Возвращаясь к теме взаимоотношений между жителями Царства, Павел обращается к вопросу, который, на первый взгляд, не имеет принципиального значения — к вопросу о том, почему женщине в церковном собрании следует покрывать голову. Казалось бы, речь идёт лишь о вполне конкретной культурной норме вполне конкретной эпохи, которая, собственно, и имела смысл только там и тогда, где и когда эта норма была актуальна. В греко-римском мире евангельских времён с непокрытой головой ходили только женщины лёгкого поведения, а для матери семейства появиться на людях в таком виде было позором.
Разумеется, так было не везде и не всегда. Но ведь и Павел апеллирует в своём послании не к одной лишь культурной норме. Он начинает с констатации того факта, что в христианском браке существует вполне реальная иерархия, во главе которой стоит Сам Бог, за Которым следует Спаситель, муж как глава семьи и, наконец, жена (ст. 3). И покрытая голова жены для апостола оказывается не чем иным, как знаком признания этой иерархии (ст. 10). А актуальной она становится прежде всего в церковной жизни, тогда, когда дело касается молитвы и пророчества, что и не удивительно: ведь здесь христианин в наибольшей мере проявляет себя именно как житель Царства (ст. 4 – 6).
Казалось бы, когда дело касается молитвы или пророчества, где личные отношения конкретного человека с Богом выходят на первый план, любая иерархия должна была бы потерять свою актуальность. Но Павел, напротив, говорит о её принципиальной важности для Царства, важности в том числе и в контексте того служения, которое, на первый взгляд, не предполагает никакой иерархичности, оставаясь глубоко и исключительно личностным (ст. 7 – 9). Это неудивительно, если вспомнить, что Церковь для апостола, прежде всего, община людей, живущих в Царстве, а на семью он смотрит, как на малую церковь. В общине же значимы все отношения, связывающие людей между собой. Их значимость сохраняется даже тогда, когда человек остаётся один на один с Богом.
И если отношения эти иерархичны, то и иерархия их тоже оказывается значимой для Бога и важна для Царства. Такая иерархия оказывается уже не чем-то навязанным извне, она становится органичной частью общины Царства, образуя её структуру. Конечно, всякая такая структура оказывается, выражаясь философским языком, не онтологической, а функциональной, о чём тут же предупреждает Павел (ст. 11 – 12). Она связана не с тем, что одни из входящих в неё хуже или лучше других по природе или по своим духовным качествам. Речь идёт лишь о том, чтобы семья как малая церковь исполняла своё служение и свидетельствовала о Царстве наилучшим образом. Как божественность Спасителя никоим образом не ниже божественности Отца, что, однако, не отменяет определённой иерархии, связанной со служением Мессии, возложенным на Него Богом, так и жена не ниже мужа ни по природе, ни по духу, но служение семьи как малой церкви требует от обоих вполне определённого места в семейной иерархии. Иерархии, без которой члены христианской семьи не смогут стать настоящими свидетелями Царства.
11:1-16 Здесь проявляется зависимость Павла от нравов его времени, вследствие чего эти заключения относительны. Он сам не считает их бесспорными (см ст 1 Кор 11:16).
11:3 Основа церковного строя есть послушание в любви. "Жене глава - муж" - не как деспот, а как любящий. Если послушание Богочеловека Отцу (Ин 4:34) было не унижением, а знаком единства ("Я и Отец - одно", Ин 10:30), то и послушание жены мужу знаменует их нераздельность ("одна плоть", Мф 19:5).
11:4-15 По древневосточному и античному обычаю требовалось, чтобы женщины в общественных местах покрывали голову. С непокрытой головой ходили только куртизанки. Вероятно в коринфской общине некоторые женщины нарушали обычай и тем давали повод к нареканиям. Ап Павел призывает сохранять традиционный порядок, обосновывая его ссылкой на Писание (муж создан прежде жены, Быт 2:18-24) и на естественные особенности полов (ст 1 Кор 11:14). Пояснение - "для Ангелов" - указывает на духовную иерархию, охраняющую природный строй и незримо присутствующую в церкви во время евхаристической молитвы. Пребывая в соподчинении любви, муж и жена оба покоряются воле Господней (ст 1 Кор 11:12). Что касается правила о молитве мужчины с непокрытой головой, то апостол заимствует его из греческих обычаев, привычных для большинства коринфян (иудеи молились, покрывая голову).
11:19 Разногласия среди христиан - прискорбная неизбежность, но благодаря им познаются наиболее стойкие, мудрые и верные изначальному преданию.
11:20-21 В первом веке евхаристические собрания происходили в вечернее время, по образу Тайной Вечери Господней, и соединялись с так называемой вечерей любви, общей трапезой, устраивавшейся для бедных. До апостола дошли слухи, что на этих трапезах нарушалось церковное благочиние: богатые, отделяясь от других, угощали друг друга, а не голодных, что препятствовало духовной сосредоточенности желавших достойно причащаться Святых Тайн Христовых. Они ели "свою пищу", точнее, "свою вечерю" (греч "to idion deipnon"), которую Павел противополагает "Вечере Господней" (ст 1 Кор 11:20- "kuriakon deipnon"), совершавшейся в общении любви.
11:23-29 Павел излагает здесь краеугольные положения Церкви о Евхаристии:
1) в Святых Дарах под видом хлеба и вина - согласно определению Тридентского Собора - "содержится истинно, действительно и существенно Тело и Кровь, Душа и Божество Господа нашего Иисуса Христа, т.е. весь Христос". Христос присутствует в Евхаристии "истинно", не только как символ; "действительно", а не в зависимости от нашей веры или воображения; "существенно" - не только Своей благодатью, но и всем Своим существом;
2) Как достойно, так и недостойно причащающиеся вкушают Тело и Кровь Христа, достойные в жизнь вечную, а недостойные в осуждение, "не рассуждая о Теле Господнем" (греч - не различая Тела) (ст 1 Кор 11:29).
3) Христос пребывает нераздельно в Евхаристии как под видом хлеба, так и под видом вина, что явствует из слов апостола: "кто будет есть хлеб сей или пить чашу Господню... " "Тело мое, за вас ломимое" - вариант: которое за вас ломимо. "Кто ест и пьет недостойно" - слово "недостойно" отсутствует в древнейших рукописях.
11:32 "Будучи же судимы, наказываемся от Господа" - испытания, посылаемые Господом, суть временные наказания, "суды", предваряющие Страшный Суд. Они посылаются для вразумления и обращения, чтобы верующие, терпеливо перенеся испытание, были избавлены от конечного осуждения. Эти наказания не были бы нужны, если бы виновные испытывали и исправляли сами себя, особенно перед причащением Святых Тайн (ст 1 Кор 11:31).
12 В гл 1 Кор 12-14Павел объясняет, как следует пользоваться дарами Духа (харизмами), данными общине как видимое свидетельство присутствия Духа, чтобы поддержать общину новообращенных, вера которых еще недостаточно укрепилась. Коринфяне склонны были ценить прежде всего внешние проявления харизм и пользоваться этими дарами в атмосфере беспорядка, подобной той, которая возникает на языческих сборищах. Павел указывает, что харизмы даны для блага общины и не должны приводить к соперничеству (гл 1 Кор 12). Затем он объясняет, что любовь все превышает (гл 1 Кор 13) и что ценность даров Духа пропорциональна вкладу, который обладающие ими вносят в созидание общины (гл 1 Кор 14).
12:2 "Ходили к безгласным идолам", точнее были неудержимо влекомы (греч "wV an hgesqe apagamenoi"). На языческих празднествах (особенно в честь Вакха и Кибелы) людей охватывал экстаз, они не владели собой ("как бы вели вас").
12:3 Отличительный признак подлинного духовного дара есть, прежде всего, исповедание Христа и всего Христова учения. Став христианами, коринфяне освободились от власти демонических стихий. Их вера в Иисуса как Господа есть результат действия в них Духа Божия.
12:4-6 Здесь ясно выражена идея троичности Бога.
12:8 "Слово мудрости" - по всей вероятности, дар излагать самые глубокие истины христианства, о божественной жизни и жизни Бога в нас (ср Евр 6:1- "совершенство"; 1 Кор 2:6-16). "Слово знания" - очевидно, дар излагать основные истины христианства: "начатки учения Христова" (Евр 6:1).
12:9 "Вера" - в исключительной степени.
12:10 "Различение духов" - дар узнавать происхождение данного явления (от Бога ли оно, от злого духа или от природы). "Разные языки" - харизма "языков" или глоссолалия есть дар хвалить Бога в экстатическом состоянии на незнакомом языке под действием Духа (1 Кор 14). Эта харизма восходит ко времени основания Церкви (Деян 2:3-4; Деян 10:44-46; Деян 11:15; Деян 19:6).
12:12-31 Апостол не раз в своих посланиях уподобляет Церковь человеческому телу, глава которого Христос (Еф 1:22-23; Еф 4:12; Кол 1:18). Это сравнение могло возникнуть у Павла на пути в Дамаск, при явлении ему Христа, отождествившего Себя с гонимыми христианами (Деян 9:4сл). Воскресший во плоти, оживленный Духом (Рим 1:4), Христос есть начаток (1 Кор 15:34) нового мира, с которым христиане связаны непосредственно самим своим телом (Рим 8:11), чрез таинства крещения (Лк 12:13; ср Рим 6:5) и Евхаристии (1 Кор 10:16сл). Таким образом, они становятся Его "членами" (1 Кор 6:15), связанными с Его собственным Телом и составляющими в единении с Ним таинственное или мистическое Тело Христово (1 Кор 12:27; ср Рим 12:4сл), "которое есть Церковь" (Кол 1 24).
Как все члены тела необходимы, каждый по-своему, для всего тела, так и в мистическом Теле Христовом все его члены, выполняя каждый свое назначение и служа всему организму каждый своим даром, образуют одно животворимое Духом Святым гармоническое целое.
Среди даров Духа, данных членам Церкви, следует различать постоянные и временные харизмы. Верховная учительная и пастырская власть в Церкви дана Спасителем апостолам и их преемникам (Мф 28:18-20; Мк 16:16-17; Мф 16:18-19и др). Чрезвычайные дары, проявляющиеся в жизни святых и даже простых верующих, дополняют харизмы, лежащие в основе иерархической структуры Церкви, ибо Дух Святой есть "Дух Христов" (Гал 4:1), и Его внушения не могут противоречить установленному Христом.
13:1-7 Все виды служения ничто перед лицом Божиим, если они не проникнуты духом Христовой любви. Вся эта глава - прославление благодатной любви к Богу и ближнему.
Источник ее - Бог, Который первым возлюбил нас (1 Ин 4:19) и предал Сына Своего за нас, грешных (Рим 5 8), чтобы мы стали чадами Его (1 Ин 3:1). Сама природа Бога - любовь (1 Ин 4:7сл), как Бога Отца (2 Кор 13:13и др), так и Бога Сына (Еф 3:19и др); Он любит Отца, как Отец любит Его (Ин 14:31; Кол 1:13), и любит людей "до конца" (Ин 13:1), предав Себя за них (Гал 2:20). Святой Дух есть дух любви (Рим 15:3), изливающейся в сердца верующих (Рим 5:5), что открывает им возможность исполнить "наибольшую заповедь в законе" - о любви к Богу и ближнему (Мф 22:36-39) и даже к врагам (Мф 5:43-48п). Апостолы постоянно увещают новообращенных исполнять (Рим 13:8; Гал 5:13сл; Еф 1:15; 1 Петр 1:22; 1 Петр 2:17; 1 Ин 2:10и др) эту новую заповедь, данную Иисусом (Ин 13:34сл; Ин 15:12; Ин 15:17и др). В основе такой любви лежат смирение, искренность, самоотвержение (Рим 12:9сл; 2 Кор 6:6; Флп 2:2сл и др). Она есть "совокупность совершенства" (Кол 3 14), покрывающая множество грехов (1 Петр 4:8).
13:8-10 И пророчества, и знания позволяют только отчасти проникнуть в истину. Поэтому они потеряют всякое значение, когда истина откроется во всей своей полноте; любовь же по самой своей природе всеобъемлюща и потому переживет все земное и пребудет вовеки.
13:12 В этой жизни мы видим небесное как бы в зеркальном отражении, тускло и неопределенно - в жизни будущего века нам дано будет узреть Бога "лицом к лицу".
13:13 Благодаря любви в душе христианина обитает Христос (Еф 3:17) и другие Лица Пресвятой Троицы (2 Кор 13:13); она превосходит веру и надежду, ибо она непреходяща (ст 1 Кор 13:8).
14 В этой главе апостол убеждает коринфян в большей мере употреблять на собраниях дар пророчества, чем дар говорить на незнакомых языках. Он сначала указывает на преимущества дара пророчества перед даром языков, а затем объясняет, когда нужно прибегать к тому или иному дару.
14:1 "Достигайте любви" - точнее, стремитесь ("diwkete") к любви. Пророчествовать значит поучать верующих на понятном им языке.
14:4 Дух Божий посылает людям дары для служения Церкви. Если же они не служат Церкви, "они (дары), - по словам св Иоанна Златоуста, - обращаются в ничто".
14:6 Павел напоминает здесь, что в период пребывания у коринфян он говорил с ними на их языке, заботясь только об их пользе, хотя и владел даром языков в большей мере, чем они.
14:11 "Я для говорящего чужестранец", букв варвар, т.е. не понимающий греч. языка.
14:12 "Ревнуя о дарах духовных, старайтесь обогатиться ими к назиданию церкви" - точнее: так как вы ищете даров духовных (букв духов), старайтесь приобрести их в изобилии для созидания ("oikodomhn") Церкви.
14:13 "Говорящий на незнакомом языке, молись о даре истолкования", "дабы тебе быть полезным для всех, а не заключать дара в одном себе" (Св. Иоанн Златоуст).
14:14 "Хотя дух мой и молится, но ум мой остается без плода" - "OTH Плодом для говорящего служит польза слушающих Рим 1:13", - сказал апостол Павел в посл к Рим. "Хочу иметь некий плод, у вас, как и у прочих народов. Потому, беседуя на другом языке и не предлагая присутствующим истолкования, не буду иметь никакого плода, потому что они не получат никакой пользы" (Бл. Феодорит).
Большой греческий город Коринф, расположенный на перешейке между Адриатическим и Эгейским морями, стал при императоре Августе главным городом провинции Ахайи, обнимавшей всю Грецию. Сознавая значение Коринфа, Павел проповедовал в нем более 18 месяцев (Actus 18:1-18) с конца 50-го до середины 52 г. Ему удалось основать большую цветущую общину, состоящую главным образом из небогатых горожан (1 Corinthios 1:26-28); но вскоре, после того как он отплыл в Ефес, в среде коринфских христиан возник кризис.
Очаг греческой культуры, место скрещения различных религий и течений мысли, Коринф приобрел печальную известность из-за царившего в нем разврата. В атмосфере языческой столицы новообращенные испытывали различные затруднения. Цель послания Павла — помочь им преодолеть эти трудности.
Первое «доканоническое» послание Павла (1 Corinthios 5:9-13) не сохранилось. Позднее в Ефесе, в предпасхальный период 57 г. (1 Corinthios 5:7 сл; 1 Corinthios 16:5-9; ср Actus 19:21), он написал Коринфянам новое послание, которое в Библии именуется 1 Кор. В нем он отвечал на некоторые вопросы, заданные прибывшими в Ефес коринфскими христианами (1 Corinthios 16:17), разъяснял недоразумения, возникшие в связи с проповеднической деятельностью красноречивого Аполлоса, о чем ему сообщили «домашние Хлоины» (1 Corinthios 1:11).
Тревожное положение Церкви Коринфа побудило ап Павла дать ей ряд указаний, относящихся к важнейшим вопросам христианской жизни. 1) Он осудил враждующие между собой группировки в Церкви; 2) решительно потребовал принятия мер против нарушителя нравственности; 3) разъяснил свою позицию в вопросе о браках между христианами и язычниками; 4) обрисовал христианский идеал брака и безбрачия; 5) дал ответ сомневающимся относительно «идоложертвенной» пищи; 6) коснулся социального вопроса (в частности, вопроса о рабах); 7) призвал женщин к скромному поведению, настаивая при этом, что перед Богом женщина и мужчина равны; 8) указал на необходимость благоговейно и достойно совершать евхаристические вечери; 9) пояснил, что всем духовным дарованиям принадлежит свое законное место в жизни Церкви; 10) объяснил, как должен относиться христианин к обетованию всеобщего воскресения. Многие его советы обусловлены определенной исторической эпохой, однако суть преподанного им учения имеет неизмеримо более широкое значение.
Апокалиптические описания последних дней (1 и 2 Фес) сменяются в 1 Кор более убедительными доводами, которыми Павел стремится обосновать христианскую надежду на воскресение во плоти, чуждую представителям греческой культуры (1 Corinthios 15). Противопоставляя безумие Креста эллинской мудрости, он хочет вразумить коринфян, у которых возникли распри из-за их приверженности разным учителям, проповедовавшим им христианство. Апостол напоминает им, что есть только один учитель, Христос, одна вера, одно спасение через Крест, и в приятии его заключается подлинная мудрость (1 Corinthios 10:4-13).
1. Послания св апостола Павла являются — после Евангелий — важнейшим документом священной НЗ-ной письменности. Обращенные к отдельным церковным общинам, они еще при жизни апостола пользовались авторитетом у многих христиан: их читали на молитвенных собраниях, переписывали, распространяли. Как показывают Деяния и Послания, св Павел был не единственным учителем и благовестником первохристианства. Наряду с ним трудились и другие. Существовала круги влияния ап Петра, ап Иоанна, Иакова Брата Господня. Далеко не всюду благовестие св Павла встречало полное понимание. Но постепенно уже к концу I в. Церковь приняла его Послания как боговдохновенное апостольское выражение основных истин евангельского учения. То, что эти истины были открыты человеку, который не знал Иисуса Христа во время Его земной жизни, свидетельствует о непрекращающемся действии Сына Божия и Духа Господня. Во времена проповеди св Павла четырех канонических Евангелий еще не существовало. Когда же они появились, стало очевидным, насколько подлинный Дух Христов пронизывал его благовестие и богословие.
2. Сведения о жизни ап Павла содержатся в Деяниях и Посланиях. Здесь укажем лишь основные вехи биографии «апостола народов». Савл (Павел) родился в Тарсе Киликийском на юге Малой Азии в первые годы по Р.Х.. в семье ревностных почитателей Закона, принадлежавших к школе фарисеев (Деян 22:3; Флп 3:5). Родители отправили его в Иерусалим, где он учился у «патриарха» фарисеев Гамалиила I (Деян 22:3). В 35-36 гг. Савл был свидетелем и участником расправы над св Стефаном и ожесточенно преследовал христиан-эллинистов (Деян 7:58; Деян 8:1, Деян 8:3; Гал 1:13-14). Тогда же произошло его внезапное обращение (Деян 9:1-19; Деян 22:4-16; Деян 26:12-18; Гал 1:15). Став последователем Христа, Савл три года жил в Набатее (Гал 1:17), проповедовал в Дамаске, где подвергся первым преследованиям (Деян 9:19-25). Около 39 г. он посетил Иерусалим и познакомился с апп Петром и Иаковом (Гал 1:18-19). С 39 по 43 гг. он оставался на родине в Тарсе, откуда его призвал ап Варнава для участия в работе на ниве Господней (Деян 11). В 46 г. он привез пожертвования иерусалимским христианам (Деян 11:28-30). С 45 по 49 год длилось 1-е миссионерское путешествие св Павла (совместно с апп Варнавой и Марком). Он посещает о. Кипр и города Памфилии и Писидии (юг М. Азии). В 49 или 50 г, он снова в Иерусалиме, где происходит «апостольский собор», отменивший для христиан-неевреев обязанность соблюдать ВЗ-ные обряды. С 50 по 52 Павел обходит Сирию, Малую Азию и впервые высаживается на европейском берегу. Он основывает церкви на Балканах (2-е миссионерское путешествие, Деян 15:36-18:22). 3-е путешествие было предпринято с целью посетить и духовно укрепить уже прежде основанные им общины (Деян 18:23-21:16). Апостол обходит города М. Азии, Македонию, Грецию и отплывает из малоазийского порта Милета в Палестину. В 58 г. апостол прибыл в Иерусалим. Там он подвергся нападению фанатиков и был под конвоем доставлен в Кесарию, резиденцию римского прокуратора (Деян 21:27 сл). Два года апостол Павел находился в заключении. Он отклонил предложение правителя Феста быть судимым в Иерусалиме и потребовал суда кесаря (Деян 25:9-11); его отправили на корабле в столицу. Он достиг берегов Италии и в 60 г. прибыл в Рим. Рассказ Деян обрывается на 63 г. Есть основание полагать, что Павел был оправдан и осуществил свой замысел посетить западную границу империи, Испанию (Рим 16:23-24). Когда он вторично приехал в Рим (ок 67 г.), его вновь арестовали (2 Тим 1:15-17) и приговорили в смерти. К этому времени имперские власти уже знали о существовании христиан (в 64 г впервые было казнено «огромное множество» верующих во Христа, которых обвиняли в поджоге города). Как римский гражданин св Павел был обезглавлен.
Проследить судьбу Павловых Посланий значительно труднее, чем события его жизни. Неизвестно, кто и когда собрал в одну книгу избранные послания апостола (в сборник вошли далеко не все, ср 1 Кор 5:9). В 2 Петр 3:15-16 содержится намек на существование такого сборника. Послания Павла известны св Клименту Римскому (90-е гг I в.), св Игнатию Антиохийскому (начало II в.) и св Поликарпу Смирнскому (ок 110-120 гг.). В конце II в. канон Муратори уже включал 13 Посланий Павла (кроме Евр) в состав Св Писания. Ок. 144 г. еретик Маркион опубликовал первый известный нам сборник Посланий (Гал 1-2, Кор, Рим, 1-2 Фес, Еф, Кол, Флп, Флм; ср св Епифаний. Против ересей, 42).
4. Ап Павел говорит о «своем благовествовании», но это отнюдь не значит, что он считает себя основателем новой религии и проповедует собственное учение (Рим 2:16; Рим 14:24); ни на минуту не дает он своим читателям забыть, что видит в себе только последователя, служителя, апостола Иисуса Христа. «Павлово Евангелие» имеет четыре источника, на которые он сам вполне определенно указывает: 1) непосредственное откровение, полученное апостолом от Христа Воскресшего (см, напр, Гал 1:11-12); 2) все то, что Павел «принял» через свидетелей земной жизни Господа и через апостольское Предание (Деян 9:10 сл; 1 Кор 7:10, 1 Кор 7:25; Рим 6:17; Гал 1:18); 3) Свящ Писание ВЗ, в котором апостол видел подлинное Слово Божие (2 Тим 3:16); 4) Предание ВЗ-ной Церкви, особенно то, которое получило развитие в эпоху Второго Храма. Многие богословские понятия и толкования св Павел усвоил в школе своих учителей-раввинов (в частности, Гамалиила). Следы влияния на апостола эллинистической мысли незначительны. Он едва ли был начитан в произведениях античных авторов. В Посланиях можно найти лишь косвенные намеки на их доктрины (например, стоицизм), которые были широко распространены в ту эпоху.
Богосл. учение ап Павла есть благовестие о спасении и свободе. В кратких чертах его можно свести к следующей схеме. Замысел Творца направлен на благо всего творения. Этот замысел является «тайной» Божией, которая открывается людям постепенно. Темные силы, восставшие против Создателя, противятся осуществлению божественной Воли. Они внесли в природу тление, а в жизнь людей — грех. Поскольку же человечество создано как некий единый сверхорганизм («Адам»), его зараженность грехом стала препятствием для приобщения Адама к высшему божественному Благу. Первозданный («Ветхий») Адам есть, однако, лишь образ (прообраз) грядущего обновленного и спасенного человечества, душой или главой которого стал «Новый Адам», Христос. Ап Павел не употребляет мессианского титула «Сын Человеческий», поскольку он был мало понятен его читателям-неевреям. Тем не менее само понятие о Сыне Человеческом как Мессии, в Котором пребывают все верные (Дан 7:13-14, Дан 7:18, Дан 7:27), Павел сохраняет. Его искупительную миссию апостол рассматривает в свете пророчества о Рабе (Служителе) Господнем (Ис 53). В соответствии с учением позднего иудейства, ап Павел делит Священную Историю на два эона (века) — старый и новый, т.е. мессианский, наступивший с момента явления Иисуса. В новом эоне Закон Ветхого Завета уже перестает быть обязательным, ибо Мессия открывает иной, более совершенный путь спасения. В старом эоне (ВЗ) царствуют сатана и грех. Чтобы люди осознали свое несовершенство, им был дан Закон Моисеев. Но возможность побеждать зло приносит не Закон, а благодатная сила, идущая от Христа. Соединившись с падшим человечеством, Безгрешный дарует грешникам спасение. Оно осуществляется в духовном единении со Христом через доверие к Нему, веру в Него. Вера есть акт свободной воли. Вера не сводится к исполнению того или иного обрядового и этического регламента, она — «жизнь во Христе», «подражание» Ему, мистический союз с Ним, делающий верных единым Телом Христовым. Иисус есть единственный «Ходатай», Посредник между Божеством и тварным миром, ибо Он соединяет в Себе божественное Начало и начало человеческое. Внешними знаками свободного принятия веры являются Крещение и Евхаристия, а в повседневной жизни — любовь, деятельное добро, служение ближним. Без любви даже вера не имеет силы, не является подлинной верой. Завершение земной истории и Божиего замысла апостол видит в полной победе Света и уничтожении греха и смерти. Общим воскресением и жизнью будущего века увенчаются спасительные деяния Господни.
Стиль Посланий ап Павла в высшей степени своеобразен. Обычно он диктовал их, и поэтому они сохраняют отпечаток живой, непосредственной речи, В них сочетаются вдохновенная проповедь, увещания, полемика, богословские размышления, автобиографические элементы, обсуждение частных проблем и житейские просьбы. Порой послания апостола переходят в настоящие гимны и молитвы, вводящие нас в мир мистического опыта святого. Написанные в напряжении всех душевных сил, Послания отражают характер, переживания, нравственный облик автора. На первый взгляд в них нет ясной последовательности мысли, но при более внимательном чтении всегда вырисовывается ее основное направление.
Павел владел древнееврейским, арамейским и греческим языками (быть может, и латинским), и это сказалось на его Посланиях. Построение их выдает человека семитской культуры, однако хорошо усвоившего греческую манеру выражаться. Писание он цитирует по Септуагинте; образы и дух Библии пронизывают каждую строку Павла.
Послания были написаны между 50-ми и 60-ми годами (подробнее о датировке будет сказано ниже в примечаниях).
