Мы с вами уже читали в книге пророка Амоса о Дне Господнем, что это «тьма, а не свет» (Ам. 5:18-20). Пророк Софония рисует страшную картину этого Дня как полного уничтожения всего мира. Как нам относиться к этому пророчеству? Ведь оно, кажется, не исполнилось.
Но здесь надо бы вспомнить одно свойство всех пророчеств Ветхого Завета: пророки описывают открывающиеся им картины будущего, но во-первых, они сами не в силах указать сроки, когда это будущее произойдет, а во-вторых, все пророчества — это прежде всего предупреждения, призывающие людей изменить свою жизнь. Исполнение пророчеств не главная цель Бога, больше всего он хочет нашего к Нему обращения.
В свете этого замечания можно сказать, что, с одной стороны, цель этого пророчества была достигнута: когда катастрофа началась и Израиль был переселен в Вавилон, произошло его обращение. С другой же стороны, возможно, что время полного исполнения этого пророчества еще не настало: пророк связывает это День с некоей «жертвой Господней», а тогда оно относится к «последним временам», начавшимся с прихода Христа в этот мир и заканчивающимся Его Вторым Пришествием, когда история этого мира завершится.
14-18 День Суда: образы космической катастрофы сливаются с картиной вторжения врага. Как у Амоса (Ам 5:18-20) и Исаии (Ис 2:6-22), "День" - устрашающее явление могущества Божия. Бог предстает как воин (ср Исх 15:3; 2 Цар 5:24; Пс 17:8-15и т.д.), на этот раз обратившийся против Своего грешного народа.
В первом ст книги пророка Софонии (евр. Цефания) приводится его родословная до четвертого колена (что обычно делалось в отношении знатного человека) и говорится, что время его служения совпадает с правлением Иосии, царя иудейского (640-609). В книге нет намеков на произведенную этим царем религиозную реформу, а, напротив, содержатся обвинения в идолопоклонстве (So 1:5, So 1:9) и беззаконии (So 3:1-3). Следовательно, Софония пророчествовал до того, как Иосия повел борьбу с иноземными культами (628г). Два предыдущих царствования: Манассии и Аммона — были самой мрачной эпохой в истории Иудеи. Цари ее не только находились в полной политической зависимости от Ниневии, но и добровольно ввели в своей стране языческие обычаи и верования. В ответ на протесты пророков и поборников благочестия Манассия начал жестокие гонения (2R 21:1-18). Тогда Иерусалим был залит кровью и меч «поядал» пророков, «как истребляющий лев» (Jr 2:30), в результате чего голос свидетелей Божиих умолк почти на сорок лет. Иосия был венчан на царство восьмилетним ребенком. В первые годы его царствования преследования прекратились, но культ Молоха и светил все еще господствовал в Иерусалиме. Софония первым из пророков нарушил молчание и повел борьбу с этим нечестием. Его проповедь, очевидно, оказала влияние на молодого царя, который решительными мерами покончил с идолопоклонством и провел централизацию культа в Иерусалиме. В период реформ Иосии проповедовал Иеремия, а о Софонии уже не упоминается. Вероятнее всего, он умер в начале преобразовательной деятельности Иосии (ок. 625 г.).
Книга Софонии составлена, по-видимому, после его смерти из четырех циклов его проповедей и гимнов: а) о дне Господнем (So 1:2-2:3); б) пророчества против языческих народов (So 2:4-15); в) пророчество против Иерусалима (So 3:1-8); г) обетования (So 3:9-20).
Учение Софонии содержит следующие положения: а) в событиях мировой истории проявляется воля Господня; б) день Ягве будет катастрофой, которая постигнет языческие народы так же, как Иуду, ибо грех мира влечет за собой всеразрушающую бурю, подобную древнему потопу; Софонии свойственно глубокое понимание греха, уже предвещающее Иеремию: грех есть личное оскорбление Бога живого; в) среди этой бури сохранятся только «бедные земли», как Софония называет людей истинного благочестия; г) после дней возмездия Бог явится среди Своих избранников и установит на земле вечное Царство — света и радости. Влияние кн Софонии было ограниченным, и в НЗ она использована только один раз (Mt 13:41). Но его описание Дня Ягве (So 1:14-18) вдохновило Иоиля (Jl 2:1-11), а в средние века — Фому Челанского, автора знаменитого гимна Dies irae.
