Новость дня на 21 Октября 2021

Вчера мы читали слова апостола о том, что прежде чем воскреснуть со Христом, нам нужно вместе с ним умереть, чтобы умер и наш грех. Чтобы умирая с Ним, мы стали свободными от греха. И эту свободу нам дает крещение. Но ради чего нам она дается? Для того ли, чтобы вновь творить беззаконие? Вроде бы очевидно, что нет. И все же устройство человеческое таково, что — увы! — сохранить белизну крещенских одежд невозможно. И тогда мы постепенно начинаем забывать о благодати, дарованной нам.

Павел же призывает нас, обретших новую жизнь — отдать ее Богу, стать «рабами праведности». Потому что только Ему ведомо наше настоящее предназначение, только Он знает тот единственный путь, которым мы можем пройти от греха к праведности.

И это очередной парадокс апостола — ведь он так любит говорить об истинной свободе христианина, о том, чтобы мы поступали по «удостоверению ума своего». А в словах, которые мы читаем сегодня, очевидным становится то, что по сути в подчинении нашей слабой человеческой воли Богу и есть наша истинная свобода. Только Бог может привести нас от смерти к жизни — потому что Он сам и есть настоящая Жизнь.

Продолжая свои рассуждения о грехе и о праведности, Павел снова и снова обращает внимание своих читателей на то, что различие между миром, где правит грех, и Царством, где ему уже нет места, абсолютна. Обращается апостол и к традиционному для Торы и для Библии в целом образу двух путей, тут же подчёркивая, что рассуждает он в данном случае «по-человечески» (ст. 16 – 21). Оговорка вполне закономерна: ведь говорить о выборе пути так, как говорит о нём Тора, имеет смысл лишь применительно к дохристианскому миру, когда выбор этот остаётся именно и только выбором пути. Конечно, для конкретного человека он был абсолютно важен, определяя его судьбу в вечности, но то время было всё же ещё лишь временем самоопределения в нашем падшем мире. Царство было ещё впереди, его история ещё не началась, оно лишь открывалось издали, как часть того замысла о мире, который Бог осуществит через посланного Им Мессию-Христа. Теперь речь шла уже не о выборе пути в Царство, а о выборе самого Царства, пришедшего в мир. При таком выборе сама мысль о возможности «греха по благодати» (ст. 15) была не то чтобы недопустимой, а просто абсурдной.

Такая мысль могла прийти в голову лишь тем, кто вообще не понимал, что такое Царство и что изменилось в мире после прихода Спасителя. Им, как видно, благодать представлялась неким особым даром Божиим, который позволял волшебным образом нивелировать последствия всех совершённых ими грехов, так что теперь они, как им казалось, могли грешить сколько угодно и притом совершенно безнаказанно. Вероятно, мысль о том, что власть Торы больше на них не распространяется, понималась ими в том смысле, что теперь им можно всё. Но апостол, как видно, имеет в виду нечто совсем иное. Он говорит: теперь выбирать приходится не между двумя путями, а между жизнью Царства во всей её полноте, с одной стороны, и смертью, как противоположностью Царства, — с другой (ст. 23). Выбор праведности теперь означает именно выбор Царства, и выбравшие его освящаются уже сейчас, а достигнув полноты Царства, обретают вечную жизнь (ст. 22). И от власти Торы они освобождаются не потому, что в Царстве можно грешить без оглядки на заповедь, а потому, что теперь, освятившись, они уже по определению свободны от греха, с которым прежде им приходилось бороться.