11 Большинство толкователей полагают, что уже в первой половине 11-й главы апостол имеет в виду общественное богослужение, которое нарушалось появлением женщин без покрывала на голове. Такое предположение основано на том, что в 4, 5 и 13-м стихах упоминается о пророчествовании, которое будто бы имело место только при общественном богослужении (ср. 14:3 и сл.; 24:29). Но ничто не препятствует также предположить, что дар пророчества проявлялся также и в домашнем богослужении, в тесном семейном кругу, где могли выступать в качестве совершителей молитвы и женщины. Некоторые обстоятельства даже мешают допустить то предположение, что апостол имеет здесь в виду молитву и пророчествование при общественном богослужении. Так для обоснования своего постановления относительно женщин апостол не ссылается вовсе на особенный характер общественного богослужения, а затем в 17-м стихе он об обстоятельствах, имевших место при общественном богослужении, говорит как о чем-то новом (ср. 18 ст. — во-первых). Наконец, если бы шла речь об общественном богослужении, где апостол упомянул бы и о девицах, а не об одних женщинах. Итак, следовательно, апостол имеет в виду домашнюю жизнь женщины. Что же здесь обратило на себя его внимание. По-видимому, коринфские христианки стремились к полному уравнению в правах со своими мужьями. Учение апостола о том, что во Христе Иисусе нет различия между мужским полом и женским (Гал 3:28), коринфянки поняли не только в смысле равенства своих прав на спасение и благодать с правами мужчин, а в смысле равенства и в правах житейских. Это свое понимание равенства они обнаруживали в том, что при домашних молитвах, где и они иногда пророчествовали, они снимали с себя покрывало, которое в Коринфе, очевидно, служило символом подчиненности жены мужу. Против этого стремления коринфских женщин-христианок апостол и говорит теперь, как ранее он говорил против стремления рабов-христиан к освобождению (7:21 и сл.). Он увещевает коринфянок оставаться в прежних пределах, которые указаны им при самом их сотворении. Он требует, чтобы женщины надевали покрывало при молитве и пророчествовании в знак своего подчинения мужу. Затем, чтобы еще более показать нелепость претензии коринфских женщин, апостол указывает им на обычай общегреческий и на обычай, соблюдаемый в других христианских церквях.
11:1 Этот стих составляет заключение к гл. 10-й. Апостол учит христиан подражать ему, как и он подражает Христу. Он постольку может быть примером для других, поскольку сам подражает примеру Христа, Который был образцом полного самоотречения (ср. Рим 15:1-3). Конечно, апостол не требует от христиан рабского подражания: обстоятельства его жизни и жизни коринфян были неодинаковы — тем более, конечно, это нужно сказать о современных обстоятельствах. Но дух самоотречения христиане всегда и везде должны иметь такой же, каким был проникнут ап. Павел.
11:2 Хвалю вас — правильнее: но хвалю вас за то. Частица но указывает на переход к новой теме.
Предания, т. е. указания, касающиеся церковной жизни, а не учения. О последних апостол говорит в 15:3.
Апостол хочет сказать здесь, что в общем поведение коринфян заслуживаете похвалы — они стараются удержать порядки, заведенные апостолом.
11:3 Но есть нечто в поведении коринфян, что не заслуживает похвалы. Коринфяне гордились обширностью своего христианского познания и некоторые из них, наиболее либеральные, вероятно, не считали нужным руководиться в своей жизни указаниями ап. Павла. Ввиду этого апостол и говорит, что им нужно узнать как следует еще одно важное обстоятельство, на которое они, очевидно, не обращали внимания: везде и в отношениях человека к человеку, человека к Богу и даже в отношениях между Богом и Христом существует известное подчинение, о чем свободолюбивым коринфянам не приходило и в голову.
Всякому мужу глава Христос. Выражение глава имеет двоякое значение: с одной стороны оно заключает в себе мысль о жизненном общении (от головы идут нервы по всему телу), с другой — указывает, что в этом общении существует некоторое неравенство между двумя сторонами. Таково и общение между мужем и женою в браке: хотя оно есть общение тесное и жизненное, тем не менее одна сторона — муж — является здесь более сильною, господствующей, а другая — жена — зависимою и более пассивною, чем активною. Таково же отношение между мужчиною (здесь муж значит мужчина) и Христом. Тут также есть сторона активная, владычествующая — это Христос, и сторона слабая, способная более воспринимать, чем действовать — это мужчина. Наконец, это отношение восходит еще выше, достигает до жизни Божества: Отец и Сын — это тоже две стороны, находящиеся в теснейшем общение между собою, но все-таки Сын не делает ничего Сам от Себя, если не увидит Отца творящего (Ин 5:19).
Жене глава муж. Апостол обозначает здесь естественное и социальное правовое отношение мужа к жене. Муж — глава семьи, а жена занимает (или занимала) подчиненное положение. Христианство такой порядок не уничтожило, а освятило. Таким образом, в отношении к духовному спасению женщина так же, как и мужчина, имеет главою Христа (изречение: «Я — лоза, а вы — ветви» — Ин 15:5 — относится к обоим полам), тем не менее в естественном и социальном отношении женщина должна занимать подчиненное положение в отношении к мужу.
А Христу глава — Бог. Древние церковные толкователи и некоторые из новых видят здесь отношение Бога к воплотившемуся Сыну Божию. За правильность такого взгляда говорит и то обстоятельство, что апостол употребил здесь термин Христос, а не Сын Божий. Годэ находит возможным видеть здесь и указание на известное соподчинение, существующее между Сыном Божиим до воплощения и Богом Отцом. Мнение это давно уже было признано еретическим (субординационизм), да и то основание, какое Годэ приводить в его пользу, не имеет значения. Он говорит именно, что если мы будем видеть здесь отношение только к воплотившемуся Сыну Божию, то при этом понимании мы должны устранить мысль о единстве жизни и существа между Христом и Богом. Но Господь Иисус Христос ясно и определенно свидетельствует, что единство между Ним и Отцом осталось совершенным и по Его воплощении. «Я и Отец — одно» (Ин 10:30; ср. ст. 38,15).
11:4-6 Между 3-м и 4-м стихом надобно вставить такую мысль: «если жена действительно подчинена мужу, то она должна проявлять эту подчиненность и во внешнем своем виде, и прежде всего в покрытии головы».
Всякий муж. Апостол говорит о муже не потому, чтобы в Коринфе мужчины являлись в богослужебное собрание с покрытыми головами, а потому, что через это упоминание еще резче выступает ненормальность появления женщины с открытою головою.
Молящийся или пророчествующий — объяснение его в гл. 14.
Главу свою, т. е. и самого себя, и Христа, своего Главу, о славе Которого он должен пещись. Покрывая свою голову, мужчина этим давал бы понять, что он зависит от какой-то другой Главы, кроме своей, небесной, и этим похищал бы честь, какая подобает Христу.
И всякая жена. Так как, наоборот, женщина имеет над собою и на земле видимую главу, — мужа, — то для последнего было бы поношением, если бы женщина надела на себя одеяние, которое было символом независимого положения.
Молящаяся или пророчествующая — очевидно, дома, а не при общественном богослужении, потому что апостол запрещал женщинам говорить при общественном богослужении (14:34).
Свою голову — т. е. своего мужа, у которого она отнимает принадлежащие ему права, молясь с открытою головою.
Ибо это то же. В 15-м стихе сказано, что длинные волосы для жены — честь. Следовательно, обритие или острижение волос — позор. Кто из женщин стрижет волосы, та лишает себя чести, которая лежит в природе обычая растить волосы. Женщина таким образом ставит себя на ступень тех женщин, которые не хотят соблюдать установленных в природе порядков.
Пусть стрижется, т. е. ей, значит, все равно! Она не стесняется никакими приличиями... (у евреев остриженная голова женщины служила знаком позора, ср. Ис 3:16 и сл. У греков такого значения этот обычай не имел).
11:7-9 Доселе апостол доказывал необходимость подчинения жены мужу соображениями, заимствованными из сферы, можно сказать, отвлеченной, философско-богословской. Теперь он выводит необходимость эту из истории сотворения жены.
Образ и слава Божия. Первое выражение (εἰκὼν) указывает на то, что муж, в силу своего владычества над женою, отражает на себе власть невидимого Творца мира над всеми вещами (ср. Быт 1:26-28; Пс 8). Второе (δόξα) — на то, что муж, поскольку он остается верным своему назначению, как отобраз славы Божией, в свою очередь прославляет и Самого Бога, слагая к Его ногам венец, какой возложил на него Бог. В таком же смысле уполномоченные от церквей называются славой Христовой во 2-м послании в Коринфянам (2 Кор 8:23): они содействуют прославлению Христа в разных церквях. Такой муж — отобраз Божий и слава Божия — не должен сокрывать это — свое достоинство — под покрывалом. Чрез это он затмил бы отблеск божественного величия, какое дано ему Творцом. Но в силу того же закона жена должна поступить иначе.
Жена есть слава мужа. Это выражение находит свое объяснение в двух следующих выражениях: жена взята от мужа и создана для мужа. Всеми лучшими свойствами своего существа, по свободному влечению, жена стремится помогать своему мужу во всех его начинаниях и этим содействует ему в приобретении славы.
Почему однако апостол жену не назвал образом мужа, а только его славою? Потому что с понятием образа соединено представление о властительном достоинстве, а жена такого властительного достоинства в доме не имела: отобразом и участником в управлении домом была у отца семейства не жена, а его старший сын.
Жена для мужа — см. Быт 2:18.
11:10 Так как жена сотворена из мужа и для мужа, то она и должна на голове иметь знак власти, которой она подчинена.
Для Ангелов. Это прибавление, по-видимому, не имеет значения основания, в силу которого жена должна в церкви покрываться покрывалом: впереди уже достаточно ясно выражена причина и цель этого покрывания и 10-й стих поэтому начинается выражением посему. Гейнрици говорит, что об Ангелах здесь упомянуто, потому что они были при сотворении мира и людей орудиями в руках Божиих и потому, что они чувствуют себя оскорбленными, видя, как нарушаются нормальные, при самом сотворении установленные, отношения между мужем и женою. Эту мысль можно принять, с тою, впрочем, оговоркою, что ангелы были только свидетелями творения мира (Иов 38:7). А что они невидимо присутствуют в богослужебных собраниях верующих — об этом можно заключать из других мест посланий ап. Павла (напр. Еф 3:10; Тим 5:21; 1 Кор 4:9). Это мнение уже высказано было древними церковными толкователями (Иоанн Златоуст, Августин), но тем не менее наряду с ним существовало другое, приводимое еще Тертуллианом, — что здесь нужно разуметь злых ангелов, которые возбудятся похотью к женщинам, открывшим свою голову. Но злые ангелы нигде просто ангелами не называются. Некоторые еще разумели здесь шпионов языческих, предстоятелей церкви и т. д., но все эти мнения не могут быть признаны сколько-нибудь основательными. Есть еще мнение, что это прибавление есть позднейшая вставка, но это мнение также не может быть принято, потому что слова: для Ангелов находятся во всех древнейших кодексах.
11:11-12 Зависимое положение женщины в христианстве смягчается в силу того духовного общения во Христе (в Господе), какое существует между мужем и женою: один супруг всегда мыслится тесно связанным с другом во всех обстоятельствах жизни — и в молитве и во взаимном споспешествовании в деле духовного усовершенствования.
Муж чрез жену. То обстоятельство, что всякий мужчина рождается от женщины, уравнивает до известной степени положение обоих полов. Этим упоминанием апостол смиряет гордость мужа и с этою же целью апостол прибавляет дальше: «все же — от Бога». Не сами люди устроили так или иначе свои отношения, а все сделалось так, а не иначе потому, что этого восхотел Бог.
11:13 Теперь апостол обращает внимание на известную особенность в физической организации мужчины и женщины. Сначала обращается он к рассудительности читателей. Сами они должны сообразить, что являться пред Богом (молиться Богу) жене нельзя с головою открытой. Ведь — все — от Бога; Бог установил — это Его воля — чтобы женщина была в подчинении у мужа. Как же она осмеливается явиться молитвенницею пред Богом в таком виде, какой свидетельствует о том, что она не хочет держаться Божеского установления?
11:14-15 Если этого мало, то пусть коринфяне обратят внимание на то, чему их учит сама природа (φύσις), которая, так сказать, побуждает женщин носить длинные волосы, а мужчин — короткие. Длинные, простирающиеся почти до ног волосы женщины указывают, что она должна закрываться от взоров мужчин. Наоборот, внушая мужчинам носить короткие волосы, природа тем самым говорит, что мужчина должен являться с открытою головою, как царь творения. Волосы для него служат как бы короной, а для женщины — покрывалом. Таким образом в самом физическом устройстве женщины обнаруживается всеблагая и премудрая воля Бога-Творца.
11:16 Апостол знал, что греки любят спорить всегда — даже в вещах, не требующих обсуждения. Поэтому он этим спорщикам, которых, может быть, не убеждали никакие разумные доказательства, заявляет, что вообще обычаи христианской церкви не допускают появления женщин с головой открытой: такого обычая — нигде нет! И в самом деле, изображения, имеющиеся в древних римских катакомбах, дают возможность убедиться, что древние христиане-мужчины коротко стригли себе волосы, а женщины-христианки надевали довольно длинное покрывало на голову, ниспадавшее на плечи, которым закрыто было и их лицо.
Спрашивают: не было ли высказанное апостолом убеждение обусловлено местными и временными отношениями? Не стал ли бы апостол рассуждать иначе, если бы жил в наши дни на западе Европы? На этот вопрос мы должны отвечать отрицательно. Основания, какие приводит апостол, заимствованы не из тогдашних отношений и обычаев, но имеют отношение к фактам непреходящим и неизменным. В самом деле, физическое устройство женщины (ст. 13-15) и сегодня и впоследствии всегда останется тем же, какое имела женщина в дни ап. Павла. Затем история сотворения человека, на которую апостол ссылается (ст. 8-12), и теперь, как во дни апостола, является в глазах христиан началом, по которому строится общественный порядок. Отношение между Богом и Христом, Христом и мужем, мужем и женою (ст. 3) не изменилось по существу. Поэтому или нужно признать доводы апостола неосновательными, или же признать их имеющими значение на все времена. А так как нет основания отрицать последнее, то, следовательно, нужно полагать, что апостол и в настоящее время сказал бы женщинам-христианкам то же, что говорит он женщинам-христианкам в рассматриваемой главе.
Впрочем, нужно заметить и то, что апостол не вступается здесь в сферу так называемой женской эмансипации вообще. Он говорит только о женщинах замужних и их правах в церковной жизни. Он совсем не предрешает таких вопросов, как вопрос о праве девиц на получение образования, о праве иметь занятия на государственной и общественной службе и тому подобное, хотя во всяком случае и тут имеют несомненное значение те доводы, какие приводит апостол против стремления жен-христианок сравняться со своими мужьями в религиозной сфере или собственно в правах своих как члена церковного общества. «Никогда не нужно, — говорит Мейер, — забывать нам следующего: женская эмансипация, даже и христианская, стремится к полному уравнению женщины с мужчиною; она основывается на непонимании Евангелия; она представляет собою физическую карикатуру».
11:17-34 Апостолу сообщили о еще более важном беспорядке, какой имел место в жизни коринфской христианской общины. Именно в богослужебных собраниях христиан отразилась та партийность, о которой апостол говорил в первых четырех главах своего послания (17-19), а затем в этих же собраниях, при совершении таинства Евхаристии, когда еще совершалась предварявшая это таинство вечеря любви, всякий спешил сам съесть принесенную им пищу, чтобы она не доставалась другим, неимущим. Апостол указывает на ненормальность такого образа действий. Велико значение таинства св. Евхаристии! Здесь совершается бескровная жертва в память той великой жертвы, какую принес за людей Христос, и тот, кто недостойно приступает ко вкушению тела и крови Господней, принимает на себя большую ответственность пред Господом. Оттого в коринфской общине участились и случаи внезапной смерти христиан: это наказание Божие за то, что христиане эти не в надлежащем настроении приступали к приобщению.
11:17 Не хвалю вас. Апостол находил возможным хвалить коринфских христиан (ст. 2-й), хотя и видел нечто ненормальное в их поведении. Но здесь он не находит этого возможным. Почему же? Нет ли в этом противоречия? Нет, противоречия здесь нет, потому что здесь речь идет не о нарушении какого-либо установления апостольского, а о недостатке благоговения при совершении важнейшего из богослужебных действий. Похвала за соблюдение преданий апостольских не отнимается от коринфян.
Собираетесь не на лучшее, а на худшее, т. е. ваши богослужебные собрания ведут за собою не улучшение взаимных отношений между вами, а только ухудшают эти отношения.
11:18-19 Во-первых слышу. Соответствующее этому первому упреку второе порицание начинается в ст. 20-м. Это ясно видно из того, что как 18-й, так и 20-й стих начинаются одинаково выражением: когда вы собираетесь (συνερχομένων ὑμω̃ν).
В церковь — правильнее: как церковь или церковью (ἐκκλησία̨). Этим обозначается род и способ собрания, а не место (ср. 14:23).
Разделения. Апостол не входит в разъяснение того, какие это были разделения, очевидно, потому что подробно объяснил это в первых четырех главах своего послания. Это, конечно, были разделения из-за учителей веры.
Чему отчасти и верю. Апостол хочет смягчить ту картину настроений, какую нарисовали ему прибывшие в Ефес из Коринфа христиане. Быть может, — хочет сказать он, — положение вещей в Коринфе не так уже плохо, как показалось этим ревностным христианам.
Ибо надлежит. Апостол говорит здесь о внутренней причине, по какой такие разделения должны были возникнуть. Означенные разделения появились в силу особого действия божественного промышления о Церкви. В церкви коринфской, как и в других церквях, было немало людей, которые выступили в качестве учителей веры не по призванию, а увлекаясь примером других или желая оказать сопротивление общепризнанным проповедникам. И вот, в возникших вследствие появления новых учителей спорах, должно было выясниться, кто настоящий, призванный, учитель веры, и кто не заслуживает этого названия. Апостол предвидит даже еще более худшее — что за разделениями (σχίσματα ст. 18-й), причина которых лежала в личных симпатиях и антипатиях разделявшихся между собою из-за учителей веры, последуют разномыслия (αἱρέσεις — ст. 19-й), в которых скажется уже различное понимание самого учения христианского (ср. Деян 5:17 и 15:5, где идет речь о ересях фарисейской и саддукейской, и Деян 24:5 и 28:22, где дано то же наименование ереси — в смысле особого учения — самому христианству). Если разделения можно сравнить с маленькими надрывами в покрывале, то разномыслия будут уже такие разрывы, от которых покрывало разделится на несколько частей.
Дабы открылись между вами искусные. Под искусными (δόκιμοι) нужно понимать таких христиан, которые обнаружат при таких смятениях церкви столько мудрости и зрелости в суждении, что каждый признает их действительными христианами (ср. 9:27).
11:20-21 Второе нестроение, обратившее на себя внимание апостола, — эти непорядки при совершении вечерей любви или агап.
Вы собираетесь — правильнее: «если вы таким образом сходитесь в одном месте (ἐπὶ τò αὐτò — указывает на собрание христиан в одном и том же помещении; ср. 14:23), то это не значит вкушать вечерю Господню». В апостольской церкви по вечерам христиане собирались в какое-либо подходящее помещение и здесь совместно ужинали теми кушаньями, какие каждый приносил с собою. Таким способом хотели поддержать воспоминание о тайной вечери, в которой Господь Иисус Христос проявил особенную любовь Свою к апостолам (Ин 13:1) и в конце которой Он установил святое таинство Евхаристии. Эти ужины, в заключение которых совершалось таинство Евхаристии, назывались вечерями любви или, кратко, любвями — агапами (Иуд 1:12). Обычай этот был, конечно, очень хороший: такими вечерями поддерживалась между христианами взаимная любовь, потому что здесь все — и бедные и богатые — должны были чувствовать себя равноправными участниками ужина, хотя бедные, может быть, и ничего не могли принести сюда для устройства ужина. Однако эгоизм, суетность и просто невоздержность в пище и питье скоро наложили свою печать на это прекрасное учреждение. Агапы в Коринфе превратились в обычные греческие пиршества, за которыми обыкновенно пилось много вина. Но еще хуже было то, что богатые спешили поделить принесенные ими кушанья со своими близкими и друзьями, тогда как бедняки оставались голодными. Такое отношение к беднякам представляло собою яркий контраст вложенной в эти ужины идее и прямо противоречило идее таинства Евхаристии, которое совершалось вслед за вечерею. Поэтому-то довольно скоро было установлено, чтобы самое таинство Евхаристии совершалось пред вечерею любви, чтобы не дать повода невоздержным приступать к приобщений после того, как эти наелись и напились.1
11:22 Апостол видит в таком отношении коринфян к вечерям любви три пункта, которые должны служить предметом порицания. Во-первых, коринфяне искажают самую идею вечери. Вечеря — это религиозный обычай и преследует цель религиозно-нравственную, а коринфяне делают из нее простой ужин, который можно бы им устроить и у себя дома. Это — первое. Во-вторых, они этим — именно упиваясь и объедаясь на виду у всех — показывают недостаток уважения ко всей Церкви и, в-третьих, унижают бедняков, которые с вечери должны уйти голодными.
11:23-25 Чтобы пробудить в коринфянах чувство стыда за такое поведение на вечерях любви, апостол напоминает им об установлении таинства Евхаристии. Пусть коринфяне поймут различие между этим евхаристическим священным торжеством и между обыкновенными торжествами и ужинами. Евхаристия есть святое таинство, известное богослужебное действие, так как она основана на определенном предписании Самого Христа. Чтобы придать бóльшую авторитетность своим словам, апостол говорит, что он получил сведение об учреждении таинства Евхаристии сам, непосредственно от Христа. Что так нужно понимать выражение: я от самого Господа принял, это ясно из того, что апостол говорит с ударением, что он именно принял (ἐγὼ). Если бы он говорил здесь о том, что ему сообщили апостолы, бывшие на тайной вечери, то к чему бы ему было выставлять на вид свое я? Ведь от апостолов узнали об учреждении таинства Евхаристии и тысячи других верующих, которые, следовательно, также могли сказать о себе как и ап. Павел: «я принял от Господа», если бы мы поняли слова апостола просто как указание на дошедшее до него предание. Ясно отсюда, что апостол мог так говорить только о непосредственно бывшем ему откровении. Возражают: «откровение имеет своим предметом какие-либо учения, а не исторические события». Но в книге Деяний Апостольских есть одно откровение исторического содержания (9:12). Кроме того нужно помнить, что ап. Павел был основателем церквей в языческом мире и непосредственное знание о таких важных фактах, как учреждение таинства Евхаристии, вполне соответствовало его высокому апостольскому достоинству. Через это он становился в зависимость только от Самого Христа.
11:23 В ночь. Апостол хочет этим напомнить читателям, что Евхаристия была учреждена в те же часы, в которые обыкновенно совершала ее апостольская церковь. Пусть христиане переживают все, что совершилось тою страшною и священною ночью! Взял хлеб (ἄρτον). По преданию Православной Церкви, этот хлеб был не пресный, а квасный, отличный от тех, какие употреблялись за еврейской пасхой.
11:24 И возблагодарив. Отец семейства у евреев благодарил Бога при благословении пасхального хлеба за сотворение мира и за освобождение евреев из Египта. Христос же, конечно, воздал благодарение Своему Отцу Небесному за искупление человечества и за основание Нового Завета.
Приимите, ядите. Этих слов в древнейших рукописях послания не имеется.
Сие есть тело Мое. Сие (του̃τό) — тот хлеб, какой был в руке у Спасителя.
О том, как понимать выражение: есть тело Мое — см. 10:16,17. Годэ утверждает, что глагол есть здесь имеет смысл: значит, представляет собою, и потому видит в хлебе не тело Христово, а только символ тела. Но если толковать слова Христовы только в символическом смысле, то Евхаристия перестает быть таинством, пред которым христиане должны благоговеть. Притом нет никакого основания придавать глаголу есть значение «означает, представляет».
За вас ломимое. Это выражение указывает на непрестанность жертвы Христовой: тело Христово есть ломимое, а не будет ломимо (Феофан).2 — Сие творите в Мое воспоминание. Эти слова, находящиеся только у Павла и Луки, очень важны в том отношении, что показывают желание Господа, чтобы таинство Евхаристии совершалось постоянно, во все времена. Господь обращается с этими словами к апостолам как к основателям церквей, в которых они должны ввести священный обычай совершения Евхаристии. Но как в выражении за вас ломимое имеются в виду не одни апостолы, а и все верующие, так и здесь наряду с обращением к апостолам нужно видеть и повеление для всех верующих. Во время совершения Евхаристии верующие должны вспоминать с благоговением не о ветхозаветном агнце пасхальном, кровью которого спасены были евреи от смерти в Египте, а о Христе и Его жертве.
11:25 Также и чашу после вечери. Оба действия — благословение хлеба и благословение вина — были разделены некоторым промежутком друг от друга. Хлеб был разделен во время вкушения, как говорят ев. Матфей и Марк, а чаша предложена уже после вечери или по окончании вкушения агнца пасхального (ср. 10:16).
Сия чаша, т. е. вино, содержащееся в ней.
Новый Завет. Здесь намек на завет, заключенный между Иеговою и евреями при Синае: и там была пролита кровь жертв, которою Моисей и окропил народ еврейский (Исх 24:8) — В Моей крови. Эти слова представляют собою определение к слову завет. Христос Спаситель здесь говорит, что Новый Завет основывается через пролитие Его крови. (Кровь Христова то же, что смерть Христова, ср. Рим 3:25.) Так же, как Завет Ветхий, Новый Завет дает с одной стороны прощение грехов, а с другой, требует от человека послушания воле Божией. Но Завет Ветхий, собственно, только еще обещал помощь Божию или прощение грехов, а Новый Завет дает это прощение на самом деле.
Сие творите, т. е. совершайте благословение чаши, предлагая ее другим.
Как только будете пить. Как видно из следующего, 26-го стиха, здесь идет речь не о питье вина вообще, а о питье из означенной благословенной чаши. В 22-м ст. таинство Евхаристии ясно различается от обыкновенного ужина. Смысл этого выражения, в связи со следующими словами: в Мое воспоминание, несомненно, такой: «всякий раз, когда вы, как члены Нового Завета, совершаете религиозное пиршество, соответствующее ветхозаветной пасхальной вечери, вы должен предлагать всем благословенную чашу и пить из нее в воспоминание обо Мне». Выражение: когда только (ὁσάκις) указывает на то, что таинство Евхаристии, эту пасхальную новозаветную вечерю, верующие могли совершать не один раз в году, а несколько3.
11:26 Отсюда и до конца главы апостол показывает, какие следствия вытекают из установленного выше представления об Евхаристии. Прежде всего, совершая Евхаристию, христиане возвещают смерть Господа. Выражение возвещать (καταγγέλλειν) очень напоминает собою еврейское выражение haggadah (рассказывать или разъяснять). Последнее же у евреев обозначало разъяснение отца семейства, какое он делал при совершении Пасхи, на вопрос своего старшего сына относительно различных обыкновенно имевших место при совершении пасхальной вечери обрядов. Через его каждый участник вечери вполне сознательно относился ко всему, что на ней совершалось. Подобные же разъяснения предполагает ап. Павел и при совершении св. Евхаристии. Их могли давать в своих вдохновенных речах христиане, имевшие дух пророчества.
