Своё послание Иоанн начинает со взаимоисключающих, как может показаться, утверждений. С одной стороны, он говорит, что, если мы пребываем («ходим») во тьме, то мы вне истины, а значит, и вне Христа. С другой стороны...
Своё послание Иоанн начинает со взаимоисключающих, как может показаться, утверждений. С одной стороны, он говорит, что, если мы пребываем («ходим») во тьме, то мы вне истины, а значит, и вне Христа. С другой стороны оказывается, что если мы уверяем себя и других в собственной безгрешности, то мы или ошибаемся, или обманываем себя и других. Между тем речь в данном случае идёт не о противоречии, а о той антиномии духовной жизни, которая была известна и до прихода Христа каждому вставшему на путь праведности. Собственно, антиномия эта и описывает праведность как таковую (в библейском, разумеется, её понимании).
Праведность человеку не свойственна, она свойственна одному лишь Богу. Для человека же праведность — не свойство и не качество, для человека она — состояние, в котором можно пребывать при условии постоянного богообщения. Пребывание в состоянии праведности означает одновременно и пребывание в Божьем присутствии. Если говорить о христианской жизни, то речь надо вести о пребывании в Царстве. Именно об этом и напоминает апостол адресатам своего послания: христианство — всё тот же путь праведности, только со Христом и в Его Царстве. Изменилась ситуация, изменились обстоятельства пути, но сам путь праведности остался прежним. И человеку по-прежнему надо его пройти, если, конечно, он хочет войти в Царство.
Но завершиться христианский путь может не раньше полного преображения человеческой природы, которое станет возможным лишь в день возвращения Спасителя и полного торжества Царства. До этого момента, во время пути, говорить о праведности ещё рано. Она лишь состояние, которое легко утратить, если игнорировать реальность собственной греховности, свойственной падшей человеческой природе. Речь именно о свойствах человеческой природы, обусловленных грехопадением. И о состоянии, этим свойствам противоположном. Так грех и праведность сочетаются в жизни одного и того же человека, ищущего Царства. Вопрос лишь в том, что в своей жизни выбирает сам человек, где и в чём утверждена его воля.
Если он считает грех нормой, «ходит во тьме», то ни о какой истине в смысле пути праведности речи нет. Но игнорировать реальность греха тоже едва ли стоит: на пути праведности, для того, чтобы научиться в этой самой праведности пребывать, важен духовный и нравственный реализм, иначе дело для идущего может кончиться плохо: пребывание в мечтах и иллюзиях на собственный счёт нормальной духовной жизни не способствует. Вот об этой главной антиномии духовной жизни и напоминает Иоанн своим читателям, чтобы они не сбились с пути.
1
1:1 That which was - Here means, He which was the Word himself; afterwards it means, that which they had heard from him.Which was - Namely, with the Father, ver. Jo1 1:2, before he was manifested.From the beginning - This phrase is sometimes used in a limited sense; but here it properly means from eternity, being equivalent with, "in the beginning," Joh 1:1.That which we - The apostles. Have not only heard, but seen with our eyes, which we have beheld - Attentively considered on various occasions. Of the Word of life - He is termed
as he is the living Word of God, who, with the Father and the Spirit, is the fountain of life to all creatures, particularly of spiritual and eternal life.
1:2 For the life - The living Word. Was manifested - In the flesh, to our very senses. And we testify and declare - We testify by declaring, by preaching, and writing, Jo1 1:3-4. Preaching lays the foundation, Jo1 1:5-10: writing builds there on. To you - Who have not seen. The eternal life - Which always was, and afterward appeared to us. This is mentioned in the beginning of the epistle. In the end of it is mentioned the same eternal life, which we shall always enjoy.
1:3 That which we have seen and heard - Of him and from him.Declare we to you - For this end. That ye also may have fellowship with us - May enjoy the same fellowship which we enjoy. And truly our fellowship - Whereby he is in us and we in him. Is with the Father and with the son - Of the Holy Ghost he speaks afterwards.
1:4 That your joy may be full - So our Lord also, Joh 15:11; Jo1 16:22. There is a joy of hope, a joy of faith, and a joy of love.Here the joy of faith is directly intended. It is a concise expression.Your joy - That is, your faith and the joy arising from it: but it likewise implies the joy of hope and love.
1:5 And this is the sum of the message which we have heard of him - The Son of God. That God is light - The light of wisdom, love, holiness, glory. What light is to the natural eye, that God is to the spiritual eye. And in him is no darkness at all - No contrary principle.He is pure, unmixed light.
1:6 If we say - Either with our tongue, or in our heart, if we endeavour to persuade either ourselves or others. We have fellowship with him, while we walk, either inwardly or outwardly, in darkness - In sin of any kind. We do not the truth - Our actions prove, that the truth is not in us.
1:7 But if we walk in the light - In all holiness. As God is (a deeper word than walk, and more worthy of God) in the light,then we may truly say, we have fellowship one with another - We who have seen, and you who have not seen, do alike enjoy that fellowship with God.The imitation of God being the only sure proof of our having fellowship with him. And the blood of Jesus Christ his Son - With the grace purchased thereby. Cleanseth us from all sin - Both original and actual, taking away all the guilt and all the power.
1:8 If we say - Any child of man, before his blood has cleansed us.We have no sin - To be cleansed from, instead of confessing our sins, Jo1 1:9,the truth is not in us - Neither in our mouth nor in our heart.
1:9 But if with a penitent and believing heart, we confess our sins, he is faithful - Because he had promised this blessing, by the unanimous voice of all his prophets. Just - Surely then he will punish: no; for this very reason he will pardon. This may seem strange; but upon the evangelical principle of atonement and redemption, it is undoubtedly true; because, when the debt is paid, or the purchase made, it is the part of equity to cancel the bond, and consign over the purchased possession.Both to forgive us our sins - To take away all the guilt of them.And to cleanse us from all unrighteousness - To purify our souls from every kind and every degree of it.
