Liber Primus Maccabaeorum, Глава 10

1 "Сын Антиоха Епифана" - этот эпитет был отчеканен на монетах. В истории он известен под именем Александра Валаса, но выдавал себя за сына Антиоха Епифана.

20 "Ионафан" - потомок Иоарива, главы одного из священнических семейств (ср 1 Макк 2:1; 1 Макк 2:54). Александр, после призвания его царем, имел право "поставить его первосвященником" (ср 1 Макк 7:9; 2 Макк 4:24). Т.о., была отстранена династия Онии, из которой традиционно поставлялись первосвященники. Этим, очевидно, объясняется тот факт, что сын Онии III бежал в Египет, где он основал храм в Леонтополисе (ср 2 Макк 1:1), и что другой священник, "учитель праведности", о котором говорится в ессейском "Дамасском Документе", нашел убежище в Кумране. Ионафан стал родоначальником династии князей-первосвященников. Его потомки (асмонеи) больше занимались политическими делами, чем делами религиозными.

21 В октябре 152 г.

29 "Подать с венцов" - налог, взимавшийся взамен золотых венцов, которые приносились в дар царям (см 1 Макк 13:37).

51 Птоломей VI Филометор.

57 Осенью 150 г. Клеопатра Феа, дочь Птоломея VI, вышла замуж за Александра Валаса, от которого у нее родился Антиох VI; затем она была женой Димитрия II (1 Макк 11:12) и его брата Антиоха VII.

61 "Мужи зловредные" - иудеи-эллинисты.

67 Димитрий II Никатор прибыл с о. Крита в 147 г. и царствовал с 145 г., после смерти Александра, до 125 г. В течение 9 лет (с 138 по 129 г.) он был в плену у парфян и его замещал его брат Антиох VII (ср 1 Макк 14:3; 1 Макк 15:1сл).

89 Александр не поколебался дать Ионафану титул "царского родственника" (ср 1 Макк 3:32). Золотую пряжку, которой прикалывалась пурпурная мантия на плече, имели право носить только они. Титул "царских родственников" был высшим отличием у Селевкидов (выше титула "царского друга" - ст 1 Макк 10:65).

1  В 160-м году — (э. Сел.), т. е. = 152 г. до Р. Х. Александр называется здесь ὁ του̃ ’Αντιόχου — «сын Антиоха». По Ливию. Epit. 52 — он был homo ignotus et incertae stirpis, и по Диодору (у Мюллера, Fragm. hist. Graec. II praef. p. XII, п. 14) жил в Смирне мальчик, по имени Валас (Balas), который был очень похож на умершего царя Антиоха Евпатора и одинакового возраста с ним, и выдал себя за сына Антиоха Епифана, хотя был в действительности низкого рода (ср. Иосиф Флавий. Иуд. древн. XIII, 4, §8 — ’Αλέξανδρος ὁ Βάλας λεγόμενος).

Этого мнимого сына Антиоха Епифана — Аттал II, царь пергамский, выставил в претенденты сирийской короны, и — через бывшего казначея при Антиохе Епифане Гераклида — представил молодого человека с некоей девицей Лаодикеей (действительной или мнимой дочерью Антиоха Епифана) римскому сенату, чтобы признанием их здесь за детей Антиоха и исходатайствованием помощи придать вес и силу их мнимым правам на сирийский трон. После этого Аттал Пергамский с помощью Птоломея Египетского и Ариарата Каппадокийского собрал для Александра особое войско, с которым этот и направился на Димитрия, ставшего ненавистным как для названных царей за постоянные интриги и воинственные предприятия, так и для своих подданных за надменность и небрежное ведение дел правления (Иосиф Флавий. Иуд. древн. XIII, 2, §1; ср. Полибий, Истор. XXXIII, 14 и 16,7-14; Иустин XXXV, 1; Аппиан. Syriaca. 67).