Доколе Он приидет. Св. Евхаристия для христианства составляет замену видимого присутствия Христа. Она образует, можно сказать, связь между Его первым и вторым пришествием: Христос приходит и теперь к верующим в этом великом таинстве, но со временем Он придет открыто и явно для всех.
11:27 Из существа Евхаристии апостол выводит мысль о великой ответственности тех христиан, которые недостойно приступают к св. таинству: человек в этом случае становится виновным в оскорблении, нанесенном самому телу и самой крови Христа, которые действительно преподаются в таинстве Евхаристии.
Недостойно, т. е., без всякого благодарного воспоминания о страданиях Христовых, без подобающего благоговения.
Виновен будет (ἔνοχος), т. е. будет признан и связан как преступник4.
11:28-29 Ввиду такой тяжкой ответственности, христианин должен выяснить самому себе, как он мыслит о Христе и есть ли в его сердце достаточно благодарности и благоговения к общему Спасителю всех людей. Только с такими чувствами и можно идти на вечерю любви — иначе там легко впасть в грех.
Ест и пьет осуждение себе. Осуждение (κρι̃μα) — это какое-либо наказание, возлагаемое Богом. Хота это наказание не есть само по себе вечное осуждение, но в случае упорной нераскаянности человека, оно может повести к окончательному осуждению его (ср. ст. 32-й).
Не рассуждая о Теле Господнем, т. е. не различая, не разбирая, что за обыкновенным хлебом, за обычною материальною пищею скрывается истинное тело Христово: человеку, вкушающему св. Евхаристию, только кажется, что он ест хлеб, на самом же деле он вкушает тело Христово.
11:30-32 Сказанное в ст. 29-м апостолом подтверждает указанием на те случаи болезней и смерти среди коринфской христианской общины, которые участились в последнее время и которые свидетельствуют о гневе Божием против недостойно причащающихся.
11:30 Немощны (ἀσθενής) — правильнее: «больны».
Больны (ἄρρωστος) — правильнее: «потеряли силы».
11:31 Если бы судили сами себя, т. е. если бы внимательно испытали самих себя, осудили бы себя за то, что в нас есть дурного.
11:32 Будучи же судимы, наказываемся от Господа. Апостол возвращает коринфян к тем судам, какие их постигали. Эти суды хотя и строги, однако они являются в руках Господа средством избавить коринфян от еще более тяжкого, вечного, наказания, потому что, благодаря этим временным судам или наказаниям, коринфяне могут одуматься и исправить свое поведение (ср. 1 Кор 5:5).
Апостол различает в этом отделении (31-32 ст.) три суда: 1) суд человека над самим собою (διακρίνεσθαι — ст. 31); 2) суд Божий временный, в этой жизни (κρίνεσθαι — ст. 32) и 3) суд на вечную гибель или окончательное осуждение (κατακρίνεθαι — ст. 32) — это страшный последний суд.
Мир — это погибшее в грехах и развращении человечество (Экумений).
11:33-34 В заключение апостол дает предписание христианам не начинать вечери любви до тех пор, как все не соберутся, так чтобы кушанья могли быть разделены между всеми поровну. Ведь цель вечери любви вовсе не насыщение, а именно общение в еде.
Не на осуждение — см. ст. 30-й.
Прочее. Здесь разумеются некоторые вопросы, связанные с совершением таинства Евхаристии, напр., вопрос о том, как часто совершать Евхаристию, в какие часы дня и т. д.5
Точно также фантастична попытка Бюссе объяснить происхождение таинства Евхаристии из греческих религиозных мистерий. У нас есть вполне достоверная история происхождения этого таинства — это 1-е послание ап. Павла к Коринфянам и Евангелия. Не для чего искать каких-либо других объяснений происхождения этого таинства после того, что мы узнали из этих вполне авторитетных источников...
12 Предварительное замечание. С 12-й и по 14-ю главу апостол говорит о так называемых духовных дарованиях (χαρίσματα πνευματικά), которые проявлялись преимущественно при богослужении. Отсюда связь 12-й главы с 11-й, где также шла речь о богослужении, ясна. Но что такое были эти духовные дарования? Выражение дарование (χάρισμα) обозначает такую способность человека, какая подана ему божественною благодатью (χάρις). Таким образом, этот термин указывает более на происхождение дарования. Что касается выражения духовный (πνευματικός от πνευ̃μα), то этот термин обозначает рассматриваемое явление более со стороны его сущности, показывая, что оно идет от Духа Святого и сосредоточивается в духе человека. Церковь есть тело Христово (см. ст. 27), т. е. орган, через который Христос, после Своего вознесения на небо, осуществляет на земле план Свой, подобно тому, как прежде Он приводил в исполнение Свои намерения посредством Своего собственного тела. Вознесшийся Христос живет в верующих через Своего Духа, и верующие через это становятся деятельными членами тела Христова. Но деятельность их основывается на чрезвычайных силах, какие Христос им сообщает. При этом, однако, имеют значение и собственные способности человека: они усиливаются под действием Духа Христова и направляются на служение целям Божиим. Но пока духовный человек не достиг совершенной святости, до тех пор он не может быть всецело предан Богу и служить Ему, как должно. Эгоизм, гордость, суетность, лицемерие, ложь, зависть и ненависть значительно изменяют характер духовных дарований (ср. 2 Кор 7:1). В Коринфе такое влияние страстей и предрассудков было особенно сильно. Люди, владевшие духовными дарованиями, старались только о том, как бы им блеснуть перед другими. Ценились поэтому такие дарования, которые проявлялись в особенно поразительных формах, и презирались такие, которые хотя и приносили большую пользу церкви, но не отличались внешнею эффектностью. Главное же заблуждение коринфян состояло в том, что они полагали, будто человек через воздействие Духа Божия должен терять самосознание, что в этой-то потере самосознания и оказывается сила действия Св. Духа. Так сложился взгляд, что учитель стоит гораздо ниже пророка, а пророк — ниже говорящего языками. Можно сказать, что коринфяне ставили такое правило: чем больше духа (πνευ̃μα), тем меньше разума (νου̃ς). Так и Платон говорил в своем «Федре»: «Безумию мы обязаны высшими благами», и в «Тимее»: «Никто из находящихся в полном обладании разумом не имеет истинного, божественного вдохновения». К такому воззрению могли подать повод и некоторые места из Ветхого Завета (напр., Чис 24:4; Ам 3:8; Ос 9:7). Против такого направления и приходилось бороться ап. Павлу, — ему нужно было ввести в русло могучий, разбушевавшейся поток, и это требовало с его стороны чрезвычайной энергии и мудрости. Однако он удачно разрешил стоявший пред ним трудный вопрос и сначала — в гл. 12-й — рассмотрел дело с принципиальной стороны, затем — в гл. 13-й — указал коринфянам на благодетельного гения, под защитою которого должны с пользою действовать духовные дарования — именно на любовь, и наконец — в гл. 14-й — дал некоторые практические указания, которые должны были соблюдать христиане, имевшие духовные дарования.
12:1-3 Здесь находится приступ к речи о духовных дарованиях. Апостол проводит ясную разграничительную линию между действительными духовными дарованиями и похожими на них явлениями религиозного восторга и указывает общий признак, по которому можно узнать истинное христианское вдохновение: — это благоговейное отношение говорящего в духе к Иисусу.
12:1 Не хочу — правильнее: «но не хочу». Это но имеет смысл противоположения последним словам 11-й главы. Апостол откладывает речь о прочем до личного свидания, но вопрос о духовных дарованиях он считает настолько важным, что теперь же приступает к его решению.
О дарах духовных — по греч. просто: о духовном или о духовных (περὶ τω̃ν πνευματικω̃ν). Одни толкователи видят здесь отношение к духовным людям, другие — к духовным дарованиям. Последнее мнение, которого держится, вслед за древними толкователями, и русский перевод, представляется более естественным (свящ. Фивейский (цит. выше соч., с. 26) видит здесь указание на духовное вообще, т. е. и на дарования, и на духовных мужей, и на духовное состояние коринфян и т. д. Но, судя по контексту речи, апостол не имел в виду здесь говорить вообще о явлениях духовной жизни).
12:2 Смысл этого стиха можно передать так: «когда вы были язычниками, то ходили на поклонение безгласным истуканам, которые ничего не могли сказать вам на ваши мольбы. Это хождение, однако, продолжалось — вас что-то тянуло к этим идолам, вы чувствовали себя стоящими в их власти». Состояние язычников в отношении к идолам было состоянием полной пассивности, и потому язычники, и прежде всего языческие прорицатели, говорившие под влиянием особого восторга, легко становились орудием темных, бесовских сил, которые стояли за этими идолами.
12:3 Теперь, в христианстве, нечего бояться этого бесовского влияния. Нельзя думать, чтобы христиане, восторженное состояние которых могло напоминать коринфянам о восторге языческих прорицателей, сделались игрушкой в руках бесовской силы. Никто, ведь, из говорящих в Духе Божием в богослужебном собрании не произнесет анафемы на Иисуса — нечего бояться, что бесовская сила побудит к этому говорящего в Духе Божием. С другой стороны, не следует презирать тех учителей веры, которые в простых словах исповедуют в церкви божественное достоинство Иисуса Христа. Хотя они и не находятся в таком восторженном состоянии, в каком находились говорившие в Духе Божием разными языками, однако и они побуждаются к этому исповеданию Духом Святым. Таким образом, коринфяне могут быть спокойны, видя такой сильный приток духовных дарований в церкви, а с другой стороны, они должны научиться ценить всякое исповедание Христа, даже и не облеченное в те блестящие формы, в какие была облечена речь говоривших в Духе Божием разными языками.
Потому, т. е. ввиду сопряженных с появлением духовных дарований в церкви воспоминаний о речах языческих прорицателей.
Говорящий в Духе Божьем, т. е. находящийся в состоянии духовного восторга, когда утрачивается почти воля и самосознание.
Анафемы на Иисуса, т. е. не скажет, что имя Иисуса должно изгладиться из памяти человечества. Слово ἀνάθεμα в LXX и в Новом Завете обозначает предмет, который Богом обречен на уничтожение (Втор 7:25; Гал 1:8). Апостол говорит об анафеме на Иисуса, а не на Христа, а потому, что имеет здесь ввиду возможную напр. в собраниях иудеев речь какого-нибудь фанатика-еврея о Христе. Такой фанатик, конечно, называл Христа просто Ииусом.
Назвать — в смысле: исповедать — исповедать от всего сердца и с полным убеждением, подобно диакону-первомученику Стефану, исповедавшему Иисуса — Господом (Деян 7:59).
12:4-13 Духовные дарования в христианской Церкви чрезвычайно разнообразны: есть, прежде всего, большое различие между дарами, служениями и божественными действиями. Даже еще больше: в каждой из этих форм можно приметить известные виды и роды. Но при всем этом разнообразии все они имеют одно и то же начало и одну и ту же цель: они имеют начало в Боге, а цель их — благо Церкви. Затем, что касается в частности даров (или дарований), то апостол перечисляет девять их видов и замечает, что все они также происходят от Духа Святого и должны действовать в одинаковом направлении.
12:4-6 Апостол в 3-м ст. обратил внимание читателей только на два дарования — говорение в Духе (глоссолалия) и исповедание Христа учителями веры. Но кроме этих даров — говорит он здесь — есть и много других дарований, есть служения и действия. О том, что такое дарования, сказано выше (предварит. замечание). Главные из этих дарований перечисляются в 8-10 стихах. Дух, их объединяющий, — это Дух Святый. Служения (διακονίαι) — это второй класс чрезвычайных явлений, стоящих под особым действием божественного промышления о Церкви. Сюда относятся имеющие значение для всей христианской Церкви служения апостолов и евангелистов (миссионеров), затем служения более ограниченного объема напр., епископское, диаконское, в какой-либо из отдельных церквей. Высшие из этих служений, вероятно, также имели свою основу в особом духовном облагодатствовании их носителей, чтó признавалось за ними и Церковью, другие же, низшие, состояли в исправлении некоторых обязанностей, какие поручались некоторым христианам по уполномочию церкви. Как есть дары, которые не могли служить основою для принятия на себя человеком того или другого служения (например дар языков или пророчества), тогда как другие удобно могли сделаться постоянною функцией (дар учительства), так и между служениями — одни имели внешний характер (например надзор за внешним положением церкви), другие требовали известной внутренней силы, какая подавалась только особою благодатью Св. Духа (например апостольство). Однако и все служения объединялись между собою единством цели, какую они пред собою имели: все они именно были направлены к осуществлению воли Господа, т. е. Иисуса Христа.
Третий класс проявлений силы Духа Божия в церкви представляют собою различные действия, которые исходили из этих даров и служений (ἐνεργήματα). Это, собственно говоря, те же силы, какие были и в дарах и служениях, но уже претворившиеся в известные определенные факты или действия. Вот напр. Дух Святой дает силу раскрыться в каком-нибудь христианине дару проповедническому. Церковь признаёт за этим христианином такой дар и поручает ему служение проповедника. Последний начинает исправлять свою обязанность и говорит назидательные проповеди, которые и будут представлять собою его действие (ἐνέργημα). Другой христианин имеет дар исцелений, но этот дар не может стать регулярным служением, принять характер чего-то постоянно совершаемого. Его назначение — проявляться по особым экстренным случаям. Действием этого дара будет например восстановленное здоровье того или другого члена христианской общины. Все эти действия опять объединяются единством своего начала: Бог, Который через Дух Свой подает дары и установляет служения для исполнения плана Христа Спасителя, дает также силу некоторым христианам совершать указанные выше действия. Он производит все — т. е. и дары, и служения, и действия — во всех, т. е. в тех, которые совершают действия, и в тех, над которыми эти действия совершаются.
Нет сомнения, что в 4-6 ст. у апостола ясно указано на различие лиц во Св. Троице — на Отца, Сына и Св. Духа. Впрочем, как видно из выражения 6-го ст., Бог один и тот же. Апостол едва ли имел в виду ограничивать деятельность каждого из лиц Св. Троицы только подаянием известного класса благодатных сил. «Что совершает Дух, то совершает и Господь Своим господством и Бог Своим Божеством. При подобной деятельности Духа присутствуют и господство Сына и Божество Отца» (Фотий). Поэтому дарования, служения и действия можно считать проявлениями одной и той же благодати Божией.
12:7 Приступая к рассуждению о дарах, апостол говорит, что эти дары даются не для каких-либо мелких суетных целей человеческого тщеславия, а для истинной пользы Церкви.
Каждому. Всякий член Церкви, как бы ни был он незначителен, имеет свой особый дар от Бога.
Проявление Духа, т. е. внешнее, видимое явление, источником которого бывает Дух Св. (Духа — πνεύματος — genitiv. subjectiv.).
12:8 Апостол перечисляет различные дарования Св. Духа, очень может быть, впрочем, не все (свящ. Фивейский). На первом месте он ставит слово мудрости (λόγος σοφίας). Этим выражением апостол обозначает речь, которая глубоко и широко освещает и теоретические, и практические учения христианства, причем изложение ее стоит на уровне лучших ораторских произведений. Рядом с этим даром Св. Духа находится слово знания (λόγος γνώσεως). Если мудрость обозначает нечто данное, постоянное в человеке, то знание будет заключать в себе идею собственного искания, особенного напряжения умственных способностей человека. Все-таки, нужно заметить, и знание приобретается человеком при содействии Св. Духа. Предмет знания — тот же, что и предмет мудрости. Апостол берет этот дар в тот момент, когда он применяется для назидания Церкви. Поэтому он говорит о слове знания.1
12:9 Вера — не та, которая свойственна всем христианам, не вера в догматы христианства, а вера чудодейственная (ср. Мф 17:20; 21:21), когда человек до того уверен в своем общении с Богом, что во имя Божие — конечно, в экстренных случаях — решается идти на борьбу со всеми препятствиями, какие ставит ему на пути обычный закон жизни природы, и совершает чудеса.
Дары исцеления (χαρίσματα ἰαμάτων). Это — вид чудодейственной веры и притом не один, а много видов, как показывает употребление обоих существительных во множ. числе. Были разные болезни, были и разные целители, владевшие даром исцеления от одной болезни и не владевшие даром исцелять другие.
12:10 Чудотворения (ἐνεργήματα δυνάμεων). Здесь апостол имеет в виду более широкое дарование, именно способность совершать всякие чудесные действия на пользу Церкви — воскрешать мертвых, изгонять бесов, карать чудесными наказаниями неверующих, спасать находящихся в смертной опасности.
Иному пророчество (προφητεία). Это не иное что как речь, в которой вдохновенный христианин, для назидания Церкви, говорит об открытых ему Св. Духом тайнах прошедшего и будущего Церкви Христовой, в то же время выясняя и многое из явлений современной ему жизни. Такими речами пророков жизнь церковная оживлялась и возвышалась. Многие члены церкви находили в этих речах успокоение от тревог и утешение в печалях (ср. 14:3).
Различение духов (διακρίσεις πνευμάτων). Под духами здесь апостол имеет в виду вообще людей, находящихся в состоянии восторга, вдохновения, которое могло быть результатом воздействия на дух человеческий Духа Св., но могло иногда возникнуть и из других причин (напр., из самовнушения или под влиянием бесовской силы). Поэтому духи или вдохновенные люди, выступавшие в богослужебных собраниях, нуждались в особом контроле; этот контроль, конечно, могли производить все христиане, пользуясь признаками истинного вдохновения, указанными апостолом в ст. 3-м, но в затруднительных случаях распознавать духов могли только люди, получившие для этого особую благодать Св. Духа.
Разные языки — точнее: роды языков (γένη γλωσσω̃ν). Этот дар доселе возбуждает недоумение в толкователях Св. Писания, которые употребляют все усилия к тому, чтобы разгадать его сущность, 1) Одни понимают выражение роды языков в смысле указания на устарелые, необычные выражения, которыми пользовался в своей речи человек вдохновенный; 2) другие видят в этих родах разные говоры одного и того же греческого языка; 3) иные — преимущественно древнецерковные — толкователи объясняли это выражение как обозначение дара говорить на одном или нескольких иностранных языках. Этот дар — говорили означенные толкователи — был особенно полезен в те времена, когда проповедникам Евангелия приходилось выступать со своею проповедью пред разными иноплеменными народами. Таким образом, этот дар отожествляют с тем, какой все верующие, собравшиеся в сионской горнице, получили в день сошествия на них Св. Духа, когда они стали говорить разными языками (Деян 2:2). Но с таким мнением едва ли можно согласиться. К чему, прежде всего, было бы даже проповедникам Евангелия иметь такой дар? С двумя языками — греческим и латинским — они смело могли идти в любую провинцию Римской Империи, не опасаясь того, что они останутся непонятыми. Потом, какую пользу принес бы этот дар церкви коринфской, где, по-видимому, он проявлялся с особою силою и очень часто на богослужебных собраниях христиан? Поняли ли бы коринфяне, если бы кто-нибудь из их сограждан вдруг заговорил на китайском или индийском языке? Затем, при таком предположении было бы невозможно объяснить, почему апостол не сказал просто: языки, а употребил выражение: роды языков. Еще более неубедительным является первое мнение, потому что в церковной общине г. Коринфа, состоявшей преимущественно из людей необразованных, едва ли можно предполагать знакомство с архаизмами и провинциализмами. Да и мог ли вдохновенный христианин, не отдававший сам себе ясного отчета в том, что он говорит (14:14), подбирать намеренно в речи своей такие вышедшие из употребления выражения? То же самое можно сказать и по поводу второго мнения.
Из новейших взглядов на этот дар заслуживают внимания два: первый взгляд (Годэ) видит в родах языков речь, созданную непосредственно Самим Духом Святым. В этой речи выражал говоривший свои чувства, охватившие его душу, когда в нем утвердилось сознание своего усыновления Богу, когда он почувствовал себя спасенным. Эта речь представляла собою нечто среднее между пением и разговором, была похожа на так называемый речитатив... Но и этот взгляд не объясняет нам, каким образом такая речь могла служить знамением для неверующих (14:22), и потом, зачем бы при такой речи понадобился для слушателей ее истолкователь? (14:13). По другому взгляду (свящ. Фивейский), выражение роды языков имеет значение гимнелогическое. Слово род есть музыкально-гимнологический технический термин, ровно как и слово язык в Ветхом и Новом Завете имело гимнологическое значение и употребление. Таким образом, апостол указывает здесь на способность воспевать хвалы Богу в самых разнообразных тонах и формах... С таким взглядом едва ли можно согласиться опять в силу того соображения, что он не объясняет, почему дар языков был знамением для неверующих и почему гимны, псалмы и прочие музыкальные произведения, если таковые здесь разумеются, получили это странное название языков (γλωσσω̃ν). Из всего сказанного видно, что ни одно из существующих объяснений рассматриваемого дара не имеет убедительности.2 Точно так же нельзя с большею или меньшею вероятностью сказать, что такое был дар истолкования языков (ἑρμηνεία γλέσσων). Несомненно только, что истолкователь, благодаря воздействию Духа Св., мог проникать в тайны, о коих говорил обладавший даром языков, и передавать содержание его речи слушателям.
Что касается того вопроса, под какие классы можно подвести все упомянутые в 8-10 стихах девять духовных дарований, то и этот вопрос разрешить едва ли возможно. Все попытки толкователей, сделанные в этом направлении, не дают удовлетворительного объяснения. Замечается только, что сходные дары у апостола поставлены рядом, а именно: 1) слово мудрости и слово знания; 2) вера, дары исцелений, чудотворения; 3) пророчество, различение духов; 4) разные языки, истолкование языков.
12:11 Особую важность апостол придает тому обстоятельству, что при всем разнообразии даров между ними существует единство по их происхождению от Единого Св. Духа.
Разделяя (διαιρου̃ν), т. е. раздавая дары с разбором, соответственно способностям каждого получающего. Но часто и способный от природы человек не удостаивается получить духовного дара, потому что Дух Св. действует, как Ему угодно, т. е. согласно с основными свойствами Своего существа: премудростью, благостью и справедливостью.
12:12-13 Апостол переходит к сравнению между телом человеческим и Церковью. Тело с его членами служит здесь примером для раскрытия мысли о духовных отношениях, в которых должны находиться между собою члены Церкви, снабженные различными дарами. Именно все они должны пребывать в единении между собою, хотя их много и хотя дарования их различны.
12:12 Так и Христос. Здесь слово «Христос» поставлено вместо слова «Церковь» (Иоанн Златоуст). По апостолу (Еф 1:23), Церковь есть тело Христово, и эту мысль он выражает и здесь, заменяя последнее выражение более кратким: «Христос».
12:13 Ибо все мы одним Духом крестились в одно тело. Здесь, несомненно, апостол указывает на крещение, которое, как можно заключать и на основании этого места, было первоначальным христианским установлением. Важно, что в крещении все верующие получили одного и того же Духа Святого — это основание для их единения, побуждение к тому, чтобы они действительно держали себя как члены одного тела.
Иудеи или Еллины, рабы или свободные. Крещение уравнивает в Церкви даже всякие социальные различия и племенные особенности. Тем более крещенные не должны разъединяться из-за некоторого различия в духовных дарованиях.
И все напоены одним Духом. Здесь имеется в виду, по всей вероятности, таинство миропомазания.
Напоены — поставлено в греч. тексте аорист, что обозначает однократное действие, и притом прибавлено слово «все», указывающее, что речь идет не об особых благодатных духовных дарованиях, а о таких, какие сообщены каждому верующему, подобно тому, как каждому верующему сообщена и благодать крещения. Образ «напоения» Духом встречается еще у пророков (Ис 44:3; Иоил 2:29) и в речах Господа Иисуса Христа (Ин 7:37). Ясно, что апостол упоминает об этом таинстве для того, чтобы опять побудить верующих поддерживать единение между собою, как получивших необходимые для христиан дары Духа — одинаковые.
12:14-31 Хотя тело имеет много членов, но все они принадлежат, несмотря на свое различие, к одному телу. Что касается их различия, то оно необходимо и установлено Самим Творцом. При этом даже нужнейшими оказываются более слабые члены и неблаговидные из членов более, так сказать, почитаются от нас особым уходом за ними (покрытием их одеждою). Так и церковь коринфская представляет собою тело Христово — и ней есть различные члены, различной важности служения, из которых каждое имеет в виду свою задачу, не входя в чужую сферу.
12:14 Апостол снова берет образ тела как живого организма. Только этот образ служит ему теперь уже не для того, чтобы выяснить единство различных даров духовных, а для того чтобы разъяснить необходимость их разнообразия.
12:15-17 Все, что здесь говорится членами человеческого тела, — только метафоры. На самом деле, эти мысли были высказываемы коринфскими христианами. Некоторые из них, в досаде на то, что были лишены наиболее блестящих дарований, не хотели уже ничего делать, ничем не хотели послужить Церкви.
Потому, т. е. в силу того, что она занимает подчиненное положение.
Где слух? Для совершенства тела необходимо, чтобы в нем действовали и зрение, и слух, и другие отправления. Тело, лишенное разнообразия членов, было бы страшно однообразным.
12:18-20 Здесь апостол внушает христианам, не получившим известного, им желательного, дара, что в этом случае, как и в расположении членов тела — одних выше, других — ниже, проявилась премудрая воля Божия. При этом апостол опять повторяет в 19-м стихе мысль стиха 17-го о том, что сведение всех духовных дарований к одному лишило бы церковную жизнь желательного разнообразия, какое и служит признаком ее совершенства. Апостол, впрочем, говорит здесь даже еще сильнее: самое тело прекратило бы в этом случае свое существование или, что то же, церковная жизнь впала бы в состояние страшной односторонности, кончилось бы взаимодействие разных дарований, в совместной и параллельной деятельности которых и заключается жизнь церкви. К счастью — заключает апостол в 20-м ст. — этого не случилось: Бог установил в церкви разные служения, хотя через это церковь, как и тело, не потеряла своего единства.
Вывод, какой отсюда должны были сделать коринфяне, совершенно ясен: как бы ни были незначительны их дары, они не должны пренебрегать ими и закапывать в землю, подобно приточному ленивому рабу, получившему один талант.
12:21-22 Отсюда апостол начинает говорить к тем коринфянам, которые получили высшие дары. Он научает их не презирать низших себя по духовному одарению.
12:22 Гораздо нужнее. Этот перевод не может быть признан правильным, потому что дает мысль, будто бы слабые члены для Церкви необходимее, чем сильные. Выражение гораздо или, лучше, гораздо более нужно поставить в начале 22-го ст. и весь стих перевести так: «но, гораздо более (или: лучше сказать) члены тела, считающиеся более слабыми, бывают необходимы».