1:10 Yet still we are to retain, even to our lives' end, a deep sense of our past sins. Still if we say, we have not sinned, we make him a liar - Who saith, all have sinned. And his word is not in us - We do not receive it; we give it no place in our hearts.
2
2:1 My beloved children - So the apostle frequently addresses the whole body of Christians. It is a term of tenderness and endearment, used by our Lord himself to his disciples, Joh 13:33. And perhaps many to whom St. John now wrotewere converted by his ministry. It is a different word from that which is translated "little children," in several parts of the epistle, to distinguish it from which, it is here rendered beloved children. I write these things to you, that ye may not sin - Thus he guards them beforehand against abusing the doctrine of reconciliation. All the words, institutions, and judgments of God are levelled against sin, either that it may not be committed, or that it may be abolished. But if any one sin - Let him not lie in sin, despairing of help. We have an advocate - We have for our advocate, not a mean person, but him of whom it was said, "This is my beloved son." Not a guilty person, who stands in need of pardon for himself; but Jesus Christ the righteous; not a mere petitioner, who relies purely upon liberality, but one that has merited, fully merited, whatever he asks.
2:2 And he is the propitiation - The atoning sacrifice by which the wrath of God is appeased. For our sins - Who believe.And not for ours only, but also for the sins of the whole world - Just as wide as sin extends, the propitiation extends also .
2:3 And hereby we know that we truly and savingly know him - As he is the advocate, the righteous, the propitiation. If wekeep his commandments - Particularly those of faith and love.
2:5 But whoso keepeth his word - His commandments. Verily in him the love of God - Reconciled to us through Christ. Is perfected - Is perfectly known. Hereby - By our keeping his word.We know that we are in him - So is the tree known by its fruits.To "know him," to be "in him," to "abide in him," are nearly synonymous terms; only with a gradation, - knowledge, communion, constancy.
2:6 He that saith he abideth in him - which implies a durable state; a constant, lasting knowledge of, and communion with, him. Ought himself - Otherwise they are vain words. So to walk, even as he walked - In the world. As he, are words that frequently occur in this epistle. Believers having their hearts full of him, easily supply his name.
2:7 When I speak of keeping his word, I write not a new commandment - I do not speak of any new one. But the old commandment, which ye had - Even from your forefathers.
2:8 Again, I do write a new commandment to you - Namely, with regard to loving one another. A commandment which, though it also was given long ago, yet is truly new in him and in you.It was exemplified in him, and is now fulfilled by you, in such a manner as it never was before. For there is no comparison between the state of the Old Testament believers, and that which ye now enjoy: the darkness of that dispensation is passed away; and Christ the true light now shineth in your hearts.
1:1 "Слово жизни" - Слово Божие есть источник жизни (Втор 4:1; Втор 32:47и др.; Мф 4:4; Мф 5:20; Флп 2:16). Здесь "Словом" именуется Сын Божий, с которым апостолы пребывали в близком общении в течение трех лет (ср. Ин 1:1, Ин 1:14).
1:3 "Общение" (ср. 1 Кор 1:9; 2 Петр 1:4) - это понятие характерно для мистического учения Ин (Ин 14:20; Ин 15:1-6; Ин 17:11, Ин 17:20-26): единство общины христиан основано на единстве каждого верующего с Богом во Христе; это единство выражено по-разному: христианин "пребывает в Боге и Бог пребывает в нем" (1 Ин 2:5; 1 Ин 2:6, 1 Ин 2:24, 1 Ин 2:27; 1 Ин 3:6; 1 Ин 3:24; 1 Ин 4:12, 1 Ин 4:13; 1 Ин 4:15-16), он "рожден от Бога" (1 Ин 3:9; 1 Ин 4:7; 1 Ин 5:1; 1 Ин 5:18); он "есть от Бога" (1 Ин 3:10; 1 Ин 4:4, 1 Ин 4:6; 1 Ин 5:19), он познал Бога (1 Ин 2:3; 1 Ин 2:13-14; 1 Ин 3:6; 1 Ин 4:7-8). Это единение с Богом проявляется в вере и братской любви (ср. 1 Ин 1:7; Ин 13:34); свидетельство апостолов "пребывает" в членах христианской общины: тогда они "пребывают в Сыне и Отце" и в общении между собой (ср. 1 Ин 2:7, 1 Ин 2:24-25; 1 Ин 4:6; Ин 4:38; Ин 17:20; ср. Деян 1:8; Деян 1:21-22и др.).
1:5-7 "Бог есть свет" - ср. Ин 1:4-9. В той мере, в какой мы "ходим во свете", мы пребываем в общении любви с Ним и в общении любви друг с другом.
1:8-10 Считающие себя безгрешными удаляются от Бога. Напротив, истинный христианин исповедует свои грехи и молит Бога очистить его от всякой скверны кровью Сына Его.
2:1 " "Дети мои" - любимое обращение апостола, послания которого проникнуты нежной и сострадательной любовью даже к грешникам; он суров только к лицемерам и гордецам, выдающим себя за учеников Христа, но отказывающимся исполнять Его заповеди (ст. 1 Ин 2:4; 1 Ин 2:8-9; 1 Ин 2:11).
