Христос для апостола — разрушитель всех преград. С одной стороны, Он разрушает ту стену, которая отделяла от Бога падший мир, с другой — ту, которая отделяла евреев как народ Божий от язычников, а значит, от всего остального человечества. «Тору заповедей», Тору внешнюю, Иисус устраняет собственным примером, став живой Торой, уже несводимой ни к какой системе религиозных предписаний.
Речь в тексте послания идёт, скорее всего, именно о примере или об образце, а не об «учении», хотя соответствующее греческое «догма» можно было бы перевести и словом «учение». Однако, будучи заимствованным в иврит и в арамейский, это слово стало обозначать в них не учение, а именно пример или образец, и Павел, по-видимому, понимает его именно так, хотя и пишет свои послания по-гречески. Тору внешнюю, Тору в её юридическом, моральном и религиозном аспекте Иисус преодолевает, став живой Торой и явив живую Тору миру.
И если внешняя Тора разделяет евреев и язычников, то Тора внутренняя, наоборот, может их объединить, тем более, если речь идёт о живом примере живой Торы, которому надо уподобиться независимо от того, еврей ты или недавний язычник. Но сама возможность явления миру живой Торы как пути, который теперь открывается каждому ищущему, связана с Царством, входящим в мир. Живая Тора возможна лишь в Царстве, где нет места греху, в падшем мире, где грех правит, она неосуществима. Прежде, до прихода Христа, Тора была путём, разделявшим мир на область священного и остальную его часть, которая не освящалась и с которой идущим путём Торы лучше было не соприкасаться.
Теперь путь Торы стал путём Царства, Царь которого явил миру пример живой Торы, так, что и весь мир теперь стал частью того процесса, осью которого является путь Христов, путь становления человека во Христе как живой Торы. Этот путь объединяет евреев и недавних язычников в один народ — ведь теперь они все стали подданными одного Царя и жителями одного Царства. Преград больше нет, мир опять становится Царством, каким он был в первый день творения, а человек — неискажённым образом Божьим, идущим к полноте своего преображения.
