Мысли вслух на Евр 10:35

О мужестве за долгую историю человечества было сказано и написано немало. Но что такое мужество с духовной точки зрения? И почему оно так важно? Для ответа на этот вопрос важно вспомнить другое, то, что составляет основу духовной жизни: верность. Не случайно именно с ней связывает Библия отношения между Богом и человеком, между Богом и народом Божиим. Иногда в русском переводе верность называется верой, но в большинстве случаев соответствующее греческое или еврейское слово обозначает именно верность, а также доверие.

Но если верность играет ключевую роль в отношениях между Богом и человеком, то тогда можно то же самое сказать и о постоянстве, без которого ни о какой верности говорить не приходится. А постоянство, в свою очередь, немыслимо без мужества. Конечно, если бы нам довелось жить в мире, не знающем зла, всё, возможно, было бы иначе. Вполне вероятно, что такого понятия, как мужество, такой мир вообще не знал бы. Но мы, к сожалению, живём в мире, поражённом грехом и лежащем во зле. А такому миру (или, вернее, силам зла, в нём действующим) постоянство не нужно. Никакое и ни в чём.

Выражение «постоянство во зле», по сути, лишь красивая, но ничего не значащая фраза. Она значит не больше, чем, к примеру, выражение «изо всех сил катился вниз по склону». Чтобы творить зло, не нужно ни духовной собранности, ни упорства. Конечно, каждый мог бы указать на великих людей, обладавших сильной волей и другими качествами, которые проявлялись и тогда, когда они делали злые дела. Но эти качества они получили не от дьявола и не от тёмных сил. Они были вложены в них Богом, Который предоставил им свободу, как и всякому другому. А они этой свободой злоупотребили, и Божий дар стал в них тёмной, злой силой. Сила — от Бога, зло — от нежелания направить её на дело Божие.

В сущности, для того, чтобы творить зло, достаточно ничего не делать и позволить другим пользоваться своими, от Бога полученными, талантами и способностями, а чтобы зла не творить - приходится противодействовать и противостоять тем, кто хотел бы воспользоваться не принадлежащими им дарами. Дар Божий в падшем мире приходится защищать, так же, как приходится в нём защищать свою верность Богу. А мужество и есть верность, противостоящая силам зла. Верность, которая без такого противостояния перестаёт быть сама собой.

Призывая к терпению в ожидании пришествия Господня, апостол Павел цитирует удивительные слова, сказанные Богом пророку Аввакуму в конце 7-го века до Р.Х. Как и корреспонденты апостола Павла, как и мы сегодня, пророк Аввакум обращал к Богу мучительный вопрос: «Доколе зло будет торжествовать?» Именно на это Бог и сказал ему, что нечестивый погибнет во грехе своем, а праведный верой жив будет. Апостол Павел развивает эту мысль и прилагает ее уже к новозаветному ожиданию окончательной победы Божьей.

Но, по сравнению с данным Аввакуму откровением, апостол Павел говорит о вере и нечто совершенно новое: вера есть осуществление ожидаемого и уверенность в невидимом. Мы призваны, по мысли апостола, не просто «сжав зубы» терпеть до Второго Пришествия. В погибающем мире, среди зла и беззакония, верующему Бог дает возможность вкусить будущей жизни, которую мы лишь ожидаем. В нашей вере это ожидаемое осуществляется. Нет нужды говорить, что более всего в христианской жизни эти слова применимы к таинству Евхаристии.