2:1 . "Вы победили лукавого" - диавол всегда остается искусителем (Быт 3:6; Иов 1:6; Мф 4:1), толкающим людей на злые дела (1 Ин 3:8). Но мы "познали" Сына (1 Ин 2:3), пребывающего в нас 1 Ин 1:3; 1 Ин 1:7; Он хранит нас от зла (1 Ин 3:6-9; 1 Ин 5:18; Ин 17:15) и ведет к победе над "миром" (1 Ин 4:4; 1 Ин 5:4-5; Ин 16:33; Мф 6:13; ср. Ин 1:9; Иак 4:4; Гал 6:14).
2:3 "Что мы познали Его... " - это познание (Ос 2:22) есть вера (Ин 3:12), претворяемая в жизнь (1 Ин 3:10; 1 Ин 3:22; 1 Ин 5:1-2).
2:7-8 "Не новую заповедь" - заповедь любви была дана еще в ВЗ (Лев 19:18), поэтому апостол называет ее древней; но она в то же время новая, ибо стала краеугольным камнем учения Христа и пронизывает всю жизнь Его верных последователей (Ин 13:34).
Язык, стиль и мысли послания настолько близки к четвертому Евангелию, что трудно сомневаться в их принадлежности одному и тому же автору. Предание, которое можно проследить вплоть до II в., определенно считает его ап и ев. Иоанном Богословом (см введение к Ин). Самая ранняя цитата из 1 Ин относится к 115 г. (св Поликарп, к Филиппийцам, 7). На него как на произведение ап Иоанна ссылаются Папий, Климент Александрийский, Ориген и др писатели II-III вв. Выражения в 1Jn 2:7 показывают, что 1 Ин составлено много лет спустя после евангельских событий. Наиболее вероятной датой послания являются 90-е гг I в. Оно было написано в Ефесе, где ап Иоанн провел последние годы своей жизни (Евсевий, Церк. История, III, 31; V, 24; Ириней. Против ересей, II, 22, 5; III, 1, 1). По мнению ряда толкователей, все три Иоанновых послания появились несколько ранее IV Евангелия.
В 1 Ин есть точки соприкосновения с ессейской (кумранской) литературой (резкое противопоставление двух миров: света и тьмы, истины и лжи, Бога и «мира», призыв «испытывать духов», «ходить в истине»). Это может объясняться тем, что первым наставником апостола был Иоанн Креститель, который, как полагают, был связан с ессеями (см Lc 1:80). Есть известное сходство между 1 Ин и посланиями апп Петра и Иуды. Все они написаны в годы духовного кризиса с целью предостеречь Церкви от влияния раскольников и лжеучителей, которые вносили в христианство чуждые ему идеи. Кем были эти сектанты и еретики, неизвестно. Скорее всего речь идет о предшественниках гностицизма (появившегося в конце I в.). Некоторые из них считали, что плоть Христа и вообще Его человеческая природа были призрачными (докетизм). Другие пытались отторгнуть Церковь от ее исторического корня, от уникального события Боговоплощения, превратить Евангелие в отвлеченную и созерцательно-мистическую доктрину. С их точки зрения Христос был не Богочеловеком, а только пророком, на которого сошел в момент крещения Дух Божий. Нравственные заповеди Евангелия сектанты игнорировали, считая, что человеку достаточно «познавать Бога» путем самоуглубления. Одним из этих еретиков был Керинф, проповедник из Малой Азии, против которого, как гласит предание, боролся ап Иоанн. (Ириней, Против ересей, III; 3; II, 7; Евсевий, Церк. История, III, 28; Епифаний, Против ересей, 28, 6).
1:1-4 Выражая свою мысль несколько сложным периодом, апостол начинает послание свидетельством: возвещаем (ἀπαγγέλλομεν) или пишем вам о Слове жизни (περὶ του̃ λόγου τη̃ς ζωη̃ς), которое было от начала (ὃ ἠ̃ν ἀπ' ἀρχη̃ς), которое мы слышали, которое видели своими очами и которое осязали руки наши. Как мы видели, уже в древности было отмечено близкое сходство этого начала послания с началом Евангелия, причем это сходство, по мнению древних церковных учителей, показывает тяжество предмета писаний и учения о Боге-Слове или божественном Логосе. Слово жизни здесь, вопреки мнению некоторых комментаторов (Весткотта, Дюстердика и др.), не означает только божественного учения, которое возвестил людям Христос Спаситель (ср. Фил 2:16), а есть именно название Бога-Слова, как показывает и конструкция (περὶ — у ап. Иоанна обычно употребляется с род. пад. лица, см. Ин 1:15,22,47; 2:25 и др.), и контекст речи апостола: только о личном божественном слове или Богочеловеке апостол о себе и других апостолах мог сказать: «мы слышали, видели своими очами, рассматривали, осязали руки наши», и в ст. 2 апостол свидетельствует, что эта жизнь — вечная жизнь Богочеловека — была у Отца и явились нам, что вполне напоминает слова св. апостола Иоанна о божественном Слове-Христе в Евангелии: «в том живот бе, и живот бе свет человеком (Ин 1:4). Употребление же апостолом и в послании тех же слов и выражений, что и в Евангелии, каковы: λόγοσ, ζωή, ἠ̃ν, πρтς, еще более сродство или тожество понятий и отношение их к одному и тому же главному предмету — Богу-Слову. Не повторяя здесь сказанного в примечаниях к Евангелию Иоанна гл. 1, заметим лишь, что наименование Сына Божия Логосом как в Евангелии, так и в послании не было делом самостоятельного умозрения апостола, а открыто было Тайнозрителю в нарочитом сверхъестественном откровении (см. Откр 19:13). Вечное бытие Бога Слова выражается в рассматриваемом месте послания словами ἠ̃ν ἀπ' ἀρχη̃ς, как и в Евангелии: ἐν ἀρχη̨̃ ἠ̃ν, «от начала», как и «в начале», значит до начала времени, иначе безначально и бесконечно, следовательно, вечно. Равным образом и «слово: было означает не временное существование, но самостоятельное бытие известного предмета, начало и основание всего, что получило бытие, такое, без которого последнее и не могло бы прийти в бытие» (блаж. Феофилакт).