Последняя книга евр канона пророков называется просто «Двенадцать», по-гречески Додекапрофетон, т.е. сборник книг двенадцати пророков, называемых «малыми» вследствие краткости, а не из-за меньшей ценности этих книг по сравнению с книгами «великих» пророков. Этот сборник существовал уже в эпоху мудрых Израиля (Сир 49:12). В евр Библии, а по ее примеру в Вульг и в слав. Библии, эти книги расположены в той исторической последовательности, которую им приписывает предание, тогда как в греч Библии порядок несколько иной.
14-17 Изобразив доселе религиозно-нравственное состояние своих современников и показав неизбежность для них кары Божией, пророк теперь, в ст. 14-17, начертывает общую грозную картину «дня Господня». Характеристика последнего, сделанная пророком в выражениях прерывистых и сильных, является классическою по выразительности и силе, в существе же она представляет раскрытие сказанного о «дне Господнем» в ст. 7.
14-18 Внутренняя причинная связь нового и последнего отдела главы с предыдущим показывается постановкою в некоторых еврейских кодексах Кенникотта (например, кодекс 150) причинного союза ки, союз причинный имеется и в греч. тексте LXX-ти — ὅτι или διότι, а также в немецком переводе (denn). В противоположность коснению иудеев в неверии и беззакониях, а также в совершенном равнодушии и полной беспечности в отношении пророческих увещаний и угроз, с неимоверною быстротою наступит день откровения грозного суда Божия: каров иом Иегова гаггадол, каров умагер меод, 14a.
«Пророк назвал день великим, потому что подвергнуться в оный не какому-либо легкому вразумлению, но решительному наказанию» (блаж. Феодорит, с. 45). Называет этот день скорым, магер, «как имеющий наступить без какого-либо замедления и имеющий обнаружиться в непродолжительном времени» (св. Кирилл Александрийский, с. 348).
В изображении ужасов этого дня пророк прежде всего называет, ст. 14b, воинский крик героев — врагов, вторгшихся в Иудею в качестве исполнителей предопределенного Богом, ст. 7, суда над нею. Картина эта и самая форма речи напоминают подобные же картины пророческих изображений, например, у пророка Наума 3:2 и сл., у прор. Исаии 13:3 и сл. Дальнейшая характеристика для Иеговы, ст. 15-16, слагается из всевозможных бедствий, которые целым потоком устремятся на подпавший суду Божию народ, в пределы которого уже вступило вражеское войско. Здесь сплетаются в одну ужасную картину такие тяжкие бедствия, как стесненное положение и всевозможные лишения осажденных, опустошение и разорение страны, грозные атмосферные явления, ужасы штурма и кровопролития. Хотя для отдельных выражений этой характеристики могут быть указаны немалочисленные параллели из других пророческих и вообще священных писаний, но речь пророка Софонии оттого ничего не теряет в необыкновенной силе изобразительности и художественности. Общее название рокового дня — «день гнева», иом эора (ст. 15), т. е. гнева Божия (ср. Ис 13:9; Иез 21:36; Пс 77:49 и др.), как последней причины и единственного источника всех других много различных бедствий этого дня. Dies irae dies illa (Вульгата) — вот классическое определение дня Господня. Частнейшее раскрытие этого общего определения дается у пророка в форме целого ряда парных слов синонимического значения, что сообщает всей речи необыкновенную выразительность и поэтическую прелесть. Первая пара слов: цара, θλίψις, tribulatio, скорбь, и — мецука, LXX ἀνάγκης, Вульгата: angustia, слав.: нужда, русск.: теснота (ср. Рим 2:9), — означает главным образом то внутреннее состояние скорби и подавленности, наказываемого Богом грешника, которое является отголоском в его душе различных внешних бедствий (см. Иов 15:24). Вторая пара — однокоренные слова шоа и мешоа, ἀωρία и ἀφανισμὸς, слав.: день безгодия и исчезновения, Вульгата: calamitas, miseria, русск. опустошение и разорение. Сочетанием двух этих понятий пророк наиболее полно выражает мысль о совершенном запустении (ср. Иов 30:3; 38:27), ожидающем Иудею. Вторую половину ст. 15 образуют четыре синонимических слова, выражающих идею мрака, помрачения, причем все эти слова встречаются у прор. Иоиля в его изображении «дня Господня» (Иоил 2:2). Евр. хошех (мрак), афела (сгущенный мрак), анан (облако), арафел (туча); греч. γνὸφος, σκοτος, νεφέλη, ὁμίχλη и лат.: tenebrae caligo, nebola, turbo — все выражают разные оттенки понятия тьмы, мрака, бури, что все, по библейскому представлению, является обнаружением не только вообще чрезвычайного явления Иеговы в мире (как на Синае, Втор 5:19,23; 4:11), но и преимущественно карательных действий правды и суда Божия (Пс 96:2-4; Ам 5:18; Иоил 2:2 и др.). И если свет является синонимом жизни и радости (Пс 35:10), то тьма всегда служила синонимом скорбей всякого рода и самой смерти. «Тьмою, мраком, облаком и мглою, — говорит блаж. Феодорит, — пророк называет приражение бедствий, при наступлении которых и солнце для взирающих на него не будет светло в день ясен; но все покажется исполненным мрака» (с. 46).
