Книга Иисуса Навина завершается описанием обновления союза-завета и кодификации нового варианта Торы в Шхеме (Сихеме). Тут, где когда-то жил Авраам, было самое подходящее место для этого. Народ вновь клянётся, что будет служить одному Яхве и никогда не обратится ни к каким другим богам. Здесь, как когда-то на Синае, народу предлагается выбор: Иисус Навин предлагает им избрать себе или Яхве, или местных богов. Как видно, на момент начала завоевания язычество уже понемногу входило в жизнь народа, но мощный религиозный подъём, сопровождавший завоевание, воспринимавшееся как священная война, на время этот процесс прервал: судя по словам священнописателя, до ухода из жизни поколения завоевателей народ действительно оставался верен Яхве. Когда народ подтверждает свой выбор, Иисус Навин предлагает ему некую Книгу Торы Божьей — так буквально она названа в тексте. Не исключено, что речь идёт о той же самой книге, которая в исторических книгах Библии называется Книгой Торы Моше («Книга Закона Моисеева» Синодального перевода).
Большинство исследователей Библии отождествляют законы этой не дошедшей до нас книги с теми, которые находим мы сегодня в гл. 21 – 23 Книги Исхода. Сформировалось законодательство Книги Торы Моше ещё до завоевания Палестины, среди племён, осевших на землю к востоку от Иордана, а после завоевания земли, когда оседлым стало подавляющее большинство евреев, оно распространилось среди еврейских племён, расселившихся к западу от реки. Оно-то и было предложено Иисусом Навином народу и было им принято, вступив в силу. Такое утверждение представителями всех двенадцати племён нового варианта Торы и называется его, этого варианта, кодификацией. Между тем Иисус Навин сомневается в том, что народ сможет служить Яхве. Он говорит собравшимся людям: Яхве свят, а вы грешны.
Такой взгляд на ситуацию кажется слишком пессимистичным, но на самом деле тут не пессимизм, а реализм. Иисус Навин стар, он много жил и многое видел, в том числе и тот религиозный подъём, который на его памяти не раз охватывал народ, сменяясь затем неизбежным спадом. Религиозность как таковая не в состоянии сделать человека духовно устойчивым, тут нужна упорная и сознательная духовная работа, и Иисус Навин это понимает, так же, как понимает он и то, что к такой работе народ не готов.
Если так, то религиозный подъём, сопровождающий завоевание земли, неизбежно сменится спадом, и тогда язычество вновь постепенно, тихой сапой войдёт в жизнь народа. На тот момент, однако, никому, кроме уходящего в мир иной старого вождя, это не было очевидно: все, наоборот, совершенно искренне верили, что их энтузиазм никогда не кончится и перейдёт следующему поколению. Такова извечная духовная аберрация, связанная с восприятием религиозным человеком самого себя и своего духовного состояния, и уже следующее поколение докажет, что Иисус Навин был прав. Пока же на волне всеобщего религиозного энтузиазма приносятся клятвы и принимается новая Тора, с которой отныне народу предстоит жить.
9-10 Существование этого жертвенника, если принять во внимание сказанное во Втор (Втор 12:10-14), являлось посягательством на единство культа и уже в то время порождало опасность раскола (3 Цар 12:26-31). Воздвигнувшие жертвенник, напротив, представили его как свидетельство религиозного единства (ст Ис Нав 22:27), с чем согласились израильтяне.
Кн Иисуса Навина в евр. тексте называется книгой «Иошуа», по имени центральной фигуры повествования. Иошуа (греч. ‘Ιησου̃ς) означает Ягве-спасение. Это имя, родственное по смыслу именам «Осия» и «Исайя», носило несколько ВЗ-ных лиц. По повелению Божию оно было дано и Тому, Кто явился истинным Спасителем мира (Лк 1:31).
При чтении кн Ис Нав следует иметь в виду три важнейших ее аспекта.
1. Книга была написана, по мнению многих западных библеистов, в эпоху плена — эпоху покаяния. В ней утверждается, что контакты с язычниками и измена вере были главной причиной всех бедствий народа и его изгнания. Поэтому сказания о переселении в Ханаан даны в рамках определенной богословской схемы, но историческая достоверность главных описываемых в ней событий подтверждается данными археологии. Израильтяне представлены непримиримыми врагами язычества. Они не вступают в союзы с хананеями, а изгоняют их из городов, другие же города предают заклятию. Они шествуют по стране под покровительством Ягве, Который предрешил участь нечестивых хананеев. Завоевав Землю Обетованную, Иисус Новин разделяет ее на уделы по числу колен Израилевых. Одноко все это не столько отражение действительной истории, сколько идеальная картина, назначение которой — показать далеким потомкам завоевателей, что Бог был с ними, пока они строго блюли свою веру и не вступали в связь с язычниками.
В действительности же переселение в Ханаан происходило постепенно и не имело характера единой военной кампании. Иисус покорил несколько областей и городов, но распределение территории осуществлялось уже не им. В целом, Ханаан остался страной со смешанным израильско-ханаанским населением. Достаточно сказать, что Иерусалим находился в руках хананеев вплоть до времен Давида. Частые отпадения израильтян в язычество едва были бы возможны, если бы они являлись единственными обитателями Палестины. А отпадения эти происходили постоянно до самого плена (6 в. до Р.Х.). В свете Писаний пророков и НЗ грозная непримиримость Иисуса Навина к иноверцам получает чисто духовный смысл. Нравственный уровень людей того времени нельзя отождествлять с пророческой и тем более НЗ-ной этикой. Поэтому многие рассказы книг отражают представления полудиких кочевников, в сознании которых едва лишь забрезжили простейшие нравственные и религиозные понятия.
2. Некоторые элементы этой книги представляют собой, по всей вероятности, записи устных преданий героического эпоса (записаны они возможно еще между 11 и 10 вв). В них, несомненно, зафиксирован ряд верных воспоминаний об основных событиях времен Иисуса Навина, что подтверждают археологические раскопки в Палестине (название «Палестина» происходит от «пелесет», филистимлян, живших на западном побережьи страны).
3. Религиозный смысл книги сводится к следующему: дар Божий не легко получить, оставаясь пассивным. Чтобы овладеть Землей Обетованной, Израиль допжен был собрать все свои силы и одолеть стоящие на пути препятствия. Это призыв к активности, без которой дар Божий остается недосягаемым. То же самое мы видели в истории борьбы Иакова с ангелом (Быт 32). Знамения, явившиеся во время вступления в Ханаан, символизируют небесную помощь тем, кто борется. Овладение землей есть прообраз вхождения в Царство Божие, которое требует усилий (Мф 11:12).
Книга Иисуса Навина делится на три части: а) завоевание Земли Обетованной (Ис Нав 1-12); б) распределение территории между коленами (Ис Нав 13-21); в) конец жизненного пути Иисуса Навина, в частности его последняя речь и собрание в Сихеме (Ис Нав 22-24). Девтерономической традиции вероятно принадлежат ретушь некоторых подробностей: (Ис Нав 1, Ис Нав 8, Ис Нав 10-12, Ис Нав 22, Ис Нав 23) и новая редакция гл. 24. Сохранение этой ретушированной главы, наряду с главой 23-й, испытавшей ее влияние, но написанной другим лицом, указывает на две последовательные редакции книги.
