского законодательства названа книгой завета (сёфер хабберит). Подобные же выражения, обозначающие собой уже не одно Синайское законодательство, а все Моисееве Пятикнижие, встречаются и в последующих ветхозаветных книгах (4 Цар 23:2.21; Сир 24:25; 1 Макк 1:57). Ветхому же Завету принадлежит и первое, еще пророчественное указание на Новый Завет, именно, в известном пророчестве Иеремии: «вот наступят дни, говорит Господь, когда Я заключу с домом Израиля и с домом Иуды Новый Завет» (Иер 31:31).
Впоследствии термин Новый Завет неоднократно употреблялся самим Иисусом Христом и святыми Его апостолами для обозначения начавшейся истории искупленного и облагодатствованного человечества (Мф 26:28; Мк 14:24; Лк 22:20; 1 Кор 11:25; 2 Кор 3:6 и др.), откуда он перешел и на священные книги, написанные в этот период.
Наименование Ветхий Завет в приложении к определенным книгам ведет свое начало от особенно ясного свидетельства ап. Павла: но умы их (евреев) ослеплены: ибо то же самое покрывало доныне остается не снятым при чтении Ветхого Завета, потому что оно снимается Христом (2 Кор 3:14).
В составе Ветхого Завета Православная Церковь, как мы уже говорили выше, насчитывает 38 канонических и 9 неканонических книг, отличаясь этим от Церкви Римско-католической, насчитывающей в своей Вульгате всего 46 канонических книг (у них считаются каноническими Товит, Иудифь, Премудрость Соломона и 2 кн. Маккавейские).
Что касается, наконец, самого порядка расположения книг Ветхого Завета, то здесь замечается довольно резкое различие между еврейской Библией, с одной стороны, и греческим переводом LXX переводчиков, а отсюда и нашей славяно-русской Библией, с другой стороны. Для уяснения этой разницы необходимо знать, что древние евреи делили свои книги не столько по однородности их содержания (как LXX и славяно-русский), сколько по степени их значения и важности. В этом смысле они все ветхозаветные книги делили натри группы: «закон» («тора»), «пророки» («небиим») и «агиографы» («кетубим»), подчеркивая особенно значение двух первых групп, т. е. «закона» и «пророков» (Мф 5:17; Мф 7:12; Мф 22:40).
У нас же теперь вслед за LXX переводчиками и Вульгатой принято другое деление, по характеру самого содержания ветхозаветных книг, на четыре следующие группы: 1) книги законоположительные; 2) исторические; 3) учительные и 4) пророческие. Такое расположение и деление книг в еврейской и славяно-русской Библиях всего виднее будет из следующей таблицы:
Еврейская Библия
Славяно-русская Библия
Пятикнижие
Пять первых книг Ветхого Завета, имеющих одного и того же автора — Моисея, представляли, по-видимому, сначала и одну книгу, как об этом можно судить из свидетельства кн. Второзакония, где говорится: «возьмите сию книгу закона и положите ее одесную ковчега завета» (Втор 31:26). Тем же самым именем «книги закона», или просто «закона», обозначались пять первых законоположительных книги в других местах Ветхого и Нового Завета (3 Цар 2:3; 4 Цар 23:25; Пс 18:8; Ис 5:24; Мф 7:12; Мф 11:13; Лк 2:22 и др.).
Но у раввинов уже со времен глубокой древности существовало и другое, несколько своеобразное обозначение этой «торы» (закона), как «пять пятых закона», чем одновременно доказывается как единство Пятикнижия, так и состав его из пяти различных частей. Это пятичастное деление, по-видимому, окончательно определилось к эпохе перевода LXX переводчиков, где оно получает уже полное признание.
Наше современное слово «Пятикнижие» представляет буквальный перевод греческого — πεντάτευκος от πέντε — «пять» и τευ̃κος — «том книги». Это деление вполне точно, так как, действительно, каждый из пяти томов Пятикнижия имеет свои отличия и соответствует различным периодам теократического законодательства. Так, напр., первый том представляет собой как бы историческое к нему введение, а последний служит очевидным повторением закона; три же посредствующих тома содержат в себе постепенное развитие теократии, приуроченное к тем или иным историческим фактам, причем средняя из этих трех книг (Левит), резко различаясь от предыдущей и последующей (почти полным отсутствием исторической части), является прекрасной разделяющей их гранью.
Все пять частей Пятикнижия в настоящее время получили значение особых книг и имеют свои наименования, которые в еврейской Библии зависят от их начальных слов, а в греческой, латинской и славяно-русской — от главного предмета их содержания.
Книга Бытия содержит в себе повествование о происхождении мира и человека, универсальное введение к истории человечества, избрание и воспитание еврейского народа в лице его патриархов — Авраама, Исаака и Иакова. Кн. Исход пространно повествует о выходе евреев из Египта и даровании Синайского законодательства. Кн. Левит специально посвящена изложению этого закона во всех его частностях, имеющих ближайшее отношение к богослужению и левитам. Кн. Числ дает историю странствований по пустыне и бывших в это время счислений евреев. Наконец, кн. Второзакония содержит в себе повторение закона Моисеева.