Продолжая разговор о верности однажды заключённому союзу-завету, который неотделим от верности Церкви, автор послания напоминает своим читателям о тех гонениях, которые им пришлось пережить прежде, вероятно, ещё до катастрофы 70 г. (ст. 32 – 34). Это напоминание, как видно, не случайно: ведь верность во время гонений оказывается возможной лишь тогда, когда Царство является для гонимых очевидной и непосредственной реальностью их жизни, очевидной настолько, что даже физическая смерть их не пугает: ведь жизнь Царства больше той физической жизни, которую можно отнять у человека в нашем, ещё не преображённом мире. И теперь автор, очевидно, хочет напомнить своим адресатам о тех временах, когда Царство было для них чем-то настолько явным, что усомниться в его близости никому не приходило в голову. По-видимому, основным источником сомнений стал для верных тот факт, что даже теперь, после той катастрофы, о которой Спаситель говорил, как о событии, непосредственно предшествующем Его возвращению во славе, полное и окончательное торжество Царства, очевидно, откладывалось, притом откладывалось на неопределённый срок: ведь никаких других ориентиров на сей счёт Своим ученикам Иисус не оставил.

Такая ситуация не столько пугала, сколько расхолаживала многих, так, что автору послания приходилось напоминать, что история становления Царства и его раскрытия в нашем преображающемся, но ещё не преображённом мире пока что далека от завершения. Потому-то он и призывает верных не поддаваться унынию и разочарованию, уверяя их, что возвращение Спасителя близко (ст. 35 – 37). Конечно, речь в данном случае идёт не о каких-то конкретных сроках: ведь о них отказывался говорить даже Сам Иисус. Речь о другом: теперь, когда исполнилось то, о чём Он говорил относительно Иерусалима и Храма, история вышла на финишную прямую, которая ведёт прямо к порогу Царства. Именно теперь, когда кажется, что ждать больше нечего, вероятность возвращения Спасителя оказывается высокой, как никогда прежде. И именно теперь верным, как никогда прежде, нужна духовная готовность, а значит, решимость, не знающая колебаний (ст. 38 – 39). В самом деле, было бы глупо и обидно из-за разочарования, охлаждения и нерешительности потерять Царство тогда, когда каждый день и каждый час можно ожидать его полного и окончательного торжества.

Продолжая разговор о христианской жизни, автор послания призывает своих читателей не сворачивать с пути, на который они встали и которым успели уже пройти некоторое расстояние. Как видно, автор, будучи учеником апостола, вместе с ним и с некоторыми другими пережил гонения за Христа, о которых он упоминает хоть и в общих словах, но совершенно ясно. Казнён, в отличие от своего учителя, автор послания не был, но, вероятно, угроза его жизни в какой-то момент существовала и была вполне реальной.

Наверное, и другие были в подобном положении. Не исключено, что судьба и Павла, и других христиан была бы иной, если бы не начавшееся приблизительно в это время антиримское восстание в Палестине, проходившее под религиозными и, в частности, под мессианскими лозунгами. Вероятно, и на последователей Иисуса римляне тогда стали смотреть так же, как на всех вообще мессианистов: как на бунтовщиков, активно выступающих против римской власти.

Гонения в такой ситуации, естественно, не могли не усилиться, по крайней мере, до полного подавления восстания. И, судя по свидетельству автора Послания к Евреям, многие из его адресатов показали себя верными учениками Христовыми. Но теперь, после того, как надежды на скорое возвращение Христа развеялись, они, как видно, пребывали в некоторой растерянности, не понимая, чего ждать дальше и, можно думать, присматриваясь к разного рода мессианским группам и сектам гностического плана (а гносис в эти времена еврейской среде был свойствен не меньше, чем языческой). Вот в такой-то ситуации и пишет автор своё послание какой-то христианской еврейской общине — не исключено, что общине римских евреев-христиан.

Таковых могло быть немало: еврейская община Рима была в древности одной из крупнейших, и там было немало обратившихся ко Христу, в частности, под влиянием проповеди Павла. Разумеется, эти люди переживали всё, связанное с катастрофой 70 г., так же глубоко, как и вся еврейская община, идёт ли речь об ортодоксальных евреях или о мессианистах-христианах. А автор послания, оставаясь верным учению и Самого Спасителя, и своего учителя Павла, призывает их не отчаиваться и оставаться верными тому, что было им открыто при обращении и верность чему они засвидетельствовали во время гонений.