Завоевание всей Земли Обетованной представлено как результат совместных действий колен. Кн Судей (Суд 1) рисует несколько другую картину: в ней показано, как каждое колено самостоятельно боролось за свою территорию и нередко терпело неудачи; это предание иудейского происхождения, некоторые элементы которого встречаются среди географических сведений, данных в кн Ис Нав (Ис Нав 13:1-6; Ис Нав 14:6-15; Ис Нав 15:13-19; Ис Нав 17:12-18). Исходными пунктами завоевания юга Палестины были, по-видимому, Кадес и Негев, и осуществлялось оно главным образом отдельными группами, которые только постепенно включались в колено Иудино: потомками Халева, Кенеянами и сынами колена Симеонова. Центральная Палестина была завоевана группами, перешедшими Иордан под руководством Иисуса Навина и состоявшими из членов колен Ефремова-Манассиина и Вениаминова, тогда как утверждение на севере происходило медленнее. Освоение различных областей осуществлялось посредством завоевания или мирного проникновения или заключения союзов с тогдашними владельцами страны. Историческая роль Иисуса Навина в занятии Палестины с момента перехода через Иордан до собрания в Сихеме не подвергается сомнению. Принимая 1250 г за приблизительную дату Исхода, можно наметить следующую хронологию: вступление южных групп около 1250 г, занятие центральной Палестины группами, пришедшими из-за Иордана — начиная с 1225 г, экспансия северных групп около 1200 г до Р.Х.
Отцы Церкви видели в Иисусе Навиие прообраз Иисуса Христа: он носит то же спасительное имя; он ведет народ Божий через Иордан в Землю Обетованную, подобно тому как Христос вводит крещеных во имя Его в Царствие Божие; завоевание же и распределение территории были для них прообразами побед и распространения Церкви.
В перспективе ВЗ центральной темой книги является сама земля ханаанская: народ, нашедший в пустыне Бога, теперь получает от него землю. За израильтян сражается Сам Ягве (Ис Нав 23:3-10 и Ис Нав 24:11-12) и дает им в наследие страну, которую обещал их отцам (Ис Нав 23:5-11).
В еврейской Библии исторические книги (Иисуса Навина, Судей и Царств) называются «Небиии ришоним». т.е. «Ранние пророки», в противоположность «Поздним пророкам»: Исайе, Иеремии, Иезёкиилю, Даниилу и двенадцати «малым пророкам». Предание приписывало их составление пророкам: Иисусу Навину, Самуилу и Иеремии. Уже само название этих книг свидетельствует о том, что составители не являются историками в древнем и, тем более, современном смысле слова. Они — глашатаи Слова Божия, избравшие главной темой своих книг отношение Израиля с Ягве, его верность или неверность — неверность в особенности — Богу Завета. Приводя примеры из прошлого, они излагают религиозное учение, выступают как пророки и наставники народа. Их интересуют не столько минувшие события, сколько уроки, которые можно из них извлечь.
Однако назидательный характер «Ранних пророков» не лишает их повествование исторической ценности. Составители этих книг опираются на обширный материал первостепенной важности и значения. Это не только устные рассказы и древний эпос, но и биографии великих людей Израиля, написанные вскоре после их кончины, а также государственные летописи Израильского и Иудейского царств, на которые свящ. писатели часто ссылаются (2 Цар 1:18; 3 Цар 11:41; 3 Цар 14:19; ср 2 Пар 27:7).
Исторические книги составляют одно целое, завершенное не ранее 562 г до Р.Х. (4 Цар 25:27). В Библии они следуют непосредственно за Пятикнижием: в конце кн Втор Иисус Навин указан как преемник Моисея, а события кн Ис Нав начинаются как раз на другой день после смерти законодателя Израиля.
Духовный смысл сборника можно кратко сформулировать следующим образом: Ягве, положив начало существованию Своего народа, ведет его по пути восхождения к тому времени, когда Он окончательно воцарится в мире (Царство Божие). Для этого Он отдает Израилю Землю Обетованную, поставляет Давида монархом и обещает его потомку вечную власть в эсхатологическом Царстве. Но в то же время составители исторических книг сурово и беспощадно обличают народ Божий за его неверность Завету. Эта неверность является прямой причиной тех бедствий, которые обрушиваются на Израиль. Таким образом история превращается в урок и предупреждение. Она содержит призыв к покаянию, который с особой силой прозвучал в эпоху плена Вавилонского.
Второзаконие исторически обосновало учение об избранности Израиля и определило вытекающее отсюда его теократическое устройство; вслед затем кн Ис Нав рассказывает о поселении избранного народа в Обетованной Земле, кн Судей излагает чередование отступничеств и помилований, 1 и 2 кн Царств повествуют о кризисе, приведшем к установлению царской власти и подвергшем опасности теократический идеал, который затем осуществляется при Давиде; 3 и 4 кн Царств описывают упадок, начавшийся при Соломоне: несмотря на благочестие некоторых царей, произошел целый ряд отступничеств, за которые Бог покарал Свой народ.
9 Название Галаад употреблено здесь в смысле обозначения всей восточно-иорданской страны, в отличие от земли Ханаанской, то есть западно-иорданской страны.
10 Местность, на которой вспомогательный отряд восточно-иорданских колен соорудил жертвенник при своем возвращении, определяется словами: в окрестности Иордана, что в земле Хаанской. Название последней, как в предшествующем стихе и других местах (5:12; Чис 32:30; 33:51), употреблено для обозначения западно-иорданской страны, на которой, следовательно, именно близ Иордана, на западной его стороне, сооружен был жертвенник, большой по виду, такой высокий и широкий, чтобы он виден был и издали. Местом этого жертвенника-памятника, как видно из последующего повествования, получившего название «Ед» (ст. 34) — «свидетель», была, как указывают ученые путешественники, та выступающая в Иорданскую долину, на север от Иерихона, высокая гора, которая носит в настоящее время название Карн Сартабэ и о которой упоминалось выше (3:16). Основанием для такого представления о месте этого жертвенника служит прежде всего то, что эта гора «с северной своей стороны называется у арабов Таль-атабу Эйд», т. е. «всход, ведущий к Эйду» (Святая земля. II, 43-44). Происхождение такого названия местности, совпадающего с библейским названием жертвенника, справедливо объясняется тем событием, которое совершилось здесь во времена Иисуса Навина. Самые особенности местности вполне соответствуют также библейским указаниям относительно места жертвенника. Если он был воздвигнут на горе Сартабэ, то был действительно на виду, был виден издалека, со всех сторон. Он находился на прямом пути из Силома в Галаад, по которому, нужно думать, направился отряд восточно-иорданских колен при своем возвращении; на другой, восточной стороне Иордана несколько к северу от Сартабэ, доселе сохранились развалины бывшего на этом пути моста через Иордан, носящие название Джизр Дамиэ. Вместе с этим жертвенник находился и подле Иордана, на его берегу (Tristram. Bible Places. 200-201). Такое соответствие горы Сартабэ, и по усвояемому ей местными жителями особому названию, и по ее положению, вполне располагает к тому, чтобы вершину ее признать местом воздвигнутого восточно-иорданским отрядом жертвенника-памятника.
