Хотя послание Иоанна персонально адресовано одному определённому человеку, в нём на конкретных примерах, приведённых для назидания всей общины, показаны проблемы, важные для всей Церкви, поэтому оно справедливо названо соборным. Гаий одобряется за верность истине, проявившуюся совершенно конкретным образом - принятием странствующих братьев. Казалось бы, частное обстоятельство, но оно оказывается принципиальным, поскольку не все братья способны проявлять братолюбие.
Дело не в одном лишь Диотрефе, любящем первенствовать, поступки этого конкретного человека обнажают огромную проблему: среди братьев усиливаются разногласия и распри, к неизбежным разногласиям примешиваются честолюбивые амбиции. Даже странно: ведь ранняя Церковь гонима, использовать церковные связи для того, чтобы сделать карьеру, вроде бы невозможно. Но сила человеческого тщеславия такова, что даже в трудных условиях преследований срабатывает страсть самоутверждения за счёт окружающих. Она настолько сильна, что выражается в стремлении задавить тех, кто вошёл в Церковь раньше, включая одного из первых апостолов.
Гонения от лжебратьев - реальность, многократно отравлявшая жизнь христиан. Но не будем смущаться, рано или поздно правда торжествует. Ведь и потуги Диотрефа оказались тщетными, и мы о нём помним только благодаря упоминанию его имени у того самого апостола, которого Диотреф не хотел принимать, но которого Церковь будет признавать всегда.
12 "О Димитрии" - вероятно, видный член общины или один из посланных Апостолом, о которых он просил Гайя позаботиться.
Третье послание, как и второе, написано апостолом в городе Эфесе. Посланных им в языческие страны для проповеди Евангелия он поручает покровительству некоего Гайя, благочестивого христианина и щедрого благотворителя: они нуждаются в защите от местного епископа Диатрефа, их преследующего. Враждебно относясь к апостолу, Диатреф скрыл от общины его предыдущее послание. Это послание свидетельствует об укреплении епископской власти в поместных Церквах на рубеже двух первых столетий нашей эры; оно указывает на важность сохранения централизованной церковной власти, которая ограждает Церковь от заблуждений, и свидетельствует, что «анархические» тенденции возникли в христианстве очень рано. Они-то и открывали путь для раскольников, сектантов и лжеучителей.
9-12 Вместо: «я писал, ἔγραψά», в Синайском кодексе стоит: «ἔγραψά ἄν, я написал бы». Такое чтение, находящее подтверждение и в чтении Вульгаты: scripsissem forsitan, я, может быть, написал бы, — более отвечает смыслу текста ст. 9-10: иначе было бы непонятно: как утерялось послание, написанное апостолом целой Церкви? При предлагаемом же чтении получается тот смысл, что, если бы апостол написал послание всей церкви, то любящий первенствовать у них (членов этой поместной церкви) мог бы злоупотребить этим посланием, а теперь апостол надеется обличить его лично (ст. 10). Кто был Диотреф, прямо в тексте не сказано, но эпитет «первенстволюбец», ὁ φιλοπρωτεύων (ст. 9), усвояемый Диотрефу, в связи с предикатами: «и сам не принимает братьев и запрещает желающим, и изгоняет из церкви» (ст. 10), т. е. лишает общения церковного, как еретиков, — показывает в нем председателя церкви, недостойного, по суду апостола, этого звания. Неизвестно, равным образом, церковно-общественное положение похваляемого апостолом (ст. 12) Димитрия; только у Дорофея Тирского записано предание, что этот Димитрий впоследствии был епископом Филадельфийской церкви, одной из семи малоазийских церквей, упоминаемых в Апокалипсисе (Откр 3:7 и далее).
13-15 Заключение 3-го послания близко напоминает заключение второго послания (2 Ин ст. 12-13); есть лишь еще упоминание о «друзьях» (οἱ φίλοι) апостола (ср. Деян 27:3), частью при нем находящихся, частью же приветствуемых им через послание.
Вопрос о подлинности и каноничности третьего послания апостола и евангелиста Иоанна вполне аналогичен и неразрывно связан с подобным вопросом о подлинности второго послания того же апостола. И по внешней, исторической засвидетельствованности 3-го послания Иоанна церковным преданием, и по внутреннему сходству мыслей и выражений этого послания с 1-м посланием Иоанновым и Евангелием Иоанна подлинность его не может подлежать сомнению. Кто был Гаий, к которому было написано это послание, с точностью неизвестно. В апостольских писаниях известно несколько лиц с этим именем (Деян 19:29; 20:4; Рим 16:23; 1 Кор 1:14), и один из них, именно коринфянин Гаий (Рим 16:23), отличался странноприимством, как и тот Гаий, которому адресовано 3-е послание Иоанна. Все же тожество этих двух лиц сомнительно: первоначальные читатели как первых двух посланий св. Иоанна, так и 3-го, по всей видимости, принадлежали к христианам малоазийских церквей. О каком-либо иерархическом положении Гаия в 3 Иоанна не говорится; вероятно, это был просто благочестивый истинный христианин мирского звания.
Третье послание написано, вероятно, одновременно со вторым и, конечно, также из Ефеса.
13 Букв.: тростниковой палочкой (для письма).
Третье послание апостола Иоанна написано, по-видимому, как и два предыдущих, между 90 и 100 гг. по Р.Х. (о месте его написания также ничего неизвестно).
По всей вероятности, данное послание представляет собой краткое личное письмо апостола, в котором он призывает своего друга Гая поддерживать странствующих миссионеров, проповедующих Евангелие. Иоанн связывает эту просьбу с рассуждением о том, что подлинный христианин не должен превозноситься перед другими членами общины. Христианам следует во всем помогать друг другу, особенно в распространении Благой Вести Иисуса Христа.