Эти слова давали некоторым основание думать, что у Павла, а возможно, и у других апостолов было некое тайное, эзотерическое учение, которое они проповедовали каким-то специально посвящённым людям, что впоследствии не раз приводило к появлению в околоцерковной среде разного рода кружков и сект, члены которых претендовали на хранение и передачу особого «тайного знания», связанного с Царством и с духовной жизнью.
На самом же деле говорить о какой-то эзотерике в данном случае не приходится, а проблема заключается в том, как понимали в разные эпохи слово «мудрость». В яхвистской, а позднее и в иудейской традиции под мудростью понимали прежде всего практику осознанного действия, будь то ремесленный навык, умение управлять государством и собственным домом или умение выстраивать отношения с Богом и жить праведной жизнью.
В последующие же столетия под мудростью подразумевалось или какое-то особое знание, или некий тайный мистический опыт, что и послужило источником недоразумений, связанных с якобы существовавшей апостольской эзотерической традицией. Но мудрость, о которой говорит Павел, была связана с Торой, о которой в евангельские времена было принято думать, что она существовала прежде сотворения мира. Для самого же апостола Тора была связана ещё и с личностью Иисуса Христа, который для него был единственным примером «живой Торы».
А поскольку мудрость для апостола была неотделима от праведности, праведность — от личности Иисуса Христа, и обе они — от той бедности, о которой говорил еще Исайя Иерусалимский и воплощением которой стал земной путь Спасителя, неудивительно, что Павел считает такую мудрость, с одной стороны, совершенной, а с другой — абсолютно непонятной лежащему во зле падшему миру. Человеку, живущему одной лишь естественной, природной жизнью (Павел называет её «душевной») даже путь бедности в том смысле, в котором о ней говорит Исайя, кажется абсурдом. А уж земной путь Спасителя для такого человека — полный крах, и идти Его путём — безумие.
Лишь человек, для которого Божье дыхание, дыхание Царства становится реальностью, меняется сам и осознаёт волю Бога, как и Его промысел. Вот тут-то и начинается та подлинная мудрость, о которой говорит апостол, недоступная миру падшей природы. «Совершенными» же апостол называет как раз тех, кто руководствуется не законами мира сего и его путями, а Торой, путём праведности и дыханием Царства. Для таких людей земной путь Христа — не поражение, а победа, следование же за Христом — не безумие, а единственный путь ко спасению.