Мысли вслух на Откр 5:1-14

В видениях Престола Славы нередко присутствует определённого рода динамика, связанная с реализацией некоего плана Божия относительно отдельного человека или целого народа, как это было, к примеру, с Исайей Иерусалимским, для которого такое видение стало призванием на пророческое служение (Ис. 6 : 6 – 8). Иоанну же у Престола Славы открывается Божий план спасения, касающийся всего человечества. Он видит исписанный со всех сторон и запечатанный семью печатями свиток («книгу»), которую никто не может ни распечатать, ни прочитать — факт, очень огорчающий апостола (ст. 1 – 4). В контексте пророческой традиции свиток символизирует обычно данное Богом откровение, которое пророк должен вместить, проглотив свиток (Иезек. 2 : 8 – 3 : 3). Число семь, ассоциирующееся со священным семисвечником, символизирует в Книге Откровения полноту освящения мира и человека; как видно, семь печатей, которыми запечатан свиток, должны в таком случае символизировать соответствующую такой полноте освящения полноту откровения, т.е. полноту Царства. Неудивительно, что вместить эту полноту не способен никто, кроме Самого Спасителя, Который открывается Иоанну в виде жертвенного ягнёнка с семью глазами и семью рогами, символизирующими всеведение и всемогущество, полученные Им от Бога (ст. 6 – 8).

Образ Мессии, приближающегося к Престолу Славы, можно считать для апокалиптических книг традиционным (Дан. 7 : 13 – 14). Но в Книге Откровения Иоанна, в контексте традиционной культовой символики, связанной со Скинией и с Храмом, этот образ приобретает облик приносимого в жертву ягнёнка («агнца»). Как видно, тем самым Бог обращает внимание Своего служителя на ту сторону служения Христа, которая связана с очищением мира и с его освящением, немыслимым без такого очищения, без освобождения мира от власти греха и его последствий. Эту сторону служения Спасителя можно было бы назвать священнической, именно в таком смысле Его называли Первосвященником и Искупителем, Тем, Кто освобождает от власти греха, от которой кроме Него никто другой освободить не может. И песнь обновления («новая песнь»), которую поют стоящие у Престола, подтверждает смысл происходящего (ст. 9 – 14). Так Иоанну у Престола Славы открывается главный замысел Бога: очищение и освящение мира через приобщение его к тому Царству, которое принесёт в мир посланный Им Мессия.

Действо, разворачивающееся у Престола славы, имеет вполне определённый смысл, выраженный в символах открытого Иоанну видения. Сам по себе Престол славы символизирует собой духовный центр Царства, а значит, и духовный центр мира — ведь мир изначально был задуман Богом как Своё Царство. «Как бы закланный» Агнец очевидным образом символизирует в этой картине Самого Христа, Который подходит к Престолу славы так же, как подходит Он к нему в видениях другого апокалиптика — автора Книги Даниила. Как и в Книге Даниила, рога здесь символизируют силу, а глаза — видение и ведение. Оба этих образа в таком именно смысле уходят корнями глубоко в яхвистскую традицию, и не только пророческую. А число семь в Библии всегда было символом полноты — той полноты мироздания, которая свойственна миру, не испорченному грехопадением.

Не случайно у Агнца семь глаз и семь рогов: Его сила и Его ведение охватывают мироздание во всей его полноте, в той полноте, в какой оно было задумано Богом. Что касается свитка («книги» Синодального перевода), то этот образ многозначен. В пленный и послепленный период он в первую очередь ассоциировался с синагогальным свитком Торы, который в каждой синагоге считался главной святыней. С другой стороны, со времён Иезекииля и его видений свиток становится также символом пророческого откровения, которое пророк принимает и воспринимает, проглатывая свиток.

Оба упомянутых образа между собой связаны: ведь Тора была и текстом, и живым откровением одновременно — по крайней мере, для тех, кто не ограничивался лишь формальным следованием Торе, а вставал на путь внутренней Торы. К тому же, как считалось, в Торе заключены все судьбы мироздания, и её текст символически отражает и выражает эти судьбы. Запечатанный свиток в таком контексте означает, что подлинный смысл Торы и как откровения, и как духовного пути от человека скрыт. А раскрыть его, снять печати может лишь Агнец-Христос.

Не случайно в момент снятия печатей у Престола звучит так называемая «новая песнь» или «песнь обновления»: исторически такие гимны были связаны с празднованием дня Яхве или дня Господня — особого праздника, вероятно, связанного с освящением Храма Соломона. Это был праздник богоявления и духовного обновления народа. И в данном случае речь идёт о духовном обновлении, равного которому прежде не бывало, обновления, с которого начинается новая эпоха в истории человечества, эпоха, когда всё задуманное Богом осуществится, и мир снова станет Его Царством — в полноте и до конца.

Образ Престола славы, небесного Престола, который является духовным центром мироздания, был известен яхвистской традиции ещё с допленных времён. Его видели пророки, мудрецы, авторы гимнов, которым он открывался в видениях. Престол этот символизировал власть Бога как Царя сотворённой Им вселенной, Царя совершенно реального, Который присутствует в сотворённом Им мире и непосредственно направляет процесс его существования в каждый момент времени и в каждой точке пространства. Так, в образе Престола славы, открывался визионерам духовный центр Божьего творения — точка, где Божья воля соприкасается с миром.

Там, у Престола, возможно освящение человека — а на земле, у земных алтарей, оно оказывается возможным постольку, поскольку Бог проецирует эту точку в тварное пространство и в тварное время. Есть, однако, своё «пространство» и у Бога, так же, как есть у Него и своё «время». Не такое, разумеется, как в тварном мире, но есть. Есть в том смысле, что Бог ведь тоже существует, каким-то образом (для нас абсолютно непостижимым) осознавая Своё существование, как осознаёт его всякая личность.

Поскольку Бог — Личность, а не безликий Абсолют, Его существование и представляет собой осознаваемый Им духовный процесс. Для нас Его существование в самом себе — нечто неописуемое, нечто такое, что невозможно выразить никакими словами, но для тварного мира это существование может стать и действительно становится именно динамикой, притом такой, которая превосходит любую динамику внутри него самого. Мы обычно говорим в таком случае о Божьем дыхании или духе, а когда соотносим такую Божью динамику с полнотой Его личностного бытия, называем её Святым Духом, третьей ипостасью Троицы.

Что же до рождения Мессии, то Его земное рождение было непосредственно связано с той же динамикой Божьей жизни — и апостолу в видении эта связь была показана как некое событие, разворачивающееся у Престола славы. В центре его оказался закланный Агнец — Мессия как воплощение Божьего Слова, которое (воплощение) неотделимо от процесса, протекающего в глубине Божьей Личности и позволившей Слову существовать в этой глубине, из которой и проистекает Его воплощение. Так приоткрывается Иоанну тайна Божьей жизни, неотделимая от Личности Христа и Его земного служения.