Девятое место в ряду книг малых пророков как в еврейской масоретской Библии, так и в текстах греческом LXX, латинском Вульгаты и в других переводах занимает книга пророка Софонии. Еврейское имя пророка — Цефаниа, תי׃ךמע, передаваемое у LXX-ти Σοφονίας, с еврейского означает, соответственно входящим в состав его словам: цафан, покрывать, защищать, и иа(г)-Иегова, того, кого защищает, кому покровительствует Иегова. Имя это в Ветхом Завете, кроме пророка, носили еще три лица, упомянутых в разных местах библейских (между прочим, современный пророку второй священник храма, Иер 21:1; Иер 29:25; Иер 52:24; сн. Зах 6:10.14 и 1 Пар 6:21), и, согласно указанной этимологии этого наименования, оно вообще выражало теократическую уверенность благочестивых людей Ветхого Завета в благодатном охранении непрестанным помышлением Иеговы (ср. Пс 26:5; Пс 30:21; Пс 82:4). Не столь близко отвечают прямому буквальному значению первой части еврейского имени пророка передача и объяснение слова Цефаниа у блаженного Иеронима. «Имя Софонии, — говорит он, — одни переводили: высокое место для наблюдения ( specula ), от глаг. цафа , наблюдать; другие: тайна Господня (от глаг. цафан — быть скрытым). Впрочем, толкуется ли это имя как вышка для наблюдения, или как тайное Господне, и то, и другое одинаково подходит к пророку. В самом деле, ведь и Иезекиилю говорится: Сын человеческий, Я поставил тебя стражем ( цофе ) дому Израиля ( Иез 3:17 ), и в другом месте: не сделает Господь ничего другого, кроме того, что откроет учение Свое рабам Своим, пророкам (Соф 3:7)» (Блаженного Иеронима, одна книга толкований на пророка Софонию. Творение блаженного Иеронима, русск. перев., ч. 14-я. Киев 1898, с. 237-238). Соответственно с этим объяснением, блаж. Иероним передает значение еврейского имени пророка Софонии выражением: «Speculator et arcanorum Dei cognitor». Но при всей верности и глубине заключающейся здесь мысли, точного соответствия еврейской этимологии имени пророка в объяснении блаженного Иеронима не замечается: глаголы — цафа и цафан при всей взаимной близости по происхождению и значению, однако, каждый имеет самостоятельное значение, и второй глагол чаще имеет конкретное значение (покрывать, защищать), чем абстрактное (тайна). Ввиду этого лучше остаться при первой, указанной нами этимологии имени Цефания-Софония.
Никаких сведений о личности, жизни и деятельности пророка Софонии в исторической и современной пророческой письменности Ветхого Завета не сохранилось, и единственным прямым библейским свидетельством о лице пророка, как писателя известной с его именем пророческой книги, его происхождении и времени пророческой деятельности, является надписание книги, Соф 1:1: «Слово Господне, которое было к Софонии, сыну Хусия, сыну Годолии, сыну Амории, сыну Езекии, во дни Иосии, сына Амонова, царя Иудейского».