Птолемаидою Александр овладел — по словам Иосифа Флавия — ἑκ προδοσίας τω̃ν ἓνδοθεν στρατιωτω̃ν (через предательство воинов).

3  Возвеличить — μεγαλύνειν — не в смысле: восхвалить, польстить, но именно — возвысить великою властью и княжеским достоинством.

4-6 Хотя Вакхид за несколько времени пред сим и заключил мир с Ионафаном, но тот мир был похож более на приостановку военных действий — перемирие, — и если не был еще просмотрен и утвержден самим царем, то мог, очевидно, теперь вновь быть предложен на еще более понятных для Ионафана и прочных для Димитрия условиях.

8 Дарованная Ионафану власть набирать войско и т. п. привела всех в великий страх, т. е. не только сирийский гарнизон, но и обитателей города: язычески настроенная партия, которая могла быть спасительною в Иерусалиме, была в страхе пред местью Ионафана; верные иудеи тоже могли быть напуганы ожиданием новой войны, и во всяком случае тем, что сирийский гарнизон не уйдет из Иерусалима мирно, и Ионафану придется его выпроваживать силою.

11  Стены и вокруг горы Сиона — τὰ τείχη καὶ τὸ ὄρος Σιών, — не просто — стены кругом Сиона, но τὰ τείχη, т. е. стены города, в котором со времени Антиоха Епифана (1:33) не считался Давидов город (Сион), обращенный в крепость (ἃκρα), — а затем уже отдельно и τὸ ὄρος Σιών — гору Сион, т. е. стены кругом горы Сиона.

12  Иноплеменные, бывшие в крепостях — это, по-видимому, не солдаты сирийского гарнизона, но — собственно — иностранцы (ἀλλογενει̃ς), неиудеи — из поселившихся в этих крепостях.

18 «Братом» Александр называет здесь Ионафана в знак особенного братского расположения и дружбы в отношении к нему.

Радоваться — χαίρειν — соответственно еврейскому םֹולָׁש; — обычная приветственная формула в начале писем, — упоминается не только в нашей книге, но и в Новом Завете (Деян 15:23; 23:26; Иак 1:1).

19  Услышали мы — множественное число, в каком обыкновенно и доныне говорят о себе царственные особы в указах и посланиях, хотя встречаются случаи употребления и единственного числа (2 Макк 9:20 и далее; Езд 4:18-22; 7:12 и далее; Дан 3:98 и далее; 4:1 и далее; 6:25 и далее).

20 Первосвященство, по Моисееву закону, было наследственно, и преемство определялось правом первородства, так что о «поставлении» первосвященника светскою властью нечего было и думать. Но с введением царской власти первосвященство стало в подчиненное отношение к власти царя, так что уже Соломон низложил за государственную измену Авиафара (3 Цар 2:26-27), хотя без нарушения этим законного права преемства. Подле Авиафара тогда был другой равноправный первосвященник Елеазаровой линии — Садок, и через отставку первого достигалось даже то, что прекращалось упрочившееся с анархического времени Судей первосвященническое двоевластие — Елеазаридов и Ифамаридов, и восстанавливался определенный и более законный порядок. Этот порядок — наследия первосвященства в одном определенном роде — Садока — продолжался не только до вавилонского плена, но и далее — до времен Антиоха Епифана, без особенных резких нарушений и вмешательств светской власти. Такое вмешательство и посягательство на этот средоточный пункт теократической религии со стороны светской власти начинается собственно со времени вырождения самого первосвященства. Так, после Александра Македонского, когда эллинистически языческий образ жизни все более и более прививался и в иудействе, найдя себе последователей в самой первосвященнической фамилии, возможно стало и то, что грекофильствующий Иасон домогался первосвященнического звания за деньги у Антиоха Епифана (2 Макк 4:7 и далее), а отсюда уже было недалеко и до того, что языческие цари — владельцы Иудеи — взяли в свои руки право назначения первосвященников по своему произволу, определявшемуся то политическими целями, то грубо-своекорыстными, вроде поправления своих финансов; в лучшем случае это право было правом утверждения и признания вступавших в наследие первосвященства. После смерти Алкима (9:56), которого Антиох Евпатор навязал иудеям силою (см. к 7:5), первосвященническое место 7 лет оставалось незанятым. Теперь Александр делает употребление из этого права своих предшественников и призывает Ионафана к первосвященству. И Ионафан мог принять это звание, так как из дому Иисуса, который со времени плена отправлял первосвященническое служение, теперь — по умерщвлении Онии III и уходе его сына в Египет (ср. Иосиф Флавий. Иуд. древн. XIII, 3, §1). Другого законного преемника не было. Единственным таким преемником и был Ионафан.