Показывая совершенную достоверность благовестнической проповеди апостолов о Боге-Слове, св. апостол указывает на полноту, исключающую возможность какого-либо сомнения, знания апостолов о Богочеловеке, основанного на всестороннем духовно-чувственном опыте апостольском: все чувства внешние и все внутренние духовные силы апостолов участвовали в опытном постижении Бога-Слова, явившегося во плоти: «осязали и умственным прикосновением и вместе чувственным, как, напр., Фома сделал по воскресении. Ибо Он был Один и неразделен, Один и Тот же — зримый и невидимый, объемлемый и необъятный, неприкосновенный и осязаемый, вещающий, как человек, и чудотворящий, как Бог» (Феофилакт).
Слово божественное у апостола здесь, в ст. 1-м, названо Словом жизни, а в ст. 2-м — Жизнью (ἡ ζωὴ), бывшею у Отца и явившеюся людям, жизнью вечною (τὴν ζωὴν τὴν αἰώνιον), которую возвещают апостолы, в том числе и пишущий настоящее послание св. Иоанн. В ст. 3 и 4 целью и проповеди вообще, и настоящего послания поставляется то, чтобы христиане проповеданное и написанное слово апостольское имели общие (κοινωνίαν) не только с апостолами, но через них — и с Богом Отцом и Иисусом Христом: «через слово мы принимаем вас в общники виденного и слышанного нами, так мы имеем вас общниками Отца и Сына Его Иисуса Христа, а получив это, мы, как прилепившиеся к Богу, можем исполниться радости» (блаж. Феофилакт). Таким образом, в послании учение о Слове божественном раскрывается, главным образом, со стороны непреходящей, вечной блаженной жизни, имеющей свой источник в Боге-Слове, и со стороны общения христиан с этим самобытным источником всякой жизни. Если в Евангелии Иоанна раскрыто собственно учение о лице Бога-Слова Иисуса Христа, то послание дает приложение этого учения к жизни; на основе истинного боговедения и веры в Иисуса Христа, как воплотившееся Слово Божие, оно созидает жизнь каждого отдельного члена Христовой Церкви, чтобы всех привести к вечной жизни, к вечному блаженству в общении с Богом.
1:5 Сущность благовестия, принесенного на землю Воплотившимся Словом Божиим, слышанного от Него апостолами и ими возвещаемого людям, апостол Иоанн здесь выражает в форме краткого афоризма с противоположением мысли положительной и мысли отрицательной (параллелизм антитетический): Бог есть свет, и нет в Нем никакой тьмы. Судя по афористическому характеру этого выражения, а еще более по прямому свидетельству апостола: «мы слышали от Него», — можно думать, что здесь воспроизведено точное изречение, собственные слова Спасителя — одно из тех немалочисленных аграфа (ἄγραφα) — не записанных в Евангелии изречений Господа, которые сохранились лишь в писаниях апостолов (таково приводимое ап. Павлом в речи к ефесским пастырям изречение Господа: «блаженнее давать, нежели принимать» Деян 20:35) или в более поздних памятниках христианского церковного предания. Возможно, впрочем, как и предполагают некоторые толкователи, что рассматриваемое изречение есть обобщение, сокращение или напоминание нескольких подобных изречений Христа Спасителя о Себе, как о свете (Ин 8:12; 9:5), самим апостолом выраженное в афоризме.
Во всяком случае, положение: «Бог есть свет» есть одно из выражений, употребляемых ап. Иоанном, которыми описывается собственное существо Бога, каковы: «Бог есть Дух» (Ин 4:24) и «Бог есть Любовь» (1 Ин 4:8): если другие новозаветные писатели говорят о свойствах и действиях Бога, то св. Иоанн, говорит о том, что есть Бог в своем существе. Основное понятие, даваемое именем света в приложении к Богу, есть понятие абсолютного нравственного совершенства, ср. Иак 1:17, совершеннейшей святости. Как в видимом мире свет есть стихия превосходнейшая и благодетельнейшая, все освещающая, согревающая, оживляющая, так и в Боге «свет» есть совокупность и полнота Его Божеских совершенств — святости, премудрости, всеведения, благодати и др., по которым Бог все в мире озаряет, просвещает, оживотворяет, приводит к блаженству. И нет никакого недостатка ни в одном из этих свойств Божиих, нет никакой тени в присносущем свете существа Божия. Итак Он есть свет, и тьмы в Нем нет, но свет духовный, привлекающий очи души к зрению Его, а от всего вещественного отвращающий и возбуждающий стремление к Нему одному с самою сильною любовию. Под тьмою имеет в виду или незнание, или грех, ибо в Боге нет ни незнания, ни греха, потому что незнание и грех имеют место (только) в веществе и в нашем расположении... А что апостол называет тьмою грех, это видно из евангельского изречения его: «и свет во тьме светит, и тьма его не объяла» (Ин 1:5), где тьмою он называет нашу греховную природу, которая по всей склонности к падению уступает завистнику нашему диаволу, увлекающему к греху. Итак, Свет, соединившийся с нашим естеством, весьма уловляемым, стал совершенно неуловим для искусителя, ибо Он греха не сотворил (Ис 53:9).
Из учения о Боге, как Свете, апостол далее делает два нравственно-практических вывода: а) о необходимости для христиан ходить в вере истины и чистоты, признавать и исповедывать свои грехи и очищаться кровью искупителя (1:6; 2:2) и б) о долге их соблюдать заповеди Божии, особенно заповедь о любви (2:3-11).