После пяти дней чтения Ветхого Завета, мы снова обращаемся к словам Евангелия. И апостол Павел, обращаясь к евреям пишет слова: "Вспомните прежние дни ваши, когда вы, быв просвещены, выдержали великий подвиг страданий". Этот подвиг страданий заключается в том, что будучи свидетелями исполнения всех пророчеств о Христе, народ Израиля не признал Его. Это страдание тех, кто уверовал, от утраты Учителя и Господа. И это страдание оттого, что твои друзья, твои родные не приняли, не увидели, что они ошиблись и не открыли Спасения. И тут же апостол призывает к терпению. Терпению деятельному, которое содействует исполнению воли Божьей. Терпение - это не молчаливое страдание. Это ожидание обетования. Это ожидание Царствия Божия. Именно в таком состоянии должен находиться христианин. В состоянии ежечасного ожидания Суда. И постоянному стремлению к призыву Христа. Этот призыв прозвучал для всех людей. И наша жизнь должна стать проповедью Евангелия для тех, кто вокруг нас. Для тех кто еще не обрел и сопротивляется обретению Христа и себя в Христе. Проповедью делами во имя Христа и Христом в сердце.

«…ибо еще немного, очень немного…» Нам порой не хочется верить в это, и мы говорим: ты просто утешаешь, апостол Павел. Но ведь прежде Павел говорит такие слова: «Страшно впасть в руки Бога Живого!» (Евр 10:31). Причем в греческом тексте стоит слово «фоберон», что как-то четко ассоциируется с русским «фобия». Фобия в русском значении как раз означает внутреннее болезненное состояние, когда внешней реальной опасности нет, просто темнота или высота, просто замкнутое помещение и так далее. У нас есть это внутреннее состояние: мы и хотим Конца, и боимся его. Из-за этой неопределенности, из-за нашего внутреннего смятения и не приходит этот Конец. Ибо Господь как Жених приходит тогда, когда любовь утвердилась. Представьте себе жениха и невесту, которые собираются обвенчаться, но невеста боится, не уверена, колеблется, в ней нет еще этой лучезарной счастливой спокойной любви, которая жаждет отдать себя служению любимому человеку. Правильной была бы их свадьба в таком случае? Все же, наверное, преждевременной. Вот так же и мы, даже если говорить только о Церкви и о ее членах, пока не имеем этой глубокой тихой и спокойной любви. Мы еще боимся сами и стращаем других. Боимся кары, боимся отмщения, воздаяния, просто боимся, сами не знаем чего, потому что «никто оттуда еще не возвращался». О какой «свадьбе» (т.е. Конце) может идти речь? Но это не значит, что мы одиноки. Мы, можно сказать, «обручены» Первым приходом Христа, и нам надо строить с Ним отношения. Во всяком случае, Он здесь, Он рядом. И, конечно, «немного еще», потому что когда есть любовь, время течет по-особому, разлуки бесконечны, встречи так, кажется, быстро пролетают, а в целом есть это чувство, что вот оно, еще немного — и прольется в душу вечность.

Вот уже две тысячи лет назад автор послания к Евреям сказал: «Ещё немного, очень немного, и Грядущий придет и не умедлит». Две тысячи лет — так ли это немного? И хочется сказать себе, что, в конце концов, такое «немного» напоминает что-то из математики, бесконечно стремящееся к нулю. Может, и не будет этого пришествия никогда? А если будет, то уж точно не с нами! Так в чём тут дело? Почему, в конце концов, Церковь включила в каной Священного Писания слова, похожие на неудачное пророчество? Наверное, дело в том, что это «немного, очень немного» — это взгляд с точки зрения Вечности. Он действительно придёт очень скоро — но только Он знает, когда это скоро. Для каждого из нас встреча с Ним не может не стать неожиданностью. А ведь момент, когда наступает для нас эта встреча, — смерть. Если бы мы увидели Бога через пять минут — смогли бы мы посмотреть Ему в глаза? Вот об этом и напоминает нам Церковь в сегодняшнем чтении.