12:23-24 Здесь апостол указывает на инстинкт, в силу которого мы стараемся прикрыть и согреть такие органы нашего тела, которые кажутся нам неблагообразными. Такое, напр., желудок и кишечный канал, которые мы держим в теле, не заботясь в то же время о согревании глаз или лба. Такая мысль содержится в русском переводе рассматриваемых стихов. Но вместо выражения «прилагаем попечение», нужно точнее перевести с греч. так: «облекаем честью», или, просто, «почитаем». Точно так же выражение 24-го стиха: «не имеют в том (т. е. в прикрытии) нужды» лучше заменить выражением: «не нуждаются в особом почтении». Слово «внушив» также следует заменить словом «сообщив, предоставив» (δοὺς), а слово «менее совершенном» — словом «менее авторитетный». Наконец выражение «большее попечение» нужно заменить выражением «больший почет». Таким образом 23-24 ст. следовало бы перевести так: «И те, которые мы считаем непочетными в теле, — их облекаем особенною честью, и неблагообразные наши члены находят себе особый почет, а благообразные не нуждаются в таком с нашей стороны почете. Но Бог соединил искусно тело, лишенному (чести) дав изобильную честь». Под неблагообразными или лишенными (чести) членами тела можно разуметь христиан, лишенных внешнего блеска, представительности, терпящих разные лишения, но все это переносящих терпеливо ради Христа. Таков был и сам ап. Павел (ср. 1 Кор 1:27-29; 2 Кор 11:5,8; 12:11; Фил 4:12; Рим 3:23).
12:25-26 Ввиду партийности, какая проявилась в коринфской церкви по отношению к учителям веры, апостол здесь считает нужным упомянуть о том, что Богу вообще противны всякие разделения, распри. Бог и тело человеческое устроил так, а не иначе, для того, чтобы в нем не было разделений между членами и чтобы, напротив, всякий член заботился о благополучии других членов. Их здоровье и страдания, с другой стороны, должны отзываться и на других членах. Так и члены Церкви должны, избегая разделений, жить в единении, и все, что случается с их братьями, принимать как такое, что имеет самое живое и непосредственное соприкосновение с их собственными интересами.
12:27 Здесь апостол указывает на основание того, почему он может сказанное выше о человеческом теле приложить к читателям послания. Они — тело Христово (σω̃μα Χριστου̃ апостол не ставит пред словом σώμα члена, но его нужно подразумевать в соответствии со смыслом контекста и образами, употребленными апостолом в других местах, напр., Еф 2:21; 2 Кор 6:18). Как тело Христово, все верующие должны представлять собою нечто единое и совершенное.
А порознь — члены, т. е. вы, коринфяне, — члены частной церкви, которая есть часть Церкви вселенской.
12:28 Перечисляя разные дарования и должности, существующие в Церкви вселенской, апостол хочет этим показать, что все эти дарования и должности имеют свое высокое значение, потому что они явились в жизнь по воле Божией. Впрочем, одни из них имеют более высокое значение, другие — менее высокое.
Во-первых. Несомненно, что апостол этим прибавлением хотел сказать, что апостольство — есть первое по важности служение в церкви. За ним следуют еще два важных служения, второе и третье: пророчество и учительство. Прочие служения и дары он уже не отмечает счетом, показывая этим, что они не стоят на одном уровне с первыми тремя.
Апостолами. Под именем Апостол здесь нужно понимать такого христианина, который принимал участие в основании той или другой частной церкви. Таковы были, напр., Иаков, Варнава, Сила, Тимофей, Тит и др. благовестники (ср. Деян 14:4 и 14; Рим 16:7). Что здесь апостол имеет в виду апостольство как постоянное учреждение, существовавшее и по смерти 12-ти апостолов Христовых, это видно из того, что апостол говорил здесь не о Христе, избравшем Себе 12 и 70 учеников, а о Боге, Который поставил апостолов. Из памятника древнецерковной письменности, известного под названием «Учение 12-ти апостолов» видно, что апостольство продолжало существовать и во 2-м веке, когда появилось это произведение.
Пророками. Это такие люди, которые получали откровения, какие Бог признавал нужными для христианской Церкви. Речи этих людей, произносившиеся обыкновенно в богослужебных собраниях, на которых пророки удостаивались откровений, служили к разъяснению положения, в каком находились христиане, и внушали христианам мужество ввиду надвигавшихся гонений. Служение древнейших из этих пророков имело значение не для одной какой-либо церкви, а для всего христианства (Деян 13:1 и 15:32). В некоторых местах посланий ап. Павла они почти отождествляются с апостолами (Еф 2:20 и 3:5), с которыми вместе они основывали церкви. Этот дар, как и апостольство, упоминается в «Учении двенадцати апостолов» и, следовательно, продолжал существовать во 2-м в.
Учителями. Это были люди, которые имели дар излагать учение веры в спокойной связной речи и давать практические советы христианам. Это служение было более привязано к определенному месту, чем служение пророков, как видно из того, что оно в послании к Ефесянам поставлено в тесной связи со служением пастыря (Еф 4:11), которое, конечно, имело отношение только к отдельным церквям (Деян 20:28).
Силы чудодейственные — дары исцелений — см. ст. 10.
Вспоможения. Это — различные виды помощи нуждающимся, больным, странникам, иначе сказать — служение диаконов и диаконисе.
Управления, т. е. должности людей, которым было поручаемо наблюдать за внешним порядком в церкви, главным же образом, забота о богослужебных местах. Эта обязанность первоначально лежала, по всей вероятности, на епископах и пресвитерах, каковые оба служения прежде не разделялись (Фил 1:1 — толков. Иоанна Златоуста, Феодорита).
Разные языки. Апостол ставит этот дар в самом конце, для того чтобы показать коринфянам, увлекавшимся этих даром, что он имеет в церковной жизни не особенно важное значение.
Вывод, какой может быть сделан из этого перечисления даров и служений, ясен: не должно пренебрегать ни одним даром или служением только потому, что он не имеет в себе особого блеска.
12:29-30 Бог не дал одному и тому же христианину все необходимые для развития церковной жизни дары, ибо в таком случае каждый христианин сам по себе составлял бы церковное тело и был бы вполне независим от других христиан. Через это разрушилось бы и самое тело Церкви. Нет, Бог сделал так, что христиане нуждаются один в другом. Так те, которые не апостолы, нуждаются в братьях, которые получили дар апостольского служения. Поэтому — таков должен быть вывод из этого вторичного перечисления даров и служений — никто не должен думать, что он может жить сам по себе или что он соединяет в своем лице все, что нужно для жизни церкви.
12:31 Ревнуйте. Правильнее перевести «но ревнуйте...» (ζηλου̃τε δὲ). Апостол хочет сказать, что он не запрещает коринфянам стремиться к получению больших (или, по другому чтению, лучших) даров. Но если уже ревновать, то ревновать о высшем, — т. е. о дарах пророчества и учительства.
И я покажу. Апостол переходит от речи о дарах к речи о любви христианской. Весь стих можно передать так: «стремитесь к лучшим, высшим по своей полезности для Церкви дарам, а я теперь хочу указать вам путь жизни, гораздо лучший и более достойный, чем употребление всяких, даже и лучших, даров, путь, идя по которому, можно с пользою употреблять и разные дары, какими кто владеет». Этот путь апостол показывает в гл. 13-й.
13:1-3 Без любви и самые высшие духовные дарования не принесут никакой пользы тому, кто ими обладает.
13:1 Здесь дар языков ап. ставит на первом месте, потому что идет от самого малоценного к полезнейшему.
Языками человеческими и ангельскими, т. е. если я хвалю Бога или обыкновенным человеческим языком, или возвышаясь в этом случае до ангельского хваления... Последнее, конечно, нужно понимать как духовное хваление, потому что ангелы — духи, и языка не имеют (блаж. Феодорит, Феофилакт).
Любви. Для обозначения понятия любви в греческом языке есть два слова: ἀγάπη и ἔρως. Последнее обозначает страстную любовь, которая ищет себе удовлетворения в любимом существе. Напротив, первое слово обозначает такую любовь, которая много бескорыстнее первой, которая стремится к тому, чтобы дать счастье любимому существу. У ап. Павла здесь ἀγάπη означает главным образом любовь к ближнему, но так как основа этой любви находится в любви к Богу, то и любовь к ближнему принимает характер несвоекорыстия, чистоты и свободы, — качества, какие свойственны любви к Богу.
Возможно ли было иметь дар языков и не иметь в то же время любви? Возможно. И теперь бывает, что человек, который стал на путь веры, скоро замыкается в самом себе, предается мистическим созерцаниям, охладевая в то же время к обязанностям деятельной христианской любви. Он вдается в особую сентиментальность, много говорит о величии христианства, как настоящий поэт, и в то же время является совершенно равнодушным к страданиям своих несчастных собратий. Такой человек идет постепенно назад в духовном отношении и становится похожим на кусок меди, который при ударе издает звонкий шум, или на кимвал — простую медную чашу, которая на Востоке иногда употреблялась как музыкальный инструмент. Души в меди и кимвале нет!
13:2 Апостол идет от одного дарования к другому, высшему.
Пророчество — см. 12:10.
Знаю все тайны. Это разъяснение к выражению: дар пророчества. Пророк знал тайны божественного домостроительства о нашем спасении, но, конечно, далеко не все. Апостол представляет теперь возможным существование пророка, знающего все тайны. И такой человек, по его убеждению, был ничто, если не имел в себе любви!
Имею всякое познание. Это дар знания — см. 22:8. Если бы кто имел такой дар в полном его объеме, но не имел любви, то опять такой человек был бы ничто.
И всю веру. Это — дар чудодейственной веры. См. 12:9.
Переставлять горы, т. е. уничтожать всякие препятствия, стоящие на пути, как бы велики они ни были.
Итак, человек может все высказать, все знать, все мочь, но все это для него лично не приносит никакой пользы, если он не имеет в себе любви. Для Церкви, для общества верующих эти дары полезны, но самих, обладающих ими, они не спасают (ср. Мф 7:22,23).
13:3 Апостол переходит к действиям, которые, по-видимому, основаны на любви.
Раздам все имение — это дар вспоможения (см. 12:28) в его высшем проявлении.
Отдам тело мое на сожжение, т. е. пойду на мученическую смерть за Христа.
О возможности таких фактов свидетельствует история христианства. Например об одном пресвитере Жития Святых сообщают, что он, идя на мученическую смерть за Христа, не хотел простить одного своего врага, который просил у него прощения. Ясно, что такой человек не имел в себе любви и, может быть, по этой причине не выдержал испытания и отрекся от Христа уже перед самым возведением на эшафот.
Нет мне в этом никакой пользы. В очах Божиих такие действия не имеют никакой цены, потому что совершающий их думает только о себе и ищет славы у людей.
13:4-7 Итак, любовь есть самый лучший путь, потому что без нее и самые высокие дарования не приносят пользы самому, ими обладающему. Теперь апостол доказывает высшее достоинство любви обратным путем. Любовь, — говорит он, — без которой все остальное — ничто, приносит с собою все, что делает человека добродетельным. Она — мать всех добродетелей.
13:4 Любовь долготерпит. Апостол перечисляет пятнадцать свойств любви. Долготерпение обнаруживается в отношении к разным оскорблениям, какие причиняются человеку ближними.
Милосердствует (χρηστεύεται), т. е. постоянно стремится оказать услугу ближнему.
Любовь не завидует. Отсюда начинается перечисление восьми отрицательных определений понятия любви (до выражения 6-го стиха: а сорадуется истине). Эти определения раскрывают содержание понятия долготерпения и имеют между собою тесную связь. Так, кто имеет зависть к преимуществам, какими обладает другой, — тот превозносится, говоря о своих собственных достоинствах, гордится, т. е. весь наполнен чувством самодовольства, презирает других (ср. 4:6).
13:5 Не бесчинствует. Под бесчинством (ἀσχημοσύνη) нужно разуметь отсутствие вежливости, учтивости, которое замечалось у некоторых коринфян, напр., в том, что они не давали иногда говорить на богослужебных собраниях людям, обладавшим более полезными для Церкви дарованиями, говоря все время сами. И вообще указанные сейчас четыре определения любви имеют в виду злоупотребление духовными дарованиями. Следующие четыре более относятся вообще к христианской жизни.
Не ищет своего. У всякого из нас есть свои права, но любящий ближнего совсем забывает об этих правах и заботится только о том, чтобы другие были удовлетворены. Счастье состоит в том, чтобы давать и в том чтобы служить (Друммонд. Самое великое в мире. С. 21). Некоторые коринфяне думали иначе (см. гл. 6 и 8).
Не раздражается. Мы склонны смотреть на вспыльчивый, раздражительный нрав как на невинную слабость... А между тем эта невинная, по-нашему, слабость занимает срединное место в анализе любви у ап. Павла. И это понятно: ничто не может в такой степени ожесточить жизнь, посеять вражду, разрушить священнейшие семейные узы, лишать мужчин их мужеского, спокойного достоинства, женщин — истинной женственности, детей — ласкового чистосердечия, как, так называемые, погрешности характера, угрюмый, вспыльчивый, раздражительный нрав (Друммонд).
Не мыслит зла, т. е. не вменяет другим в вину сделанное ей зло. В основе такого отношения к ближним лежит убеждение в том, что никто не хочет намеренно повредить кому-либо; любящий доверяет другим людям...
13:6 Не радуется неправде. Бывает, что люди враждебной нам партии совершают некоторые промахи, которые налагают на них известное пятно. Христианин не радуется, когда замечает такие промахи в других.
А сорадуется истине. Отсюда начинается перечисление пяти положительных свойств любви. Истина здесь, как и любовь, олицетворяется. Они — как родные сестры; если истина торжествует, то с нею радуется и любовь. Даже и в том случае, когда эта истина расходится с нашими любимыми мнениями, любовь приветствует ее.
13:7 Все покрывает, т. е. все извиняет, покрывая своим плащом все недостатки ближнего. Но при этом, конечно, во имя справедливости, любовь в необходимых случаях берет уже на себя все неприятные последствия, какие могут возникнуть из такого отношения к проступкам людей.
Всему верит, т. е. доверяет всегда людям, надеясь на то, что лучшие чувства ни в ком не могут заглохнуть навсегда. Это доверие и служит основою для покрывания чужих недостатков и пороков.
Всего надеется. Бывает, что для веры в исправление человека уже не остается места в душе любящего: печальная действительность разрушает эту веру. Но и тогда, с падением веры или уверенности в исправлении ближнего, сердце любящего не покидает надежда на то, что добро должно в конце концов победить.
Все переносит. Любовь, в этом уповании на исправление человека, не устает и терпеливо сносит все огорчения.
13:8-13 Духовные дарования исчезают, а любовь остается вечно — вот основная мысль этого отдела. Даже важнейшие после любви добродетели — вера и надежда потерпят некоторые изменения, и только любовь будет всегда неизменна.
13:8 Любовь никогда не перестает. Эти слова заключают в себе тему следующего отдела.
Пророчества прекратятся. Здесь, конечно, имеется в виду дар пророчества, какой имели многие христиане первого и второго веков (12:10 и «Учение 12-ти апостолов»). С тех пор этот дар в своем первоначальном виде уже не существует и, можно сказать, превратился в дар проповедничества. Со временем же, именно с наступлением царства славы, и в этой последней форме своей он окажется излишним. Кому, в самом деле, нужно будет проповедовать в будущей жизни? Добрые уже достигнут блаженства, а злые потеряют способность к исправлению.
Языки умолкнут — точнее: «успокоятся». Кончится это состояние лихорадочного возбуждения, которое казалось так привлекательным для коринфских христиан. Можно полагать, что этот дар языков превратился скоро в религиозную поэзию и музыку, но и этим искусствам не будет места в славном царстве Мессии.
Знание упразднится, т. е. знание как особый дар, получаемый только некоторыми лицами, прекратит свое существование, потому что, как сказано у пророка (Иер 31:34), все будут знать Господа от мала до велика...
13:9 Апостол указывает основание того, почему указанные дары должны окончить свое существование. Пророчество могло раскрывать только отдельные черты картины будущего, равно как и обладавшие даром знания могли понимать только отдельные стороны истории домостроительства нашего спасения. А между тем для того, чтобы понимать хорошо какой-нибудь отдельный пункт, необходимо с ясностью представлять себе целое: только полное познание есть истинное познание, а этого полного познания в настоящей жизни человек добиться не может.
О даре языков. Здесь апостол не говорит: прекращение его, как предполагающего состояние экстатическое, для него не может быть и предметам вопроса. Кто действительно постоянно находится в Боге, живет в Боге — так будут жить все верующие в царстве славы, а некоторые живут уже и теперь, — тот не нуждается в этом особом средстве, какое представляет собою экстаз, для того чтобы по временам приходить в общение с Богом.
13:10 Прекращение дарований не влечет за собою оскудения духа церковного. Напротив, Церковь достигнет тогда совершенства во всем. Будущее знание будет отличаться от дара знания и широтою своею и легкостью приобретения, потому что мы будем видеть все как бы из центрального пункта, откуда все, весь предмет виден вполне ясно.
13:11 Апостол разъясняет путем сравнения, почему несовершенное должно уступить место совершенному. Как растет человек, так возрастает и Церковь. Там и здесь одинаково действует закон развития и превращения. Как скоро развиваются способности к более высокой форме деятельности, прежнее само собою отпадает. В выражениях: говорил, мыслил и рассуждал апостол делает намеки на три упомянутые выше дара — дар языков (говорил), дар пророчества (мыслил — точнее: чувствовал, стремился (φρονἑι̃ν) и дар знания (рассуждал). Дар языков уподобляется первому лепетанью младенца, который выражает этим свою радость, какую внушает ему ощущение того, что он живет. Дар пророчества, которое устремляется взором к далекому будущему, соответствует пламенному стремлению отрока, который мечтает о будущем, как о поре радости и счастья. Наконец дар познания, который стремится познать божественную истину, соответствует наивным представлениям ребенка о внешнем мире.
Оставил младенческое. Как юноша с некоторою гордостью отрекается от своих детских воззрений, так с чувством внутреннего удовлетворения зрелый человек отрекается от грез своего детства и юности, чтобы осуществлять задачу своей жизни, какую он для себя поставил. Также будут смотреть и христиане на духовные дарования, когда для них (христиан) наступит славная пора царствования со Христом.
13:12 Объясняя употребленное им в 11-м ст. сравнение, апостол говорит, что в настоящей жизни мы постигаем божественное только в его отражении, как лицо свое видим в зеркале. Но у нас зеркала хорошо отражают лицо, а в древности они не давали ясного отражения, потому что делались из металла (сквозь тусклое стекло — перевод неправильный. Выражение δι' ἐσόπτρου значит: посредством зеркала, в зеркале).
Гадательно (ἐν αἰνίγματι), т. е. в темных, неясных очертаниях, которые дают только приблизительное представление о вещах. Это определение относится ближе всего к дару пророчества. Дух Божий вызывал в душе пророка такие образы и картины, в каких выражалась божественная мысль. Чтобы понять эти образы, пророку приходилось устремлять на них всю силу своего внимания (ср. 1 Петр 1:10 и сл.). Такое объяснение подтверждается сходством употребленного апостолом выражения с выражением кн. Чисел о Моисее, которому Бог давал видеть себя явно (ἐν εἰδει), а не в неясном очертании (не в гадании — δι' αἰνιγμάτων — Чис 12:6-8).
Теперь знаю я отчасти. Эти слова имеют ближайшее отношение к дару знания. Вместо знаю нужно бы сказать: познаю (γινώσκω), что обозначает собою постепенность и затруднительность в достижении знания о вещах божественных.
А тогда познаю. Употребленный здесь глагол (ἐπιγνώσομαι) обозначает познание как уже вполне приобретенное.
Подобно как я познан. Апостол приравнивает даже это будущее познание о Боге к тому, какое Бог имеет о нас: оно будет иметь характер непосредственности, полной ясности. Однако, конечно полного тождества между нашим познанием и Божиим быть не может (Иоанн Златоуст).
13:13 А теперь пребывают. Апостол впереди говорил, что духовные дарования должны со временем покончить свое существование. Теперь он указываете на то, что никогда не уничтожится и к приобретению чего, следовательно, стоит стремиться. Это — три важнейшие добродетели христианства — вера, надежда и любовь. Эти три добродетели (сии три), а не те три дара — языков, пророчества и знания — имеют вечное существование. Конечно, вера и надежда не могут остаться все в одном состоянии: первая перейдет в видение (2 Кор 5:7), а вторая — в обладание (Рим 8:24). Но во всяком случае духовное развитие человека и в состоянии прославления не может мыслиться как совершенно законченное — оно будет продолжаться от славы в славу (2 Кор 3:18), а для этого необходима и вера и надежда, и эти переходы от веры в видение будут множество раз повторяться в будущей жизни.
Но любовь из них больше, т. е. выше всех в этой троице добродетелей именно потому, что она сама — божественна. О Боге нельзя сказать, что Он верит и надеется, но можно сказать, что Он — любит. Любовь принадлежит самому существу Его. Любовь — это цель, а вера и надежда — средства, ведущие к достижению этой цели. «Любовь, — говорит Шлаттер (Der Glaube im N. T. 3. S. 373), — больше, чем вера, потому что относится к ней как целое к части, как завершение к началу, как плод к корню».1
14:1-25 Общая мысль этого отдела такая: каждый должен стремиться к получению главным образом таких даров, которые прежде всего могут принести пользу Церкви. Это основное правило апостола прежде всего прилагает к сравнительной оценке тех двух даров, которыми тогда по преимуществу интересовались коринфяне — это именно дар языков и дар пророчества. Так как все, чтó понятно, стоит выше того, чтó непонятно, как скоро дело идет о назидании верующих, то апостол делает такой вывод, что пророчество заслуживает предпочтения; а что касается дара языков, то, по апостолу, употребление его не должно быть вовсе допускаемо в тех случаях, когда нет средства разъяснить смысл речи имеющего этот дар.
14:1 Достигайте (διώκετε) — ревнуйте (ζηλου̃τε). Различие между этими двумя терминами такое: первый указывает на деятельность, необходимую для христианина, второй — только на желательную, а затем еще первый глагол обозначает деятельность христианина самостоятельную, единоличную, а второй — совместную с другими христианами.
14:2-4 Почему наиболее желательным для христиан должен быть дар пророчества? Потому что он полезнее, чем другие дары, и прежде всего полезнее дара языков, к получению которого коринфяне так стремились. Что такое говорящий языками? Это человек, обращающийся прямо к Богу со своею речью, которая для остальных, присутствующих при богослужении, остается непонятною.
Никто не понимает. Это выражение никто — очень важное доказательство против того предположения, что речь говорившего языками была речью на иностранном языке. Если бы апостол разумел такую речь, он бы не мог сказать, что ее никто не понимает, так как в Коринфе было немало пришельцев из разных стран света.
Тайны. Здесь слово тайна имеет значение вообще скрытого, непонятного для слушателей. Один говорит, а для прочих речь его остается непонятной, таинственной.
Духом, т. е. находясь в состоянии особенного восторга (духом — πνεύματι = особое вдохновенное настроение самого говорящего).
Назидание — это укрепление и расширение веры новыми познаниями, какие сообщает пророк; увещание — это особое возбуждение воли к достижению целей христианского призвания; утешение — это ободрение человека, подвергшегося несчастиям, укрепление в нем надежды.
14:5 Апостол вовсе не отвергает дара языков: он желает даже, чтобы все коринфские христиане имели этот дар. Но еще больше желает он, чтобы более частым явлением в христианских собраниях было пророчествование. Впрочем, если говорящий языками сам же может и изъяснить для собравшихся смысл своей речи, то в этом случае дар языков становится на уровень с даром пророчества.
14:6 Мысль о бесполезности дара языков для Церкви самого по себе апостол разъясняет так. Что было бы, если бы он, придя в Коринф, выступил здесь только как говорящий языками, не объясняя своей речи?
Когда не изъясняюсь вам — правильнее: «когда, в то же время, не обращаюсь к вам, не выступаю пред вами как пророк и учитель» (русский перевод представляет дело так, как будто пророчество и учительство были средствами разъяснения речи языками, а между тем это были дары самостоятельные и для разъяснения речей на языках служил дар истолкования).
Откровение — это внутренний акт, совершающийся в душе человека, равно как и познание. Что касается пророчества и учения, та первое является внешним обнаружением откровения, а второе — внешним результатом познания. Через откровение человеку вдруг сообщается уразумение какой-либо одной стороны домостроительства Божия о нашем спасении, а познание предполагает довольно долгую самостоятельную работу человеческого ума над сообщенными Духом Божиим истинами веры.
14:7-8 Для разъяснения своей мысли о значении дара языков апостол берет случаи из обыденной жизни и прежде всего делает сравнение этого дара с музыкальными инструментами. Для того, чтобы мелодия того или другого музыкального инструмента явилась понятною для человеческого слуха, она должна быть построена по законам тонов и ритма, должна подчиняться законам интервалов и такта.
И бездушные — точнее: даже (ὅμως) безжизненные предметы.
Свирель — духовой инструмент, гусли или цитра — струнный. Это были два главные инструмента, употреблявшиеся в древности при богослужении и разных торжествах печального или радостного характера.
Как должно распознать — правильнее: «как узнать, к чему призывают они — к плачу или к пляске?»
Труба — это более звучный инструмент, чем свирель и гусли. Однако и она подчиняется тем же законам. Сигналы ее только тогда понятны, когда их можно различить один от другого.
14:9 Здесь апостол делает приложение сказанного сравнения к коринфянам. Если они, говоря языком, т. е. употребляя дар языков, не заботятся о том, чтобы их речь была разъяснена собравшимся христианам, то говорят как бы на ветер.
14:10-11 Еще пример для убеждения читателей: «В мире есть так много родов языков (или просто: так много языков, — по-русски переведено неверно: различных слов) — я и не знаю сколько! — (по-русски неправильно: например) — и нет ни одного из них, который не имел бы ясно произносимых звуков (по-русски опять неверно: без значения).
Значения слов — правильнее: значения звука.
Чужестранец — правильнее: варвар. У греков и египтян варварами назывались народы, которые не говорили на языках этих наций.
14:12 Из приведенного в 10-11 ст. примера апостол делает практическое приложение. Назидание общины христианской — вот на что главным образом должно быть направлено внимание всех, стремящихся к получению духовных даров.
14:13-15 Ввиду пользы Церкви, говорящий языками, молясь, должен делать это с намерением изъяснить потом содержание своей молитвы понятным для всех образом. Воля человека при употреблении даров оставалась всегда в действии. (Русский перевод: молись о даре истолкования не соответствует греч. глаголу, здесь поставленному, — προσεύχεσθαι. Если бы речь у апостола шла о просьбе, то он бы употребил гл. αἰτει̃ν или δει̃σθαι.)
14:13-15 Различие между молитвою и пением заключается в том, что молитва имеет целью получение спасительных благ, а пение представляет собою хвалу Богу за полученные блага, — хвалу посредством произнесения гимнов или псалмов, — конечно, новых, христианских. Псалмы эти сочинялись имевшими дар языков.
14:14 Когда я молюсь. Состояние говорящего языками, но неспособного изъяснить содержание своей молитвы — состояние несовершенное.