1:6-7 Каждый христианин как член царства Божия, должен находиться в живом общении с Богом. Но необходимым для того условием является хождение христианина в свете истины и святости. При отсутствии же этих условий христианин заблуждался бы или допускал бы сознательный обман, почитая себя стоящим в общении с Богом — Светом истины и святости. Резкость тона, по-видимому, говорит о том, что апостол имеет в виду каких-то лжеучителей, искажавших истинное понятие о существе христианской жизни и общения с Богом. «Итак, когда мы принимаем вас в общники с Богом, Который есть свет, а в этом свете, как показано, нет тьмы и не может быть; то и мы, как общники света, не должны в себя принимать тьму, чтобы не понести наказание за ложь, и вместе с ложью не быть отторгнутым от общения с светом» (блаж. Феофилакт). Истинное же общение с Богом, истинное хождение во свете по закону богоуподобления необходимо проявляется в общении и с ближними, в братолюбии. Но источник благодатной силы ходить в свете общения с Богом и ближними заключается единственно в искуплении всего мира кровью Сына Божия. «Никто, любящий истину и старающийся быть истинным, не осмелится сказать, что он безгрешен. Итак, если кем овладевает это опасение, тот пусть не унывает: ибо кто вступил в общение с Сыном Его Иисусом Христом, тот очищен кровью Его, пролитою за нас» (блаж. Феофилакт).
1:8-10 Уже в последних словах ст. 7-го апостол высказал мысль, что грех действует и в христианах, и что все они имеют нужду в очищающей силе крови Христовой. Теперь, имея в виду, быть может, лжеучителей, отвергавших эту истину, апостол с особенною настойчивостью доказывает необходимость для всех христиан иметь сознание испорченности своей природы и склонности ко греху. Недостаток этого сознания, а тем более полное его отсутствие ведет не только к пагубному самопрельщению (ст. 8), но далее — в конце концов — к отрицанию искупительного дела Христова, к признанию даже Самого Бога лжецом (ст. 10), ибо, если люди сами по себе могут быть без греха, то излишни искупление и Искупитель, и Слова Писания о необходимости для всех искупления оказывались бы лживыми. Но отрицая и осуждая со всею решительностью самопрельщение и притязание на совершенную безгрешность, апостол вместе с тем разрешает естественно возникающий вопрос: как же примирить греховное состояние христианина с необходимым требованием общения с Богом, Который есть свет? Ответ на это недоумение апостол дает в ст. 9 в том смысле, что необходимым условием общения нашего с Богом при наличности несомненной греховности нашей — исповедание, т. е. открытое, решительное и настойчивое признание наших грехов: ἐὰν ὁμολογω̃μεν τὰς ἁμαρτίας ἡμω̃ν — исповедание не общей только греховности, но определенных грехов, известных, как деяния тьмы. Что исповедание грехов не может ограничиться одним внутренним сознанием, а должно сопровождаться и внешним исповеданием или открытым самосуждением пред Богом и пред свидетелем, поставленным Богом вязать и решать грехи человеческие (Ин 20:22-23), это предполагается уже значением и новозаветным употреблением термина ὁμολογει̃ν, заключающего в себе мысль о внешней высказанности или выражении того или другого пред людьми (ср. Мф 10:32-33; Ин 1:20). «Сколь великое благорождается от исповеди, видно из следующих слов: «скажи ты прежде грехи свои, чтобы оправдаться»» (Ис 43:26) (блаж. Феофилакт). При выполнении нами требуемого условия — исповедания грехов — Бог, по уверению апостола, непременно простит грехи кающемуся (слав.: оставит грехи наши) и внутренне очистит грешника от неправды (очистит нас от всякой неправды). В этом одновременно осуществляется и верность, и праведность Бога. «Бог верен, это то же, что истинен; ибо слово верен употребляется не о том только, кому вверяют что-нибудь, но и о том, кто сам весьма верен, кто собственною своею верностью может и других делать такими. В таком смысле Бог верен, а праведен Он в том смысле, что приходящих к Нему, как бы ни были они грешны, не прогоняет (Ин 6:37)» (блаж. Феофилакт).
2:1-2 Желая предотвратить возможность перетолкования изложенного в 1:5-10 учения, св. Иоанн Богослов с отеческою трогательностью выразительно напоминает читателям, что написанное им в этих стихах отнюдь не может служить оправданием легкого отношения ко греху и его многоразличным проявлениям, напротив: целью там сказанного является отвращение читателей и христиан вообще от греха: сие пишу вам, да не согрешаете. Но вместе с тем для людей особенно чуткой совести, искренно ищущих свободы от греха и истинного христианского совершенства, но глубоко сознающих греховность человеческой природы, апостол присоединяет и ободрение в вере во всесильное ходатайство Господа Иисуса Христа, великого и вечного Ходатая (παράκλητον, Вульгата: advocatum) за человечество пред Богом Отцом (ср. 1 Тим. 2:5). «Апостол, зная, что природа наша непостоянна и греховна, что влечение ко злу мы всегда носим в себе, что завистник диавол препятствует своими ковами спасению нашему, что посему и примирившиеся уже с Богом через исповедь, если живут невнимательно, не избежат греха, внушает теперь, что, если бы мы пали после прощения грехов, то не должны отчаиваться. Ибо, если обратимся, то можем и опять получить спасение через посредничество Господа Иисуса Христа, потому что Он, ходатайствуя о нас пред Отцом, умилостивит за грехи наши, и не только за наши, но и за грехи всего мира. Апостол сказал это потому, что писал иудеям, сказал для того, чтобы показать, что благотворность покаяния не ограничивается только ими одними, но простирается и на язычников, или что обещание это относится не к одним только современникам, но и ко всем людям последующих веков. Иисуса Христа он называет Ходатаем за нас, умоляющим или уговаривающим Отца... с особенною целью, именно — представить, что Сын имеет одно естество и одну силу со Отцом, и что действие одного из трех пресвятых Лиц общим прочим лицам» (блаж. Феофилакт).
