Новость дня на 3 Апреля 2021

Вряд ли можно сомневаться, что и проповедь, и сам образ Иоанна Крестителя произвели на его современников неизгладимое впечатление. Своим обликом и образом жизни он напоминал пророков древности (ст. 4). Впрочем, если верно предположение историков о связи Иоанна Крестителя с движением ессеев (точнее, с Кумранской общиной, находившейся на берегу Мёртвого моря), то его колоритная внешность аскета и жителя пустыни не должна нас удивлять. Намного интереснее и важнее была его проповедь. Иоанн, очевидно, призывал к публичному раскаянию в грехах, к обращению (которое в Синодальном переводе названо «покаянием») и к омовению, которое было традиционным средством очищения от скверны, в т.ч. и от скверны, порождённой совершённым грехом (а грех, согласно тем же традиционным представлениям, всегда оскверняет человека) (ст. 2, 6). Но было в его проповеди и нечто необычное. Он, очевидно, призывает к обращению, к раскаянию и к омовению каждого, а не только тех, кому, согласно тем же традиционным представлениям, это было необходимо. Иудейские религиозные каноны того времени требовали омовения в случае совершения конкретного греха или в случае осквернения по какой-то иной причине. Кроме того, оно требовалось от тех, кто принимал иудаизм и входил в Синагогу. Были не вполне ортодоксальные иудейские общины (к которым относились в т.ч. и ессеи), члены которых были уверены, что человека оскверняет не только конкретный грех, но и, так сказать, сама жизнь, так что очистительное омовение, по их мнению, требовалось человеку постоянно. Члены таких общин омывались, как правило, несколько раз в день. На первый взгляд может показаться, что к тому же самому призывает и Иоанн. Неудивительно, что фарисеи и саддукеи, придерживавшиеся более традиционных взглядов, если и омывались (омовение в Синодальном переводе названо «крещением»), то, по-видимому, больше для проформы и на всякий случай, не очень понимая, зачем именно это надо, что и вызвало гнев Иоанна (ст. 7 – 10). Но при более внимательном прочтении станет заметно, что Иоанн идёт дальше учения об омовении как о непрерывном очищении. То, что традиционного очищения недостаточно, он понимает не хуже ессеев. Но ему открылось, что последнее и окончательное очищение совершит сам Мессия-Христос, и оно уже не будет похоже ни на какие очистительные ритуалы, доступные человеку, даже такому, который, как сам Иоанн, действует во имя Божие (ст. 11 – 12). И это не удивительно: ведь вместе со Христом в мир входит и Царство, где нет и не может быть места никакому греху и никакой нечистоте. До сих пор люди стремились к чистоте и свободе от греха как к недостижимому идеалу; теперь, когда Христос идёт в мир, идеал становится достижим, но не человеческими силами, а действием Божиим. И никакая религиозность сама по себе не заменит этого действия Божия.

Совершаемое Иоанном крещение восходит духовно к предсказанию пророка Иезекииля, в котором Господь говорит устами пророка: «И окроплю вас чистою водою, и вы очиститесь от всех скверн ваших, и от всех идолов ваших очищу вас. И дам вам сердце новое, и дух новый дам вам; и возьму из плоти вашей сердце каменное, и дам вам сердце плотяное. Вложу внутрь вас дух Мой и сделаю то, что вы будете ходить в заповедях Моих и уставы Мои будете соблюдать и выполнять» (Иез 36:25-27). Здесь речь идет о сквернах, об идолах, о самом низком в сознании правоверного иудея. И одновременно о том, что крещением обретаем духа, обретаем силу выполнять заповеди Божии. Господь обещает дать нам это крещение. Дать. И вдруг Он Сам его принимает. Непонятно. На первый взгляд совсем не понятно. Зачем, если это нужно, чтоб очиститься от скверн? Ведь в Нем, даже и в Его земном обличии, нет ни тени греха! Одни современные исследователи полагают, что это проявление кеносиса, снисхождения до самых глубин, а точнее низов человеческого общества. Да, это так. Как верно и другое распространенное толкование, говорящее о том, что Христос принимает крещение для того, чтобы показать нам путь, по которому мы должны пройти, путь покаяния. Но есть и еще одно толкование. Оно принадлежит епископу Кассиану (Безобразову), одному из крупнейших библеистов 20-го века. Ведь Господь говорит (мы вновь возвращаемся к цитате из пророка) о чистой воде. Чистой, разумеется, в духовном смысле. А что делает воду чистой? Вот в этом и смысл принятия Христом крещения: Он, войдя в воды Иордана, освятил их Собою, соделал воду чистой. И при каждом новом крещении мы черпаем воду из того чистого источника. Прибавим еще о том, почему праздник еще называется Богоявлением. Это потому, что здесь впервые на страницах Евангелия Господь являет Себя во всей полноте Своей Триипостасной Сущности. И, наконец, два последних замечания. Первое. В синодальном переводе мы читаем, что Дух Божий является в виде голубя, но в греческом тексте употреблено слово перистера – женского рода, в виде голубки. Об этом мы не должны забывать, ибо это вытекает из Ветхого Завета, где сказано, что Дух Божий парил над миром, словами, принятыми для обозначения того, как птица парит над гнездом (Быт 1:2). И второе. Откровение же Сыновства восходит к исполнению пророчества Исаии (42:1).

Когда мы читаем о недоумении и негодовании Иоанна Крестителя, не хотевшего допускать Иисуса до крещения в Иордане, нам становится очевидно: Иоанн узнал Его. Ведь участие в этом крещении должно было свидетельствовать о том, что человек исповедует Богу свою греховность, признает, что он не прав, а теперь в реке оказывается Тот, Кто прав перед Богом. Но Иисус все же принимает крещение — значит, у Бога есть еще и другая правда, кроме правоты перед Самим Собой. Это правда любви, которая «исполняется», когда правый решает разделить жизнь с неправыми, безгрешный — с грешниками. Это может быть непонятным и неприятным, это может противоречить нашим представлениям о справедливости, но Христос заходит в воду вместе со всеми и оказывается, что Любимый Сын Отца — один из нас.