Дух его, т. е. чувство его крайне возбуждено, но вместе с этим ум или рассудок остается без плода, т. е. для его участия нет места при таком сильном возбуждении чувства, и он со своей стороны не может послужить на пользу Церкви.
Основание коринфской церкви. Коринф, главный город области Ахаии, на юге Греции, был населен в эпоху появления христианства многочисленными колонистами, большею частью римскими отпущенниками. Было тут и немало греков и евреев. Когда ап. Павел, во время своего второго апостольского путешествия, прибыл в Коринф, здесь насчитывалось около 700 тыс. жителей — около 200 тыс. свободных граждан и около 500 тыс. рабов. Таким усилением населенности Коринф был обязан своему благоприятному географическому положению. Он находился на Коринфском перешейке, который, соединяя Пелопоннес с Балканским полуостровом, разделял собою два моря — Эгейское и Ионическое. Он владел двумя гаванями — Кенхрейской к востоку и Лехейской — к западу. Быстро он сделался в силу этого великой столицей мировой торговли между Азией и Западом. На высоте городской цитадели Коринфа высился великолепный храм Венеры. Коринф заключал в себе все средства и завоевания тогдашней культуры — художественные мастерские, залы риторов, школы философов. По выражению одного древнего историка, в Коринфе нельзя было сделать и шагу по улице, чтобы не встретиться с мудрецом.
Но рука об руку с развитием культуры в Коринфе усиливалось и развращение нравов. Об этом говорит тот факт, что в то время безнравственную жизнь часто называли коринфскою (κορινθιάξειν), а коринфские пиршества, коринфские пьяницы — вошли в пословицу.
И вот, при таких социальных условиях Коринфа, т.е. при внешнем благополучии, каким пользовалось население Коринфа, с одной стороны, и при полном падении нравов — с другой — выступил здесь с проповедью о Христе ап. Павел (в 52-м г.).
В это время апостолу было около 50-ти лет от роду. Он пришел в Коринф один и стал заниматься здесь тем ремеслом, каким он и прежде добывал себе средства к жизни — шитьем ковров или покрывал для палаток. Скоро он нашел здесь еврейскую семью, которая занималась таким же ремеслом. Это были супруги — Акила и Прискилла, которые пришли в Коринф недавно, будучи, как иудеи, изгнаны из Рима эдиктом Клавдия. Работая с ними, Павел скоро обратил их ко Христу, и они оба сделались ревностными его сотрудниками в деле распространения христианства.
По обычаю своему, ап. Павел начал в Коринфе проповедовать Евангелие коринфским иудеям. В синагоге иудейской — он знал это — должны были оказаться в числе его слушателей и прозелиты из разных классов коринфского общества, так что проповедь в синагоге служила, так сказать, мостом для перехода проповеднику Евангелия в языческое общество. Осознавая это хорошо, он понимал и всю трудность выступления пред столь требовательными слушателями, каковы были в то время коринфяне, и он трепетал за успех своего дела (1 Кор 2:1), особенно ввиду того неуспеха, какой он только что испытал в Афинах.
Апостол проповедовал в синагоге в течение нескольких недель. Этого времени было достаточно ему для того, чтобы понять, что иудеи — в своем целом — не обратятся ко Христу, и апостол поэтому с несколькими уверовавшими из иудеев и прозелитов перенес свою деятельность в дом одного обращенного в христианство иудея. Здесь он проповедовал преимущественно язычникам и при этом не прибегал ни к каким внешним средствам, чтобы понравиться своим слушателям — ни к искусству красноречия, ни к ухищрениям диалектики, являя пред ними только силу своего убеждения. Такая проповедь нашла себе приверженцев, и в Коринфе возникла церковь, образовавшаяся отчасти из иудеев, а главным образом — из язычников. Впрочем, большинство уверовавших коринфян были люди бедные, рабы и необразованные.
Около двух лет (Деян 18:11,18) продолжал свою проповедническую деятельность в Коринфе ап. Павел, живя частью собственным трудом, а частью на пособия, которые присылали ему основанные им церкви Македонии (2 Кор 11:7-9; 12:13-15). В Коринфе в то время жил проконсул Ахаии — Галлион, брат философа Сенеки, человек просвещенный и добрый. Таким он показал себя и тогда, когда коринфские иудеи стали ему жаловаться на Павла. Галлион нашел, что их спор с Павлом касается религии, и признал, что он в это дело входить не может. Павел покинул Коринф около Пятидесятницы 54-го года, чтобы отправиться в Иерусалим и потом в Антиохию. Впрочем, он не намеревался долго оставаться в Антиохии. Целью его стремлений был в то время славный город Малой Азии — Ефес, куда раньше него отправились его сотрудники — Акила и Прискилла, чтобы несколько подготовить почву для деятельности великого апостола язычников.
Внешние обстоятельства происхождения первого послания к Коринфянам. Относительно подлинности нашего послания не было высказано в библейской науке никаких сколько-нибудь серьезных возражений. Напротив, доказательства, приводимые в пользу подлинности послания, весьма убедительны. Сюда относятся указания самого автора послания (1:1), а затем сам тон речи, в каком он говорит о самом себе как об основателе коринфской церкви (4:15). Кроме того, мы имеем в послании такую живую и правдоподобную картину жизни первенствующей христианской церкви, какую мог нарисовать только сам ап. Павел, весьма близко стоявший к этой церкви. Наконец, в послании содержится много упреков, обращенных к коринфской церкви, и едва ли бы эта Церковь признала нужным принять и сохранить такое послание без полного убеждения в его подлинности. К этим внутренним доказательствам подлинности послания присоединяются и внешние, именно свидетельства церковного предания. Уже в конце I-го в. Климент Римский приводит выдержки из этого послания в своем послании к Коринфянам (гл. XLVII). Св. Игнатий в своем послании в Ефесянам (гл. XVIII) повторяет слова ап. Павла, содержащиеся в 1-й гл. 1-го послания к Коринфянам. Такие повторения находим у Иустина Мученика, в послании к Диогнету, у св. Иринея и других писателей первых веков христианства.
Послание написано, несомненно, в Ефесе (16:8,9) и именно в конце трехлетнего (Деян 20:31) пребывания ап. Павла в этом городе. Это последнее соображение подтверждается прежде всего тем обстоятельством, что во время отправления послания при апостоле находился Аполлос (16:12). Этот ученый александрийский иудей был обращен Акилою и Прискиллою в Ефесе незадолго до прибытия туда ап. Павла (Деян 18:24-26), а потом ездил в Ахаию и там проповедовал, продолжая дело Павла. Если теперь он находится с апостолом в Ефесе, то, очевидно, со дня при бытия ап. Павла в Ефес прошло уже довольно много времени. Затем из кн. Деяний мы узнаем, что ап. Павел, по истечение двух лет и трех месяцев пребывания своего в Ефесе, задумал отправиться на запад, зайдя прежде, однако, в Иерусалим, чтобы засвидетельствовать перед тамошнею церковью о любви, какую питают к ней основанные Павлом церкви в Македонии и Ахаии. Чтобы расположить греческие церкви к собранию пожертвований на бедных христиан Иерусалима, какие должны были свидетельствовать об этой любви, апостол посылает в Ахаию и Македонию сотрудников своих — Тимофея и Ераста (Деян 19:22), и этот факт совпадает с тем, о котором говорится в 1 послании к Коринфянам (1 Кор 4:17; 16:10): он падает на время незадолго перед отбытием апостола из Ефеса. Наконец, к этому именно времени — а не к более позднему — происхождение послания нужно относить и потому, что в послании апостол свободно распоряжается сам собою и строит планы о будущих путешествиях, тогда как вскоре после собрания упомянутой выше милостыни и по передаче ее предстоятелям иерусалимской церкви апостол был взят в узы. Таким образом, можно полагать, что первое послание к Коринфянам написано около весны 57-го г., незадолго до Пасхи, на которую есть намек в 5-й гл. (ст. 7 и 8).
Повод к написанию послания. По удалении ап. Павла в Ефес, в коринфской церкви появились разделения. Когда в Коринф прибыл александрийский учитель Аполлос, то его проповедь повела за собою образование особой партии среди коринфских христиан — именно партии Аполлоса. Эта партия составилась главным образом из иудеев, которых Аполлос сумел привлечь к Церкви христианской своим толкованием Ветхого Завета, в котором он отыскивал наиболее разительные доказательства того, что Иисус был действительно Мессией (Деян гл. 18). К этой партии примкнуло и немало из образованных язычников, которым не нравилась простая проповедь ап. Павла и которые восприняли от Аполлоса христианство не столько сердцем, сколько умом.
Кроме Аполлосовой, в Коринфе появилась партия Петровых или Кифиных. Нет никаких данных к предположению, что Петр сам был и проповедовал в Коринфе. Вероятнее всего, партия эта основалась под влиянием рассказов пришедших из Палестины христиан о великой личности ап. Петра. Петр в представлении этих пришельцев являлся князем апостолов, и поэтому если встречалось какое-либо разногласие между ним и Павлом, то Павел, по мнению этой партии, должен был уступить первенство Петру.
Понятно далее, что обращенные Павлом в христианство коринфяне стояли за своего учителя и образовали также особую партию Павловых приверженцев, которые хотели верить только тому, чему учил Павел, и отрицательно относились к авторитетам Аполлоса и Петра. Наконец, явились среди коринфских христиан и такие, которые отвергали всякие апостольские авторитеты и держались только единого главы — Христа. Они как бы не хотели признавать никакого посредника между собою и Христом, хотели зависеть только от Него одного. Таким образом образовались в коринфской церкви четыре партии — Аполлосовых, Петровых, Павловых и Христовых.
Но этого мало. В жизни коринфских христиан стали обнаруживаться и другие нежелательные явления. Когда улеглись первые сильные впечатления, произведенные на коринфян проповедью ап. Павла, призывавшего их всецело обновить свою греховную жизнь, коринфские христиане стали довольно легко относиться к строгим требованиям евангельской морали. Неправильно понимая учение апостола о свободе христианина (6:12; 10:23), коринфяне стали считать позволительными для себя такие вещи, которые не дозволялись даже и у язычников. Наиболее благомыслящие из коринфских христиан задались теперь вопросом, что делать с этими недостойными собратьями своими по вере, и поэтому они обратились к Павлу с посланием, в котором описывали все свои затруднения, кроме вышеуказанного. Они спрашивали его о преимуществе безбрачной жизни пред брачною, о дозволительности употребления в пищу идоложертвенного мяса (7:1; 8:1), о сравнительной важности духовных дарований (12:1). Наконец, в Коринфе появились люди, отрицавшие истину всеобщего воскресения, о чем, без сомнения, апостолу Павлу было также сообщено в вышеозначенном послании.
План послания. — Разделение по содержанию. Таковы были обстоятельства жизни коринфской церкви, побудившие апостола Павла написать коринфянам первое послание. Естественно, что разнообразие нужд коринфской церкви должно было отразиться и на характере послания. Можно было ожидать, что апостол станет отвечать то на тот, то на другой из предложенных ему вопросов, не заботясь об общем плане послания. Между тем нельзя не заметить, что первое послание к Коринфянам, при всем разнообразии обсуждаемых в нем вопросов, представляет цельное произведение, написанное по определенному плану.
Так как прежде всего апостолу нужно было восстановить свой значительно упавший в Коринфе авторитет, чтобы все его увещания были приняты теми, для кого они предназначались, то он первые главы своего послания посвящает вопросу о партиях в Коринфе. Здесь он прежде всего говорит о свойствах и сущности Евангелия, потом о положении и задачах служителя Евангелия и, наконец, определяет нормальное отношение между верующими и их учителями. Таким образом он уничтожает зло партийности в самом его корне. Затем он обращается к вопросам, касающимся нравственной жизни христианской общины и здесь на первом месте ставит вопрос, в некотором отношении касавшийся организации общины, именно обсуждает поведение одного христианина, дозволившего себе крайнее нарушение христианской нравственной дисциплины, и дает указание, как поступать с подобными членами христианской общины. Затем он решает четыре чисто этических вопроса. Два из них — можно ли судиться по своим тяжбам у языческих судей и как смотреть на порок невоздержания — апостол решает быстро, основываясь на самом духе Евангелия. Два другие — вопрос о сравнительном значении брака и безбрачия и о дозволительности употреблять в пищу идоложертвенное мясо — были гораздо труднее для решения, потому что здесь примешивался вопрос о христианской свободе, и апостол посвящает решению этих двух вопросов немало времени и труда. За этими вопросами следуют вопросы, касающиеся религиозной жизни и богослужебных собраний. Первый еще имеет соприкосновение с вопросом о христианской свободе — это именно вопрос о поведении женщин в богослужебных собраниях. Второй — о поведении христиан на вечерях любви и третий — самый трудный — об употреблении духовных дарований, главным образом о даре языков и даре пророчества.
Таким образом, в своем послании апостол идет от внешнего к внутреннему. В конце послания апостол говорит о том вопросе, какой имел величайшее значение для всей жизни христианина — именно о воскресении мертвых, в котором некоторые коринфяне сомневались. Все содержание послания можно представить поэтому в следующем виде: 1) вопрос о церкви — или церковном обществе (1:10 — 4 гл.); 2) пять нравственных вопросов и прежде всего вопрос о церковной дисциплине (5 — 10 гл.); 3) три литургических вопроса (11 — 14 гл.) и 4) вопрос из области догмы (15 гл.).
Гл. 1, ст. 1-9 представляет собою введение в послание, а 16-я глава содержит заключение — поручение, разные известия и приветствия.
Подробнее содержание послания можно представить в таком виде:
1) Введение: адрес (1:1-3); благодарение Богу (1:4-9).
2) Партии в коринфской церкви (1:10-17).
3) Сущность Евангелия (1:18; 3:4).
4) Истинная сущность служения христианского учителя веры (3:5; 4:5).
5) Высокомерие как причина неурядиц церковных (4:6-21).
6) Церковная дисциплина (5-я гл.).
7) Процессы (6:1-11).
8) Невоздержание (6:12-20).
9) Брак и безбрачие (7-я гл.).
10) Употребление в пищу идоложертвенного мяса и участие в языческих жертвенных трапезах (гл. 8-10).
11) Одеяние женщин при богослужении (11:1-16).
12) Беспорядки на вечерях любви (11:17-34).
13) О духовных дарованиях (гл. 12-14).
14) О воскресении умерших (15-я гл.).
15) Заключение послания (16-я гл.).
Характер 1-го послания к Коринфянам. 1-е послание к Коринфянам, а также и второе, представляет собою образец того, что называется посланием. То, что в нем заключается, нельзя представить себе воплощенным в форму рассуждения или трактата: только именно форма послания, понимаемого в смысле письма, и была подходящею для тех изданий, с какими обращается ап. Павел к основанной им коринфской церкви. Здесь мы имеем перед собою все характерные особенности письма: увещания, похвалы и порицания, обращенные к получателям послания — словом, видно, что апостол пишет так, как он бы говорил с коринфянами при личном с ними свидании. Наконец, мы находим здесь немало намеков и полунамеков, какие делаются обыкновенно в письмах друзей и какие для других читателей этих писем остаются почти непонятными.
Но 1-е послание значительно разнится от 2-го тем, что в нем апостол говорит о нуждах церковной жизни, о разных отдельных пунктах церковной дисциплины, тогда как во 2-м он распространяется больше всего о своих личных отношениях к коринфянам и изливает свои чувства пред ними. При этом однако апостол в 1-м послании указывает и на значение внешних фактов церковной жизни для внутренней жизни отдельных лиц, а во втором ставит личные переживания в зависимость от великих, имеющих высшее значение для всего христианства, фактов. Можно сказать, что и в 1-м и во 2-м послании мы видим одного и того же Павла во всем величии его апостольского духа и благочестия.
Послания к Коринфянам стоят особливо в ряду других посланий ап. Павла. Здесь проповедник единой спасающей благодати и христианской свободы является в роли церковного администратора, устанавливающего порядок в церковной жизни. Носитель и проповедник личного христианства выступает пред нами как защитник общецерковного миросозерцания. Речь его в этих посланиях также разнообразна. Она напоминает собою то диалектическую смелость и серьезность посланий к Галатам и Римлянам, то простоту и некоторую расплывчатость речи пастырских посланий.
О тексте послания. 1-е послание к Коринфянам, сохранилось в 3-х важнейших редакциях — Александрийской (древн. рукопись), греко-латинской или западной (в пер. Itala и у западн. отцов) и в сирской или византийской (в сирском переводе Пешито и у св. отцов сирской церкви, напр. у Златоуста и Феодорита). Так называемый Textus Receptus, с которого сделаны славянский и русский перевод послания, придерживается в различных местах то того, то другого, то третьего из древнейших текстов. В общем, надо заметить, текст послания менее всего представляет спорных пунктов: вариантов в этом послании значительно меньше, нежели в других.
Наиболее известны следующие рукописи первого послания к Коринфянам: 1) Синайская и Ватиканская (от IV-го века). 2) Александрийская и кодекса Ефрема (от V-го века). 3) Кларомонтонская и Койсликианская (от VI-го века). 4) Московская (от IX-го века).
Комментарии на 1-е послание к Коринфянам. Святоотеческая литература: Ефрема Сирина († 373), Амвросиаста († 375), Иоанна Златоуста († 407), Феодора Мопсуетского (не принадлежит к числу православных толкователей † 428), Феодорита Киррского († 458), Феофилакта Болгарского (одиннадцатого века).
Из новейшей западной литературы выдаются толкования: Ольсгаузен (2-е изд. 1840), Де Ветте (1840), Мейер (в 8-м изд. Гейнрици, 1896), Гофман (1874), Edwards (на англ. 1885), Годэ (первоначально на франц., а в 1886-1888 — на нем. яз.). Cornely (на лат. 1886-1892), Б. Вейс (2 изд. 1902), Ramsay (на англ. яз.), Бюссе (в Schriften d. N. Т. von I. Weiss, 1907), Lietzmann (1907), Schlatter (1908) и самый научный труд — Бахман Ф. (2-е изд. 1910).
Из русских толкований: еп. Феофана, архиеп. Никанора (Каменского). Кроме того можно с пользою употреблять сочинения проф. Голубева: о 1-м послании к Коринфянам, пособия Розанова, Иванова и проф. Хераскова. Отдельные вопросы из послания к Коринфянам обстоятельно освещены у свящ. М. П. Фивейского: О духовных дарованиях (диссер. 1908 г.), у проф. Н. Н. Глубоковского: Евангелие ап. Павла (1905 и 1910 — 2 тома), у проф. Богдашевского (в статьях Труд. Киев. дух. Академии 1909 и 1910 г.), а также в сочинении W. Lütgert’а. Freiheitspredigt und Schwärmergeister in Korinth (1908)
Жизнь ап. Павла
В жизни апостола Павла нужно различать: 1) его жизнь, как иудея и фарисея, 2) его обращение и 3) его жизнь и деятельность, как христианина и апостола.
I. Апостол Павел пред своим обращением. Павел родился в киликийском городе Тарсе, находившемся на границе между Сирией и Малой Азией (Деян 21:39). Он был еврей из колена Вениаминова (Рим 11:1 и Фил 3:5). Имя его первоначальное было Савл или Саул, и дано было ему, вероятно, в память о первом царе еврейском, происходившем из колена Вениаминова. Родители Савла принадлежали, по убеждениям, к фарисейской партии, которая отличалась строгою исполнительностью по отношению к закону Моисееву (Деян 23:6; ср. Фил 3:5). Вероятно, за какие-нибудь заслуги отец или дед ап. Павла получил права римского гражданина — обстоятельство, оказавшееся небесполезным для ап. Павла во время его миссионерской деятельности Деян 16:37 и сл.; 22:25-29; 23:27).
Язык, на котором говорили в семье Павла, был, без сомнения, общеупотребительный тогда в иудейских общинах Сирии — сиро-халдейский. Между тем несомненно, что Савл, еще будучи мальчиком, ознакомился довольно хорошо и с греческим языком, на котором говорили большинство жителей Тарса — греки. Тарс, во времена ап. Павла, был в отношении к образованности жителей соперником Афин и Александрии, и апостол поэтому едва ли, при своей талантливости и любознательности, мог пройти мимо греческой литературы, не ознакомившись с нею. По крайней мере, на основании его посланий и речей можно заключить о его знакомстве с некоторыми греческими поэтами. Первая цитата, какую он делает из греческих поэтов, принадлежит киликийскому поэту Арату и встречается также у Клеанфа — это именно слово: "мы — Его рода!" (Деян 17:28). Вторая заимствована у Менандра (1 Кор 15:30), третья — у критского поэта Эпименида (Тит 1:12). За вероятность гипотезы о его некотором знакомстве с греческою литературою говорит и то обстоятельство, что апостолу приходилось выступать со своими речами пред образованными афинянами, а для этого он должен был хотя несколько ознакомиться с их религиозно-философскими воззрениями, поскольку они выразились в поэтических творениях греческих мыслителей. 1
Однако воспитание и обучение Павла, несомненно, шло в направлении иудаизма и раввинизма: об этом говорят и его своеобразная диалектика, и его метод изложения, а также его стиль. Очень вероятно, что, ввиду его особенных дарований, его уже рано предназначали к раввинскому служению. Может быть, для этого родители Павла позаботились выучить его ремеслу швеца палаток (σκηνοποιός — Деян 18:3): по иудейскому воззрению, раввин должен был стоять вне зависимости от своих учеников в отношении к материальному обеспечению (Pirke Abot., II, 2).
Если мы обратим внимание на все эти обстоятельства детства Павла, то вполне поймем его благодарные чувства, с какими он говорил позже: "Бог, который избрал меня от чрева матери" (Гал 1:15). Если действительно задачею, предназначенною для Павла, было освободить Евангелие от покровов иудейства, чтобы предложить его в чисто духовном виде языческому миру, то апостолу нужно было соединить в себе два, по-видимому, противоположные условия. Прежде всего он должен был выйти из недр иудейства, потому что только в таком случае он мог основательно узнать, чтó такое жизнь под законом, и на собственном опыте убедиться в бесполезности закона для спасения человека. С другой стороны, он должен был быть свободным от национальной иудейской антипатии к языческому миру, какою было проникнуто особенно палестинское иудейство. Не помогло ли ему отчасти и раскрыть пред язычниками целого мира двери царства Божия то обстоятельство, что он вырос среди греческой культуры, с которою он обнаруживает довольно хорошее знакомство? Таким образом, иудейское законничество, греческая образованность и римское гражданство — вот те плюсы, какие имел апостол при своих, особо полученных им от Христа, духовных дарах, необходимых ему, как проповеднику Евангелия во всем мире.
Когда иудейские мальчики достигали 12-летнего возраста, их обыкновенно в первый раз брали в Иерусалим на один из главнейших праздников: они становились с этих пор, по тогдашнему выражению, "сынами закона". Так было, вероятно, и с Павлом. Но он остался в Иерусалиме после этого на жительство, — кажется, у родственников, — чтобы там вступить в раввинскую школу (ср. Деян 23:16). В то время славился в Иерусалиме своими познаниями в законе ученик знаменитого Гиллела — Гамалиил, и будущий апостол расположился "у ног Гамалиила" (Деян 22:3), сделавшись его прилежным учеником. Хотя сам учитель был человек не крайних воззрений, ученик его стал ревностнейшим читателем закона Моисеева и в теории, и на практике (Гал 1:14; Фил 3:6). Он все силы своей воли направлял к осуществлению начертанного в законе и в толкованиях отцов идеала, чтобы за это удостоиться славного положения в царстве Мессии.
У Павла были три редко соединяющиеся в человеке качества, уже в то время обратившие на себя внимание его начальников: сила ума, твердость воли и живость чувства. Но по внешности своей Павел производил не особенно благоприятное впечатление. Варнава в Ликаонии объявлен был Юпитером, а Павел — только Меркурием, откуда видно, что первый был гораздо импозантнее, чем второй (Деян 14:12). Однако едва ли можно придавать значение показанию апокрифического сочинения 2-го века — Acta Pauli et Theclae, где Павел изображается человеком маленького роста, плешивым и с крупным носом... Был ли Павел человеком болезненного телосложения, об этом сказать что-либо определенное трудно. Изредка у него, действительно, болезненность проявлялась (Гал 4:13), но это не мешало ему обойти почти весь тогдашний европейский юг. Что же касается "ангела сатаны", данного ему (2 Кор 12:7), то это выражение не указывает непременно на телесную болезнь, а может быть истолковано и в смысле особых преследований, каким подвергался Павел в несении своей миссионерской деятельности.
У иудеев обыкновенно рано вступали в брак. Был ли женат Павел? Климент Александрийский и Евсевий Кесарийский, а за ними Лютер и реформаторы давали утвердительный ответ на этот вопрос. Но тон, каким Павел говорит в 1 послании к Коринфянам о данном ему даре (ст. 7), может скорее служить основанием для того предположения, что Павел не был женат.
Видел ли во время своего пребывания в Иерусалиме Павел Иисуса Христа? Это очень вероятно, ввиду того, что Павел на больших праздниках бывал в Иерусалиме, а Господь Иисус Христос также приходил сюда в это время. Но в посланиях апостола Павла нет на это ни одного указания (слова 2 Кор 5:16, указывают только на плотской характер распространенных среди иудеев мессианских ожиданий).
Достигши тридцатилетнего возраста, Павел, как наиболее ревностный фарисей и ненавистник нового, христианского, учения, которое казалось ему обманом, получил поручение от начальства иудейского преследовать приверженцев новой секты — христиан, тогда еще называвшихся у иудеев просто "еретиками-назореями" (Деян 24:5). Он присутствовал при убиении св. Стефана и участвовал в преследованиях христиан в Иерусалиме, а потом отправился в Дамаск, главный город Сирии, с письмами от синедриона, которые уполномочивали его продолжать свою инквизиторскую деятельность и в Сирии.
II. Обращение. В своей деятельности Павел не находит отрады. Как видно из 7-й главы послания к Римлянам, Павел сознавал, что на пути к осуществлению предначертанного законом идеала праведности у него стояло весьма серьезное препятствие — именно похоть (ст. 7). Болезненное чувство своего бессилия в делании добра было, если можно так сказать, отрицательной инстанцией в подготовлении того перелома, какой совершился с Павлом на пути в Дамаск. Напрасно он старался насытить свою искавшую праведности душу напряжением своей деятельности, направленной на защиту закона: ему не удалось потушить в себе точившую его сердце мысль о том, что с законом спасения не достигнешь...