2:3-6 Высказав основной догмат Христовой христианской веры о Христе, как Искупителе и Ходатае человечества и всего мира, апостол теперь указывает то непременное условие, при котором ходатайство Спасителя будет действенно и спасительно для нас, — именно соблюдение заповедей Его, деятельное осуществление Его заветов, а не одно только интеллектуальное познание Его. Имея, по-видимому, в виду каких-то лжеучителей, хвалившихся своим христианским ведением, но ничего не делавших для проведения этого знания в жизнь (ст. 4-6), апостол со всею силою настаивает на том, что правильное отношение человека к Богу и чистота самого ведения его обнаруживаются только из соответственного жизненного поведения человека.
Соблюдение нами заповедей Божиих (ст. 3-5) служит лучшим доказательством того, что мы знаем Бога. При этом жизненною связью между богосознанием и соблюдением заповедей является истинная христианская любовь. «Совершенная любовь, говорит, доказывается делами. Но как бывает, что иной (по-видимому) правильно и точно соблюдает заповеди, а внутреннее его расположение нечисто, почему он далек от Бога; то апостол говорит, что присвоившийся Богу должен и жить так, как требует близость к Богу... И от противного подтверждает то же, употребляя самое полное доказательство» (блаж. Феофилакт). Постоянным образцом жизненного поведения должен быть Христос Спаситель, осуществивший волю Божию во всей полноте (ст. 6. Сн. 1 Петр 2:21; Ин 8:29; 17:4).
2:7-8 Преподав читателям наставление соблюдать заповеди (ст. 3-5), особенно заповедь о любви, и указав на высочайший образец любви и вообще совершенства христианского в Господе Иисусе Христе (ст. 6), апостол, как бы предупреждая возможное со стороны читателей указание трудности выполнения этого завета и этого подражания, свидетельствует теперь, что выставляемое им требование не есть что-либо новое, а составляет древнюю (Лев 19:18), хотя вместе и новую заповедь. «Так как послание это соборное, писано обще ко всем, к иудеям и язычникам, то по отношению к иудеям можно сказать, что апостол пишет им заповедь о любви не новую, а древнюю. Ибо и на скрижалях Моисеевых написано было: «люби, после Бога, и ближнего своего, как самого себя» (Лев 19:18) ... Закон о любви к ближним написали и у язычников. Как так? Он написан у них на скрижалях сердца естественными помыслами... Итак, и язычники приняли закон или заповедь древнюю, так как сама природа предписывает нам быть кроткими друг к другу, вследствие чего человек есть животное общительное, а это невозможно без любви. В древних историях записано даже много таких людей, которые умирали за других, а это есть знак высочайшей любви, как объяснил Спаситель наш, говоря: «нет больше сей любви, как если кто положит душу свою за друзей своих» (Ин 15:13)» (блаж. Феофилакт). Однако христианская любовь к ближним не есть ни естественное только, присущее и душе человека по природе, человеколюбие, возможное и у язычников, ни предписание, имеющее целью ограничить страсть к мстительности, как в законе Моисеевом, а нечто далеко превосходящее то и другое, как свободная любовь христиан между собою во имя Христово, как любовь, озирающаяся на совершенно новое, дотоле неизвестное основание.
Таким образом, «любовь к ближним есть заповедь древняя и вместе новая»: она заповедь древняя, потому что сообщена еще в ветхозаветном откровении, но она вместе и заповедь новая, ибо во всей полноте осуществлена только Иисусом Христом, и осуществляется по примеру Его, в верующих, в жизни которых тьма уже проходит и начинает сиять истинный свет Боговедения (ст. 7-8) (проф. прот. Богдашевский Д. И. Цит. соч. С. 12).
Первое соборное послание св. апостола и евангелиста Иоанна Богослова не имеет имени писателя ни в заглавии, ни в тексте, лишь в первых стихах послания писатель непрямо дает знать о себе, как свидетель и очевидец событий земной жизни Господа Иисуса Христа (1:1-3). Тем не менее мысль о происхождении послания от пера апостола и евангелиста Иоанна Богослова составляет твердое убеждение Церкви. Блаженный Феофилакт вслед за св. Афанасием Великим («Синопсис») говорит: «Тот же Иоанн, который написал Евангелие, писал и это послание с целью утвердить тех, которые уже уверовали в Господа. И как в Евангелии, так и в настоящем послании прежде всего богословствует о Слове, показывает, что оно всегда в Боге, и учит, что Отец есть свет, чтобы мы и отсюда познали, что Слово есть как бы отблеск Его». Вся христианская древность согласно признавала это послание писанием апостола и евангелиста Иоанна: по свидетельству Евсевия, «из посланий Иоанна, кроме Евангелия, как нынешние, так и древние христиане признают, без всяких споров, и первое его послание» (Церковная история III, 24). Уже св. Поликарп Смирнский, муж апостольский, ученик апостола Иоанна (Послан. к Флп, гл. VII) приводит одно место (1 Ин 4:3) из первого послания св. Иоанна. Столь же древний муж, Папий Иеропильский, по свидетельству Евсевия (Церковная история III, 39), пользовался и первым посланием Иоанновым, как и первым посланием ап. Петра. И св. Ириней Лионский, по свидетельству Евсевия же (Церковная история V, 8), в своем сочинении «Против ересей» приводит много свидетельств из первого послания ап. Иоанна (именно в кн. III, 15, 5 он приводит 1 Ин 2:18-22, а в III, 15, 8 — 1 Ин 4:1-3; 5:1). Свидетельство этих трех древних мужей, примыкающих по времени прямо к апостольскому веку, особенно важно, подтверждая изначальность веры Церкви в каноническое достоинство послания.