По капитальной важности Пятикнижия св. Григорий Нисский назвал его истинным «океаном богословия». И действительно, оно представляет собою основной фундамент всего Ветхого Завета, на который опираются все остальные его книги. Служа основанием ветхозаветной истории, Пятикнижие является базисом и новозаветной, так как оно раскрывает нам план божественного домостроительства нашего спасения. Поэтому-то и сам Христос сказал, что Он пришел исполнить, а не разорить закон и пророков (Мф 5:17). В Ветхом же Завете Пятикнижие занимает совершенно то же положение, как Евангелие в Новом.
Подлинность и неповрежденность Пятикнижия свидетельствуется целым рядом внешних и внутренних доказательств, о которых мы лишь кратко здесь упомянем.
Моисей, прежде всего, мог написать Пятикнижие, так как он, даже по признанию самых крайних скептиков, обладал обширным умом и высокой образованностью; следовательно, и независимо от вдохновения Моисей вполне правоспособен был для того, чтобы сохранить и передать то самое законодательство, посредником которого он был.
Другим веским аргументом подлинности Пятикнижия является всеобщая традиция, которая непрерывно, в течение целого ряда веков, начиная с книги Иисуса Навина (Ис Нав 1:7.8; Ис Нав 8:31; Ис Нав 23:6 и др.), проходя через все остальные книги и кончая свидетельством самого Господа Иисуса Христа (Мк 10:5; Мф 19:7; Лк 24:27; Ин 5:45-46), единогласно утверждает, что писателем Пятикнижия был пророк Моисей. Сюда же должно быть присоединено свидетельство самаритянского Пятикнижия и древних египетских памятников.
Наконец, ясные следы своей подлинности Пятикнижие сохраняет внутри самого себя. И в отношении идей, и в отношении стиля на всех страницах Пятикнижия лежит печать Моисея: единство плана, гармония частей, величавая простота стиля, наличие архаизмов, прекрасное знание Древнего Египта — все это настолько сильно говорит за принадлежность Пятикнижия Моисею, что не оставляет места добросовестному сомнению.8
6:2 В Священном Писании сыновьями Бога именовались верные Ему, избранные Им люди; ср. Исх 4:22, 23; Втор 14:1. Вероятно, и здесь речь идет о потомках Шета (Син. пер.: Сифа).
6:3 Или: править (человеком); евр. текст неясен. Некоторые древн. пер.: пребывать в человеке. Иные считают, что здесь говорится не о Духе, а о дыхании (жизни).
6:4 а) Евр.: нефилим, вероятно, от глагола нафаль, означающего «падать».
6:4 б) Иные, полагая, что здесь говорится о связи «дочерей человеческих» со сверхъестественными существами, переводят это место так: это были герои древности, люди знаменитые. Евр. слово гиббор, обычно переводимое как силач, воин, богатырь, герой, в некоторых случаях в ВЗ используется в отрицательном смысле, как, очевидно, и здесь; ср. Ис 5:22; Пс 119:2-4.
6:6 Букв.: и сожалел Господь, что создал человека на земле.
6:7 Или: сожалею (так же, как и в ст. 6); здесь явный антропоморфизм.
6:8 Букв.: обрел благодать в глазах. Благодать - обычно это слово (евр. хен - расположение, милость, доброта) употребляется в Библии для обозначения того особого благоволения Бога, какое Он ниспосылает всем людям не за те или иные заслуги, а из одной только любви к ним.
6:9 а) См. примеч. «а» к 2:4.
6:9 б) Или: с Богом он постоянно ходил.
6:12 Букв.: извратила всякая плоть путь свой на земле.
6:13 а) Букв.: со всякой плотью.
6:13 б) Здесь в оригинале глагол с тем же самым корнем, что и у глагола, переведенного словом «растлилось», в ст. 12. Эта непереводимая на русский язык игра слов, очевидно, показывает, что Бог уничтожает то, что уже само уничтожило себя своим растлением.
6:14 Или: корабль. Значение слова неясно. LXX: ларь / ящик; то же слово в Исх 2:3, 5, где рассказывается об осмоленной корзинке для спасения младенца Моисея.
6:15 Локоть - мера длины, ок. 45 см, т.е. размеры ковчега: 135x22,5x13,5 м.
6:16 а) Друг. возм. пер.: окно / отверстие для света.
6:16 б) Один из возм. пер. неясного евр. текста. Иные переводят: и заверши ее (крышу) так, чтобы она на локоть выдавалась над стеной ковчега.