Но было бы совершенно противно всей истории Павла объяснять этот перелом, совершившийся в нем, как естественное следствие его духовного развития. Некоторые теологи представляют событие, совершившееся с Павлом на пути в Дамаск, как явление чисто субъективное, имевшее место только в сознании Павла. Гольстен (в своем сочинении: "О Евангелии Петра и Павла") приводит некоторые остроумные соображения в пользу такой гипотезы, но еще Баур, учитель Гольстена, также считавший явление Христа при обращении Павла "внешним отражением духовной деятельности" апостола, не мог все-таки не сознаться, что событие это остается в высшей степени таинственным. Апостол Павел сам смотрит на свое обращение, как на дело принуждения его со стороны Христа, Который избрал его Своим орудием в деле спасения людей (1 Кор 9:16,18, ср. 5-6). С таким взглядом апостола согласно и сообщение о самом факте, находящееся в книге Деяний. Три раза об обращении Павла говорится в книге Деяний (Деян 9:1-22; 22:3-16 и 26:9-20), и везде в этих местах можно находить указания на то, что и спутники апостола Павла, действительно, заметили нечто таинственное, что совершилось собственно с Павлом, и что это таинственное в известной степени совершалось чувственно, было доступно для восприятия. Они не видели лица, которое говорило с Павлом, говорится в книге Деяний (9:7), а видели сияние, которое было ярче полуденного света (20:9; 26:13); они не слышали ясно слов, сказанных Павлу (22:9), но звуки голоса слышали (9:7). Из этого во всяком случае следует вывести такое заключение, что "явление при Дамаске" было объективным, внешним.
Сам Павел так был уверен в этом, что в 1 послании к Коринфянам (1 Кор 9:1), чтобы доказать действительность своего апостольского призвания, ссылается на этот самый факт "видения им Господа". В 1 Кор гл. 15-й того же послания он ставит это явление наряду с явлениями Воскресшего Христа апостолам, отделяя его от своих позднейших видений. Да и цель этой главы доказывает, что он здесь не думал ни о чем другом, как только о внешнем, телесном явлении Христа, ибо эта цель — выяснить реальность телесного воскресения Господа, чтобы из этого факта сделать вывод о реальности воскресения тел вообще. Но внутренние видения никогда бы не могли служить доказательством ни телесного воскресения Христа, ни нашего. Заметить нужно еще, что когда апостол ведет речь о видениях, то относится к ним со строгою критикою. Так он говорит нерешительно, напр., о своем восхищении до третьего неба: "я не знаю", "Бог знает" (2 Кор 12:1 и сл.). Здесь же он говорит о явлении ему Господа без всяких оговоров (ср. Гал 1:1).
Ренан делает попытку объяснить это явление некоторыми случайными обстоятельствами (бурей, разразившейся на Ливоне, блеснувшей молнией или приступом лихорадки у Павла). Но сказать, чтобы такие поверхностные причины могли иметь на Павла такое глубокое действие, изменить все его мировоззрение, это было бы в высшей степени опрометчиво. Реус признает обращение Павла необъяснимой психологической загадкой. Нельзя также согласиться с другими богословами отрицательного направления (Гольстен, Кренкель и др.) в том, будто в Павле уже давно было "две души", боровшиеся между собою, — одна душа иудея-фанатика, другая — уже расположенного ко Христу человека. Павел был человек, вылитый, так сказать, из одного слитка. Если он думал об Иисусе по дороге в Дамаск, то думал о Нем с ненавистью, как свойственно и теперь думать о Христе большинству иудеев. Чтобы Мессия мог предноситься ему как небесный светозарный образ — это в высшей степени невероятно. Иудеи представляли себе Мессию могущественным героем, который родится в Израиле, вырастет в сокровенности, а потом явится и поведет свой народ на победную борьбу с язычниками, за которой последует его воцарение в мире. Иисус этого не сделал, и потому Павел не мог уверовать в Него, как в Мессию; тем не менее он мог представить Его находящимся на небе.
С обращением Павла в истории человечества пробил решительный час. Наступило время, когда союз, некогда заключенный Богом с Авраамом, должен был распространиться на весь мир и обнять собою все народы земли. Но для такого необычайного дела требовался и необычайный деятель. Двенадцать палестинских апостолов не подходили к этой задаче, тогда как Павел был, так сказать, всеми обстоятельствами своей жизни подготовлен к ее осуществлению. Он был истинным сосудом Христовым (Деян 9:15) и вполне сознавал это (Рим 1:1-5).
Что совершилось в душе Павла в течение трех следовавших за этим великим событием дней? Намеки на это время дает нам 6-я гл. послания к Римлянам. Отсюда мы видим, что апостол тогда пережил в себе смерть ветхого человека и воскресение нового. Умер Савл, поставлявший всю силу в собственной праведности, или, что то же, в законе, и родился Павел, веровавший только в силу благодати Христовой. Куда привела его фанатическая ревность о законе? К противлению Богу и к преследованию Мессии и Его Церкви! Причину такого результата Павел понял ясно: желая обосновать свое спасение на своей собственной праведности, он искал через это прославить не Бога, а себя самого. Теперь для него уже не было тайною, что этот путь самооправдания ведет только к внутреннему разладу, к духовной смерти.
Но, умерев для закона (Гал 3:19), Павел воскрес для новой жизни. Он почувствовал себя новою тварью во Христе (2 Кор 5:17). Он понял великое значение искупительной смерти Христа, только что явившегося ему во свете. Вместо того, чтобы видеть в ней, как прежде, справедливое наказание человеку, осмелившемуся назвать себя Мессией, он увидел в ней предложенную Самим Богом примирительную жертву за грехи всего мира и грехи его, Павла. Теперь он понял, кого изображал пророк Исаия под видом Раба Иеговы, вземлющего на себя грехи мира. Покрывало спало с глаз Павла, и он увидел крест, как орудие спасения мира, а воскресение Христа признал памятником всеобщей амнистии для человеческого рода, пребывавшего дотоле под осуждением Божиим. Новая правда являлась теперь в его сознании бесценным даром любви Божией к человечеству, и он принял ее от всего сердца; сознавая, что к ней ему нечего прибавить от себя, он почувствовал себя примиренным с Богом. В крещении, преподанном ему рукою Анании, он умер вмести со Христом, погребен был вместе с Ним и с Ним же восстал к новой жизни (Рим гл. 6).
В душе его ярким пламенем загоралась любовь ко Христу, возгретая в нем действием сообщенного ему Святого Духа, и он почувствовал себя теперь способным до конца пройти подвиг послушании и самоотвержения, который таким трудным казался ему, пока он находился под игом закона. Теперь уже он стал не рабом, а чадом Божиим.
Понял теперь Павел и то, какое значение имели различные постановления Моисеева закона. Он увидел, как недостаточен был этот закон в качестве оправдывающего средства. Закон явился теперь в его глазах воспитательным учреждением временного характера (Кол 2:16-17). Наконец, кто же тот, благодаря кому человечество получило все дары Божии без всякого содействия закона? Простой ли этот человек? Теперь Павел привел себе на память, что этот, осужденный синедрионом на смерть, Иисус был осужден, как Богохульник, который объявлял себя Сыном Божиим. Это утверждение доселе представлялось Павлу верхом нечестия и обмана. Теперь же он ставит это утверждение в связь с величественным явлением, бывшим ему по дороге в Дамаск, и колена Павла преклоняются пред Мессией не только как пред сыном Давида, но и как пред Сыном Божиим.
С этим изменением в понимании лица Мессии соединилось у Павла изменение в понимании дела Мессии. Пока Мессия представлялся сознанию Павла только как сын Давида, Павел понимал Его задачу, как задачу прославления Израиля и распространения силы и обязательности Моисеева закона на целый мир. Теперь же Бог, явивший Павлу и этом сыне Давида по плоти истинного Своего Сына — Лицо божественное, вместе с этим дал иное направление мыслям Павла о призвании Мессии. Сын Давидов принадлежал одному Израилю, а сын Божий мог сойти на землю только для того, чтобы стать искупителем и Господам всего человечества.
Все эти основные пункты своего Евангелия Павел выяснил для себя именно в первые три дня, последовавшие за его обращением. То, чем для 12-ти апостолов было их трехлетнее обращение со Христом и закончившее этот круг их воспитания сошествием на них Св. Духа в день Пятидесятницы, — то получено было Павлом путем усиленной внутренней работы в течение трех дней после его призвания. Если бы он не совершил этой тяжелой работы над собою, то и самое явление Господа для Павла и для целого мира осталось бы мертвым капиталом (ср. Лк 16:31).
III. Апостольское служение Павла. Павел стал апостолом с того самого момента, как уверовал во Христа. Об этом ясно говорит и история его обращения, как она сообщается в кн. Деяний (Деян гл. 9); и сам Павел (1 Кор 9:16,17). Он был принужден Господом взять на себя апостольское служение, — и тотчас же исполнил это веление.
Обращение Павла совершилось, вероятно, на 30-м году его жизни. Апостольская деятельность его продолжалось также около 30 лет. Она разделяется на три периода: а) время приготовления — около 7 лет; б) собственно апостольская деятельность, или его три великие миссионерские путешествия, обнимающие собою время около 14-ти лет, и в) время его заключения в узы — два года в Кесарии, два года в Риме, с присоединением сюда времени, протекшего от освобождения Павла от первых римских уз до его кончины — всего около 5-ти лет.
а) Хотя Павел стал полноправным апостолом со времени самого своего призвания, однако он не тотчас приступил к деятельности, для которой он был избран. Главным образом язычники должны были стать предметом его заботы (Деян 9:15), но Павел, на самом деле, начинает с проповеди иудеям. Он является в иудейскую синагогу Дамаска и тут уже встречает пришельцев из язычников, которые и являются для него мостом, ведшим его к знакомству с чисто языческим населением города. Поступая таким образом, Павел показывал, что он вполне признает особые права Израиля — первому услышать весть о Христе (Рим 1:16; 2:9,10). И впоследствии Павел никогда не упускал случая оказать особое почтение правам и преимуществам своего народа.
Из Дамасской синагоги (Деян 10:20) Павел отправился в близлежавшие области Аравии. Здесь он действовал около трех лет, как проповедник о Христе (Гал 1:17,18), в то же время выясняя для себя в подробностях систему нового учения. Впрочем, многие пункты Евангелия выяснил Павел, вероятно, только постепенно, по мере открывавшихся нужд церкви. Таково его учение об отношении закона к Евангелию и др.
После своего пребывания в Аравии Павел вернулся в Дамаск, где его проповедь возбудила против него сильную ярость в иудеях (Дамаск находился в то время под властью аравийского царя Ареты). В это время Павел почувствовал желание познакомиться лично с ап. Петром — этим главным свидетелем земной жизни Спасителя. От него он мог получить подробные и точные сведения о деятельности Господа Иисуса Христа, — но и только: в научении Евангелию Павел не нуждался (Гал 1:11,12). Здесь, в Иерусалиме, Павел намеревался пробыть подолее, чтобы евангельская проповедь из уст его, прежнего фанатического гонителя христиан, произвела большее впечатление на слушателей. Но Господь не пожелал свой избранный сосуд предать ярости иерусалимских иудеев, и, по особому откровению, Павел покинул город (Деян 22:17 и сл.). Отсюда он ушел сначала в Кесарию, а потом в Тарс, где, в недрах своей семьи, и дожидался дальнейших повелений Господа.
Он ожидал не напрасно. Вследствие гонения на верующих, первою жертвою которого пал св. Стефан, довольно значительное число верующих из эллинов, т. е. говоривших по-гречески иудеев, бежали из Иерусалима в Антиохию, главный город Сирии. Эти пришельцы обратились с проповедью Евангелия не к иудеям, а прямо к эллинам, и таким образом христианство впервые проложило себе путь прямо в среду язычников. В Антиохии образовалась многочисленная и одушевленная христианская община, в которой большинство обратившихся греков пребывало в единении с христианами иудейского происхождения. Апостолы и церковь иерусалимская была удивлены, получив известие об этом явлении чрезвычайной важности, и отправили в Антиохию Варнаву, чтобы разузнать об этом движении обстоятельнее и руководить им. Варнава при этом вспомнил о Павле, которого он же раньше представил апостолам в Иерусалиме, вызвал его из Тарса в увел его с собою на достойное его поприще деятельности. Между общиною антиохийскою и Павлом утвердилось с этих пор внутреннее общение, величественным результатом которого было распространение Евангелия во всем языческом мире.
После целого ряда дней общей работы в Антиохии Варнава и Павел были посланы в Иерусалим, чтобы отнести милостыню бедным христианам этого города. Это путешествие, имевшее место в год смерти Ирода Агриппы (Деян 12 гл.), должно быть отнесено к 44 г. по Р. Х., потому что, по Иосифу Флавию, Ирод Агриппа именно в этом году скончался.
б) Вторая часть истории деятельности апостола, как проповедника Евангелия, заключает в себе историю его трех великих апостольских путешествий вместе с падающими на это время посещениями Иерусалима. В связи с этими путешествиями находится и появление наиболее важных посланий Павла. Замечательно, что первое его путешествие падает на год смерти последнего иудейского царя: с падением национальной иудейской царской власти начинается распространение Евангелия среди язычников. Иудейский партикуляризм уже отжил свое время и вместо него выступает христианский универсализм.
Три миссионерские путешествия Павла имели своим исходным пунктом Антиохию, которая была колыбелью миссии среди язычников, как Иерусалим был колыбелью миссии среди Израиля. После каждого из этих путешествий Павел посещал Иерусалим, чтобы этим закрепить связь, какая существовала и должна была существовать между обеими миссиями (Гал 2:2).
Первое путешествие он совершил с Варнавою. Оно не было далеким: Павел посетил в этот раз только остров Кипр и лежащие к северу от него провинции Малой Азии. С этого времени апостол усваивает себя имя Павла (Деян 13:9), созвучное его прежнему имени — Савл. Вероятно, он переменил имя по обычаю иудеев, которые, предпринимая путешествие по языческим странам, обыкновенно заменяли свои еврейские имена греческими или римскими. (Из Иисуса делали Иоанна, из Елиакима — Алкима.) Обращаясь во время этого путешествия к язычникам, апостол, несомненно, возвещал им единственное средство оправдания — веру во Христа, не обязывая их исполнять дела закона Моисеева: это с ясностью видно как из самого факта призвания Христом нового апостола, кроме 12-ти, так и из слов самого Павла (Гал 1:16). Притом, если уже ап. Петр находил возможным освобождать язычников, принимавших христианство, от соблюдения закона Моисеева (и прежде всего — от обрезания — Деян 11:1-2), то тем более можно быть уверенным, что уже и в первое свое путешествие апостол язычников Павел освобождал их от исполнения закона Моисеева. Таким образом, мнение Гаусрата, Саботы, Геуса и др. о том, что Павел в первое путешествие еще не выработал себе определенного взгляда на вопрос о значении закона для язычников, должно быть признано безосновательным.
Что касается того, как смотрел ап. Павел в первое время своей миссионерской деятельности на значение закона Моисеева для христиан из иудеев, то это вопрос более сложный. Мы видим, что на соборе Иерусалимском, состоявшемся в присутствии ап. Павла после первого его путешествия, вопрос об обязательности закона Моисеева для христиан из иудеев и не поднимался: все члены собора, очевидно, признавали, что эта обязательность находится вне сомнения.
Но взгляд на это самого Павла был иной. Из послания к Галатам мы видим, что он полагал всю оправдывающую человека силу только в кресте Господа Иисуса Христа, что он уже умер для закона с тех пор, как обратился ко Христу (Гал 2:18-20). Двенадцать апостолов ожидали, по-видимому, какого-нибудь внешнего события, какое было бы сигналом отмены закона Моисеева, напр., явления Христа во славе Своей, — тогда как для ап. Павла необходимость этой отмены стала ясною с самого момента его призвания. Но ап. Павел не хотел заставлять других апостолов стать на его точку зрения, а, напротив, сам делал им уступки там, где они являлись главами иудео-христианских общин. И впоследствии он снисходил к утвердившимся в иудео-христианах воззрениям на закон Моисеев, руководимый в этом случае чувством братской любви (1 Кор 9:19-22). Ввиду того, чтобы ученик его, Тимофей, был лучше принят иудеями, он совершил над ним обрезание, — впрочем, уже значительное время спустя после обращения Тимофея в христианство (Деян 16:1). С другой стороны, когда дело касалось самого принципа оправдания, Павел не шел ни на какие уступки: Тита, Еллина, он не дал подвергнуть обрезанию во время пребывания на Иерусалимском соборе, потому что враги Павла, требовавшие этого обрезания, приняли бы согласие апостола на это, как его измену его убеждениям о необязательности закона Моисеева для христиан из язычников (Гал 2:3-5).
Апостольский собор вообще кончился очень благоприятно для Павла. Церковь иерусалимская и первенствующие ее деятели признали, что смущавшие антиохийских христиан пришельцы из Иерусалима — христиане из иудеев — поступали неправильно, требуя чтобы антиохийцы, помимо Евангелия, приняли еще обрезание, делавшее будто бы их полноправными наследниками обетований о спасении. Апостолы иерусалимские ясно показали, что они не считают необходимым для обращающихся ко Христу язычников и принятие обрезания со всеми обрядами Моисеева закона. Проповедь ап. Павла была признана здесь вполне правильною и достаточною (Гал 2:2-3), а ап. Павел, как известно, возвещал язычникам, что если они будут принимать, обращаясь ко Христу, и обрезание, то Христос им не принесет никакой пользы (Гал 5:2-4). Собор требовал от христиан из язычников соблюдения только самых элементарных требований чистоты, известных под именем "заповедей Ноевых", левитские же обряды таким образом сводились на степень простых национальных обычаев — не больше (Деян 15:28-29).
При своем возвращении в Антиохию Павел и Варнава взяли с собою Силу, одного из верующих мужей иерусалимской церкви, который имел поручение ознакомить сирийские и киликийские общины с решением апостольского собора. Вскоре после этого Павел отправился с Силою во второе миссионерское путешествие. В этот раз Павел посетил основанные им в первое путешествие церкви Малой Азии. Вероятно, Павел стремился посетить Ефес — средоточение религиозной и умственной жизни Малой Азии, но Бог решил иное. Не Малая Азия, а Греция требовала к себе апостола. Задержанный своею болезнью в Галатии довольно долгое время, Павел основал здесь церкви (Гал 4:14) среди потомков кельтов, переселившихся сюда за три века до Р. Х. Когда Павел с Силою пошли отсюда дальше на проповедь Евангелия, то почти не имели успеха нигде и очутились довольно скоро на берегу Эгейского моря, в Троаде. В видении было здесь открыто Павлу, что его ожидает Европа и прежде всего Македония. Павел и отправился в Европу, сопровождаемый Силою, Тимофеем, который присоединился к нему в Ликаонии, и врачом Лукою (Деян 16:10. ср. 20:5; 21:1; 28:1).
В очень короткое время в Македонии были основаны церкви: Филиппийская, Анфипольская, Солунская и Беройская. Во всех этих местах против Павла воздвигаемы были гонения со стороны римской власти, потому что местные иудеи представляли Христа соперником кесаря. От преследований Павел шел дальше, к югу, и прибыл, наконец, в Афины, где пред Ареопагом изложил свое учение, а потом поселился в Коринфе. Прожив здесь около двух лет, он за это время основал немало церквей по всей Ахаии (1 Кор 1:1). По окончании же этой деятельности отправился в Иерусалим и отсюда — в Антиохию.
В это время ап. Петр начал свои миссионерские путешествия вне Палестины. Посетивши с Марком о. Кипр, он прибыл в Антиохию, где был в то время и Варнава. Здесь и Петр, и Варнава свободно посещали дома христиан из язычников и вкушали трапезу с ними, хотя это не совсем согласовалось с постановлением апостольского собора, по которому верующие из иудеев обязаны были в отношении к пище руководиться обрядовыми предписаниями Моисеева закона. Петр помнил данное ему символическое разъяснение по поводу обращения Корнилия (Деян 10:10 и сл.), а кроме того, полагал, что нравственные обязанности (общение с братией) должны стоять выше послушания обрядовому закону. Варнава же, со времени своей деятельности среди язычников, уже привык к этому подчинению обряда духу любви христианской. Но вот неожиданно в Антиохию пришли посланные Иаковом христиане из Иерусалима. Они, по всей вероятности, должны были разузнать о том, как исполняется в Антиохии христианами из иудеев постановление апостольского собора, и ими, конечно, дано было понять и Петру и Варнаве, что те поступают здесь неправильно, входя в общение при трапезах с христианами из язычников. Это очень подействовало на того и другого, и оба, во избежание соблазна для своих единоплеменников, перестали принимать приглашения христиан из язычников на трапезы.
Поступок Петра был очень важен по своим последствиям. Антиохийские христиане из язычников, сначала было с радостью принявшие у себя такого знаменитого апостола, как Петр, увидели теперь с огорчением, что он их чуждается, считает их как бы нечистыми. Это, разумеется, в одних должно было произвести недовольство Петром, в других — желание поддержать с ним общение во что бы то ни стало, — даже с пожертвованием своей свободою от закона. Павел не мог не вступиться за своих духовных чад и, в сознании того, что закон уже не нужен был для христиан вообще (Гал 2:19,20), обратился к Петру с указанием на неправильность его образа действий, на его неустойчивость. Петр, конечно, и сам хорошо сознавал, что закон уже не нужен для христиан, и потому смолчал на это выступление ап. Павла против него, показав этим, что он вполне солидарен с Павлом.
После этого Павел предпринял третье миссионерское путешествие. Он прошел на этот раз в Галатии и утвердил в вере галатов, которых смущали в то время иудействующие христиане, указывавшие и на необходимость обрезания и обрядового закона вообще и для христиан из язычников (Деян 18:23). Затем он прибыль в Ефес, где его уже ожидали его верные друзья Акила с женою, Прискиллою, вероятно, здесь подготовлявшие почву для деятельности Павла. Два или три года, которые Павел провел в Ефесе, представляют собою время наивысшего развитая апостольской деятельности Павла. В это время возникает целый ряд цветущих церквей, представленных впоследствии в Апокалипсисе под символом семи золотых светильников, посреди которых стоял Господь. Это именно церкви в Ефесе, Милете, Смирне, Лаодикии, Иерополе, Колоссах, Фиатире, Филадельфии, Сардах, Пергаме и др. Ап. Павел здесь действовал с таким успехом, что язычество стало трепетать за свое существование, что подтверждается бунтом против Павла, возбужденным фабрикантом идольских изображений — Димитрием.
Однако радость великого апостола языков омрачилась в это время противодействием, какое ему оказывали его враги, иудействующие христиане. Они ничего не имели против его проповеди о "кресте"; им даже приятно было, что Павел приводит языческий мир в христианство, так как они видели в этом пользу для Моисеева закона. Они стремились собственно к возвышению значения закона, на Евангелие же смотрели, как на средство к этому. Так как Павел смотрел на вещи как раз наоборот, то иудействующие стали всячески подрывать его авторитет среди обращенных им язычников и прежде всего в Галатии. Они говорили галатам, что Павел — и не настоящий апостол, что закон Моисеев имеет вечное значение и что без него христиане не гарантированы от опасности подпасть под рабство греху и порокам. Апостолу пришлось ввиду этого послать из Ефеса Галатам послание, в котором он опровергал все эти ложные представления. Как кажется, это послание имело желанный успех, и авторитет Павла и его учения снова утвердился в Галатии (1 Кор 16:1).
Тогда иудействующие обратили усилия свои на другое поприще. Они появились в церквах, основанных Павлом в Македонии и Ахаии. Здесь они снова старались поколебать авторитет Павла и ввести людей в подозрение относительно чистоты его нравственного характера. Преимущественно они имели успех с своими наветами на Павла в Коринфе, и апостол во 2-м своем послании к Коринфянам со всею силою вооружается против этих врагов своих, называя их иронически сверх-апостолами (ὑπερλίαν οἱ ἀπόστολοι). По всей вероятности, это были те обратившиеся в христианство священники (Деян 6:7) и фарисеи (15:5), которые, гордясь своим образованием, не хотели подчиняться апостолам вообще и думали занять в церквах их место. Может быть, они-то и разумеются у Павла под именем Христовых (1 Кор 1:12), т. е. признававших только авторитет Самого Христа и не хотевших повиноваться никому из апостолов. Впрочем, апостол и первым своим посланием к коринфянам успел восстановить свой поколебленный было авторитет в коринфской церкви, а второе его послание к коринфянам свидетельствует уже о том, что враги его — в Коринфе уже признали себя побежденными (см. 1 Кор гл. 7-ю). Поэтому-то Павел в конце 57-го г. снова посетил Коринф и пробыл здесь около трех месяцев2 .
Из Коринфа, через Македонию, Павел отправился в Иерусалим с пожертвованиями для бедных христиан иерусалимской церкви, собранными в Греции. Здесь Иаков и пресвитеры сообщили Павлу, что о нем ходят среди христиан из иудеев слухи, как о враге закона Моисеева. Чтобы показать неосновательность этих слухов, Павел, по совету пресвитеров, совершил над собою в Иерусалиме обряд посвящения в назореи. Этим Павел не совершил ничего противного своим убеждениям. Главное для него было — ходить в любви и, руководимый любовью к своим соиноплеменникам, предоставляя времени окончательную эмансипацию их от Моисеева закона, он принял обет, как нечто совершенно внешнее, не затрагивавшее и не менявшее его существенных убеждений обязательство. Это событие послужило поводом к аресту его и отсюда начинается новый период его жизни.
в) После своего ареста в Иерусалиме Павел был отправлен в Кесарию на суд к римскому прокуратору Феликсу. Он пробыл здесь два года до отозвания Феликса (в 60-м г.). В 61-м году он явился пред новым прокуратором Фестом и, так как дело его все затягивалось, он, как римский гражданин, потребовал, чтобы его отправили на суд в Рим. Путешествие свое он совершал со значительными задержками и только весною следующего года прибыл в Рим. Из последних двух стихов Деяний мы узнаем, что он провел здесь два года, как пленник, впрочем, пользуясь довольно значительною свободой сношений с посещавшими его верующими сотрудниками своими, которые приносили ему вести о далеких церквах и им доставляли от него послания (к Колоссянам, Ефесянам, Филимону, Филиппийцам).
На этом сообщении обрывается книга Деяний. Отсюда жизнь апостола может быть описываема или на основании предания, или при руководстве некоторых мест из его посланий. Вероятнее всего, как это подтверждается отцами церкви, что Павел после двухлетнего пребывания в Риме был освобожден и снова посетил церкви Востока и потом проповедовал на западе, до Испании. Памятником этой последней деятельности апостола являются его так называемые пастырские послания, которые нельзя отнести ни к одному из раннейших периодов его служения.
Так как ни одна из испанских церквей не приписывает себе происхождения от апостола Павла, то вероятным является предположение, что апостол Павел был схвачен тотчас же после того, как вступил на почву Испании, и отправлен был немедленно в Рим. Мученическая кончина апостола, которую принял апостол на улице, ведущей в Остию34 , как об этом говорит римский пресвитер Кай (2-го в.), воспоследовала в 66-м или в 67-м г., по сообщению историка Евсевия.
Чтобы установить хронологию жизни апостола Павла, для этого нужно воспользоваться двумя твердыми датами — датою его путешествия в Иерусалим с Варнавою в 44-м г. (Деян 12 гл.) и датою его выступления на суде пред Фестом в 61-м г. (Деян 25 гл.).