11 В приводимых здесь словах западно-иорданских израильтян некоторые из библеистов находят выражение другого представления о жертвеннике, как воздвигнутом будто бы на восточной стороне Иордана. Это представление, выраженное еще Иосифом Флавием в его «Иудейских древностях» (V, 1, §26), высказано и в нашей отечественной литературе в виде, как будто общепринятого понимания1. Основания для этого указываются в том, что слова в окрестностях Иордана у LXX-ти переведены: ἐπὶ του̃ Γαλααδ του̃ ’Ιορδάνου = в Гааладе Иордана, и что последние слова стиха, читаемые в евр. тексте: (эл-эвер беней исраэл) значат: «по ту сторону сынов Израилевых»2. И то и другое основание имеет, однако, призрачный характер. Перевод евр. слова гелилот, значащего «округ, окрестность», через название Галаад находится только в древнем Ватиканском списке; в других древних в позднейших греческих списках оно или заменяется оставленным без перевода Γαλιλωθ = в Галилофе, по славянской Библии, или исключается, как в Лукиановских списках, в которых читается только ἐπὶ του̃ ’Ιορδάνου = «у Иордана». При таком состоянии чтений греческих списков, относительно данного выражения, представляемое Ватиканским списком, речение «Галаад», как явление исключительное, не повторяемое в других списках, не может служить надежным основанием для выводов. Скорее оно возбуждает мысль об ошибке писца, написавшего более известное название «Галаад» вместо «Гелилот», каковая ошибка в других греч. списках была избегнута и не повторена. Что касается вышеприведенного перевода еврейских слов, то правильность его более чем сомнительна. Что слово «эвер» не значит всегда «по ту сторону», это было уже указано выше (1:14). Что не в этом значении употреблено оно в данном месте, видно из необычности выражения, получаемого при переводе этого слова в таком значении: «по ту сторону сынов Израилевых». Выражение «по ту сторону Иордана... реки» понятно, но сказать «по ту сторону сынов Израилевых» значило бы употребить выражение непонятное, необычное, как это видно из того, что в других местах ветхозаветных книг такого выражения не встречается. Если бы имелось при этом в виду обозначить другую, восточную сторону Иордана, то после «эвер» поставлено было бы «Иордан» как в других местах. Если библейским писателем не дано этого необходимого дополнения, то нужно думать, что слово «эвер» употреблено здесь в другом значении, именно в значении «переход, переправа», каково первоначальное значение этого слова, как имени существительного. В таком значении оно действительно принято было еще Симмахом, у которого переведены рассматриваемые слова: πρὸς τὴς διάβασιν τω̃ν υἱω̃ν ’Ισραηλ (Field. Origenis Hexaplorum) = «у перехода сынов Израилевых». При этом под «переходом» имеется в виду, как можно думать, указанное выше место переправы через Иордан, находящееся около горы Сартабэ, на пути из западно-иорданской страны в восточно-иорданскую, на котором в позднейшее время устроен был мост. Есть, однако, еще другой перевод выражения «эл-евер» в данном месте словами «на стороне сынов израилевых»3, т. е. на той стороне, на которой жили сыны Израилевы, противополагаемые сынам Рувимовым, сынам Гадовым и половине колена Манассиина. И при этом переводе рассматриваемое выражение является также чуждым представления о восточно-иорданской стороне, как месте жертвенника, о котором идет речь. (Дальнейшее подтверждение представления о месте жертвенника на западной стороне Иордана см. в 19 ст.) Несмотря на существование такого рода переводов рассматриваемого выражения, комментаторы критического направления стоят за передачу его словами: «по ту сторону сынов Израилевых» потому, что выражаемое последним представление о месте жертвенника на восточной стороне Иордана, а не на западной, какое выражено в 10-м ст., служит подтверждением их мнения о различных по своим воззрениям письменных памятниках, из которых составлена 22-я глава. Этот перевод, помимо неясности, справедливо может быть назван тенденциозным, внушаемым воззрениями отрицательной критики. Перевод: насупротив сынов Израилевых соответствует переводу блаж. Иеронима: contra filios Israel = «против сынов Израилевых».
12 Побуждение, по которому израильтяне западной стороны Иордана, услышав о построении жертвенника, решили идти войною против восточно-иорданских колен, заключалось в том, что они видели в этом сооружении намерение последних приносить свои жертвы Богу на этом жертвеннике, что запрещено было в законе (Лев 17:8-9; Втор 12:5-14).
13 Предварительное посольство от западно-иорданских колен к восточно-иорданским было отправлено согласно с законом, требовавшим, чтобы в случае известия о появлении нечестивых людей в каком-либо из израильских городов произведено было тщательное расследование дела, и только если это известие оказалось справедливым, виновные были подвергаемы наказанию (Втор 13:12-16).
17 Разве мало для нас беззакония Фегорова, от которого мы не очистились до сего дня, то есть к которому осталась склонность у израильтян и в это время.
19 В словах: Если же земля вашего владения кажется вам4 нечистою — имеется в виду то, что восточно-иорданским отрядом устроен был жертвенник не на своей, не на восточной стороне Иордана, а на западной; этот выбор места привел к предположению, что устроившие жертвенник считали свою землю нечистой, на которой нельзя совершать служение Богу Израилеву. Сооружение другого жертвенника, кроме существовавшего в Скинии Господней, предназначенного для принесения на нем жертв, было преступлением как против Господа, так и против западно-иорданских израильтян (против нас), которые, оставив этот проступок без наказания, неминуемо подвергались тяжкой ответственности за него, как видно из приводимого затем примера Ахана.
22 Клятва в чистоте намерений, которой восточно-иорданские колена начинают свой ответ послам западно-иорданских колен, запечатлена призыванием Господа с произнесением трех Его имен. По евр. тексту произнесены были, как и в Пс 49:1, божественные имена Эл, Елохим, Иегова (или Иагве). В списках перевода LXX-ти и согласно с ними в толков. Библии они переданы ὁ Θεὸς Θεὸς Κύριος... ὁ Θεὸς Θεὸς Κύριος = Бог Бог Господь... Бог Бог Господь; также в переводе блаж. Иеронима: Fortissimus Deus Dominus, Fortissimus Deus Dominus = «Всемогущий Бог Господь, Всемогущий Бог Господь». Из этих переводов видь что второе божественное имя (Элохим) признаваемо было здесь за особое имя Божие, а не за дополнение к первому, каким оно является при переводе: «Бог богов». Господь призывается через произнесение трех Его имен, которые повторяются для подтверждения непреложной верности даваемой клятвы и чистоты намерений, с которыми сооружен был жертвенник.
23-29 Эти намерения были совершенно отличны от тех, какие в этом увидели западно-иорданские колена. Единственная цель, с какой сооружен был жертвенник, состояла в том, чтобы он был вековечным памятником их верности и преданности Богу отцов своих, — был свидетелем (по евр. тексту Эд) того, «чтобы служением служить Господу» (буквально с еврейского и согласно с греко-славянским переводом: еже служити службу Господеви) всесожжениями нашими и жертвами нашими. Жертвенник был подобием жертвенника Господня, т. е. устроен был по образцу жертвенника, находившегося в Скинии Господней, который отличался, следовательно, по самому своему устройству от языческих жертвенников. Мысль устроить памятник в виде именно жертвенника могла быть внушена примером Моисея, который во время странствования по пустыне устроил жертвенник для увековечения победы над амаликитянами (Исх 17:15).
31 Теперь вы избавили сынов Израиля от руки Господней, т. е. от наказания, которое постигло бы израильский народ, если бы восточно-иорданские колена имели намерение устроить в собственном смысле жертвенник, отдельный от существовавшего в Скинии Господней и если бы это нарушение закона было оставлено западно-иорданскими коленами без наказания.
33 Благословили сыны Израилевы Бога, т. е. воздали Ему славу и благодарение за избавление от тяжкого греха и неминуемого наказания.