Какой смысл имеет указание поименованных здесь предков пророка? «Евреи, — говорит блаженный Иероним (Блаженного Иеронима, одна книга толкований на пророка Софонию, с. 237), — передают, что если в оглавлении книги указывается имя отца или деда какого-либо пророка, то последние также были пророками. Посему и Амос, один из двенадцати пророков, который говорит: Я не пророк, ни сын пророка, но пастырь коз, собирающий сикоморы (Ам 7:14), в оглавлении книги не имеет имени отца. Если это предание верно, то пророк Софония рожден, так сказать, от имени пророческого и от славного поколения предков своих». Но это еврейско-раввинское предание имеет сомнительную историческую состоятельность: так названные по именам — отец пророка Иеремии Хелкия (Иер 1:1) и Иезекииля — Вузий (Иез 1:3) были священниками, а о пророческом достоинстве или служении их, равно как и других лиц, названных в качестве отцов пророков (Амоца — отца пророка Исами, Ис 1:1, Беерии — отца Осии, Ос 1:1, Вафуила — отца Иоиля, Иоил 1:1; Амафии — отца Ионы, Ион 1:1; Варахии — отца прор. Захарии, Зах 1:1), ничего достоверно не известно, да это и маловероятно, так как пророческое служение в народе Божием вообще не имело характера наследственности. Другие древние и новые комментаторы полагают, что столь необычно длинная родословная пророка даже до четвертого рода в восходящей степени указывает на то, что пророк происходил из знатного рода и имел несколько славных своими заслугами предков. Минуя при этом неизвестных истории — отца пророка — Хусия, деда — Годолию и прадеда — Аморию, исследователи обыкновенно останавливаются на четвертом и последнем члене родословной таблицы — пращуре Езекии, именем которого должна определяться знатность происхождения пророка, и некоторые (в новое время Блек, Штраус, Гитциг, Штаде и др.) отожествляют этого пращура пророка с одноименным царем иудейским Езекиею (4 Цар 18:1-25:30), признавая, таким образом, принадлежность пророка к царскому роду. Мнение это само по себе не заключает в себе ничего невозможного. Хотя современный пророку Софонии царь иудейский Иосия был не праправнуком, а лишь правнуком царя Езекии — был отделен от него не тремя промежуточными членами (как в родословной пророка, а лишь двумя (Манассия — Амон), и хотя библейские свидетельства не упоминают об Амории — сыне царя Езекии и брате царя Манассии, но то и другое вполне допустимо и объяснимо ввиду длинного периода времени, отделяющего Иосию и пророка Софонию от царя Езекии. Однако против этого предположения говорят два обстоятельства: 1) отсутствие в рассматриваемом надписании при имени Езекии обозначения «царь иудейский» (евр. мелех — Иегуда), чем пророк прямо и положительно установил бы знатность своего рода; 2) свидетельство предания еврейского, сохраненного в сочинении «de vita prophetarum» Псевдо-Епифания, по которому пророк Софония происходил из колена Симеонова из округа Саравафа. Предание это занесено в наши Четьи Минеи, см. под 3 декабря, в день церковного воспоминания памяти пророка, и хотя достоверность этого предания не стоит выше сомнений, однако уже самое существование такого предания о происхождении пророка Софонии из колена Симеонова достаточно сильно говорит против предположения о принадлежности пророка к царскому роду, следовательно к Иудину колену, так как иначе оставалось бы непонятным, каким образом предание могло отнести его к другому колену, указав при этом точно и место его рождения. Таким образом, и мнение о принадлежности пророка Софонии к царскому роду Давида не может быть признанное за несомненное. Лучше принять мнение св. Кирилла Александрийского, что (как можно заключать из длинного перечня предков пророка) пророк Софония «был по плоти не без известного рода» (οὐκ ἄσμος ὤν κατὰ σὰρκα γένος) (Святого отца нашего Кирилла Александрийского, толкование на пророка Софонию. Русск. перев. Богословский Вестник. 1895, I, с. 327.). Других сведений о жизни и деятельности пророка предание не сохранило, также как и Св. Писание. Христианская православная церковь, совершая церковное прославление пророка Софонии 3 декабря, в церковной службе пророку особенно отмечает торжественное мессианское пророчество его прославлении Сиона с явлением Христа, Соф 3:14-15. «Явился еси светозарен божественным Духом, пророче Софоние, Божие явление возгласив: радуйся зело, дщи Сионя, Иерусалимова, проповеждь: се царь твой грядет спасаяй» (кондак прор. См. канона песнь 6-ю, тропарь 2-й).
