Новость дня на 24 Сентября 2024

Говоря о Своём возвращении и о последних временах, Иисус специально предостерегает Своих учеников и последователей от увлечения лжепророками и лжемессиями. Но откуда могло взяться такое увлечение у тех, кто с вопросом о Мессии, вроде бы, определился?

Ответом на заданный вопрос могли бы стать традиционные для того времени представления как о Мессии, так и о Царстве. В те времена в еврейской среде было широко распространено представление о том, что тот Храм, в котором проповедовал Иисус, станет Храмом мессианским. Сами же представления о Царстве оставались при этом ещё близкими к допленным, Царство в массовом религиозном сознании воспринималось, как земное государство, хотя и руководимое Мессией, Который его возглавит. И апостолы, надо сказать, тоже были не свободны от такого рода представлений, они даже в день Вознесения ещё были уверены, что теперь-то, наконец, их Учитель всё-таки начнёт строительство того мессианского государства, появления которого они так ждали.

А ведь именно первому (отчасти) и второму (в основном) поколению христиан предстояло стать свидетелями тех самых трагических событий, о которых говорит теперь Иисус! Мессианское восстание 70 г. н.э., разгром Иерусалима и Храма стали для народа не только национальной, но и религиозной катастрофой, ведь для иудеев она означала, что Мессии они так и не дождались, а для христиан — то, что Он не вернулся до конца времён, как обещал. В такой ситуации разброд и шатания были бы вполне естественным явлением. Наверное, появились бы и самозваные «мессии», и «учителя» или «пророки», желающие «подправить» или «дополнить» Евангелие. В самом деле, если Храм уже разрушен, а Царство всё ещё не наступило, не означает ли это, что что-то было упущено? Может быть, Основатель Церкви чего-то недоговорил или недоделал?

Такие сомнения могли стать (и в своё время действительно стали) благодатной питательной средой для разного рода теорий и концепций, использующих христианский язык, но по сути ничего общего с христианством не имеющими. Конечно, самым главным ответом, как это и бывает обычно в Церкви, стало полученное от Иисуса новое откровение о наступившей эпохе, о духовном смысле происходящих во время этой эпохи событий и об её завершении (оно нашло своё воплощение в Книге Откровения). Но Иисус, как видно, считает нужным заранее предостеречь Своих учеников и последователей. Ведь речь идёт о вещах слишком серьёзных: о Царстве и о спасении.

Слова Иисуса о стихийных бедствиях, эпидемиях, войнах и социальных катаклизмах, как о родовых схватках, в которых рождается Царство, истолковывали нередко, как указание на то, что всё это будет происходить в последние времена, став их характерной чертой. Не случайно каждая большая война или большая эпидемия, не говоря уже о переворотах и революциях, становились поводом для появления в околоцерковных кругах слухов о том, что последние времена близко.

Между тем, Сам Иисус говорит прямо, что день Его возвращения во славе и торжества Царства вычислить невозможно, и, скорее всего, не потому, что эта дата скрыта, а потому, что она ещё не определена: ведь история Царства — процесс богочеловеческий, и когда оно раскроется в полноте, зависит не только от Бога, но и от людей. Что же до всего перечисленного, то его Иисус называет «началом» родовых схваток Царства не в том смысле, как мы чаще всего понимаем слово «начало» сегодня, а в смысле их истока или первопричины.

И дело тут не в какой-то особой «инфернальности» тех или иных событий, хотя, если говорить о войнах и социальных катаклизмах, характерные черты падшей человеческой природы тут порой действительно проявляются как нельзя ярче, а в том, что всякое такое событие оказывается для всего человечества или для некоторой его части ситуацией критической, иногда пограничной, а бывает, что и просто запредельной в отношении как духовном, так и социальном. А такая ситуация всегда может стать последней, идёт ли речь об отдельном человеке, о народе или обо всём человечестве в целом.

Ведь христианская история, история наступающего Царства, — это, с одной стороны, история христианской праведности (или, как её иногда называют, христианской святости), а с другой — история того всё более разрастающегося зла, в котором лежит мир. А каждый катаклизм, особенно социальный, представляет собой духовный кризис, связанный с этим противостоянием. И вряд ли будет удивительно, если какой-нибудь из них окажется последним. Но и ожидать от каждого кризиса, что последним станет именно он, тоже, наверное, не стоит.

Вот уже две тысячи лет мы ждем Его пришествия. И практически всегда многие были уверены, что время близко. Мы не знаем (и не можем знать), «когда это будет» — сегодня или через тысячу лет. Грозные знамения были и есть налицо: лжепророки, войны, голод, идолопоклонство, охлаждение любви. Похоже, что все это время мир живет в «последние времена». И, как и всегда, люди делятся (условно) на три группы: тех, кто не верит в то, что конец мира связан с явлением Иисуса, тех, кто верит и боится, и тех, кто верит и ждет. Основные темы в пророческих беседах Христа — тяжесть и мука последних испытаний, и — радость встречи. Если эта встреча не предвещает ничего радостного (а только тьму и скрежет зубов), то Второе пришествие превращается в кошмар, подсознательный для неверующих и сознательный для верующих. Именно так к нему относится большинство людей. Но те, кто жаждет увидеть Его Лик, читают эти стихи Евангелия не с ужасом, а с надеждой.