34 В славянской Библии, согласно с переводом LXX-ти, этот стих читается: И нарече Иисус требище сынов Рувимлих, и сынов Гадовых, и полплемени Манассиина и рече: яко свидание есть между ими, яко Господь Бог, Бог их есть. По этому переводу название жертвеннику дают не восточно-иорданские колена, а Иисус Навин. Особенная важность такого перевода состоит в том, что им дается событию, изложенному в 22-й главе, наиболее соответствующее заключение. Если Иисус Навин дал жертвеннику название свидетельство (μαρτύριον), что представляем передачу еврейского Эд = «свидетель», то это служило ясным выражением согласия его и всего народа с тем объяснением назначения этого жертвенника, какое дали восточно-иорданские колена (ст. 27). Если, напротив, присвоение жертвеннику этого названия было делом только восточно-иорданских колен, то последний стих 22-й главы представляет в существе дела не более, как повторение сказанного этими коленами прежде; мысль о всенародном согласии с последними является невыраженной в заключительном стихе главы.
Написание книги и ее писатель. Ряд исторических книг Ветхого Завета начинается книгою Иисуса Навина.12345678910 В еврейском тексте книга Иисуса Навина надписывается: «Иегошуа», в греческом переводе LXX-ти толковников: «Иисус». Такое надписание дано ей «потому, что в ней содержится история и деяния Иисуса Навина, преемника Моисея». Так сказано в «Синопсисе священных книг», приписываемом св. Афанасию Александрийскому. Известное иудейское сказание о том, что «Иегошуа» написал свою книгу и восемь стихов в Законе (Втор 34:5-12), не было общепринятым у отцов и учителей христианской церкви и не соответствует содержанию некоторых мест книги. В самой книге говорится только, что Иисус Навин во время последнего при нем народного собрания, после заключения завета, вписал слова сии в книгу закона (Ис Нав 24:26), т. е. вписал изложенные в 24-й главе увещание к народу и обещание последнего служить Господу. Делаемый отсюда вывод, что сам Иисус Навин написал и прочие отделы, мог бы быть правильным, если бы содержание этой священной книги вполне соответствовало времени Иисуса Навина. Но на самом деле в ней находятся такие места, которые указывают на время, следовавшее за его смертью. Еще блаж. Феодорит остановил внимание на одном из таких мест и пришел к заключению, что Иисус Навин не был писателем книги, носящей его имя. Приведя слова: не сие ли есть писано в книге найденной (Ис Нав 10:13), блаж. Феодорит говорит: «писатель, сказав нам о такой силе пророка, что одним словом воспретил продолжать свое течение великим светилам... и опасаясь, что иный не поверит сему сказанию, говорит, что найдено это в древнем писании. Из сего явствует, что книгу сию написал кто-либо другой из живших позднее, почерпнув это из оной книги». Такое же представление о писателе этой книги внушают и другие изложенные в ней события, между которыми особенную важность в данном отношении имеют следующие. В Ис Нав 15:14-19 говорится о завоевании Халевом городов Хеврона и Давира. Это завоевание с такими же подробностями изложено в кн. Судей (Суд 1:10-15) между событиями, совершившимися по смерти Иисуса Навина (ст. 1). Слова, читаемые там же Ис Нав 15:63: «но Иевусеев, жителей Иерусалима, не могли изгнать сыны Иудины» — указывают также на время, следовавшее за смертью Иисуса Навина, так как завоевание Иерусалима сынами Иудиными, по Суд 1:1.8.21, произошло по смерти Иисуса Навина. Подробное приведенному замечание сделано и в Ис Нав 16:10, о ефремлянах, которые не изгнали Хананеев, живших в Газере. Это событие в Суд 1:29 отнесено также к тем, которые произошли или сделались ясными и обратили на себя внимание по смерти Иисуса Навина (Суд 1:1). Равным образом писателю книги Иисуса Навина известно было и завоевание Дановым коленом Лаиса, названного после того Даном (Ис Нав 19:47). Это событие, изложенное с обстоятельностью в кн. Судей (Суд 18) как завоевание Ласема, получившего тоже название «Дан», совершилось в то время, когда не было царя у Израиля (Суд 18:1), т. е. во время Судей (Суд 19:1; Суд 21:25). Высказываемая некоторыми из составителей учебных руководств по Священному Писанию мысль о том, что указанные места внесены впоследствии в виде дополнений, не может быть признана правдоподобной ввиду того, что места этого рода читаются без опущений в еврейском тексте и в древних переводах; да и сама по себе эта мысль о дополнениях в библейский текст не надежна, так как, по справедливому замечанию одного из отечественных библеистов, «может вести и ведет к печальным, ложным результатам». С устранением мысли о поздних вставках, которым будто обязаны своим происхождением вышеприведенные места кн. Иисуса Навина, последние вместе с некоторыми другими, сходными с ними по содержанию, должны иметь значение указаний на происхождение книги Иисуса Навина после его кончины, а в какое приблизительно время — это можно видеть из других мест этой книги. Так, она написана раньше первых годов царствования Соломона, потому что в Ис Нав 16:10 говорится о хананеях, живших в Газере до сегодня, между тем, во время царствования Соломона этот город был завоеван египетским фараоном и жившие в нем хананеи были истреблены (3 Цар 6:19). Написание ее — далее — нужно относить ко времени, которое предшествовало завоеванию Иерусалима Давидом, когда жившие в нем иевусеи (Ис Нав 15:63) были истреблены (2 Цар 5:6-8); раньше царствования Саула, когда жившие в Гаваоне хананеи подвергались избиению (2 Цар 21:1-2), между тем как в кн. Иисуса Навина (гл. 9) о них говорится как о пощаженных от истребления в силу заключенного с ними клятвенного договора с обязательством доставления воды и дров для жертвенника Господня на месте, какое бы ни избрал Господь (ст. 27). Такого рода указания книги приводят к концу правления Судей, как к такому времени, когда она получила, по всей вероятности, свое происхождение. При этом писателем ее в полном составе, в каком она существует в настоящее время, со включением последних стихов 24-й главы, мог быть Самуил или другой пророк из основанного им пророческого общества.
Предмет, разделение и исторический характер кн. Иисуса Навина. Как излагающая положение того, что делал Господь для основания Своего Царства на земле, кн. Иисуса Навина тесно связана с Пятикнижием, на что указывают начальные ее слова по греко-славянскому переводу, служащему буквальной передачей слов еврейского текста: И бысть по скончании Моисея раба Господня. Но как излагающая особые события из ветхозаветной истории царства Божия, она имеет отдельное, самостоятельное значение. Предметом ее служит совершившееся во дни Иисуса, сына Навина, и через его посредство исполнение божественных обетований о даровании избранному народу Ханаанской земли. Это исполнение состояло в завоевании этой земли и разделении ее между коленами, составлявшими израильский народ. Соответственно этому книга Иисуса Навина делится на две равные части. В первой части от 1 главы по 12 излагается завоевание, во 2-й — от 13-й главы по 22-ю — разделение земли. Последние две главы содержат изложение того, что сделал Иисус Навин по исполнении возложенного на него дела Божия для незыблемого дальнейшего его существования.