Время пророческого служения, а также произнесение речей пророка Софонии определяется в самом надписании его книги «днями Иосии, сына Амонова, царя иудейского» царствовавшего, как известно из 4 Цар 22:1 и 2 Пар 34:1 тридцать один год, — по принятой хронологии от 641 до 610 года до Р. Х. Но к какому именно периоду этого царствования относится начало пророческой деятельности Софонии, — в решение этого вопроса исследователи расходятся. Известно, что царствование благочестивого Иосии было временем религиозной реформы, направленной к искоренению идолослужения среди народа Божия — печального наследия отца Иосии Амона и деда Манассии. Сопоставляя известие об этой реформе 4 Цар 22-23 и 2 Пар 34-35, в новое время обыкновенно делят царствование Иосии на три, различные по характеру периода: первые одиннадцать лет его царствования образуют первый, дореформенный период, затем с 12-го года до 18-го (когда была найдена в храме первосвященником Хелкиею книга закона, 4 Цар 22:8-25:30; 2 Пар 34:15-end) следует период реформаторской деятельности царя Иосии в направлении уничтожения всех видов идолослужения и восстановления во всей чистоте богопочтения и богослужения Иеговы, наконец, с 19 года по 31-й год послереформенный. К какому из этих периодов следует отнести произнесение пророческих речей Софонии? За отсутствием всяких прямых внешних свидетельств о деятельности пророка Софонии, при решении этого вопроса приходится руководиться внутренними данными самой книги, а также некоторыми сопоставлениями и аналогиями из книги пророка Иеремии, выступившего на свое пророческое служение, как известно (Иер 1:2; Иер 25:3) в 13-й год царствования Иосии, следовательно, несомненно бывшего — более или менее продолжительное время — современником пророка Софонии. Но указания книги о внутреннем состоянии иудейского народа, а также о внешних отношениях его к другим народам имеют настолько общий характер, что не позволяют установить точные даты и не исключают возможности разных мнений о времени произнесения пророческих речей Софонии. Так, одни исследователи и толкователи книги пророка Софонии относят время произнесения содержащихся в ней речей к первому, предшествовавшему реформе культа, периоду царствования Иосии (Эвальд, Геферник, Штаде и др., из русских — Тюрнин, Нарциссов). Основаниями для сего выставляются следующие данные о внутреннем состоянии Иудейского царства, заимствуемые из самой книги: 1) в стране господствуют — культ Ваала с особенными жрецами, кемарим, поклонение и служение светилам небесным и культ Молоха (Соф 1:4-9); 2) главное значение в жизни народной принадлежит аристократии светской и духовной, которая, однако, злоупотребляет своим значением и лишь развращает народ (Соф 3:2-4); 3) со-вне государство пользуется миром, в руках правящих лиц и торговых людей скопились значительные богатства (Соф 1:13.18), но материальное довольство создало в них полное равнодушие к учению и угрозам пророков, совершенное нравственное безразличие, и единственным средством уничтожить нечестие является совершенное истребление беззаконных (Соф 1:3.12; Соф 3:11). Все эти черты, говорят, указывают на то время, когда со стороны государственной власти, по малолетству Иосии, еще не предпринималось мер, для искоренения идолопоклонства в стране, и религиозная жизнь народа оставалась в состоянии, унаследованном от двух предыдущих нечестивых царствований. Черты эти, взятые из содержания самой книги, действительно были присущи жизни народа, к которому были обращены пророческие речи Софонии, но они не составляли исключительной принадлежности только первого периода царствования, напротив, все они и во всей совокупности имели место и во время реформы Иосии и после нее, как особенно наглядно открывается это из снесения пророческих речей Софонии с грозными речами пророка Иеремии, Иер 11-17, произнесенными уже после реформы Иосии, притом еще при жизни его самого. Мнение о раннейшем происхождении пророчества Софонии могло бы получить большую силу и устойчивость лишь в том случае, если бы было вероятно предположение многих историков древности и ученых исследователей книги пророка Софонии (Дункер, Нибур, Шрадер, Масперо, Штаде и др.), будто в последней, именно в пророчестве о близости грозного дня Господня, дня гнева и скорби, дня трубы и бранного крика, Соф 1:14-16, можно видеть предуказание на поколебавшее во второй половине VII века до Р. Х. всю переднюю Азию нашествие скифов. Главным и пожалуй даже единственным источником исторических сведений об этом событии является известие Геродота, по которому скифы вторглись в Мидию в то время, когда Киаксар Мидийский начал было осаждать Ниневию, заставили его снять эту осаду, разбили его и владычествовали в Азии 28 лет; пытались проникнуть в Египет, но фараон Псамметих успел откупиться от них уплатою контрибуции, и они на обратном пути ограбили храм Афродиты-Астарты в филистимском городе Аскалоне; наконец, были изгнаны тем же Киаксаром (Геродот. История I, 103-106; I, 73; IV, 1). Но