У множества же уверовавших было одно сердце и одна душа; и никто ничего из имения своего не называл своим, но всё у них было общее.
Судя по свидетельству Книги Деяний, первохристианская Церковь должна была быть общиной, где нормой была, в частности, общность имущества. Первохристианскому идеалу...
Судя по свидетельству Книги Деяний, первохристианская Церковь должна была быть общиной, где нормой была, в частности, общность имущества. Первохристианскому идеалу впоследствии пытались следовать многие христиане (и не только они). Кому-то это удавалось лучше, кому-то хуже. Но что же двигало всеми этими людьми? Ведь общность имущества практиковали и представители некоторых религиозно-философских учений в дохристианские времена, не говоря уже о еврейских религиозных братствах наподобие ессеев. Что же побуждало этих столь разных людей отказываться от своего имущества в пользу общины?
Очень часто главным мотивом оказывалось стремление к аскетической жизни, которое двигало не только христианскими монахами Средних веков и Нового времени, но и, к примеру, последователями Пифагора, в общинах которых общность имущества тоже была делом если не обязательным, то, по-видимому, достаточно широко распространённым. Здесь человеком двигало, прежде всего, желание максимально упростить свою жизнь, в том числе и в том, что касается экономических и социальных связей. Отказываясь от имущества, человек тем самым отказывался также и от общества, равно как и от того, что связывало его с обществом.
Другой случай — отказ от имущества в контексте близящейся эсхатологической и апокалиптической перспективы, как это было, к примеру, у ессеев-кумранитов. Тут свою роль играла уверенность в том, что мир обречён на гибель из-за своей нечистоты, а спастись смогут лишь принадлежащие к общине «чистых» (под которыми кумраниты, разумеется, имели в виду себя). Тут пожертвование имущества в общину было равнозначно вкладу в строительство единственного на земле спасительного ковчега, на который не жалко ничего.
Но могла ли первохристианская Церковь руководствоваться аскетическими или апокалиптическими мотивами? Наверное, всё-таки нет. Ведь речь шла не о воздержании и не о грядущем конце, а о жизни Царства. Но здесь был другой, не менее мощный стимул: сам опыт жизни в Царстве. Ведь Царство только и возможно как отдача, отказ от своей отделённости, готовность разделить всё, что имеешь, с тем чтобы получить всё взамен той малой части, которую отдаёшь. Здесь отдать означает не отказаться и не потерять, а приобрести и получить. Это как раз тот случай, когда разделить и означает умножить. И общность имущества оказывается тут не воплощением идеи, аскетической или эсхатологической, а естественным продолжением в непреображённом мире той жизни Царства, которая когда-нибудь, после преображения, станет для него естественной и органичной.
Почему мы должны доверять Библии? Как нужно читать Библию неверующим, чтобы понять, что в ней написано?
Благодаря регистрации Вы можете подписаться на рассылку текстов любого из планов чтения Библии Мы планируем постепенно развивать возможности самостоятельной настройки сайта и другие дополнительные сервисы для зарегистрированных пользователей, так что советуем регистрироваться уже сейчас (разумеется, бесплатно). | ||
Краткое описание первохристианской общины, аналогичное описанию гл. Деян 2:42-47. Здесь в еще большей мере подчеркивается, что "все у них было общее". Св. Иоанн Златоуст, проповедуя любовь к ближнему, ведущую к отказу даже от личной собственности, вместе с тем говорит: "Пусть же наши слова относятся к людям совершенным, а менее совершенным скажем следующее: уделяйте от имения своего нуждающимся и таким образом умножайте свое богатство, потому что подающий бедному взаймы дает Богови". (Творения, т. X, стр. 150).
Чудо исцеления хромого и великая нравственная победа апостолов над синедрионом при первом его восстании на новое общество — были великим событием в первохристианской церкви. С этих пор общество христиан умножилось почти втрое сравнительно с уверовавшими первого дня Пятидесятницы. Поэтому дееписатель опять находит нужным сделать общие замечания о внутреннем состоянии этого умножившегося общества (32-37 ст.). Как главную характеристическую черту этого общества, он указывает то, что у множества этого было полное единодушие и братская любовь: одно сердце и одна душа — совершенное единение в мысли, в чувстве, в воле, в вере, во всем строе духовной жизни. Подлинно, дивное явление в грешном, самолюбивом мире. Другая характерная черта, естественно истекавшая из первой — полное общение имуществ, не по принуждению и какому-либо обязательному для всех закону, а совершенно добровольно, в силу одушевлявшей всех братской любви и нравственного единения.
Никто ничего... не называл своим, хотя была собственность, но она братски предоставлялась всем нуждающимся, в меру их нужды, устанавливая общее довольство и полное отсутствие нуждающихся. Это было характернейшее и грандиознейшее в истории человечества общество взаимопомощи, не лишенное умной и сложной организации, с особою общею кассою, которая, с одной стороны, беспрерывно пополнялась выручкою жертвуемых и продаваемых имуществ в общую пользу, с другой — также беспрерывно поддерживала полное отсутствие в обществе людей бедных и нуждающихся. И во главе этой мудрой организации стояли не какие-нибудь великие государственные умы, а простые галилейские рыбаки, апостолы, или, лучше сказать, обильно разливавшаяся чрез них новая сила истинно христианского благодатного одушевления, сила веры и любви ко Спасителю (великая благодать была на всех их).
Поясняя напряжение высокого одушевления верующих, дееписатель делает упоминание о великой силе проповеди апостолов о воскресении Господа. Это воскресение есть основание всей христианской веры (1 Кор 15:14), а потому является основанием и средоточием и всей апостольской проповеди, конечно, составляя не исключительный, а лишь преимущественный, основной предмет этой проповеди.