6:18 Букв.: но с тобой установлю Я Союз / Завет. Завет (евр. берит - договор, соглашение, завещание) - в Священном Писании это слово главным образом употребляется для обозначения отношений, установившихся между Богом, с одной стороны, и Израилем как избранным народом - с другой. Ясно, что это не был договор между равными сторонами. Слово «договор» здесь и не может быть употреблено в его обычном значении: это особое соглашение заключалось между вечным Богом и смертным человеком. Сам Бог определял условия соглашения, сообщал их Своему народу и оставлял за ним право принять или отвергнуть такое соглашение, или завет. Бог и Его народ при этом завете принимали на себя определенные обязательства. По сути своей, завет включал в себя всё, что требовалось для полного осуществления Божьего намерения спасти человека.
7:2 См. Лев 11 и Втор 14:3-21.
7:15 Букв.: всякой плоти; то же в ст. 16.
7:20 Т.е. где-то на 7 м.
7:23 В некот. рукописях: было уничтожено.
8:1 «Бог вспомнил…» - не раз повторяющееся в Бытии и других книгах ВЗ выражение: Бог «вспомнил» об Аврааме (19:29), Он «вспомнил» о Рахили (30:22), «вспоминает» о Своем Завете (9:15, 16) и т.д. Человеку велено помнить не только о прошлом, но и о будущем (см. Ис 47:7; Эккл 11:8), т.е. более точный эквивалент этому слову в библейском употреблении - «думать о…», а не вспоминать о ком-нибудь или чем-нибудь забытом. Когда Бог «вспоминает», Он действует - Он спасает Лота, дает Рахили детей, освобождает Израиль от рабства (Исх 2:24; 6:5).
8:4 Или: на одной из гор Арарата. Арарат - евр. наименование Урарту, царство на севере Ассирии (2 Цар 19:37; Ис 37:38; Иер 51:27), ныне территория восточной Турции, южной Армении и северо-западной части Ирана.
8:17 Букв.: которые с тобой от всякой плоти.
8:21 а) Букв.: запах успокоения (или: умиротворения). Используемый здесь автором антропоморфизм, определенно, имел своей целью показать, что это жертвоприношение Бог принял как выражение благодарности, веры и посвящения.
8:21 б) Друг. возм. пер.: подумал; букв.: сказал в сердце Своем.
8:21 в) Иные находят возможным передать это словом: хотя.
Прежде всего - Бог. Первые же строки книги, которой открывается Священное Писание, - о Нем. Он есть Начало начал. В Нем - причина и цель бытия. Не осознав этого, невозможно постичь смысл жизни вообще и уникальное значение своей собственной в частности. Вот почему всякий, кто приобщился к чуду познания Бога, охотно соглашается с древним поэтом-пророком: «У Тебя источник жизни, и во свете Твоем прозреваем» (Пс 36:10).
Бытие*, первая книга в Пятикнижии (по-еврейски Тора), ведет нас к осознанию реальности мира, сотворенного Богом и от Него получившего и формы свои, и наполнение. Она являет собой такую сокровищницу знаний, благодаря которой мы можем точно и внятно говорить о своей жизни: о том, откуда мы пришли и куда идем, о людях, с которыми мы живем, и о наших отношениях с ними, о бедах, которые нас постигают, и о благословениях, которые непрестанно ниспосылаются нам. Иначе говоря, Бытие не только отвечает на непростые вопросы нашего происхождения и общего для человечества положения после разрыва с Богом, но и указывает на то, как эти отношения могут быть восстановлены и человек может вернуться к тому состоянию, которое, по определению Бога, было «весьма хорошо». В книге Бытие нам даны ясные свидетельства о Боге - не только как Источнике жизни, но и Хранителе ее: Бог творит, Он и восстанавливает разрушенное, Он вступается за Свое творение, Он и судит милостиво, Он зовет к жизни веры и послушания, и Он же заключает с нами Договор, Союз, традиционно называемый словом «Завет».
Примечательно в этой книге и то, что она представляет всё это не в форме неких абстрактных истин или философских принципов. Нет, она предлагает нам глубоко трогающие душу рассказы о людях, которые любили и ссорились, верили и сомневались, создавали семьи, рожали детей, познавали на себе силу греха и благодати Божьей. Вчитываясь в жизнеописания Адама и Евы, Каина и Авеля, Ноя и его сыновей, Авраама и Сарры, Исаака и Ревекки, Иакова и Рахили, Иосифа с его братьями, мы обнаруживаем, что обстоятельства их жизни, их решения, выбор так или иначе вновь и вновь повторяются в наших собственных судьбах. Рассказы этой книги впечатляюще ярко свидетельствуют о не сопоставимой ни с чем ценности человеческой жизни, каждой неповторимой жизни, поскольку Бог желает иметь дело не с безликой массой людей, а с каждым из нас в отдельности.
Неудивительно, что спустя три с половиной тысячи лет эта книга не утратила своего значения для всего человечества. Христос и Его апостолы, да и многовековая традиция, дали нам достаточно оснований считать, что по особому промыслу, откровению и вдохновению Божьему автором Бытия является уникальнейшая в мировой истории личность: египетский принц, он же пастух, он и освободитель евреев из египетского рабства, и законоучитель, и величайший из древних пророков - Моисей.