Перевод 20 стиха точнее выдержан в слав., нежели русском тексте,... сохраняя неопределенные наклонения в зависимости от «поставляем»: καθεστάκαμεν... καὶ φρονει̃ν... καὶ συντηρει̃ν — «поставихом... другом царевым нарицатися... и мудрствовати таяжде... и снабдевати дружбу».

Порфира и золотой венец — собственные знаки царского достоинства — нередко были даримы царями, в знак особенной милости и благоволения, высокопоставленным и наиболее заслуженным лицам (ср. Есф 8:15, а также в нашей книге 10:62,64; 11:58 и 2 Макк 4:38).

21 То, чего Маккавеи не могли добиться при всех своих победоносных подвигах — свобода народа от ига сирийцев и независимое самоуправление — все это пришло совершенно неожиданно, благодаря возгоравшемуся в Сирии спору о престолонаследии. Красноречивым выражением этого было облечение Ионафана саном первосвященства и одновременно — знаками царского достоинства. Настроение умов народа и положение его дел как нельзя лучше ладили с этою новостью. Ионафан только что безраздельно овладел симпатиями народа, как вождь, добившийся крупных успехов от ловкого использования Димитриевых предложений, давших ему возможность заново отделать свящ. город и очистить его впервые от сирийского гарнизона. Вполне достоин он был нового сана и по своему происхождению, и по открывшимся правам; приветствовался он и как желанное прекращение продолжительного 7-летнего вдовства первосвященнической кафедры, утомившего всех ожиданием достойного кандидата; наконец, само время назначения Ионафана — к празднику Кущей — заставляло с радостью приветствовать его выступление в этом сане, без чего столько лет великий день очищения, предшествовавший указанному празднику, проходил с глубокою горестью народного сознания, как день неразрешенного покаяния. Все это было, очевидно, венцом торжества не только Ионафана, но в лице его — торжества унаследованного им дела Миттафии и Иуды, — дела, которое неожиданным стечением столь благоприятных обстоятельств стало торжеством всего народа, торжеством его свободы — блестящей, полной — и религиозной и политической.

24  Слова приветствия, восхваления и обещаний — очень неудовлетворительный перевод мысли Димитрия, точнее и лучше выдержанный в слав. тексте: «словеса просительная (παρακλήσεως) и возвышения (καὶ ὕψους) и дары (καὶ δομάτων)»... Словеса просительная — т. е. ободряющие, утешающие слова. Возвышения — т. е. не восхваления только словами, но действительного возвышения их положения в царстве, дарованием больших прав. И дары — а не обещания, хотя бы на деле это и было только обещанием.

