Псалмопевец просит защитить его от врагов. Он мечтает о справедливом возмездии, и такое желание мы вправе объяснить свойствами человеческой натуры. Но важно видеть, что возмездие для Давида не самоцель, оно мыслится ему именно торжеством справедливости. Чрезмерных кар, превышающих степень зла, содеянного врагами, Давид не хочет. Зло должно вернуться к тем, кто его произвёл, именно потому, что они сами его совершили.
Уверенность в справедливости Бога выражена в словах о том, что Господь сотворит суд угнетённым и справедливость бедным. Уже само построение фразы заключает в себе смысловой параллелизм, из которого видно, что суд, упоминаемый здесь — синоним справедливости, а вовсе не ужасное учреждение, штампующее предвзятые приговоры, чего люди привыкли опасаться на основе горького опыта знакомства с земной юриспруденцией.
Когда мы слышим словосочетание «страшный суд», мы слишком легко заостряем внимание на слове «страшный». Но гораздо важнее помнить, что суд Господа справедлив. Да, он страшен для зла, которому вынесет окончательный приговор. Но справедливость Бога неотделима от Его милости.
