Павел говорит нам: действие Божьей благодати особенно заметно на фоне человеческого греха. Так что же, надо выявить в себе свою греховность как можно больше, дать греху проявиться во всей полноте с тем, чтобы и действие благодати усилилось? Разумеется, нет. Апостол прекрасно понимает, что это не путь. Христианский путь иной, и связан он с той динамикой духовной жизни человека, которая возникает при встрече Божьей силы и Божьей любви с человеческим грехом. Грех и Божья благодать несовместимы.
Но до полного преображения, полного качественного изменения человеческой природы они неизбежно будут сосуществовать в одном и том же человеке. Однако соединиться они не могут, так же, как не могут сосуществовать в одном и том же духовном пространстве. Там, где Царство, где благодать, где Божья сила и Божья любовь, там нет места греху, а там, где грех, нет места Богу. И в дохристианские времена путь праведности был жизнью в Божьем присутствии вопреки собственной греховности.
Но тогда Божье присутствие ещё не было явлено миру в такой полноте, не оставляющей места греху, какая свойственна Царству. Теперь праведность Царства и грех несовместимы вообще. Или одно, или другое. Иисус неизбежно должен был умереть потому, что мир в его наличном состоянии не вмещает принесённого Им Царства во всей полноте. А существование в мире греха стало для Него смертью именно потому, что Его жизнь и грех несовместимы. Но тоже самое можно сказать о всяком христианине, если только он действительно христианин, а значит, житель Царства. Всякий, принимающий крещение, соглашается на такой путь и на такую жизнь.
Апостол не случайно говорит, что, крестившись, христианин в этом мире соединяется со Христом «подобием смерти»: ведь жизнь Царства до полного преображения мира всё равно останется ему чуждой, а значит, христианин может жить в мире сем, только умирая, умирая для мира, лежащего во зле, отказываясь от его жизни всё больше и больше. И, соответственно, всё больше и больше приобщаясь другой жизни, жизни того Царства, которое принёс в мир Спаситель.
Жизнь Царства для христианина должна вытеснить жизнь падшего мира. Одна должна в процессе его собственного существования заменить собой другую. Для мира сего такая замена означает смерть: ведь мир перестаёт видеть преображённых людей, они из него исчезают и для него перестают существовать. Оно и неудивительно: ведь для падшего мира и Христос перестал существовать сразу же после Своей смерти на кресте: в Его воскресение падший мир не верит, оно для него не существует. Такова же и жизнь всякого христианина, всё больше исчезающего для мира сего и всё полнее и яснее проявляющегося в Царстве.