25 Царь Димитрий адресует свое послание не Ионафану, как Александр, а народу Иудейскому. Это объясняется, вероятно, тем, что он уже не рассчитывал более на предпочтение к себе лично Ионафана и не терял надежды лишь на успех своих заискиваний в более доверчивых сердцах народа. Эта надежда проглядывает сразу в его послании, которое он начинает заискивающими выражениями благодарности за испытанную верность и неизменность его особе. Далее он сулит народу всевозможные льготы и подарки. Но эти посулы, представлявшие в своей оборотной стороне лишь длинный перечень крайних стеснений иудеев податями и поборами за последние десятилетия, показывали скорее то, как тяжка была их неволя и какой ненависти достойны их притеснители. С другой стороны, большинство этих новых посулов и льгот были простою отменою того, что теперь и без того было бы немыслимым злоупотреблением сирийской власти: таковы — возвращение городу Иерусалиму священного значения, возвращение законного назначения священным десятинам и храмовым сборам, доселе попадавшим в карман царя и т. п. Есть и бесспорно великодушные уступки Димитрия еврейскому народу, но по всему тону, с каким они даются, нельзя было не замечать, что все эти предложения слишком блестящие, чтобы заслуживать доверия, внушались более суровою необходимостью, и главное — ставились в сильную зависимость от еще нерешившейся сомнительной участи Димитрия, которому народ имел основания не доверять — и за его личный двоедушный характер.

27  Что вы делаете для нас — точнее слав.: «творите с нами». Греческое ποιει̃ν μετά τινος есть перевод евр. — יה םִע הָׁשָע — обыкновенно в смысле: делать с кем-либо что-либо приятное для него, как в Пс 125:3: «возвеличил есть Господь сотворити с нами!..» (ср. Руфь 2:11 и Пс 107:21 по LXX). В русском языке подобный оборот существует для выражения сделанной кем-либо неприятности: «чту ты сделал со мной?» и т. п.

29  Пошлины с соли, которая во множестве добывалась из вод Мертвого моря.

Пошлины... с венцов, т. е. с золотых повязок, которые обыкновенно посылались, как почетные дары, самостоятельными царями и свободными городами правителям других городов (ср. 13:37; 2 Макк 14:4); это так называемый «венечный сбор» — στεφανίτης φόρος (aurum coronarium), упоминаемый Цицероном (in Pison., с. 37) и в других местах нашей книги (11:35; 13:39).

30 Весь этот стих яснее и точнее в слав. передаче: «и еже вместо третини семене... надлежащего ми взяти», т. е. располагая слова правильнее по смыслу, получим: του̃ ἐπιβάλλοντός μοι λαβει̃ν ἀντὶ του̃ τρίτου... — «и следуемые мне (т. е. деньги) за третью часть семян» и т. д. — Здесь, таким образом, разумеются выкупные деньги, а не пошлины с 3-й части семян, как думали некоторые, поставляя этот стих в тесную связь с предыдущим, и именно с выражением ἀπὸ τη̃ς τιμη̃ς («от пошлины»). Этого рода подать была столь не из легких, что только самая плодородная земля могла оплачивать ее.

С трех областей, присоединенных к ней от Самарии и Галилеи. Эти три области поименно перечисляются в 11:34: Аферема, Лидда и Рамафем (ср. 38 ст.). Прибавление к выражению «от Самарии» — дальнейшего «и Галилеи» представляет недоразумение, и едва ли не должно быть зачеркнуто, как ошибка, несоответствующая действительности. Если географическое положение Аферемы и Рамафема и нельзя определить с точностью, то во всяком случае выше сомнений стоит то, что никакая область от Галилеи к Иудее тогда не была присоединена, так как обе эти страны разделены были друг от друга пространственно — целою Самариею. Впрочем, некоторые толкователи находят правдоподобным то, что Галилея здесь упоминается как совершенно отдельная от Самарии и отчужденных от нее к Иудее областей страна, читая данное место (с занятой после Самарии) таким образом: «(я отменяю брать) с земли Иудейской и с трех областей, присоединенных к ней от Самарии, и с Галилеи». Иные толковники объясняют появление прибавки καὶ τη̃ς Γαλιλαίας тем, что виновнику ее могло предноситься Димитриево обещание уступить Птолемаиду с ее округом в дар Иерусалимскому святилищу (39 ст.).

Возможно объяснить эту прибавку и тем воззрением писателя, что Самария и Галилея представляли одно целое, в силу чего — хотя отдаленные области составляли собственно часть Самарии, однако — писатель представляет их частью всего целого, т. е. Самарии и Галилеи вместе. Повод к присоединению от Самарии к Иудее трех областей ближе неизвестен.

