Новость дня на 22 Августа 2024

«Кто имеет уши слышать, да слышит». Эти слова Господа имеют глубокий богословский смысл, ибо это, видимо, указание на слова Псалтири: «а их идолы — серебро и золото, дело рук человеческих. Есть у них уста, но не говорят; есть у них глаза, но не видят; есть у них уши, но не слышат; есть у них ноздри, но не обоняют; есть у них руки, но не осязают…» (Пс 113:12-15). И потом этот текст почти дословно повторяется в (Пс 134:17). На самом деле мы должны хорошо помнить об этом, ибо как тогда, так и сейчас наша вера противостоит язычеству, и значит, идолопоклонству. Да, сейчас мы не видим изваяний, имеющих уши, но тем более значимыми становятся слова Христа, ибо чаще всего в идолов люди превращают самих себя, а уж у них-то точно есть уши. Сами себе поклоняются, ибо любят свой успех, сами себе служат, сами себе приносят жертвы и какие! Но это еще не самое страшное, страшнее, когда в идолов превращают других людей, что случается на всех масштабах от государственного до личностного. И кажется это настолько повсеместно и всеобъемлюще, что просто страшно становится, когда об этом думаешь… Но о чем зовет нас сейчас услышать Господь? О добром урожае. Малое зерно даст обильный урожай. Малый проблеск света сейчас превратится в незакатный свет уже так скоро.

Характерная особенность человеческой психологии — то, что мы в состоянии представить себе только ограниченное милосердие. Никакой человек, не вдохновленный Духом Божиим, не смог бы сказать: «Бог всех заключил в непослушании, чтобы всех помиловать» (Рим. 11:32). «Как Он может есть с мытарями и грешниками?».

Это возмущение продиктовано знакомым всем нам представлением о том, что есть люди приличные, малоприличные и совсем неприличные. Вот эта классификация людей по степени греховности все время заставляет фарисеев обижаться на Иисуса. Им кажется, что Он должен пренебрегать грешниками, иначе не сможет вознаграждать праведников. Если ты твердо, до ропота, до обиды на Бога считаешь, что Он не должен миловать грешников, но что температура адского пламени должна быть прямо пропорциональна твоему представлению о размерах греха, — это значит, что ты — фарисей. Если тебе обидно, что внимание Бога могут занимать налоговый инспектор, бомж или чеченец, — ты фарисей.

В греческом тексте слово грешники (άμαρτωλούς, amartoloys) происходит от глагола «άμαρτάνω, amartano» — промахиваться, попадать мимо цели. Попадать мимо цели своей жизни, не достигать ее — это и есть быть грешником. Цель человеческой жизни — встретить Бога, и без Христа никто ее не достигнет. Поэтому считать одних грешниками, а себя — зайчиками, — по меньшей мере, глупо. По милости Создателя, коль скоро мы не можем попасть в цель, Цель Жизни сама пришла к нам. Если ты думаешь, что знаешь, как попасть в цель без Него, — ты фарисей.

Наконец, далеко не во всех греческих рукописях есть слова «к покаянию». Иисус говорит просто: «Я пришел призвать не праведников, но грешников». Он пришел призвать к Себе. А фарисеи думают, что к раздаче воздаяния. Как пишут в учебниках: проверь себя…

Среди притч о Царстве особое место занимают притчи о сеятеле. В сегодняшней притче Иисус рассказывает о том, что мешает человеку войти в Царство. И первая помеха на этом пути — «дорога», отсутствие внимания к словам Того, Кто свидетельствует о Царстве (ст. 4, 19). Казалось бы, рассеянность свойственна далеко не всем. Но в данном случае речь, очевидно, идёт о внимании особого рода, о той внимательности, которая заставляет человека прислушаться и обратить внимание на то, мимо чего он обычно проходит, не задумываясь.

Слова о Царстве и о Мессии в евангельские времена звучали нередко, и многим, особенно жившим насыщенной религиозной жизнью, они, вероятно, успели уже несколько приесться. Быть может, именно это побуждало Иисуса обращаться к народу с притчами: притча всегда привлекает внимание, нередко заставляя посмотреть на, казалось бы, хорошо знакомые и привычные вещи с неожиданной стороны, позволяя увидеть то, что иначе осталось бы незамеченным. Но мало лишь заметить и обратиться: нужно ещё остаться верным даже тогда, когда энтузиазм новообращённого пройдёт, а мир потребует своего, так что дело, быть может, дойдёт и до гонений (ст. 5 – 6, 20 – 21). Тут уже не хватит ни одних только чувств, ни одного только разума; вера, не укоренённая в воле, едва ли устоит против сильного внешнего давления, ведь чувства преходящи, а разум податлив.

Однако есть в мире нечто более опасное для духовной жизни, чем давление и даже гонения, хотя по сравнению с гонениями опасность эта представляется несерьёзной: мирские заботы и житейская суета (ст. 7, 22). Могут ли, казалось бы, заботы и суета сломить тех, кого не сломили гонения? Но во время гонений ситуация представляется обычно совершенно ясной, а воля сама собой собирается воедино. Иное дело времена мирные и спокойные, когда, казалось бы, опасности нет и можно расслабиться, плывя по течению, не обещающему впереди никаких порогов и водоворотов. А повседневная суета между тем незаметно переключает внимание на себя и, если вовремя не спохватиться, легко поглощает человека целиком, постепенно заставляя если не совсем забыть о Боге и о духовной жизни, то, во всяком случае, отодвинуть их на задний план. И лишь тот, кто в состоянии противостоять и гонениям, и повседневной суете, становится доброй почвой, приносящей обильный духовный плод (ст. 8, 23).