Из II века несомненно знакомство с посланием ап. Иоанна — св. Иустина Мученика (Разговор с Трифоном, гл. CXXIII, сн. 1 Ин 3:1), автора «Послания к Диогнету» (гл. II, сн. 1 Ин 4:9-10). К концу II-го же века или к первой половине III века относятся важные и авторитетные свидетельства общепризнанного канонического достоинства первого послания Иоанна — т. н. Мураториева канона, сирского перевода новозаветных священных книг Пешито и древнелатинского перевода. Подобные же свидетельства о подлинности и каноничности послания встречаются у Климента Александрийского (Строматы. II, сн. 1 Ин 5:16), у Тертуллиана (Adv. Prax. с. 15 — 1 Ин 1:1), у Оригена (Евсевий. Церковная история VI, 24), Дионисия Александрийского (у Евсевия, Церковная история VII, 25) и др. Вообще из приведенных свидетельств очевидно, что каноническое достоинство и подлинность первого послания Иоанна были общепризнаны и никаким сомнениям и оспариваниям не подвергались. И все внутренние признаки послания, все характерные черты его содержания, тона и изложения убедительно свидетельствуют о принадлежности послания тому же великому апостолу любви и возвышенного христианского созерцания, которым написано и четвертое Евангелие. И в послании, как в Евангелии, причисляет себя к самовидцам Слова, и все содержание послания проникнуто живым воспоминанием о данном Спасителем примере христианам всею жизнью Своею земною (2:6; 3:3,5,7; 4:17), о Его слове и заповедях (1:5; 3:23; 4:21), о событиях при Его крещении и крестной смерти (5:6). В послании веет тот же дух любви и вместе огненной ревности по славе Божией и чистоте богопочтения, та же глубина и сила чувства, тот же образ и характер представления и изложения, что и в Евангелии. Эта внутренняя близость и родство содержания послания и Евангелия св. Иоанна хорошо были подмечены и оценены в смысле доказательства подлинности еще в древности, напр., св. Дионисием Александрийским в III в. «Евангелие (Иоанна) и послание, — говорит он, — согласны между собою и одинаково начинаются; первое говорит: в начале бе, Слово, последнее: еже бе исперва; в том сказано: и Слово плоть бысть, и вселися в ны, и видехом славу Его, славу яко единародного от Отца (Ин 1:14), то же и в этом, с небольшим лишь изменением: еже слышахом, еже видехом очима нашима, еже узрехом и руки наша осязаша, о Словеси животнем, и живот явися (1 Ин 1:1-2). Иоанн верен себе и не отступает от своей цели; он раскрывает все в одинаковых периодах и теми же словами. Приведем вкратце некоторые из них. Внимательный читатель в каждой из упомянутых книг часто встретит слова: жизнь, свет, прехождение тьмы, непрестанно будет видеть: истина, благодать, радость, плоть и кровь Господа, суд, оставление грехов, любовь Божия к нам, заповедь о взаимной нашей любви, и о том, что должно соблюдать все заповеди, также осуждение мира, диавола, антихриста, обетование Святого Духа, сыноположение Божие, во всем требуемую в нас веру, везде Отца и Сына. Вообще, при непрерывном внимании к отличительным, невольно представляется одинаковый образ Евангелия и послания» (у Евсевия. Церковная история VII, 25).
Если же некоторые западные библеисты нового времени в обличаемых первым посланием Иоанна лжеучителях видели гностиков II века и на этом основании отрицали подлинность послания, принадлежность его I веку и св. апостолу любви, то, конечно, верно, что законченной и вполне развитой вид гностические учения получили лишь во II-м веке, но зерна и начатки гностических заблуждений возникли еще в век апостольский. «И как заблуждение, которое опровергает писатель послания, различно от гностистической и докетической ереси II века, так отличен и способ полемики: не против частностей учения и личностей еретиков, как это характерно для позднейшей полемики, направляет послание писатель его; но против всеобщих и принципиальных положений, против зарождающегося антихристианства он выставляет всеобщие и принципиальные положения христианства» (проф. Н. И. Сагарда).