31  Иерусалим да будет священным. В эдикте Антиоха Великого, по Иосифу Флавию. Иуд. древн. XII, 3, §4, перечисляется подробнее то, что должно было обеспечивать священный характер города: никакому язычнику и иностранцу (ἀλλοφύλω̨) не позволялось переступить в загражденную для них часть храма, а равно и «неочищенному» иудею; далее — не позволялось приносить в город ни мяса, ни шкур нечистых животных, и в жертву приносить только животных, предписанных в законе Моисея. Упоминание об «освобождении» десятин и доходов храма само собою дает понять, что доселе эти последние облагались также налогами в царскую казну, ср. 2 Макк 11:3 — «подобно прочим языческим капищам».

33  И всякого человека из Иудеев, точнее слав.: «и всяку душу Иудейскую» — πα̃σαν ψυχὴν ’Ιουδαίων, т. е. мужчину и женщину, молодого и старого...

34  Три дня пред праздником и три дня после праздника — необходимые для праздничного путешествия туда и обратно.

39 Димитрий отдает Иерусалиму Птолемаиду, которая уже была в руках царя Александра. Лукавый подарок — дарить отнятое, чтобы отнять его снова — сначала чужими руками, а потом и своими. Расчет был здесь во всяком случае тот, чтобы приохотить иудеев поднять оружие против Александра.

40-42 Отчисления на нужды храма делали и ранее персидские цари — Дарий Гистасп и Артаксеркс I (1 Езд 6:9; 7:21 и далее; 8:25), а также Птоломей Филадельф и Антиох Великий (Иосиф Флавий. Иуд. древн. XII, 2, §7; III, 3) и Селевк Филопатор — по 2 Макк 3:3.

И все остальное, чего не отдали заведующие сборами, как в прежние годы, т. е. и то большее (τὸ πλεονάζον), чту постановлено было давать храму во времена персов, Птоломеев и сирийцев до Антиоха Епифана, и чту со времени этого Антиоха заведующие сборами (οἱ ἀπὸ τω̃ν χρειω̃ν, ср. 12:45 и 13:37) перестали давать, как давалось в прежние годы».

На работы храма — τὰ ἔργα του̃ οἴκου — в смысле 2 Пар 35:2; Неем 10:33 и далее.

43 Здесь обещается храму Иерусалимскому со всеми пределами его право убежища для несостоятельных должников. По Моисееву закону, право убежища давалось только для невольных убийц и в свободных городах, и по древнему обычаю — у алтаря скинии или храма (Исх 27:2; 3 Цар 1:50), но не вообще в храм и его пределах, и не для несостоятельных должников. Это распространение права убежища греческого происхождения (Плутарх. De vitando aere al. C. 3).

Пусть будут свободны со всем, что принадлежит им в царстве моем, т. е. ничего из имения их не должно быть при этом ни конфисковано, ни обложено налогами.

45  На построение стен в Иудее, т. е. в других укреплениях страны. Слав. перевод последних двух стихов точнее и ближе к подлиннику, сохраняя его неопределенные наклонения: «и созидати и обновляти дела святых... и еже созидати стены Иерусалима, и утвердите окрест... и еже создати стены во Иудеи» — на все это «иждивение дастся от сокровища (собрания) царского» (44-45). Находя слишком щедрыми подобные обещания Димитрия, некоторые заподазривали саму подлинность его послания. Но нельзя не видеть, что все эти щедрые, по-видимому, обещания даются столь расчетливо, что отнюдь не затрагивают существенных интересов и верховной власти царя в Иудее. Так, во-первых, хотя он предоставляет первосвященнику власть над Иерусалимскою крепостью и тремя присоединенными к Иудее округами (32,38 ст.), откуда кажется, что вся Иудея должна быть подчинена власти первосвященника, — однако — ясно этого он не объявляет, равно как ни слова не говорит о порядке занятия первосвященнической должности, право назначения на которую присвоили себе сирийские цари со времен Антиоха Епифана, так что первосвященник, когда его назначал царь или утверждал его назначение, являлся не более, как наместником царя сирийского. Далее — хотя первосвященнику дается право владеть крепостью Иерусалимскою по своей воле, однако — об удалении сирийских гарнизонов из остальных крепостей иудейских царское послание умалчивает привилегии, объявляемые на случай вступления иудеев в ряды царских войск, не дают ничего особенного по сравнению со всеми остальными подданными царя.

