Новость дня на 21 Июня 2020

В библейских книгах (особенно в пророческой проповеди и в гимнографии) часто появляется образ Бога, Который отворачивается, забывает, уходит. Иногда это понимают буквально, как форму наказания, наложенного Богом на человека (такой взгляд свойствен обычно людям верующим и религиозным), иногда — как простую аллегорию, как пример столь часто встречающихся в Библии антропоморфизмов.

Но только ли тут аллегория? И в каком смысле можно говорить о наказании, если Бог просто оставляет в покое тех, кто именно этого и хочет? Впрочем, при ближайшем рассмотрении всё оказывается не так просто. Конечно, заповеди, например, нередко оказываются в тягость даже тем, кто считает себя людьми верующими. И тут не одно лицемерие, тут желание видеть Бога и даже получать от Него поддержку, но без обременения какими бы то ни было условиями.

Идеальным Богом для таких людей был бы Бог, Который даёт всё, что ни попросишь, и ничего не требует взамен. Они вовсе не против отношений с Богом, если отношения эти будут лёгкими и необременительными. И им обычно невдомёк, что, будь они и в самом деле такими, просители очень скоро стали бы жертвами своих собственных желаний, немедленное исполнение которых превратило бы их жизнь в ад гораздо раньше, чем они думают. Неудивительно, что Бог в такой ситуации отходит в сторону.

Но как это возможно? Разве Бог не всеведущ и не всемогущ? Да, но и в антропоморфизме библейского образа Бога есть своя духовная правда. И дело не в том, что Бог похож на человека, а в том, что человек сотворён Богом по Своему образу и подобию. И если нам вовсе не трудно помнить и знать нечто важное о человеке, с которым мы не желаем общаться, то тем более это нетрудно Богу.

А с другой стороны, как для нас знать о человеке и знать человека — вещи разные, так и для Бога знать о нашем существовании и знать нас лично — не одно и то же. Первое можно считать объективной данностью, связанной с Божием всеведением, второе — следствием Его решения, которого может и не быть. И тогда окажется, что Бог, зная всё о нас, лично с нами знаться не захочет. До тех пор, пока мы не престанем ставить Ему условия, на которых готовы впустить Его в наши дома и в нашу жизнь.

Сегодняшнее чтение целиком посвящено обличению народа Божия и предупреждению об ожидающем его суде (ст. 1). Казалось бы, здесь нет ничего такого, что отличало бы суд Божий от суда человеческого: народ виновен, доказательства его вины налицо, и наступает день, когда Бог, как верховный Судья, произнесёт Свой приговор. И всё же в этом Божьем суде есть нечто совершенно непонятное и невозможное с точки зрения человеческих представлений о суде и о наказании за преступление.

Оказывается, суд Божий невозможен до тех пор, пока народ не признает своей вины. И Бог оставляет его и уходит с тем, чтобы дождаться этого признания (ст. 15). А признание вины, как предполагается, будет сопровождаться обращением к Богу с просьбой и о суде, и о помощи. Такой суд с человеческой точки зрения выглядит довольно странным: ведь земной суд существует в том числе и для того, чтобы определить виновность или невиновность подсудимого.

Здесь же оказывается, что Бог видит Свою задачу как Судьи лишь в том, чтобы определить меру наказания для тех, кто сам признаёт свою вину. А также в том, чтобы помочь виновному избавиться от греха, приведшего к преступлению. Что же до определения виновности, то здесь суд Божий как таковой вовсе не требуется. О виновности народа однозначно свидетельствуют те бедствия, которые его постигают (ст. 9–12). И в бедствиях этих пророк видит наказание Божие (ст. 9–12). Впрочем, на сознание наказуемых они не оказывают должного воздействия: народ не воспринимает их как наказание от Бога и, пытаясь от них избавиться, обращается ко всем, кроме Того, Кто действительно мог бы помочь (ст. 13–14). Но в таком случае получается, что от наказания Божия избавиться можно, лишь обратившись к Богу и попросив Его о суде!

Такой поворот событий кажется на первый взгляд совершенно непонятным. Но если, как это было открыто уже Амосу, суд есть не что иное, как момент встречи с Богом лицом к лицу, многое здесь объясняется. Ведь тогда становится очевидно, что наказанием оказывается не действие Божие, а, наоборот, Его бездействие, оставляющее человека один на один с его грехами и с их последствиями. Конечно, невмешательство Бога в события тоже можно в известном смысле считать наказанием, но лишь в известном смысле: ведь Бог не вмешивается в ситуацию и, следовательно, ничего из того, что происходит в таком случае с человеком, нельзя считать происходящим по Его воле. Богословы называют это попущением, то есть тем, чего Бог не хочет и не делает, но чему Он не мешает быть, предоставляя свободу действовать человеку. А человеку тогда остаётся лишь пожинать плоды посеянного им зла. И только Бог, вмешавшись в ситуацию, может избавить человека от этой участи.

Как больно видеть пророку, что тьма язычества проникла и в его народ! А ведь Израиль — надежда мира, в семени Авраама благословятся все племена земли. Бог дал Своему народу Закон, но они отвергли его: они изменяют Господу и обманывают друг друга. Когда хранители Закона живут не по Закону, кто может помочь им? Последствия этого отпадения страшны — запустение, голод, война. Только раскаявшись и взыскав Бога, могут они вновь обрести Его присутствие.