прежде всего надо знать, что историки не согласны в определении точной хронологии нашествия скифов, и можно лишь с большей или меньшей вероятностью относить его ко времени иудейского царя Иосии (т. е. вообще после 640 г. по Р. Х.). Главное же — это то, что нашествие скифов, так памятное другим народам Передней Азии, по всей видимости, едва в малой степени коснулось Иудеи и иудейского народа (скифы, быть может, лишь прошли по части Иудеи, захватив только добычу, подобно тому как сделали они в земле Филистимской), а потому и не нашло сколько-нибудь сильного и даже вообще прямого отклика в речах современных этому событию пророков народа Божия — Софонии и Иеремии. В изображении у пророка Иеремии врагов, которые должны явиться исполнителями суда Божия над иудеями (Иер 4:6-7; Иер 5:15-17, Иер 6:1-3.21-23) нет ни одной такой черты, которой нельзя бы было полностью отнести к вавилонянам (Иер 25:9-11); ясных же указаний на скифов мы у него на находим. Подобное же надо сказать и о пророке Софонии и его книге. Нет никакой необходимости усматривать в изображении Соф 1:14-16 страшного дня Иеговы непременно бедствия нашествия скифов (нашествие это для Иудеи, как сказано уже, не имело, вероятно, существенного значения). Скорее нашествие скифов и господство их над разными народами Азии могло лишь дать повод прор. Софонии к изображению суда Божия над народом иудейским, закосневшим в своей испорченности и сделавшимся слепым и глухим к великим знамениям времени (Соф 2:1-2; Соф 3:1-2.5-7); между тем пророк усматривал в напряженной вражде и борьбе разных народов друг с другом лишь начало кровавой борьбы за преобладание в мире, которая имела потрясти все почти государства того времени (Соф 2:4-11) и привести Иудею к полной гибели (Соф 1:2-3; Соф 3:8). Скифское нашествие, таким образом, могло лишь давать повод к изображаемой пророком страшной перспективе, ожидающей иудеев. Косвенный намек на это опустошительное для многих азиатских народов нашествие скифов не без основания усматривают в словах прор. Софонии Соф 3:6-7, а также в первой половине Соф 1:18. В последнем месте можно предположительно видеть напряженное указание на особенно отличавшее завоевательные походы скифов корыстолюбие этих хищников.
По мнению других исследователей (Кёллна, Гитцига, Штрауса), происхождение пророчества Софонии современно самой реформаторской деятельности царя Иосии. Но как ни вероятно само по себе фактическое участие пророка Софонии вместе с другими современными ему пророками (см. 4 Цар 23:2) в обновлении завета и последующем очищении храма, Иерусалима и страны от принадлежностей идолослужения, прямого указания на религиозно-богослужебные реформы царя Иосии в книге прор. не имеется, а потому мысль поставить содержание книги в временную и причинную связь с событием и подробностями реформы царя Иосии должна быть оставлена.
Остается, таким образом, отнести речи пророка Софонии к третьему и последнему периоду жизни и царствования Иосии, т. е. после 18-го года его правления, что и делают некоторые исследователи (Делич, Клейнерт, Филиппсон и др.). Вся ситуация книги — изображение грехов народа против веры и нравственности, а также ожидающих его кар — является аналогичною пророческим речам Иеремии, произнесенным несомненно времени после уже реформы Иосии. Говорить о предстоящем истреблении «остатков Ваала» (Соф 1:4) можно было лишь после того, как Иосия по достижению совершеннолетия положил почин религиозной реформе, особенно же после обретения книги закона (в 18-й год) с новою ревностью принялся за истребление остатков идолослужения в своей стране. Равным образом, об официальном употреблении в стране закона, хотя и нарушаемого священниками (Соф 3:4), не могло быть и речи до открытия «книги закона». И пророк Иеремия говорит как об идолослужении (Иер 7:17.18) рядом с официальным господством истинного богопочитания и законничества (Иер 6:19-30), о ложной клятве именем Иеговы рядом с клятвою идолами (Иер 5:2; Иер 7:9; Иер 12:6; ср. Соф 1:5), о злонамеренном преступлении закона (Иер 8:8-9), о развращении всех классов народа — царской семьи, князей, пророков и священников (Соф 2:8.26 сн. Соф 1:4.8-9; Соф 3:4). Посему оба пророка признают единственно возможным исходом для современного им народа — всеобщую гибель, грозную кару Божию, воспламенение всепоедающего пламени гнева Божия (Соф 1:18 см. Иер 7:20), имеющего истребить с лица Палестины людей и все живущее (Соф 1:2-3, см. Иер 4:25; Иер 9:9; Иер 12:4), и, таким образом, как бы повторяют и развивают суть грозного пророчества Олданы по поводу обретения книги закона и ее клятв (4 Цар 22:16-25:30; 2 Пар 34:24). Наконец, и то обстоятельство, что пророк Софония, примыкая к известному пророчеству Наума (см. особенно Наум 1:14; Наум 2:2; Наум 3:15), предвозвещает скорую гибель Ниневии и всей Ассирии (Соф 2:13-15), что, по принятому теперь в науке счислению, произошло в 606 году до Р. Х. более благоприятствует сравнительно более позднему, чем более раннему, написанию книги.