Фест умер еще в тот самый год, как прибыл в Палестину. Следовательно, Павел мог быть послан им в Рим — самое позднее — осенью 61-го г. Пленение апостола в Иерусалиме, случившееся за два года до этого, последовало, таким образом, в 59-м г.
Третье миссионерское путешествие Павла, предшествовавшее этому пленению, обнимало собою почти трехлетнее пребывание апостола в Ефесе (Деян 19:8,10; 20:31), путешествие его по Греции с довольно долгим пребыванием в Ахаии (Деян 20:3) и путешествие в Иерусалим. Таким образом, началом этого третьего путешествия можно полагать осень 54-го г.
Второе миссионерское путешествие, по Греции, не могло продолжаться менее двух лет (Деян 18:11-18) и, следовательно, началось осенью 52-го г.
Апостольский собор в Иерусалиме, бывший очень незадолго до этого путешествия, имел место, вероятно, в начале 52-го г. или в конце 51-го г.
Первое миссионерское путешествие Павла с Варнавою в Малой Азии с двукратным пребыванием в Антиохии обнимало собою два предшествующие года и началось, следовательно, в 49-м г.
Отодвигаясь далее назад, мы приходим к тому моменту, когда Варнава взял с собою Павла в Антиохию. Это было около 44-го г. Сколько времени до этого Павел провел в Тарсе, в недрах своего семейства, точно нельзя установить, — очень может быть, около четырех лет, так что первое посещение Павлом Иерусалима после своего обращения можно относить к 40-му году.
Этому посещению предшествовало путешествие Павла в Аравию (Гал 1:18) и двукратное пребывание в Дамаске. На это он сам отводит три года (Гал 1:18). Таким образом, обращение Павла совершилось, вероятно, в 37-м г.
В год обращения Павлу могло быть около 30-ти лет, следовательно, рождение его мы можем относить к 7-му г. по Р. Х. Если же он умер в 67-м г., то всей жизни его было около 60-ти лет.
В правильности этой хронологии убеждают нас еще следующие соображения:
1) Пилат, как известно, был уволен от должности прокуратора в 36-м г. До приезда нового прокуратора евреи и могли позволить себе узурпаторский поступок — совершение казни над Стефаном, чего они не посмели бы сделать при прокураторе, так как римляне отняли у них право совершения казней. Таким образом, кончина Стефана могла иметь место в конце 36-го или начале 37-го г., а вслед за этим, как известно, последовало и обращение Павла.
2) Путешествие Павла и Варнавы в Иерусалим по поводу голода 44-го года находит себе подтверждение у светских историков, которые говорят, что при императоре Клавдии в 45-м или 46-м г. голод постиг Палестину.
3) В послании к Галатам Павел говорит, что он ходил в Иерусалим на апостольский собор через 14 лет после своего обращения. Если собор этот имел место в 51-м году, то, значит, обращение Павла совершилось в 37-м г.
Таким образом, хронология жизни ап. Павла принимает следующий вид:
7—37. Жизнь Павла, как иудея и фарисея.
37—44. Годы его приготовления к апостольской деятельности и первые опыты его в этой деятельности.
45—51. Первое миссионерское путешествие, вместе с двукратным пребыванием в Антиохии, и апостольский собор.
52—54. Второе миссионерское путешествие и основание церквей в Греции (два послания к Солунянам)5 .
54—59. Третье миссионерское путешествие; пребывание в Ефесе; посещение Греции и Иерусалима (послания: к галатам, два к коринфянам, к римлянам).
59 (лето) — 61 (осень). Пленение Павла в Иерусалиме; пленение в Кесарии.
61 (осень) — 62 (весна). Путешествие в Рим, кораблекрушение, прибытие в Рим.
62 (весна) — 64 (весна). Пребывание в римских узах (послания к Колоссянам, Ефесянам, Филимону, Филиппинцам).
64 (весна) — 67. Освобождение из римских уз, второе пленение в Риме и мученическая кончина там (послания к Евреям и пастырские).
Прибавление.
а) Личность апостола Павла. Из обстоятельств жизни апостола Павла можно вывести понятие о том, что такое представляла собою личность этого апостола. Прежде всего нужно сказать, что Павлу был чужд дух какого-либо педантизма. Часто бывает, что великие общественные деятеля являются чрезвычайными педантами в проведении своих убеждений: они не хотят вовсе считаться с разумными требованиями жизни. Но ап. Павел, при всей уверенности в истинности своих убеждений относительно значения Моисеева закона и благодати Христовой в деле оправдания человека, все-таки, по мере надобности, то совершал обрезание над своими учениками, то противился этому (история с Титом и Тимофеем — см. Гал 2:3 и Деян 16:3). Не признавая себя обязанным исполнять закон Моисеев, он, однако, во избежание соблазна для иерусалимских христиан, принял обет назарейства (Деян 21:20 и сл.). Точно также апостол иначе судит по вопросу о пище в послании к Римлянам, чем в послании к Колоссянам (ср. Рим 14 и Кол 2).
К этому снисхождению апостол находил силы в любви христианской, которая всецело владела его сердцем. Где еще была для людей возможность спасения, хотя бы в самой малой степени, там он употреблял все старания любящего отца или даже любящей матери к тому, чтобы спасти своих духовных чад от погибели. Так, он много трудов положил на обращение к повиновению Христу галатов и коринфян. Но он же не боялся высказать окончательное осуждение тем, в ком не виделось никаких признаков раскаяния (2 Тим 4:14; 1 Кор 5:5), кто шел против самых основ христианской веры (Гал 5:12). И, опять, где дело шло только о лично ему нанесенных огорчениях, там он всегда умел забывать и прощать своим оскорбителям (Гал 4:19) и даже молился за них Богу (2 Кор 13:7).
Сознавая себя во всем истинным служителем Божиим и смотря на церкви, им устроенные, как на свою заслугу пред Христовым судилищем (1 Тим 2:1,9 и сл., 2 Кор 6:4; Фил 2:16; 4:1), Павел тем не менее никогда не хотел оказывать на них какое-либо давление своим великим авторитетом. Он предоставлял самим церквам устраивать свои внутренние дела, сам имея уверенность в том, что любовь ко Христу удержит их в известных границах и что Дух Св. пособит им в их немощах (2 Кор 5:14; Рим 8:26). Он, впрочем, не был чужд тому, что совершалось особенно важного в различных церквах, и духом своим присутствовал при разборе наиболее серьезных церковных дел, издали посылая иногда свои решения по этим делам (1 Кор 5:4).
При этом, однако, ап. Павел проявлял всегда трезвую рассудительность и способность практически смотреть на дело. Он в высшей степени умело сдерживал порывы лиц, находившихся под особым обаянием дара языков. Он умел найти, что сказать тем христианам, которые в ожидании близкого пришествия Христова совсем было бросили всякие работы. Он требовал от своих духовных чад только того, что они могли сделать. Так, к коринфянам в отношении к брачной жизни он предъявляет менее строгие требования, чем к солунянам. В особенности же большую рассудительность Павел показал в деле своего миссионерского призвания. Когда он пошел на дело просвещения Европы, то воспользовался теми удобными дорогами, которые римляне или возобновили, или устроили вновь, и останавливался при этом в таких городах, которые или по своей торговле, или как римские колонии, стояли в живых сношениях с другими. Последнее обстоятельство представляло собою гарантию того, что отсюда Евангелие будет распространяться в новых местах. Мудрость свою проявил апостол и в том, что лучшее свое послание, с изложением своего учения, он отправил в столицу Римской Империи и именно пред тем, как сам должен был посетить Рим.
б) Результаты миссионерской деятельности ап. Павла. Когда ап. Павел шел на смерть, то он с утешением мог сказать себе, что Евангелие распространилось по всему тогдашнему миру. В Палестине, Финикии, Кипре, Антиохии, Александрии и Риме оно утвердилось еще до Павла, но во всяком случае почти во всей Малой Азии и в Греции впервые Павел с его спутниками возвестил слово о Христе. Павел и его спутники основали церкви в Пергии, Антиохии Писидийской, Иконии, Листре, Дервии, Троаде, Филиппах, Солуни, Берии, Коринфе, Кенхреях и в других местностях Ахаии. Учениками Павла, кроме того, были основаны церкви в Коллосах, Лаодикии и Иерополе, а также и в других местностях Малой Азии6 .
Что касается состава церквей, основанных Павлом и его спутниками и учениками, то в него входили по преимуществу люди низших классов общества, рабы, отпущенники и ремесленники (1 Фес 4:11; 1 Кор 1:26). На это указывают и противники христианства еще во 2-ом в. (Цельс и Цецилий). Даже клирики и епископы иногда принадлежали к классу рабов. Впрочем, были случаи, когда в христианство обращались знатные или богатые женщины (Еводия, Синтихия, Хлоя и др.). Были также некоторые знатные мужи среди христиан, как, напр., проконсул Кипра Сергий, Павел (Деян 13:12); Дионисий, член афинского Ареопага (Деян 17:34) и др.
Ренан в своей "Жизни ап. Павла" высказывает мнение, что состав христианской церкви при ап. Павле был очень невелик — быть может, обращенных Павлом и в Малой Азии, и в Греции было "не более тысячи человек". С этим мнением нельзя согласиться уже потому, что христианство в то время возбуждало против себя серьезные опасения со стороны язычников и иудеев-эллинистов, чего не могло бы быть, если бы церкви христианские по разным городам состояли, как предполагает Ренан, только из 10-20 человек каждая. Кроме того, в посланиях Павла есть намек на сравнительно большую численность состава церквей (Гал 4:27 и др.). Из светских писателей о "множестве" христиан говорят Плиний Младший и Лукиан.
От указанных выше церквей Малой Азии, Греции и других, где Павел приложил свои труды, Евангелие распространилось постепенно по всем странам света, и Монó (Monod) в своей книге об ап. Павле (1893, 3) справедливо говорит: "если бы меня спросили: кто между всеми людьми представляется мне величайшим благодетелем нашего рода, я, без колебания, назвал бы Павла. Я не знаю никакого имени в истории, которое бы казалось мне, как имя Павла, типом самой широкой и самой плодотворной деятельности".
Результаты миссионерской деятельности ап. Павла тем более поразительны, что он должен был на поприще этой деятельности преодолевать различные немаловажные препятствия. Против него идет постоянная агитация со стороны иудействующих, которые везде ходят по его следам, настраивая против него обращенных Павлом христиан; неверующие иудеи также стараются всеми средствами положить конец миссионерской деятельности апостола; язычники, по временам, восстают против него; наконец, при болезненности Павла, ему в высшей степени трудно было путешествовать, тем более, что он почти всегда ходил пешком... Тем не менее "сила Господня совершилась в немощи Павла" (2 Кор 12:8) и он преодолел все, что стояло, как препятствие, на его пути.
О посланиях ап. Павла. Православная Церковь принимает в своем каноне 14 посланий ап. Павла. Некоторые ученые полагают, что ап. Павел написал более посланий, и стараются найти намеки на существование теперь уже будто бы потерянных посланий Павловых в посланиях самого ап. Павла. Но все соображения этих ученых в высшей степени произвольны и безосновательны. Если ап. Павел упоминает как будто бы о существовании какого-то послания к коринфянам в 5-й гл. (ст. 9), то это упоминание может относиться к первым главам 1-го послания, а те отрывки из мнимого послания Павла к коринфянам, какие сделались известны ученым в начале 17-го в. в армянском переводе, представляют собою явную подделку (см. об этом в ст. проф. Муретова. Об апокрифической переписке ап. Павла с коринфянами. Богосл. Вестник, 1896, III). Под упоминаемым в Кол 4:16 "посланием Лаодикийцам" легко можно разуметь послание к Ефесянам, которое, как окружное, было передано в Лаодикию, откуда его должны были получить колоссяне под титулом "послания из Лаодикии". Если Поликарп Смирнский как будто упоминает о "посланиях" Павла к Филиппийцам, то опять и здесь греч. слово ἐπιστολάς имеет общее значение "послание" = лат. litterae. Что касается апокрифической переписки ап. Павла с философом Сенекою, представляющей собою шесть писем Павла и восемь Сенеки, то неподлинность ее вполне доказана наукою (см. ст. проф. А. Лебедева. "Переписка ап. Павла с Сенекой" в собрании сочинении А. Лебедева).
Все послания ап. Павла написаны на греческом языке. Но это язык не классический греческий, а живой; разговорный язык того времени, довольно шероховатый. На его речи сильно отразилось влияние воспитавшей его раввинской школы. У него, напр., часто встречаются еврейские или халдейские выражения (αββα̃, ἀμήν, μαρανα, θά и др.), еврейские обороты речи, еврейский параллелизм предложений. Отражается на его речи и влияние иудейской диалектики, когда он вводит в речь резкие антитезы, краткие вопросы и ответы. Тем не менее апостол знал греческий разговорный язык хорошо и свободно распоряжался в сокровищнице греческих вокабул, постоянно прибегая в замене одних выражений другими — синонимическими. Хотя он и называет себя "невеждою в слове" (2 Кор 11:6), однако это может указывать только разве на незнакомство его с литературным греческим языком, которое, однако, не помешало ему написать чудный гимн любви христианской (1 Кор 13 гл.), за который известный оратор Лонгин причисляет апостола к величайшим ораторам. К недостаткам стиля ап. Павла можно отнести довольно часто попадающиеся анаколуфы, т. е. отсутствие соответствующего придаточному главного предложения, вставки и пр., что, впрочем, объясняется особым увлечением, с каким он писал свои послания, а также и тем, что большею частью свои послания он писал не собственноручно, а диктовал переписчикам (вероятно, по слабости зрения).
Послания апостола Павла обыкновенно начинаются приветствиями к церкви и заканчиваются разными сообщениями о себе и приветствиями, назначенными для отдельных лиц. Некоторые из посланий имеют преимущественно догматическое содержание (напр., послание к Римлянам), другие главным образом касаются устройства церковной жизни (послание 1-е к Коринфянам и пастырские), иные преследуют полемические цели (к Галатам, 2-е к Коринфянам, к Колоссянам, к Филиппийцам, к Евреям). Прочие можно назвать посланиями общего содержания, заключающими в себе разные вышеупомянутое элементы. В Библии они расположены по сравнительной важности их содержания и по важности тех церквей, к каким они адресованы.
На первом месте поэтому постановлено к Римлянам, на последнем — к Филимону. Послание к Евреям поставлено после всех, как получившее всеобщее признание в отношении к подлинности сравнительно в позднее время.
В своих посланиях апостол выступает пред нами верным в заботливым руководителем основанных им или стоявших к нему в отношении церквей. Он нередко говорит гневно, но зато умеет говорить кротко и ласково. Словом, послания его представляются образцом этого рода искусства. При этом тон его речи и самая речь принимают в разных посланиях новые оттенки. Впрочем, все волшебное действие его речи чувствует, по мнению Иоганна Вейса, только тот, кто читает его послания вслух, так как ап. Павел вслух говорил свои послания писцу и предназначал их для чтения вслух в тех церквах, куда они были посылаемы (Die Schriften d. N. T. 2 В. S. 3). Прибавить к этому нужно, что послания от Павла являются образцовыми в отношении к группировке содержащихся в них мыслей, а эта группировка требовала, конечно, целых дней и даже недель на составление каждого более обширного послания.
Ап. Павел как богослов. Учение свое ап. Павел излагает не только в своих посланиях, но и в речах, помещенных в книге Деяний апостольских (Деян 13:16-41; 14:15-17; 17:22-31; 20:18-36; 22:1-21; 23:1-6; 24:10-26; 26:1-23;28:11-20). В раскрытии учения Павла можно различать два периода — первый, обнимающий собою его речи и послания, составленные до его пленения, и второй — простирающийся от взятия Павла в узы до его кончины. Хотя в первом периоде апостола занимал более всего конфликт с иудействующими, а в последнем его мысли были привлечены другими обстоятельствами жизни верующих, тем не менее можно констатировать тот факт, что в том и другом периоде основной тип учения апостола оставался единым.
Уже в первом периоде апостол Павел главным предметом своего Евангелия ставит вопрос о правильном отношении человека в Богу или вопрос об оправдании. Он учит, что люди не могут оправдаться пред Богом своими собственными силами и что поэтому Сам Бог указывает человечеству новый путь к оправданию — веру во Христа, по заслугам Которого и дается всем оправдание. Чтобы доказать неспособность человека оправдаться своими силами, апостол и в речах, и в посланиях своих изображает состояние человека в язычестве в иудействе, которое (иудейство), хотя и не находилось в такой тьме, в какой пребывало язычество, тем не менее не чувствовало в себе сил идти по стезе добродетели, какую ему намечал закон Моисеев. Чтобы объяснить эту неспособность идти путем добродетели, апостол говорит о силе прародительского греха, тяготеющего на людях. Адам согрешил первый — и от него зараза греховная перешла на все человечество и выразилась в целом ряде отдельных прегрешений. Человек стал вследствие этого склонен грешить и там, где разум подсказывал ему правильный образ действий — он, как выражается апостол, подчинился плоти.
Но Бог предоставил язычников их страстям, а евреев отдал под водительство закона для того, чтобы они сознали необходимость в божественной помощи. И вот, когда эта педагогическая цель была достигнута, Господь послал людям Спасителя в лице Единородного Своего Сына, принявшего плоть человеческую. Христос умер за людей и примирил их с Богом, и это-то искупление людей от греха и смерти и возрождение их в новую жизнь и считает своим долгом возвещать ап. Павел. Человек должен только уверовать в это и он начинает новую жизнь во Христе, под водительством Духа Божия. Вера же есть не только знание, но восприятие Христа всем внутренним существом человека. Она не есть его дело, его заслуга, а прежде всего обязана своим происхождением таинственной благодати Божией, привлекающей сердца людей ко Христу. Эта вера дает человеку оправдание — действительное оправдание, а не только вменение праведности Христовой. Человек, уверовавший во Христа, становится действительно возрожденным, новою тварью, и над ним уже не тяготеет никакое осуждение.
Общество оправданных верующих образует собою Церковь Христову или Церковь Божию, которую апостол сравнивает то с храмом, то с телом. Фактически однако Церковь не представляет еще собою осуществленного ее идеала. Она достигнет своего идеального состояния или прославления только после второго пришествия Христова, которое, однако, не воспоследует ранее того, как придет антихрист и как совершится окончательное поражение зла.
Во втором периоде (и последнем) учение ап. Павла принимает преимущественно христологический характер, хотя апостол раскрывает часто и те мысли, какие высказаны в посланиях и речах его раннейших. Лицо Господа Иисуса Христа характеризуется здесь, как лицо не только Искупителя, но Творца и Промыслителя вселенной. Он и по воплощении не утратил Своего Богосыновства, но только вступил в новую форму существования, человеческую, которая, однако, по воскресении Христа, сменялась новою — прославленною. Вместе с прославлением Богочеловека возрождается и человек вообще и входит в то близкое общение с Богом, каким он некогда обладал. У человека теперь является истинным отечеством не земля, а небо, где уже восседает Христос. Чтобы особенно доказать величие христианства своим единоплеменникам-христианам из иудеев, Павел изображает (в послании к Евреям) Христа, как превышающего Своею силою ангелов, которые участвовали в даровании Синайского закона и Моисея, законодателя.
Что касается нравственных предписаний и постановлений относительно порядков церковной жизни, то они почти равномерно распределяются по всем посланиям. По большой части нравоучительные мысли идут в посланиях после догматического или полемического отдела, представляя собой как бы вывод из догматического учения.
Ап. Павел как богослов имел чрезвычайно большое влияние на развитие христианского богословия. У него первого высказаны те христологические учения, какие впоследствии раскрыты в посланиях других апостолов, в Евангелиях и первых произведениях христианской письменности второго века. В учении об искушении под влиянием Павла стояли Ириней, Тертуллиан, Ипполит, Климент Александрийский и апологеты, Августин и др. позднейшие богословы. Но является вопрос: насколько в учении самого Павла оригинального, самостоятельного? Не стоял ли сам он под влиянием эллинской философии или, по крайней мере, раввинского богословия? Многие исследователи говорят, что, если нельзя признать вероятным первого предположения, то второе является весьма правдоподобным... Так ли это на самом деле?
Прежде всего зависимость Павла от раввинского богословия должна бы сказаться в экзегетическом методе. Но при внимательном сравнении толкований раввинских и толкований Павла между теми и другими оказывается существенное различие. Во-первых, раввины, объясняя Св. Писание, хотели найти в нем непременно обоснование религиозно-обрядовым мнениям иудейства. Содержание Библии, таким образом, было определено уже заранее. Для этого над текстом делали донельзя непозволительные операции, толкуя его главным образом типически-аллегорически. Апостол же, хотя и принимает предания иудейской церкви, но не в раввинской их окраске, а как достояние всего иудейского народа, хранившего их в своей памяти. Он берет их только для иллюстрации своих положений, не придавая им самостоятельного значения. Если он допускает, по местам, аллегорическое толкование, то аллегории его принимают собственно характер прообразов: на всю историю народа Божия апостол смотрел, как на преобразовательную по отношению к истории Нового Завета и объяснил ее в мессианском смысле.
Далее. В учении о Христе Павел является также независимым от иудейско-раввинских мнений. Для иудеев Мессия не был не только существом вечным, но даже не был и первым проявлением воли Божией о спасении людей. До мира, — говорит Талмуд, — существовали семь вещей и первою из этих вещей была Тора. Мессия-Избавитель представлялся только высшим воплотителем идеи законности и лучшим исполнителем закона. Если же закон исполняется хорошо людьми, то и особого Мессии не надобно... Для апостола же Павла Христос, от вечности существующий, как полная божественная личность, является краеугольным камнем всего здания искупления.
Это одно уже указывает, что учение Павла о Христе и учение раввинов о Мессии — диаметрально противоположны! Далее, в понимании искупления Павел также расходится с раввинами. По воззрению раввинов, иудей и сам мог достигнуть действительной праведности — для этого ему следовало только в точности исполнять закон Моисеев. Апостол Павел говорил совершенно обратное этому, утверждая, что собственными силами никто не может спастись. Мессия, по раввинскому воззрению, должен явиться уже к оправдавшим себя пред Богом иудеям, чтобы только увенчать их праведность, дать, напр., им свободу и власть над всем миром, а по апостолу Павлу — Христос пришел для того, чтобы даровать человечеству оправдание и устроить на земле духовное царство.
Различается учение Павла от раввинского и в других пунктах: в вопросе о происхождении греха и смерти, в вопросе о будущей жизни и втором пришествии Христа, о воскресении мертвых и т. д. Из этого можно сделать правильное заключение, что учение свое апостол выработал сам на основании бывших ему откровений, примыкая к тому, что дошло до него из благовестия о Христе через других апостолов и проповедников — свидетелей земной жизни Спасителя....
Пособия для изучения жизни апостола Павла:
а) святоотеческие: Иоанна Златоуста "На Апостола Павла 7 слов".
б) русские: Иннокентия, архиеп. Херсонского. Жизнь апостола Павла; прот. Михайловский. Об апостоле Павле; прот. А. В. Горский. История Апостольской церкви; Артаболевский. О первом миссионерском путешествии апостола Павла; свящ. Глаголев. 2-е великое путешествие ап. Павла с проповедью Евангелия; иером. Григорий. 3-е великое путешествие апостола Павла.
в) на русском языке иностранные. Ренан. Апостол Павел. Фаррар. Жизнь апостола Павла (в переводах Матвеева, Лопухина и о. Фивейского). Вреде. Ап. Павел 7 .
О богословии апостола Павла можно читать обширную и основательную диссертацию проф. И. Н. Глубоковского. Благовестие апостола Павла по его происхождению и существу. Кн. 1-я. Петр., 1905; и Кн. 2-я. Петр., 1910. Здесь указана и вся литература об апостоле Павле на разных языках до 1905 года. Полезна здесь и книга проф. Симона. Психология ап. Павла (пер. еп. Георгия, 1907) Интересна и важна в апологетическом отношении статья Nösgen’а. Der angebliche orientalische Einsclag der Theologie des Apostels Paulus. (Neue Kirchliche Zeitschrift, 1909, Heft 3 и 4).
13:12 В древности зеркала были не такими, какими они являются сейчас. Как правило, это была до блеска отшлифованная медь, которая хотя и отражала окружающее ее, но с определенными искажениями.
Поэтому апостол Павел использует здесь слово "зеркало", в Синодальном переводе переводчики нашли следующий выход, переведя этот текст так: "Теперь мы видим как бы сквозь тусклое стекло, гадательно, тогда же лицом к лицу; теперь знаю я отчасти, а тогда познаю, подобно как я познан".
11:2 а) Букв.: всё мое.
11:2 б) Или: учений / преданий.
11:3 а) Или: мужчине.
11:3 б) Или: женщине.
11:4 а) Или: проповедует / пророчествует; то же в ст. 5.
11:4 б) Многие комментаторы считают, что это одно из тех мест в посланиях Павла, к которому относятся слова Петра (2 Петр 3:16). По общему мнению, Павел здесь касается правил приличия, религиозной этики и хорошего вкуса в контексте обычаев и нравов того времени.
11:4 в) Или: бесчестит Христа, Который, как сказано в ст. 3, для него является главой.
11:5 Или: бесчестит мужа, который, по аналогии со ст. 4, для нее - глава.
11:10 Букв.: ради ангелов.
11:11 Букв.: в Господе.
11:14 Букв.: если мужчина растит волосы, для него это - бесчестье.
11:15 Или: слава.
11:19 Или: надежные / испытанные.
11:21 Или: свой собственный ужин. В период раннего христианства вечеря Иисуса Христа (установленное Им богослужение) обычно совершалась вечером и соединялась с общим ужином (вечерей). На такие собрания каждый из участников приносил пищу с собой. Эти общения первых христиан друг с другом и с Господом и назывались по-разному: «вечеря любви» и «вечеря Господня».
11:24 а) Некот. рукописи добавляют перед словами «это тело Мое»: возьмите, ешьте.
11:24 б) В наиболее достоверных древних рукописях это предложение заканчивается словами: за вас. В иных же рукописях за этим следует: сокрушаемое, или: ломаемое, или: отдаваемое.
11:25 а) Или: поев. В оригинале это передано глаголом в неопределенной форме.
11:25 б) Букв.: в Моей Крови.
11:26 Букв.: пока Он не придет.
11:27 Букв.: будет виновен.
11:29 Некот. рукописи опускают: Господнем.
11:30 Букв.: уснуло.
11:32 Или: исправлению.
11:34 Букв.: чтобы не собираться вам на осуждение.
12:4 Греч. харисма - дар, подарок; здесь этим словом названы особые дары Святого Духа.
12:9 Или: силы излечения; то же в ст. 28 и 30.
12:10 Или: дар пророчества.
12:11 Или: все это производит.
12:13 Или: в одном Духе.
12:24 Букв.: благопристойные.
12:28 Или: проповедниками Слова Божьего; то же в ст. 29.
13:1 Букв.: медь звучащая.
13:2 Или: имею (дар) пророчества.
13:3 В некот. рукописях: и тело свое отдам, чтобы прославиться.