Изложенные в этой священной книге сведения о тех из отдельных событий, которые не выходят за пределы обычного хода жизни, не возбуждают сомнений в исторической достоверности. Сведения о таких событиях изложены с такими подробностями относительно мест, где они совершились, лиц, которые действовали в них, сказанных этими лицами отдельных замечательных слов (например, Ис Нав 10:12; Ис Нав 14:7 и др. места), с такою археологической точностью, которые показывают, что писатель книги имел подробные, точные, не только устные, но и письменные сведения о том, что совершалось в описываемое им время. Археологическая точность видна из того, что при изложении событий он оттеняет древние воззрения, когда, например, в Ис Нав 13:6, сидонян причисляет к тем племенам, которые были изгнаны из их владений, а эти последние причисляет к уделу Асирова колена (Ис Нав 19:28), между тем, как при первых израильских царях мысль об этом была уже оставлена и заменилась дружественными отношениями с финикийскими царями (2 Цар 5:11; 3 Цар 5:1 и др. места). Точное знание современной исторической обстановки писатель проявляет и в том, что называет Сидон великим (Ис Нав 11:8; Ис Нав 19:28), а Тир только укрепленным городом (Ис Нав 19:29) между тем, в последующее время первенство между финикийскими городами перешло к Тиру, ставшему «матерью Сидонян»; далее в том, что вместо обычного со времени Судей обозначения границ израильской земли словами: от Дана до Вирсавии (Суд 20:1; 2 Пар 30:5) избирает для обозначения протяжения завоеванной земли гору Халак на юге и Ваал-Гад на севере (Ис Нав 11:17; Ис Нав 12:7). Близкое знакомство с состоянием Ханаана во время завоевания писатель книги проявил и в том, что внес в изложение событий древние ханаанские названия некоторых из городов, в последующее время вышедшие из употребления, каковы Кириаф-Арба (Ис Нав 14:12), Кириаф-Сефер (Ис Нав 15:15), Кириаф-Санна (Ис Нав 15:49), Кириаф-Ваал, и Ваал (Ис Нав 15:9.60). Проявляющаяся во всем этом историческая точность писателя внушает естественное доверие и ко всем другим сообщаемым им в книге сведениям. Недоумения к сомнения вызывают у некоторых из комментаторов только сведения о тех событиях, которые изображены в книге как совершившиеся при действии божественного всемогущества. Внушаемая каноническим достоинством книги Иисуса Навина вера в то, что эти события совершились именно так, а не иначе, находит для себя подкрепление в уяснении целесообразности того, что и как совершилось во времена Иисуса Навина. При действиях его, как вождя израильского народа, особенная божественная помощь нужна была потому, что он, как и весь израильский народ, был только орудием для выполнения божественных обетований о наделении потомков Авраама землей, в которую он был призван и в которой он вместе с ближайшими своими потомками совершал странствования. Если бы израильский народ и его вождь были лишены этой помощи, они оказались бы бессильными выполнить то, что на них было возложено. Как ни ослабили себя ханаанские племена своими пороками и разъединенностью, они даже, при неполном соединении своих сил, могли оказать сильное сопротивление благодаря особенно своей воинственности, укрепленным городам (Числ 13:29; Втор 1:28) и военным колесницам (Ис Нав 11:4). Как недостаточна была сама по себе сила израильтян для завоевания Ханаана, видно из того, что они даже после того, как ханаанским племенам нанесено было поражение, чувствуют себя не в состоянии докончить завоевание (Ис Нав 17:16). Если бы израильский народ для вторжения в Ханаан был вынужден оставаться на восточной стороне Иордана до того времени, когда окончится наводнение, его встретили бы, конечно, ханаанские цари с многочисленным войском и загородили бы ему дальнейший путь. Если этого не произошло, то именно потому, что чудодейственно осушенное русло Иордана во время наводнения дало израильтянам возможность вторгнуться в Ханаан в такое время, когда не ожидали этого, а потому не приняли мер к отражению нападающих.
То, что водворение израильского народа в Ханаан было достигнуто не только его усилиями, но, главным образом, чудодейственной силой Божьей, имеет значение не для того только времени, но для будущего, не только частное, но и более широкое. Такой способ водворения израильтян в обетованной земле служит прообразом благодатного пути, который открыт Господом нашим Иисусом Христом. В этом отношении знаменательным для верующего является то, что, как в землю, обильную молоком и медом, ввел израильтян не кто иной, а именно носивший имя «Иисус» (так называется сын Нуна в Деян 7:45; Евр 4:8); так и путь в Царство Небесное открыт для всего человечества Иисусом Сыном Божиим (Творения блаж. Феодорита. I, 270).
Исторические книги
По принятому в греко-славянской и латинской Библиях делению ветхозаветных книг по содержанию, историческими (каноническими) книгами считаются в них книги Иисуса Навина, Судей, Руфь, четыре книги Царств, две Паралипоменон, 1-я книга Ездры, Неемии и Есфирь. Подобное исчисление встречается уже в 85-м апостольском правиле 1, четвертом огласительном поучении Кирилла Иерусалимского, Синайском списке перевода LXX и отчасти в 60-м правиле Лаодикийского собора 350 г.: Есфирь поставлена в нем между книгами Руфь и Царств 2. Равным образом и термин «исторические книги» известен из того же четвертого огласительного поучения Кирилла Иерусалимского и сочинения Григория Богослова «О том, какие подобает чести кн. Ветхого и Нового Завета» (книга Правил, с. 372–373). У названных отцов церкви он имеет, впрочем, несколько иной, чем теперь, смысл: название «исторические книги» дается ими не только «историческим книгам» греко-славянского и латинского перевода, но и всему Пятикнижию. «Исторических книг древнейших еврейских премудростей, – говорит Григорий Богослов, – двенадцать. Первая – Бытие, потом Исход, Левит, потом Числа, Второзаконие, потом Иисус и Судии, восьмая Руфь. Девятая и десятая книги – Деяния Царств, Паралипоменон и последнею имееши Ездру». «Читай, – отвечает Кирилл Иерусалимский, – божественных писаний Ветхого завета 22 книги, переведенных LXX толковниками, и не смешивай их с апокрифами… Это двадцать две книги суть: закона Моисеева первые пять книг: Бытие, Исход, Левит, Числа, Второзаконие. Затем Иисуса сына Навина, Судей с Руфью составляют одну седьмую книгу. Прочих исторических книг первая и вторая Царств, у евреев составляющая одну книгу, также третья и четвертая, составляющие одну же книгу. Подобно этому, у них и Паралипоменон первая и вторая считаются за одну книгу, и Ездры первая и вторая (по нашему Неемии) считаются за одну книгу. Двенадцатая книга – Есфирь. Таковы исторические книги».
Что касается еврейской Библии, то ей чужд как самый раздел «исторических книг», так и греко-славянское и латинское их распределение. Книги Иисуса Навина, Судей и четыре книги Царств причисляются в ней к «пророкам», а Руфь, две книги Паралипоменон, Ездры – Неемии и Есфирь – к разделу «кегубим» – священным писаниям. Первые, т. е. кн. Иисуса Навина, Судей и Царств занимают начальное место среди пророческих, Руфь – пятое, Есфирь – восьмое и Ездры, Неемии и Паралипоменон – последние места среди «писаний». Гораздо ближе к делению LXX стоит распорядок книг у Иосифа Флавия. Его слова: «От смерти Моисея до правления Артаксеркса пророки после Моисея записали в 13 книгах совершившееся при них» (Против Аппиона, I, 8), дают понять, что он считал кн. Иисуса Навина – Есфирь книгами характера исторического. Того же взгляда держался, по-видимому, и Иисус сын Сирахов, В разделе «писаний» он различает «премудрые словеса́... и... повести» (Сир 44.3–5), т. е. учительные и исторические книги. Последними же могли быть только Руфь, Паралипоменон, Ездры, Неемии и Есфирь. Принятое в еврейской Библии включение их в раздел «писаний» объясняется отчасти тем, что авторам некоторых из них, например Ездры – Неемии, не было усвоено в еврейском богословии наименования «пророк», отчасти их характером, в них виден историк учитель и проповедник. Сообразно с этим весь третий раздел и называется в некоторых талмудических трактатах «премудростью».