Согласно надписанию книги, в подлинности которого сомневаться нет никакого основания, прежние исследователи признавали ее произведением одного священного писателя, жившего лет за 25 до Вавилонского плена. Но с середины XIX столетия, когда так называемая высшая критика библейских писаний поставила вопрос о происхождении и составе каждого из них, стали раздаваться возражения против признания единства и цельности книги пророка Софонии. В настоящее время некоторые библейские критики (Штаде, Швалли, Буддей) утверждают, что только первая глава бесспорно принадлежит прор. Софонии, имя которого стоит в надписании, во второй же и третьей главах критиками указываются и отдельные стихи и целые отделы, будто бы, послепленного происхождения. Сюда относятся критиками все те места, которые по тону и направлению не согласуются — по их мнению, с содержанием первой главы, именно имеют не грозно обличительный в отношении иудеев характер, а напротив имеют целью защитить народ иудейский от других народов, — таков отдел Соф 2:4-10, содержащий в себе предвещание кары соседним с иудеями народам; или же в содержании своем заключают указание на обстоятельства времени Вавилонского плена или даже периода послепленного, каковы: Соф 3:9-10 (сн. Соф 2:11), выражающие идею обращения язычников к Иегове, и Соф 3:14-20, заключающие торжественное пророчество о будущем обновлении и прославлении Сиона после времен уничижения. Но и допленные пророчества заключают в себе не одни обличения и угрозы неверному и преступному народу иудейскому, но и утешительные пророчества о спасении и прославлении благочестивого остатка (Ам 5:15; Иоил 2:32; Ис 37:32; Мих 5:6). Равным образом, условия, благоприятствовавшие распространению истинного Боговедения между язычниками, существовали еще задолго до Вавилонского плена, и библейская история знает не только многих отдельных случаев обращения язычников к вере Иеговы: Раавы (Ис Нав 2:10-22), Руфи, Неемана Сирианина (4 Цар 5) но и целых масс язычников, как гаваонитяне (Ис Нав 9). Особенно же благоприятные условия для этого обращения язычников к вере Иеговы открылись со времени падения северного десятиколенного царства еврейского, когда переселенные на место израильтян ассирийцы стали усвоять начала религии Иеговы, хотя на первых порах это Богопочтение их могло быть только очень несовершенным (4 Цар 17:24-41). Еще менее, конечно, непонятного и странного заключается в выражении пророка, что Иегова возвратит плен иудеев (Соф 2:7; Соф 3:20), которое, по мнению критиков, указывает на то, что иудеи во время написания этих отделов были уже в плену. В действительности, мысль о необходимости, неизбежности пленения избранного народа в случае неисполнения ими заповедей Божиих, а также об освобождении его в случае покаяния для исправления — мысль очень древняя, выраженная еще Моисеем (Втор 30:3) и не раз повторенная пророками, жившими бесспорно до плена (например, Ос 6:11). Тем более, конечно, понятна речь об этом в устах пророка, жившего и пророчествовавшего за какие-нибудь 30 лет до самого пленения Вавилонского.