13:5 Букв.: не радуется о несправедливости; или: о грехе.
13:7 Или: извиняет, принимая во внимание обстоятельства.
13:8 а) Букв.: никогда не кончается.
13:8 б) Или: пророчества.
13:9 Или: вдохновенные проповеди.
14:1 Или: пророчествовать; то же в ст. 3-5, 24, 31.
14:2 а) Согласно некоторым комментаторам, друг. возм. пер.: на экстатическом языке;то же в ст. 4, 13, 14, 19, 26 и 27
14:2 б) Букв.: не слышит.
14:2 в) Букв.: в Духе; друг. возм. пер.: в духе.
14:2 г) Букв.: произносит тайны.
14:3 Букв.: домостроение; в знач. духовного назидания; то же слово в ст. 5, 12 и 26.
14:4 Или: поучает / укрепляет.
14:6 Или: вдохновленной вести.
14:9 Букв.: если не издадите языком / на языках.
14:10 Или: который не имеет значения; друг. возм. пер.: каждый из них (из языков) выражает себя звуками.
14:11 Или: не знаю значения языка; букв.: силу голоса.
14:12 Букв.: духов, вероятно, в знач. различных проявлений Духа.
14:14 Букв.: но ум мой без плода. В этом случае ум не имеет своей части в тех благословениях, которые получает дух человека. Это состояние, вероятно, сходно с тем, в котором находятся пророки во время видения (см. Откр 1:10).
Настоящее послание, датируемое 55 г. по Р.Х., было написано Павлом, когда он находился в Эфесе. Незадолго до этого, еще во время своего второго миссионерского путешествия, апостол основал в греческом городе Коринфе христианскую общину (Деян 18:1–8). После того, как он покинул Коринф, у новой общины возникло много трудностей, и Павел счел совершенно необходимым обратиться к коринфянам с письмом, в котором он, увещевая членов общины, указывает им на недопустимое в христианской среде поведение. Дело осложнялось тем, что многие коринфяне ставили под сомнение авторитет Павла как апостола; не понимали они и истинного значения Вечери Господней; спорили также о том, кому из руководителей следует отдавать предпочтение. Некоторые христиане Коринфа не знали, можно ли им есть мясо, приносимое в жертву идолам; они судились друг с другом в гражданских судах; попустительствовали распаду семей и разврату; были там и такие, кто отрицал факт воскресения Христа. Чтобы не допустить раскола в общине, Павел обстоятельно рассматривает некоторые из возникших там спорных вопросов и говорит при этом о многих основополагающих истинах христианской веры. Указывая верующим на пример Иисуса, он стремится помочь христианам в Коринфе в решении их проблем. Как считает Павел, мерой отношений между членами общины должна быть любовь Христа к людям.
Третье издание «Нового Завета и Псалтыри в современном русском переводе» было приготовлено к печати Институтом перевода Библии в Заокском по предложению Украинского Библейского Общества. Сознавая свою ответственность за аккуратность перевода и его литературные достоинства, сотрудники Института использовали возможность нового издания этой Книги для того, чтобы внести уточнения и, где это потребовалось, исправления в свой прежний многолетний труд. И хотя в этой работе приходилось помнить о сроках, максимальные усилия были приложены для достижения стоящей перед Институтом задачи: донести до читателей священный текст, насколько это возможно в переводе, тщательно выверенным, без искажений и потерь.
Как в прежних изданиях, так и в настоящем наш коллектив переводчиков стремился сохранить и продолжить то наилучшее, что было достигнуто усилиями библейских обществ мира в деле перевода Священного Писания. Стремясь сделать свой перевод доступным и понятным, мы, однако, по-прежнему противостояли искушению использовать грубые и вульгарные слова и фразы – ту лексику, которая обычно появляется во времена социальных потрясений – революций и смут. Мы пытались передать Весть Писания словами общепринятыми, устоявшимися и в таких выражениях, которые продолжали бы добрые традиции старых (теперь уже малодоступных) переводов Библии на родной язык наших соотечественников.
В традиционном иудаизме и христианстве Библия – не только исторический документ, который следует беречь, не только литературный памятник, которым можно любоваться и восхищаться. Книга эта была и остается уникальнейшим посланием о предложенном Богом разрешении человеческих проблем на земле, о жизни и учении Иисуса Христа, открывшего человечеству путь в непрекращающуюся жизнь мира, святости, добра и любви. Весть об этом должна прозвучать для наших современников в прямо обращенных к ним словах, на языке простом и близком их восприятию. Переводчики этого издания Нового Завета и Псалтыри совершили свой труд с молитвой и надеждой на то, что эти священные книги в их переводе будут продолжать поддерживать духовную жизнь читателей любого возраста, помогая им понимать боговдохновенное Слово и верой откликаться на него.
ПРЕДИСЛОВИЕ КО ВТОРОМУ ИЗДАНИЮ
Прошло неполных два года с тех пор, как «Новый Завет в современном русском переводе» был издан на Можайском полиграфическом комбинате по заказу Просветительного фонда «Диалог». Это издание было подготовлено Институтом перевода Библии в Заокском. Тепло и с одобрением приняли его читатели, любящие Слово Божие, читатели разных конфессий. Перевод с немалым интересом был встречен и теми, кто только знакомился с первоисточником христианского вероучения, наиболее известной частью Библии, Новым Заветом. Уже через несколько месяцев после выхода в свет «Нового Завета в современном русском переводе» весь тираж разошелся, а заказы на издание продолжали поступать. Поощренный этим, Институт перевода Библии в Заокском, главной целью которого было и остается содействовать приобщению соотечественников к Священному Писанию, стал готовить второе издание этой Книги. Конечно, при этом мы не могли не думать о том, что подготовленный Институтом перевод Нового Завета, как и всякий иной перевод Библии, нуждался в проверке и обсуждении с читателями, с этого и начались наши приготовления к новому изданию.
После первого издания в Институт наряду с многочисленными положительными отзывами поступили ценные конструктивные предложения от внимательных читателей, в том числе и от богословов и лингвистов, которые побудили нас сделать второе издание, по возможности, более популярным, естественно, не в ущерб аккуратности перевода. При этом мы пытались решить такие задачи, как: тщательный пересмотр прежде сделанного нами перевода; улучшения, где в том была необходимость, стилистического плана и удобное для чтения оформление текста. Поэтому в новом издании, по сравнению с прежним, значительно меньше сносок (удалены сноски, имевшие не столько практическое, сколько теоретическое значение). Прежнее буквенное обозначение сносок в тексте заменено звездочкой к тому слову (выражению), к которому в нижней части страницы дается примечание.
В этом издании, в дополнение к книгам Нового Завета, Институт перевода Библии издает свой новый перевод Псалтыри – той самой книги Ветхого Завета, которую так любил читать и на которую часто ссылался во время Своей жизни на земле наш Господь Иисус Христос. На протяжении веков тысячи и тысячи христиан, как, впрочем, и иудеев, считали Псалтырь сердцем Библии, находя для себя в этой Книги источник радости, утешения и духовного озарения.
Перевод Псалтыри сделан со стандартного научного издания Biblia Hebraica Stuttgartensia (Stuttgart, 1990). В подготовке перевода принимали участие А.В. Болотников, И.В. Лобанов, М.В. Опияр, О.В. Павлова, С.А. Ромашко, В.В. Сергеев.
Институт перевода Библии предлагает вниманию самого широкого круга читателей «Новый Завет и Псалтырь в современном русском переводе» с должным смирением и вместе с тем с уверенностью, что у Бога есть еще новый свет и истина, готовые озарить читающего Его святые слова. Мы молимся о том, чтобы при благословении Господнем настоящий перевод послужил средством к достижению этой цели.
ПРЕДИСЛОВИЕ К ПЕРВОМУ ИЗДАНИЮ
Встреча с любым новым переводом книг Священного Писания рождает у всякого серьезного читателя закономерный вопрос о его необходимости, оправданности и столь же естественное желание понять, чего можно ждать от новых переводчиков. Этим обстоятельством продиктованы нижеследующие вступительные строки.
Явление в наш мир Христа ознаменовало начало новой эры в жизни человечества. Бог вошел в историю и установил глубоко личные отношения с каждым из нас, с очевидной ясностью показав, что Он – на нашей стороне и делает всё возможное, чтобы спасти нас от зла и погибели. Всё это явило себя в жизни, смерти и воскресении Иисуса. Миру дано было в Нем предельно возможное откровение Бога о Себе и о человеке. Это откровение потрясает своим величием: Тот, Кто виделся людям простым плотником, кончившим дни свои на позорном кресте, – сотворил весь мир. Жизнь Его началась не в Вифлееме. Нет, Он – «Тот, Кто был, Кто есть, Кто грядет». Такое трудно себе представить.
И всё же самые разные люди неуклонно приходили к вере в это. Они открывали для себя, что Иисус – это Бог, который жил среди них и для них. Вскоре люди новой веры стали осознавать и то, что Он живет и в них самих и что у Него есть ответ на все их нужды и чаяния. Это означало, что они обретают новое видение мира, самих себя и своего будущего, новый, неведомый им прежде опыт жизни.
Уверовавшие в Иисуса горели желанием делиться своей верой с другими, рассказывать о Нем всем на земле. Эти первые подвижники, среди которых были и прямые свидетели событий, облекали жизнеописание и учение Христа Иисуса в яркую, хорошо запоминающуюся форму. Ими были созданы Евангелия; кроме того, они писали письма (которые стали для нас «посланиями»), пели песни, творили молитвы и запечатлевали дарованное им Божественное откровение. Поверхностному наблюдателю могло показаться, что всё написанное о Христе Его первыми учениками и последователями никем и никак не было специально организовано: всё это рождалось более или менее произвольно. За какие-нибудь пятьдесят лет названные тексты составили целую Книгу, получившую впоследствии название «Новый Завет».
В процессе создания и чтения, собирания и организации записанных материалов первые христиане, испытавшие на себе великую спасительную силу этих священных рукописей, пришли к ясному выводу, что всеми их усилиями руководил, направляя их, Некто Могущественный и Всеведущий – Сам Святой Дух Божий. Они увидели, что в запечатленном ими не было ничего случайного, что все документы, составившие Новый Завет, находятся в глубокой внутренней взаимосвязи. Смело и решительно первые христиане могли называть и называли сложившийся свод «Словом Божьим».
Замечательной особенностью Нового Завета было то, что весь текст его написан на простом, разговорном греческом языке, который распространился в то время по всему Средиземноморью и стал языком международным. Однако в большинстве своем «на нем говорили люди, не привыкшие к нему с детства и поэтому не чувствовавшие по-настоящему греческих слов». В их практике «это был язык без почвы, деловой, торговый, служебный язык». Указывая на такое положение вещей, выдающийся христианский мыслитель и писатель XX века К.С. Льюис добавляет: «Шокирует ли это нас?.. Надеюсь, нет; иначе нас должно было шокировать и само Воплощение. Господь уничижил Себя, когда стал младенцем на руках у крестьянки и арестованным проповедником, и по тому же Божественному замыслу слово о Нем прозвучало на народном, будничном, бытовом языке». По этой самой причине ранние последователи Иисуса в своем свидетельстве о Нем, в своей проповеди и своих переводах Священного Писания стремились передать Благую Весть о Христе на простом, близком народу и понятном ему языке.
Счастливы народы, которые получили Священное Писание в достойном переводе с языков оригинала на доступный их пониманию родной язык. У них эту Книгу можно найти в каждой, даже самой бедной семье. Она стала у таких народов не только, собственно, молитвенным и благочестивым, душеспасительным чтением, но и той семейной книгой, которой озарялся весь их духовный мир. Так созидалась устойчивость общества, его нравственная сила и даже материальное благополучие.
Провидению угодно было, чтобы и Россия не осталась без Слова Божия. С великой благодарностью чтим мы, россияне, память Кирилла и Мефодия, давших нам Священное Писание на славянском языке. Храним мы и благоговейную память о тружениках, приобщивших нас к Слову Божию через так называемый Синодальный перевод, который и поныне остается у нас наиболее авторитетным и более всего известным. Дело здесь не столько в его филологических или литературных характеристиках, сколько в том, что он оставался с российскими христианами во все трудные времена XX столетия. Во многом именно благодаря ему христианская вера не была в России искоренена окончательно.
Синодальный перевод, однако, при всех его несомненных достоинствах не считается сегодня вполне удовлетворительным из-за известных своих (очевидных не только для специалистов) недостатков. Закономерные изменения, произошедшие в нашем языке за более чем столетие, и долгое отсутствие религиозного просвещения в нашей стране сделали эти недостатки резко ощутимыми. Лексика и синтаксис этого перевода перестали быть доступными непосредственному, так сказать, «стихийному» восприятию. Современный читатель во многих случаях не может уже обойтись без словарей в своих усилиях постичь смысл тех или иных формул перевода, увидевшего свет в 1876 году. Это обстоятельство отзывается, конечно же, рационалистическим «охлаждением» восприятия того текста, который, будучи по своей природе духоподъемным, должен быть не только уяснен, но и пережит всем существом благочестивого читателя.
Разумеется, сделать совершенный перевод Библии «на все времена», такой перевод, который оставался бы одинаково понятным и близким читателям бесконечной череды поколений, невозможно, что называется, по определению. И это не только потому, что неостановимо развитие языка, на котором мы говорим, но и потому еще, что с течением времени всё более усложняется и обогащается само проникновение в духовные сокровища великой Книги по мере открытия всё новых и новых подходов к ним. На это справедливо указывал протоиерей Александр Мень, видевший смысл и даже необходимость в росте числа переводов Библии. Он, в частности, писал: «Сегодня в мировой практике библейских переводов господствует плюрализм. Признавая, что любой перевод в той или иной степени является интерпретацией оригинала, переводчики используют самые разные приемы и языковые установки… Это позволяет читателям ощутить различные измерения и оттенки текста».
В русле именно такого понимания проблемы сочли возможным предпринять свою попытку внести посильный вклад в дело приобщения российского читателя к тексту Нового Завета и сотрудники Института перевода Библии, созданного в 1993 году в Заокском. Движимые высоким чувством ответственности за дело, которому они посвятили свои знания и силы, участники проекта выполнили настоящий перевод Нового Завета на русский язык с языка оригинала, взяв за основу получивший широкое признание современный критический текст оригинала (4-е дополненное издание Объединенных Библейских обществ, Штуттгарт, 1994). При этом, с одной стороны, была принята во внимание характерная для русской традиции ориентация на византийские источники, с другой – учитывались достижения современной текстологии.
Сотрудники Заокского переводческого центра не могли, естественно, не считаться в своей работе с зарубежным и отечественным опытом перевода Библии. В соответствии с принципами, которыми руководствуются библейские общества всего мира, перевод изначально замышлялся как свободный от конфессиональных пристрастий. В согласии с философией современных библейских обществ главнейшими требованиями к переводу были признаны верность оригиналу и сохранение формы библейского сообщения везде, где это возможно, при готовности ради точной передачи живого смысла поступаться буквой текста. При этом невозможно, конечно, было не пройти через те муки, которые совершенно неизбежны для всякого ответственного переводчика Священных Писаний. Ибо богодухновенность оригинала обязывала с благоговением относиться и к самой форме его. Вместе с тем в ходе работы переводчикам приходилось постоянно убеждаться в справедливости мысли великих русских писателей о том, что адекватным может считаться только тот перевод, который прежде всего верно передает смысл и динамику оригинала. Стремление сотрудников Института в Заокском быть как можно ближе к подлиннику совпадало с тем, что некогда сказал В.Г. Белинский: «Близость к подлиннику состоит в передании не буквы, а духа создания… Соответствующий образ, так же как и соответствующая фраза, состоят не всегда в видимой соответственности слов». Оглядка на иные современные переводы, передающие библейский текст с суровой буквальностью, заставляла вспоминать известное высказывание А.С. Пушкина: «Подстрочный перевод никогда не может быть верен».
Коллектив переводчиков Института на всех этапах работы отдавал себе отчет в том, что ни один реальный перевод не может в равной степени удовлетворить все многоразличные по своей природе требования разных читателей. Тем не менее переводчики стремились к результату, который мог бы, с одной стороны, удовлетворить тех, кто впервые обращается к Писанию, и с другой – устроить тех, кто, видя в Библии Слово Божие, занимается углубленным ее изучением.
В настоящем переводе, адресованном современному читателю, используются по преимуществу находящиеся в живом обращении слова, словосочетания и идиомы. Устаревшие и архаичные слова и выражения допускаются лишь в той мере, в какой они необходимы для передачи колорита повествования и для адекватного представления смысловых оттенков фразы. В то же время было найдено целесообразным воздерживаться от использования остросовременной, скоропреходящей лексики и такого же синтаксиса, дабы не нарушить той размеренности, естественной простоты и органичной величавости изложения, которые отличают метафизически несуетный текст Писания.
Библейская весть имеет решающее значение для спасения всякого человека и вообще для всей его христианской жизни. Эта Весть не является простым отчетом о фактах, событиях и прямолинейно назидательным изложением заповедей. Она способна тронуть человеческое сердце, побудить читателя и слушателя к сопереживанию, вызвать у них потребность в живом и искреннем покаянии. Переводчики Заокского видели свою задачу в том, чтобы передать такую силу библейского повествования.
В тех случаях, когда смысл отдельных слов или выражений в дошедших до нас списках книг Библии не поддается, несмотря на все усилия, определенному прочтению, читателю предлагается наиболее убедительное, на взгляд переводчиков, чтение.
В стремлении к ясности и стилистическому благообразию текста переводчики вводят в него, когда это диктуется контекстом, слова, которых в оригинале нет (они отмечаются курсивом).
В сносках читателю предлагаются альтернативные значения отдельных слов и фраз оригинала.
В помощь читателю главы библейского текста разделяются на отдельные смысловые отрывки, которые снабжаются набранными курсивом подзаголовками. Не являясь частью переводимого текста, подзаголовки не предназначаются для устного чтения Писания или для его истолкования.
Завершив свой первый опыт перевода Библии на современный русский язык, сотрудники Института в Заокском намерены продолжать поиск наилучших подходов и решений в передаче текста оригинала. Поэтому все причастные к появлению состоявшегося перевода будут благодарны глубокоуважаемым читателям за всякую помощь, которую они найдут возможным оказать своими замечаниями, советами и пожеланиями, направленными на совершенствование предлагаемого ныне текста для последующих переизданий.
Сотрудники Института благодарны тем, кто во все годы работы над переводом Нового Завета помогал им своими молитвами и советами. Особенно должны быть отмечены здесь В.Г. Воздвиженский, С.Г. Микушкина, И.А. Орловская, С.А.Ромашко и В.В. Сергеев.
Чрезвычайно ценным было участие в осуществленном теперь проекте ряда западных коллег и друзей Института, в частности У. Айлса, Д.Р. Спенглера и доктора К.Г. Хаукинса.
Для меня лично великим благом было трудиться над публикуемым переводом вместе с посвятившими всецело себя этому делу высококвалифицированными сотрудниками, такими как А.В. Болотников, М.В. Борябина, И.В. Лобанов и некоторые другие.
Если проделанная коллективом Института работа поможет кому-то в познании Спасителя нашего, Господа Иисуса Христа, это и будет наивысшей наградой для всех, кто был причастен к данному переводу.
Директор Института перевода Библии в Заокском доктор богословия М. П. Кулаков
ПОЯСНЕНИЯ, УСЛОВНЫЕ ЗНАКИ И СОКРАЩЕНИЯ
Настоящий перевод Нового Завета выполнен с греческого текста, в основном по 4-му изданию «Греческого Нового Завета» (The Greek New Testament. 4th revision edition. Stuttgart, 1994). Перевод Псалтыри сделан с издания Biblia Hebraica Stuttgartensia (Stuttgart, 1990).
Русский текст настоящего перевода разбит на смысловые отрывки с подзаголовками. Набранные курсивом подзаголовки, не являясь частью текста, введены для того, чтобы читатель мог легче находить нужное место в предлагаемом переводе.
Малыми прописными буквами в Псалтыри слово «ГОСПОДЬ» пишется в тех случаях, когда этим словом передается имя Бога – Яхве, писавшееся по-еврейски четырьмя согласными буквами (тетраграмматон). Слово «Господь» в его обычном написании передает другое обращение (Адон или Адонай), употреблявшееся применительно и к Богу, и к людям в значении «Господин», друг. пер.: Владыка; см. в Словаре Господь .
В квадратные скобки заключаются слова, присутствие которых в тексте современная библеистика считает не вполне доказанным.
В двойные квадратные скобки заключаются слова, которые современная библеистика считает вставками в текст, сделанными в первые века.
Полужирным шрифтом выделены цитаты из книг Ветхого Завета. При этом поэтические отрывки располагаются в тексте с необходимыми отступами и разбивкой с тем, чтобы адекватно представить структуру отрывка. В примечании внизу страницы указывается адрес цитаты.
Курсивом выделены слова, фактически отсутствующие в оригинальном тексте, но включение которых представляется оправданным, так как они подразумеваются в развитии мысли автора и помогают уяснению смысла, заложенного в тексте.
Приподнятая над строкой звездочка после слова (фразы) указывает на примечание внизу страницы.
Отдельные подстрочные примечания приводятся со следующими условными сокращениями:
Букв. (буквально): формально точный перевод. Он дается в тех случаях, когда ради ясности и более полного раскрытия смысла в основном тексте приходится отступать от формально точной передачи. При этом читателю предоставляется возможность самому ближе подойти к оригинальному слову или словосочетанию и видеть мыслимые варианты перевода.
В знач. (в значении): приводится, когда слово, переведенное в тексте буквально, требует, по мнению переводчика, указания на особый смысловой оттенок его в данном контексте.
В некот. рукописях (в некоторых рукописях): используется при цитировании текстовых вариантов в греческих рукописях.
Греч. (греческое): используется в том случае, когда важно показать, какое именно греческое слово употреблено в оригинальном тексте. Слово дается в русской транскрипции.
Древн. пер. (древние переводы): используется, когда нужно показать, как то или иное место оригинала понималось древними переводами, основанными, возможно, на другом тексте оригинала.
Друг. возм. пер. (другой возможный перевод): приводится как еще один, хотя и возможный, но, по мнению переводчиков, менее обоснованный перевод.
Друг. чтение (другое чтение): приводится тогда, когда при иной расстановке знаков, обозначающих гласные звуки, или при иной последовательности букв возможно чтение, отличное от оригинального, но поддержанное другими древними переводами.
Евр. (еврейское): используется, когда важно показать, какое именно слово используется в оригинале. Часто его невозможно передать адекватно, без семантических потерь, на русский язык, поэтому многие современные переводы вводят это слово в транслитерации на родной язык.
Или: используется в случае, когда в примечании приводится другой, достаточно обоснованный перевод.
Некот. рукописи добавляют (некоторые рукописи добавляют): дается тогда, когда в ряде списков Нового Завета или Псалтыри, не включенных современными критическими изданиями в корпус текста, содержится дополнение к написанному, которое, чаще всего, входит в Синодальный перевод.
Некот. рукописи опускают (некоторые рукописи опускают): дается тогда, когда в ряде списков Нового Завета или Псалтыри, не включенных современными критическими изданиями в корпус текста, не содержится дополнения к написанному, однако в ряде случаев это дополнение входит в Синодальный перевод.
Масоретский текст: текст, принятый в качестве основного для перевода; сноска приводится, когда по ряду текстологических причин: значение слова неизвестно, текст оригинала испорчен – в переводе приходится отступать от буквальной передачи.
ТR (textus receptus) – издание греческого текста Нового Завета, подготовленное Эразмом Роттердамским в 1516 г. на основе списков последних веков существования Византийской империи. До XIX в. это издание служило базой ряда известных переводов.
LXX – Септуагинта, перевод Священного Писания (Ветхого Завета) на греческий язык, сделанный в III–II вв. до Р.Х. Ссылки на этот перевод даются по 27-му изданию Нестле-Аланда (Nestle-Aland. Novum Testamentum Graece. 27. revidierte Auflage 1993. Stuttgart).
ИСПОЛЬЗУЕМЫЕ СОКРАЩЕНИЯ
ВЕТХИЙ ЗАВЕТ (ВЗ)
Быт – Бытие
Исх – Исход
Лев – Левит
Числ – Числа
Втор – Второзаконие
Ис Нав – Книга Иисуса Навина
1 Цар – Первая книга Царств
2 Цар – Вторая книга Царств
3 Цар – Третья книга Царств
4 Цар – Четвертая книга Царств
1 Пар – Первая книга Паралипоменон
2 Пар – Вторая книга Паралипоменон
Иов – Книга Иова
Пс – Псалтырь
Притч – Книга Притчей Соломона
Эккл – Книга Экклезиаста, или проповедника (Екклесиаста)
Ис – Книга пророка Исайи
Иер – Книга пророка Иеремии
Плач – Книга Плач Иеремии
Иез – Книга пророка Иезекииля
Дан – Книга пророка Даниила
Ос – Книга пророка Осии
Иоиль – Книга пророка Иоиля
Ам – Книга пророка Амоса
Иона – Книга пророка Ионы
Мих – Книга пророка Михея
Наум – Книга пророка Наума
Авв – Книга пророка Аввакума
Агг – Книга пророка Аггея
Зах – Книга пророка Захарии
Мал – Книга пророка Малахии
НОВЫЙ ЗАВЕТ (НЗ)
Мф – Евангелие по Матфею (От Матфея святое благовествование)
Мк – Евангелие по Марку (От Марка святое благовествование)
Лк – Евангелие по Луке (От Луки святое благовествование)
Ин – Евангелие по Иоанну (От Иоанна святое благовествование)
Деян – Деяния апостолов
Рим – Послание к римлянам
1 Кор – Первое послание к коринфянам
2 Кор – Второе послание к коринфянам
Гал – Послание к галатам
Эф – Послание к эфесянам
Флп – Послание к филиппийцам
Кол – Послание к колоссянам
1 Фес – Первое послание к фессалоникийцам
2 Фес – Второе послание к фессалоникийцам
1 Тим – Первое послание к Тимофею
2 Тим – Второе послание к Тимофею
Тит – Послание к Титу
Евр – Послание к евреям
Иак – Послание Иакова
1 Петр – Первое послание Петра
2 Петр – Второе послание Петра
1 Ин – Первое послание Иоанна
Откр – Откровение Иоанна Богослова (Апокалипсис)
При ссылке не дается название книги, если указываемое место находится в пределах данной книги, глава не указывается, если дается ссылка на стих из этой же главы.
ПРОЧИЕ СОКРАЩЕНИЯ
ап. – апостол
арам. – арамейский
в. (вв.) – век (века)
г – грамм
г. (гг.) – год (годы)
гл. – глава
греч. – греческий (язык)
др. – древний
евр. – еврейский (язык)
км – километр
л – литр
м – метр
примеч. – примечание
Р.Х. – Рождество Христово
рим. – римский
Син. пер. – Синодальный перевод
см – сантиметр
см. – смотри
ст. – стих
ср. – сравни
т.е. – то есть
т. наз. – так называемый
ч. – час