Во-вторых, остальные обещания царя имеют в виду главным образом беспрепятственное исповедание иудейской религии и выдачу ежегодных вспомоществований на нужды храма. Но то и другое иудеи имели еще под владычеством персов, Птоломеев и первых Селевкидов, и отнято только у них Антиохом Епифаном. Обещание же вспомоществовать казною сооружение стен Иерусалима и прочих крепостей Иудеи было своего рода «даром данайцев», посредством которого царь мог совершеннее забрать Иудею в свою силу, занимая все иудейские крепости сирийскими гарнизонами и запирая иудейские отряды в других городах провинции.

Наконец, в-третьих, только свобода от тяжелых податей и поборов остается как действительное доказательство царского благоволения, преимущественного пред всеми остальными подданными и сообщавшего иудеям права и значение союзников царских, но и это было в большей зависимости от того, действительно ли хотел Димитрий сохранять все эти обещания и не были ли они, как и его похвалы их верности в начале послания, простым captatio benevolentiae?..

46-47 Как и следовало ожидать, иудеи отнеслись к обещаниям Димитрия с заслуженным презрением (ст. 5, ср. 7-9 гл.) и остались на стороне Александра.

Ибо он первый сделал им мирные предложения — ἀρχηγὸς λόγων εἰρηνικω̃ν, — точнее слав.: яко сей бысть им «начальник словес мирных», т. е. первый (или начальник) не по порядку времени, но — достоинства, авторитетности: «ибо он был преимущественным, более дававшим и более надежным в мирных предложениях». По времени же Димитрий еще раньше Александра обращался к Ионафану с мирными предложениями (ст. 3 и 6).

48-50 По Иустину, XXXV, 1, 10 и далее оба царя имели между собою два сражения, из коих в нашей книге, как и у Иосифа Флавия, упоминается только второе решительное. В первом победа была на стороне Димитрия, точно также и во втором — клонилась было сначала на его сторону, но — по несчастному приключению с царем (увязшим в болоте на своем коне) — кончилась неблагополучно для него, и сам он погиб.

Продолжительность его царствования определяется из сопоставления 7:1 с 10:57 — 11 лет, вероятно, с лишком, что давало Полибию III, 5,3 право считать 12 лет.

51 Птоломей, царь египетский, упоминаемый здесь, есть Птоломей VI Филометор, царствовавший 180-145 до Р. Х., сначала под регентством своей матери. Имя его дочери называется далее — Клеопатра (ст. 57), родившаяся от брака его с сестрою того же имени.

56 Птоломей зовет Александра для свидания в Птолемаиду. Очевидно (ср. ст. 1), по одолении Димитрий, он поселился в столице царства — Антиохии. Охотное согласие Птоломея породниться с Александром имело свои небескорыстные расчеты. Он надеялся этим путем возвратить себе прежнее влияние надела Сирии, а при благоприятном случае вернуть снова и потерянные со времени Антиоха Великого провинции — Келе-Сирию и Финикию. Дальнейшие обстоятельства вполне оправдывают эти подозрения (11-я гл.).

57 162-й год э. Сел. = от осени до осени 151-150 г. до Р. Х.

61  Мужи зловредные... беззаконные, т. е. отпавшие от закона Моисеева.

67 165-й г. э. Сел. = 147 г. до Р. Х.