Относя одну часть наших исторических книг к разделу пророков, «узнавших по вдохновенно от Бога раннейшее, а о бывшем при них писавших с мудростью» (Иосиф Флавий. Против Аппиона I, 7), и другую – к «писаниям», каковое название дается всему составу ветхозаветных канонических книг, иудейская церковь тем самым признала их за произведения богодухновенные. Вполне определенно и ясно высказан этот взгляд в словах Иосифа Флавия: «У иудеев не всякий человек может быть священным писателем, но только пророк, пишущий по Божественному вдохновенно, почему все священные еврейские книги (числом 22) справедливо могут быть названы Божественными» (Против Аппиона I, 8). Позднее, как видно из талмудического трактата Мегилла, поднимался спор о богодухновенности книг Руфь и Есфирь; но в результате его они признаны написанными Духом Святым. Одинакового с ветхозаветной церковью взгляда на богодухновенность исторических книг держится и церковь новозаветная (см. выше 85 Апостольское правило).
Согласно со своим названием, исторические книги налагают историю религиозно-нравственной и гражданской жизни народа еврейского, начиная с завоевания Ханаана при Иисусе Навине (1480–1442 г. до Р. X.) и кончая возвращением евреев из Вавилона во главе с Неемиею при Артаксерксе I (445 г. до Р. X.), на время правления которого падают также события, описанные в книге Есфирь. Имевшие место в течение данного периода факты излагаются в исторических книгах или вполне объективно, или же рассматриваются с теократической точки зрения. Последняя устанавливала, с одной стороны, строгое различие между должными и недолжными явлениями в области религии, а с другой, признавала полную зависимость жизни гражданской и политической от веры в истинного Бога. В зависимости от этого излагаемая при свете идеи теократии история народа еврейского представляет ряд нормальных и ненормальных религиозных явлений, сопровождавшихся то возвышением, подъемом политической жизни, то полным ее упадком. Подобная точка зрения свойственна преимущественно 3–4 кн. Царств, кн. Паралипоменон и некоторым частям кн. Ездры и Неемии (Неем 9.1). Обнимаемый историческими книгами тысячелетний период жизни народа еврейского распадается в зависимости от внутренней, причинной связи явлении на несколько отдельных эпох. Из них время Иисуса Навина, ознаменованное завоеванием Палестины, представляет переходный момент от жизни кочевой к оседлой. Первые шаги ее в период Судей (1442–1094) были не особенно удачны. Лишившись со смертью Иисуса Навина политического вождя, евреи распались на двенадцать самостоятельных республик, утративших сознание национального единства. Оно сменилось племенной рознью, и притом настолько сильною, что колена не принимают участие в обшей политической жизни страны, живут до того изолированно, замкнуто, что не желают помочь друг другу даже в дни несчастий (Суд.5.15–17, 6.35, 8.1). В таком же точно жалком состоянии находилась и религиозно-нравственная жизнь. Безнравственность сделалась настолько всеобщей, что прелюбодейное сожительство считалось обычным делом и как бы заменяло брак, а в некоторых городах развелись гнусные пороки времен Содома и Гоморры (Суд.19). Одновременно с этим была забыта истинная религия, – ее место заняли суеверия, распространяемые бродячими левитами (Суд.17). Отсутствие в период судей, сдерживающих начал в виде религии и постоянной светской власти, завершилось в конце концов полной разнузданностью: «каждый делал то, что ему казалось справедливым» (Суд.21.25). Но эти же отрицательные стороны и явления оказались благодетельными в том отношении, что подготовили установление царской власти; период судей оказался переходным временем к периоду царей. Племенная рознь и вызываемое ею бессилие говорили народу о необходимости постоянной, прочной власти, польза которой доказывалась деятельностью каждого судьи и особенно Самуила, успевшего объединить своей личностью всех израильтян (1Цар 7.15–17). И так как, с другой стороны, такой сдерживающей народ силой не могла быть религия, – он еще недоразвился до того, чтобы руководиться духовным началом, – то объединение могло исходить от земной власти, какова власть царская. И, действительно, воцарение Саула положило, хотя и не надолго, конец племенной розни евреев: по его призыву собираются на войну с Каасом Аммонитским «сыны Израилевы... и мужи Иудины» (1Цар 11.8). Скорее военачальник, чем правитель, Саул оправдал народное желание видеть в царе сильного властью полководца (1Цар 8.20), он одержал целый ряд побед над окрестными народами (1Цар 14.47–48) и как герой погиб в битве на горах Гелвуйских (1Цар 31). С его смертью во всей силе сказалась племенная рознь периода Судей: колено Иудово, стоявшее прежде одиноко от других, признало теперь своим царем Давида (2Цар 2.4), а остальные подчинились сыну Саула Иевосфею (2Цар 2.8–9). Через семь с половиной лет после этого власть над Иудою и Израилем перешла в руки Давида (2Цар 5.1–3), и целью его правления становится уничтожение племенной розни, при посредстве чего он рассчитывает удержать престол за собой и своим домом. Ее достижению способствуют и постоянные войны, как общенародное дело, они поддерживают сознание национального единства и отвлекают внимание от дел внутренней жизни, всегда могущих подать повод к раздорам, и целый ряд реформ, направленных к уравнению всех колен пред законом. Так, устройство постоянной армии, разделенной по числу колен на двенадцать частей, причем каждая несет ежемесячную службу в Иерусалиме (1Пар 27.1), уравнивает народ по отношению к военной службе. Превращение нейтрального города Иерусалима в религиозный и гражданский центр не возвышает никакое колено в религиозном и гражданском отношении. Назначение для всего народа одинаковых судей-левитов (1Пар 26.29–30) и сохранение за каждым коленом местного племенного самоуправления (1Пар 27.16–22) уравнивает всех пред судом. Поддерживая равенство колен и тем не давая повода к проявлению племенной розни, Давид остается в то же самое время в полном смысле самодержавным монархом. В его руках сосредоточивается власть военная и гражданская: первая через посредство подчиненного ему главнокомандующего армией Иоава (1Пар 27.34), вторая через посредство первосвященника Садока, начальника левитов-судей.
Правление сына и преемника Давидова Соломона обратило ни во что результат царствования его отца. Необыкновенная роскошь двора Соломона требовала громадных расходов и соответствующих налогов на народ. Его средства шли теперь не на общегосударственное дело, как при Давиде, а на удовлетворение личных нужд царя и его придворных. Одновременно с этим оказался извращенным правый суд времени Давида: исчезло равенство всех и каждого пред законом. На этой почве (3Цар 12.4) возникло народное недовольство, перешедшее затем в открытое возмущение (3Цар 11.26. Подавленное Соломоном, оно вновь заявило себя при Ровоаме (3Цар 12) и на этот раз разрешилось отделением от дома Давидова 10 колен (3Цар 12.20). Ближайшим поводом к нему служило недовольство Соломоном, наложившим на народ тяжелое иго (3Цар 12.4), и нежелание Ровоама облегчить его. Но судя по словам отделившихся колен: «нет нам доли в сыне Иессеевом» (3Цар 12.16), т. е. у нас нет с ним ничего общего; мы не принадлежим ему, как Иуда, по происхождению, причина разделения в той племенной, коленной розни, которая проходила через весь период Судей и на время стихает при Сауле, Давиде и Соломоне.