Что касается времени написания послания, то положительных исторических свидетельств нет, как и в самом послании нет прямых указаний о времени его происхождения. Все-таки в содержании послания есть косвенные данные, по которым происхождение послания следует отнести к позднему времени жизни апостола или к последним годам века апостольского. В своем послании ап. Иоанн делает предметом своих забот не основание и первоначальное устроение церковных христианских общин, а лишь напоминание и утверждение в той вечной истине христианской, которую они давно услышали, познали и имеют, как благодатное «помазание» (2:20,27). По-видимому, ко времени написания послания христианские общины Малой Азии, к которым первее всего было направлено послание, давно уже получили церковную организацию и в них рядом с вымиравшими членами первого поколения были и такие, которые уже родились и выросли в христианстве (2:13-14). В пользу позднего происхождения послания говорит и отражающийся в нем внутренний рост Церкви, по-видимому, выходящий далеко за пределы деятельности ап. Павла. Иудейские споры, наполняющие всю историю Деяний апостольских и все послания ап. Павла, не нашли никакого отражения в послании: здесь нет и намека на какую-либо борьбу защитников Закона и Евангелия, на прения об обрезании и т. п. Иудейство и язычество не выступают, как самостоятельные, враждебные христианству, величины; они скорее объединились в общей вражде к нему, образовавши боговраждебное начало «мира» (κόσμος, космоса). Зато в недрах самой христианской общины новые враги-лжеучители, извращавшие основной догмат христианства — Боговоплощение — и совершенно ясно обнаружившие полную свою противоположность учению и жизни истинной Церкви Христовой, хотя они и вышли из недр ее (2:19). Такая глубокая перемена в характере вероучительных предметов и споров и вообще в состоянии Церкви требует для своего объяснения едва ли не целых десятилетий от деятельности ап. Павла до написания послания. Ввиду отмеченного уже близкого родства послания и четвертого Евангелия обыкновенно считают послание или как бы рекомендательным письмом к Евангелию — своего рода prolegomena к Евангелию, или же второю, так сказать, практическою или полемическою частью Евангелия. В том и другом случае очевидна близость послания к Евангелию и по времени написания. Традиция церковная довольно согласно относит написание обоих Священных Писаний св. апостола ко времени после возвращения его из ссылки с острова Патмос, в царствование Домициана. Таким образом, конец I века христианского, годы 97-99-й, могут считаться хронологическою датою происхождения первого послания св. ап. Иоанна. И так как все последние годы апостол Иоанн провел в Малой Азии, частнее — в городе Ефесе, то именно этот город может считаться местом написания послания. Ближайшим же побуждением написания послания, адресованного к малоазийским христианам, близко известным св. апостолу любви по его многолетнему пребыванию среди них и руководству их по смерти апостолов Петра и Павла, — было желание ап. Иоанна предостеречь христиан от лжеучителей (см., напр., 2:19-22; 4:1-3), искажавших, как видно из послания, учение о Божестве и воплощении Господа Иисуса Христа, о блаженстве единения с Богом и Христом (2:22; 4:2,3; 1:6-7; 2:2,3,12-17 и др.). Посему общий характер послания — увещательный и обличительный, хотя прямой полемики в нем не заключается: возвышаясь своею мыслию над временными обстоятельствами, давшими повод к написанию, апостол здесь, как и в Евангелии, более всего имеет вечные потребности членов Церкви Христовой, утверждая в них веру в Иисуса Христа, как истинного Сына Божия, истинного Бога и истинного человека, и через то открывая всем путь вечной жизни (1 Ин 5:13,20; сн. Ин 20:31).
О первом послании св. апостола и евангелиста Иоанна Богослова на русском языке можно читать: 1) у г. Ф. Яковлева. Апостолы. Очерк жизни и учения святого апостола и евангелиста Иоанна Богослова в Евангелии, трех посланиях и Апокалипсисе. Вып. II. Москва, 1860; 2) у прот. А. Полотебнова. Соборные послания апостола любви. I, II, III. На славянском и русском, с предисловием и объяснительными примечаниями. Москва, 1875; 3) в статьях г. И. Успенского: «Вопрос о пребывании св. апостола Иоанна Богослова в Малой Азии». Христ. чтен. 1879, I, 3, 279; и «Деятельность св. апостола Иоанна Богослова в Малой Азии». Там же. II, 245; 4) у преосвящ. епископа Михаила. Толковый апостол. Киев, 1905, II гл., с. 305. Есть и две специальных монографии: а) проф. прот. Д. И. Богдашевский. Лжеучители, обличаемые в первом послании ап. Иоанна. Киев, 1890; и б) проф. Н. И. Сагарда. Первое Соборное послание святого апостола и евангелиста Иоанна Богослова. Исагогико-экзегетическое исследование. Полтава, 1903.
1:1 Букв.: (о том), что было от начала, что мы слышали, что видели своими глазами, что мы созерцали и руки наши осязали, о Слове Жизни (пишем).
1:6 Букв.: и не поступаем по истине.
1:9 Или: сознаём / исповедуем.
2:1 Букв.: то у нас в присутствии Отца (более букв.: с Отцом) есть Заступник / Ходатай / Утешитель, Иисус Христос, Праведник; ср. Ин 14:16.
2:2 Или: жертва искупительная.
2:4 Букв.: в нем.
2:5 Друг. возм. пер.: в том любовь к Богу воистину достигла своей полноты; или: в том любовь Божия воистину достигла Своей цели.
2:6 «Пребывать», согласно Ин 15:7, значит «принимать Божественные слова и постоянно держаться их как того, что связывает нас воедино в духовном союзе».
2:7 Букв.: любимые, не заповедь новую пишу вам, но заповедь древнюю, которая была у вас от начала; заповедь древняя - это слово, которое вы слышали.
Свое первое послание Иоанн написал, как полагают исследователи, между 90 и 100 гг. по Р.Х. К сожалению, ни место написания, ни адресат послания (конкретная община) нам неизвестны. Поэтому послание читается как обращенное ко всем христианам того времени. В конце первого столетия там же, где недавно прозвучала Благая Весть, стали широко распространяться всякого рода ложные учения о личности Иисуса Христа и о самой новой вере. Даже в христианских общинах они воспринимались с неоправданным доверием. Некоторые лжеучителя отрицали, например, то, что Иисус Христос - Сын Божий! - был на земле человеком из плоти и крови. Поэтому апостол Иоанн в своем послании обстоятельно говорит о том, в чем суть христианской веры, и по каким признакам можно узнать истинных христиан: они возвещают, что Бог стал Человеком и явил нам Свою любовь, отдав за нас Свою жизнь. Они сами познали эту любовь и хотят дарить ее другим. Иоанн напоминает и о добрых плодах, которые приносит такое познание Бога: «Кто говорит, что в Нем пребывает, тот и жить должен, как Христос жил» (2:6).