Упоминаемый здесь Димитрий есть Димитрий II, по прозванию Никатор (Аппиан. Syriaca. C. 67), старший из двух сыновей Димитрия Сотера. Последний, в начале войны с Александром, отослал их к одному из своих друзей — в город Книд в Карии с большою казною, ut belli periculis eximerentur et, si ita fors tulisset, paternae ultioni servarentur (Иустин). Получив известие о большом ослаблении Сирии, благодаря чрезмерной роскоши и нерадивости Александра, Димитрий II нашел это время благоприятным для предъявления своих прав «на землю отцов своих» и с войском, собранным для него критянином Ласфеном, высадился в Киликии (Ливий, l. с., Иустин, l. с., Иосиф Флавий. Иуд. древн. XIII, 4, §3).

68  Возвратился в Антиохию, по-видимому, из Птолемаиды (ср. 57 ст.).

69  Келе-Сирия — Κοίλη Συρία — ближайшим образом так называлась низменная равнина между Ливаном и Антиливаном, но иногда это имя употреблялось так, что в нем мыслилась Финикия и Палестина до Рафии (у Полибия). В этом широком значении «Келе-Сирия» понимается и здесь.

Аполлоний — по-видимому, тот самый, который у Полибия XXXI, 19,6 и 21,2 — упоминается как σύντροφος и друг Димитрия I, во время его пребывания в Риме (вероятно, сын упоминаемого 2 Макк 3:5-7 Аполлония). Отсюда понятно, почему он так охотно объявил себя за нового претендента, сына своего друга Димитрия.

70  Я же подвергся осмеянию и посрамлению через тебя, т. е. тем, что до сих пор позволил тебе оставаться на стороне Александра, между тем как давным-давно должен был тебя или подчинить законному царю (Димитрию II), или уничтожить.

72  Дважды обращены были в бегство отцы твои в земле своей. Намек на две неудачи Маккавейского времени: первая — или 5:60 (которая, впрочем, последовала не «в земле своей»), или 2:28, или еще лучше 6:47 и далее; вторая — 9:6,18.

Если не понимать выражение «отцы твои» в смысле более точном — «предки твои», то в этом случае намеки Аполлония могли иметь в виду два наиболее тяжких поражения евреев филистимлянами — одно при Илии первосвященнике, когда был пленен и ковчег Завета (1 Цар 4:10), и другое при Сауле, когда сам этот царь погиб (1 Цар 31).

75  Иоппия — евр. וּכַי, нынешняя Яффа, на берегу Средиземного моря, в 2ѕ географ, милях или 4Ѕ часах пути от Иамнии, где расположился Аполлоний (69 ст.).

77 Об Азоте — см. к 5:68 — город в долине Сефела (на побережье Средиземного моря) к югу от Иоппии.

81 По Иосифу Флавию, Ионафан построил свое войско по-римски — «черепахой», что делало его почти неуязвимым для стрел и для конницы врага. А когда эта конница достаточно утомилась безуспешными атаками и истощила запасы стрел, «черепаха» раскрылась и, одновременно с ударом Симона из засады, погнала неприятеля.

83  Бетдагон — Βηθδαγών = ןונָּך־תיֵב, 1 Цар 5:2 — «храм Дагона», главного идола филистимлян, изображавшегося получеловеком-полурыбой (голова и руки человечьи, туловище и хвост — рыбьи).

86  Аскалон — древнефилистимский город на берегу Средиземного моря, южнее Азота, — ныне от него остались одни развалины (разрушен турками в XIII в.).

89 О «золотой пряжке» см. еще 11:58 и 14:44.

Кроме родственников царских в собственном смысле, это отличие давалось и другим наиболее отличившимся и пользовавшимся особою милостью царя лицам, подобно нынешнему царскому ордену Св. Андрея Первозванного.

Аккарон — ’Ακκαρών — один из пяти главных городов филистимских, на границе Иудеи, на месте нынешней деревни Akir.