Разделением единого царства (980 г. до Р. Х.) на два – Иудейское и Израильское – было положено начало ослаблению могущества народа еврейского. Последствия этого рода сказались прежде всего в истории десятиколенного царства. Его силам наносят чувствительный удар войны с Иудою. Начатые Ровоамом (3Цар 12.21, 14.30; 2Пар 11.1, 12.15), они продолжаются при Авии, избившем 500 000 израильтян (2Пар 13.17) и отнявшем у Иеровоама целый ряд городов (2Пар 13.19), и на время заканчиваются при Асе, истребившем при помощи Венадада Сирийского население Аина, Дана, Авел-Беф-Моахи и всей земли Неффалимовой (3Цар 15.20). Обоюдный вред от этой почти 60-тилетней войны был сознан, наконец, в обоих государствах: Ахав и Иосафат вступают в союз, закрепляя его родством царствующих домов (2Пар 18.1), – женитьбою сына Иосафатова Иорама на дочери Ахава Гофолии (2Пар 21.6). Но не успели зажить нанесенные ею раны, как начинаются войны израильтян с сирийцами. С перерывами (3Цар 22.1) и переменным счастьем они проходят через царствование Ахава (3Цар 20), Иорама (4Цар 8.16–28), Ииуя (4Цар 10.5–36), Иоахаза (4Цар 13.1–9) и Иоаса (4Цар 13.10–13) и настолько ослабляют военную силу израильтян, что у Иохаза остается только 50 всадников, 10 колесниц и 10 000 пехоты (4Цар 13.7). Все остальное, как прах, развеял Азаил Сирийский, (Ibid: ср. 4Цар 8.12). Одновременно с сирийцами израильтяне ведут при Иоасе войну с иудеями (4Цар 14.9–14, 2Пар 25.17–24) и при Иеровоаме II возвращают, конечно, не без потерь в людях, пределы своих прежних владений от края Емафского до моря пустыни (4Цар 14.25). Обессиленные целым рядом этих войн, израильтяне оказываются, наконец, не в силах выдержать натиск своих последних врагов – ассириян, положивших конец существованию десятиколенного царства. В качестве самостоятельного государства десятиколенное царство просуществовало 259 лет (960–721). Оно пало, истощив свои силы в целом ряде непрерывных войн. В ином свете представляется за это время состояние двухколенного царства. Оно не только не слабеет, но скорее усиливается. Действительно, в начале своего существования двухколенное царство располагало лишь 120 000 или по счислению александрийского списка 180 000 воинов и потому, естественно, не могло отразить нашествия египетского фараона Сусакима. Он взял укрепленные города Иудеи, разграбил самый Иерусалим и сделал иудеев своими данниками (2Пар 12.4, 8–9). Впоследствии же число вооруженных и способных к войне было увеличено теми недовольными религиозной реформой Иеровоама I израильтянами (не считая левитов), которые перешли на сторону Ровоама, укрепили и поддерживали его царство (2Пар 11.17). Сравнительно благоприятно отозвались на двухколенном царстве и его войны с десятиколенным. По крайней мере, Авия отнимает у Иеровоама Вефиль, Иешон и Ефрон с зависящими от них городами (2Пар 13.19), а его преемник Аса в состоянии выставить против Зарая Эфиоплянина 580 000 воинов (2Пар 14.8). Относительная слабость двухколенного царства сказывается лишь в том, что тот же Аса не может один вести войну с Ваасою и приглашает на помощь Венадада сирийского (3Цар 15.18–19). При сыне и преемнике Асы Иосафате двухколенное царство крепнет еще более. Не увлекаясь жаждой завоеваний, он посвящает свою деятельность упорядочению внутренней жизни государства, предпринимает попытку исправить религиозно-нравственную жизнь народа, заботится о его просвещении (2Пар 17.7–10), об урегулировании суда и судебных учреждений (2Пар 19.5–11), строит новые крепости (2Пар 17.12) и т. п. Проведение в жизнь этих предначертаний требовало, конечно, мира с соседями. Из них филистимляне и идумеяне усмиряются силой оружия (2Пар 17.10–11), а с десятиколенным царством заключается политический и родственный союз (2Пар 18.1). Необходимый для Иосафата, как средство к выполнению вышеуказанных реформ, этот последний сделался с течением времени источником бедствий и несчастий для двухколенного царства. По представлению автора Паралипоменон (2Пар 21), они выразились в отложении Иудеи при Иораме покоренной Иосафатом Идумеи (2Пар.21.10), в счастливом набеге на Иудею и самый Иерусалим филистимлян и аравийских племен (2Пар.21.16–17), в возмущении жителей священнического города Ливны (2Пар.21.10) и в бесполезной войне с сирийцами (2Пар 22.5). Сказавшееся в этих фактах (см. еще 2Пар 21.2–4, 22.10) разложение двухколенного царства было остановлено деятельностью первосвященника Иоддая, воспитателя сына Охозии Иоаса, но с его смертью сказалось с новой силой. Не успевшее окрепнуть от бедствий и неурядиц прошлых царствований, оно подвергается теперь нападению соседей. Именно филистимляне захватывают в плен иудеев и ведут ими торговлю как рабами (Иоиль 3.6, Ам 1.9); идумеяне делают частые вторжения в пределы Иудеи и жестоко распоряжаются с пленниками (Ам 1.6, Иоиль 3.19); наконец, Азаил сирийский, отняв Геф, переносит оружие на самый Иерусалим, и снова царство Иудейское покупает себе свободу дорогой ценой сокровищ царского дома и храма (4Цар 12.18). Правлением сына Иоаса Амасии кончается время бедствий (несчастная война с десятиколенным царством – 4Цар 14.9–14,, 2Пар 25.17–24 и вторжение идумеев – Ам 9.12), а при его преемниках Озии прокаженном и Иоафаме двухколенное царство возвращает славу времен Давида и Соломона. Первый подчиняет на юге идумеев и овладевает гаванью Елафом, на западе сокрушает силу филистимлян, а на востоке ему платят дань аммонитяне (2Пар 26.6–8). Могущество Озии было настолько значительно, что, по свидетельству клинообразных надписей, он выдержал натиск Феглафелассара III. Обеспеченное извне двухколенное царство широко и свободно развивало теперь и свое внутреннее экономическое благосостояние, причем сам царь был первым и ревностным покровителем народного хозяйства (2Пар 26.10). С развитием внутреннего благосостояния широко развилась также торговля, послужившая источником народного обогащения (Ис 2.7). Славному предшественнику последовал не менее славный и достойный преемник Иоафам. За время их правления Иудейское царство как бы собирается с силами для предстоящей борьбы с ассириянами. Неизбежность последней становится ясной уже при Ахазе, пригласившем Феглафелассара для защиты от нападения Рецина, Факея, идумеян и филистимлян (2Пар 28.5–18). По выражению Вигуру, он, сам того не замечая, просил волка, чтобы тот поглотил его стадо, (Die Bibel und die neueren Entdeckungen. S. 98). И действительно, Феглафелассар освободил Ахаза от врагов, но в то же время наложил на него дань ((2Пар 28.21). Неизвестно, как бы сказалась зависимость от Ассирии на дальнейшей истории двухколенного царства, если бы не падение Самарии и отказ преемника Ахаза Езекии платить ассириянам дань и переход его, вопреки совету пророка Исаии, на сторону египтян (Ис 30.7, 15, 31.1–3). Первое событие лишало Иудейское царство последнего прикрытия со стороны Ассирии; теперь доступ в его пределы открыт, и путь к границам проложен. Второе окончательно предрешило судьбу Иудеи. Союз с Египтом, перешедший с течением времени в вассальную зависимость, заставил ее принять участие сперва в борьбе с Ассирией, а потом с Вавилоном. Из