Просьба к Богу о помощи перед лицом врагов в Книге Псалмов встречается нередко. Оно и понятно: враги есть у всех, и каждый в противостоянии своим врагам считает правым себя. Обращение к Богу в таком случае предполагает уверенность в том, что и Бог на стороне обращающегося.
Собственная правота, получается, воспринимается обращающимся как абсолютная, как доходящая до небес. Что стоит за такой уверенностью? С одной стороны, конкретная ситуация. Высказывание одного из героев Достоевского в том смысле, что, дескать, «все перед всеми во всём виноваты», звучит красиво, но по сути «все, перед всеми и во всём» на практике означает «никто, ни перед кем и ни в чём».
Грех всегда конкретен, и греховность человека в конкретной ситуации проявляется всегда также вполне конкретным образом. В конкретной ситуации по отношению к другому человеку каждый оказывается или правым, или виноватым, по крайней мере, когда речь идёт о противостоянии. Эта конкретика не абсолютна, она вовсе не исключает того, что уже через минуту всё станет иначе, но здесь и теперь всегда из двух противостоящих друг другу людей прав кто-то один. Такая конкретная правота абсолютна постольку, поскольку абсолютным является всякое здесь и теперь.
Это, однако, ещё не всё. Есть и нечто большее, что стоит за конкретной правотой конкретного человека здесь и теперь. Кроме временного настоящего существует ведь и вечное настоящее Божьего бытия. Конкретный человек может быть прав здесь и теперь лишь потому, что в конкретный момент временного настоящего проецируется вечное Божье настоящее. Там, в вечном настоящем Бога, мгновенная правота конкретного человека в конкретной ситуации становится абсолютной.
Тут, конечно, всё зависит от меры полноты духовной жизни самого человека. От того, насколько временным и насколько вечным является его существование в каждый конкретный момент его жизни. От того, в какой мере эти моменты — каждый из них — принадлежат вечности, а в какой времени. Этим и определяется, насколько относительна правота того, кто прав здесь и теперь. Насколько она правота лишь перед собой и перед людьми, а насколько — перед Богом.