первой она вышла обессиленной, а вторая привела ее к окончательной гибели. В качестве союзницы Египта, с которым вели при Езекии борьбу Ассирияне, Иудея подверглась нашествию Сеннахерима. По свидетельству оставленной им надписи, он завоевал 46 городов, захватил множество припасов и военных материалов и отвел в плен 200 150 человек (Schrader jbid S. 302–4; 298). Кроме того, им была наложена на Иудею громадная дань (4Цар 18.14–16). Союз с Египтом и надежда на его помощь не принесли двухколенному царству пользы. И, тем не менее, преемник Езекии Манассия остается сторонником египтян. Как таковой, он во время похода Ассаргадона против Египта делается его данником, заковывается в оковы и отправляется в Вавилон (2Пар 33.11). Начавшееся при преемнике Ассаргадона Ассурбанипале ослабление Ассирии сделало для Иудеи ненужным союз с Египтом. Мало этого, современник данного события Иосия пытается остановить завоевательные стремления фараона египетского Нехао (2Пар 35.20), но погибает в битве при Мегиддоне (2Пар 35.23). С его смертью Иудея становится в вассальную зависимость от Египта (4Цар 23.33, 2Пар 36.1–4), а последнее обстоятельство вовлекает ее в борьбу с Вавилоном. Стремление Нехао утвердиться, пользуясь падением Ниневии, в приефратских областях встретило отпор со стороны сына Набополассара Навуходоноора. В 605 г. до Р. X. Нехао был разбит им в битве при Кархемыше. Через четыре года после этого Навуходоносор уже сам предпринял поход против Египта и в целях обезопасить себе тыл подчинил своей власти подвластных ему царей, в том числе и Иоакима иудейского (4Цар 24.1, 2Пар 36.5). От Египта Иудея перешла в руки вавилонян и под условием верности их могла бы сохранить свое существование. Но ее сгубила надежда на тот же Египет. Уверенный в его помощи, второй преемник Иоакима Седекия (Иер 37.5, Иез 17.15) отложился от Навуходоносора (4Цар 24.20, 2Пар 36.13), навлек нашествие вавилонян (4Цар 25.1, 2Пар 36.17) и, не получив поддержки от египетского фараона Офры (Иер 37.7), погиб сам и погубил страну.
Если международные отношения Иудеи сводятся к непрерывным войнам, то внутренняя жизнь характеризуется борьбой с язычеством. Длившаяся на протяжении всей истории двухколенного царства, она не доставила торжества истинной религии. Языческим начало оно свое существование при Ровоаме (3Цар 14.22–24, 2Пар 11.13–17), языческим и кончило свою политическую жизнь (4Цар 24.19, 2Пар 36.12). Причины подобного явления заключались прежде всего в том, что борьба с язычеством велась чисто внешними средствами, сводилась к одному истреблению памятников язычества. Единственное исключение в данном отношении представляет деятельность Иосафата, Иосии и отчасти Езекии. Первый составляет особую комиссию из князей, священников и левитов, поручает ей проходить по всем городам иудиным и учить народ (2Пар 17.7–10); второй предпринимает публичное чтение закона (4Цар 23.1–2, 2Пар 34.30) и третий устраивает торжественное празднование Пасхи (2Пар 30.26). Остальные же цари ограничиваются уничтожением идолов, вырубанием священных дубрав и т. п. И если даже деятельность Иосафата не принесла существенной пользы: «народ еще не обратил твердо сердца своего к Богу отцов своих» (2Пар 20.33), то само собой понятно, что одни внешние меры не могли уничтожить языческой настроенности народа, тяготения его сердца и ума к богам окрестных народов. Поэтому, как только умирал царь гонитель язычества, язычествующая нация восстановляла разрушенное и воздвигала новые капища для своих кумиров; ревнителям религии Иеговы вновь приходилось начинать дело своих благочестивых предшественников (2Пар 14.3, 15.8, 17.6 и т. п.). Благодаря подобным обстоятельствам, религия Иеговы и язычество оказывались далеко неравными силами. На стороне последнего было сочувствие народа; оно усвоялось евреем как бы с молоком матери, от юности входило в его плоть и кровь; первая имела за себя царей и насильно навязывалась ими нации. Неудивительно поэтому, что она не только была для нее совершенно чуждой, но и казалась прямо враждебной. Репрессивные меры только поддерживали данное чувство, сплачивали язычествующую массу, не приводили к покорности, а, наоборот, вызывали на борьбу с законом Иеговы. Таков, между прочим, результат реформ Езекии и Иоссии. При преемнике первого Манассии «пролилась невинная кровь, и Иерусалим... наполнился ею... от края до края» (4Цар 21.16), т. е. началось избиение служителей Иеговы усилившеюся языческой партией. Равным образом и реформа Иосии, проведенная с редкою решительностью, помогла сосредоточению сил язычников, и в начавшейся затем борьбе со сторонниками религии они подорвали все основы теократии, между прочим, пророчество и священство, в целях ослабления первого язычествующая партия избрала и выдвинула ложных пророков, обещавших мир и уверявших, что никакое зло не постигнет государство (Иер 23.6). Подорвано было ею и священство: оно выставило лишь одних недостойных представителей (Иер 23.3). Реформа Иосии была последним актом вековой борьбы благочестия с язычеством. После нее уж не было больше и попыток к поддержанию истинной религии; и в плен Вавилонский евреи пошли настоящими язычниками.
Плен Вавилонский, лишив евреев политической самостоятельности, произвел на них отрезвляющее действие в религиозном отношении. Его современники воочию убедились в истинности пророческих угроз и увещаний, – в справедливости того положения, что вся жизнь Израиля зависит от Бога, от верности Его закону. Как прямой и непосредственный результат подобного сознания, возникает желание возврата к древним и вечным истинам и силам, которые некогда создали общество, во все времена давали спасение и, хотя часто забывались и пренебрегались, однако всегда признавались могущими дать спасение. На этот-то путь и вступила прибывшая в Иудею община. В качестве подготовительного условия для проведения в жизнь религии Иеговы ею было выполнено требование закона Моисеева о полном и всецелом отделении евреев от окрестных народов (расторжение смешанных браков при Ездре и Неемии). В основу дальнейшей жизни и истории теперь полагается принцип обособления, изолированности.
* * *
1 «Для всех вас, принадлежащих к клиру и мирянам, чтимыми и святыми да будут книги Ветхого Завета: Моисеевых пять (Бытие, Исход, Левит, Числа, Второзаконие), Иисуса Навина едина, Судей едина, Руфь едина, Царств четыре, Паралипоменон две, Ездры две, Есфирь едина».
2 «Читать подобает книги Ветхого Завета: Бытие мира, Исход из Египта, Левит, Числа, Второзаконие, Иисуса Навина, Судии и Руфь, Есфирь, Царств первая и вторая, Царств третья и четвертая, Паралипоменон первая и вторая, Ездры первая и вторая».
9 Букв.: сынов Израилевых.
13 Евр. Пинхас; то же в ст. 30-32.
16 Или: почему вы вероломно поступили с Богом Израиля?
17 См. Числ 23:28; 25:1-9.
22 Букв.: да не защищай Ты нас в день сей.
25 Букв.: нет у вас части в Господе. Или: ваши наделы - не в Господних владениях / вы - не Божий народ!
29 Букв.: помимо / отдельно; или: вдобавок.
31 Букв.: ныне вы избавили сынов Израиля от руки Господней.
34 Это слово из древн. пер., ср. Пешитту, в евр. тексте его нет.