В соответствии или соотношении с обстоятельствами жизни избранного народа, а частью и соседних ему народов, стоят и содержание и форма пророческой проповеди, пророческих речей Софонии. Именно ввиду печального до безнадежности религиозно-нравственного состояния народа Божия в данное время, вовсе не подававшего надежд на исправление, а с другой стороны ввиду тяжких и грозных событий современной внешней истории, преобладающий тон речей пророка Софонии — эсхатологический, а главный и центральный предмет их — карательный и очистительный суд над Израилем, а затем над другими народами и над всем миром вообще. Но этот грозный суд Божий не имеет цели в самом себе, напротив, является только средством и путем действий Божиих к цели общего, универсального спасения. Начатками этого спасения явятся «смиренные земли, исполняющие законы Иеговы» (Соф 2:3), не делающие неправды «остатки Израиля» (Соф 3:13), которые и составят новую теократическую общину. Религиозно-нравственные основания жизни этой будущей общины будут прямо противоположны жизни современной пророку иудейской общины (Соф 3:11-13), а вследствие этого совершенно изменятся отношения Иеговы к народу: вместо грозного Судии, как теперь, Он будет для Своих избранников Царем, Покровителем, Защитником, и отношения Его к новой общине будут так же любвеобильны, как отношения жениха к невесте (Соф 3:14-17), а конечным результатом этого будет честь, мир и слава обновленной теократической общины (Соф 3:18-20). А затем пророку предносится еще более возвышенные и широкие перспективы: в спасении примут участие и другие народы, ложные боги которых будут истреблены (Соф 2:11), а они сами обратятся к чистому, искреннему и единодушному призванию Иеговы (Соф 3:9-10). Ввиду того, что все отмеченные главные пункты содержания пророчества Софонии имеют для себя параллели или аналогии у более древних пророков, возникает вопрос об отношении книги пророка Софонии к пророчествам раннейших его пророков и, вообще, о положении и значении первой в ряду других пророческих писаний. По этому вопросу в западной библейской науке высказано два довольно распространенных там взгляда. Во-первых, по почину одного из древних исследователей книги — Мартина Буцера (Comment. in Tzephanjam. Argentor. 1528), ее часто называют кратким изложением, удачным сокращением всех пророческих речей (breve compendium, elegans epitome). Во-вторых, Делич и другие разделяют пророческие писания на два ряда — Исаии и Иеремии, и пророчество Софонии ставят во главе тех, которые стоят под определяющим влиянием пророка Иеремии. Но следует заметить, что с православно-церковной точки зрения, мысль о литературной зависимости пророков и, вообще, священных писателей друг от друга не вполне удобоприемлема. Кроме того, более глубокое изучение писаний пророческих при свете данных внешней истории, а особенно при освещении истории последовательного хода Откровения показывает, что наблюдаемое иногда сходство мыслей и выражений у разных пророков объясняется не прямым заимствованием, а близостью или сходством событий времени, а также внутренним средством возвещаемых ими идей религиозного и нравственного миропорядка. Наконец, в изложении своих пророческих речей каждый пророк в известной степени проявлял и личные особенности своего духа, налагал на свои книги печать личности. Принимая во внимание все эти бесспорные черты речей пророческих, мы не можем в полной мере и без оговорок принять оба приведенные суждения западных ученых о книге пророка Софонии. В самом деле, его пророческие речи нельзя назвать обобщением содержания предшествовавших ему пророков уже потому, что отнюдь не все черты будущего Мессианского царства нашли раскрытие или даже упоминание у Софонии: так, например, отсутствует учение о Личном Устроителе будущего царства — Божественной Отрасли дома Давидова, о чем говорят предыдущее пророки (Ос 3:3; Мих 5:2; Ис 11:1-12:6) и последующие (Иер 23:5; Иер 33:14-17; Иез 34:23-25; Зах 3:3) — хотя в возвышенном изображении пророком, Соф 3:14-15, грядущей радости и торжества Сиона нельзя не видеть предызображения будущего торжественного входа Господа Иисуса Христа в Иерусалим (см. Мф 21:5; Ин 12:15), почему отдел Соф 3:14-19 в православной церкви назначен для чтения в качестве паремии в праздник Входа Господня в Иерусалим. Равным образом, существенные пункты содержания книги пророка Софонии — суд и спасение являются у него выраженными с особенным опенком, отличающими его от других пророков (Наума, Авдии, Исаии, Аввакума, Иоиля: «день Иеговы» у него не есть только день гнева и суда (как у Иоиля, Наума), но вместе и начало возрождения, и при том не одного избранного народа, как у пророка Иоил 3), но и всего человечества. Эта универсальная идея суда и спасения является у пророка Софонии в столь своеобразном раскрытии, которое не позволяет говорить о какой-либо его несамостоятельности или зависимости от пророка Иеремии или от другого пророка. Но, конечно, соприкосновения мыслей и выражений пророка с учением и языком других пророков существуют, и опустить их из виду при изъяснении книги не следует.
По содержанию своему книга пророка Софонии, как видно уже из ранее сказанного, может быть подразделена на три части, в общем совпадающие с нынешним делением книги на три главы. Глава первая изображает ожидающий Иудею суд Божий за идолослужение и нечестие ее жителей. Глава вторая предвещает погибель других, языческих царств. Глава третья — после повторного изображения наказания Иудеи и других народов (Соф 3:1-8), дает величественное изображение грядущей новой формы жизни — спасения иудеев и язычников. Для истолкования, равно как и вообще для изучения, книги пророка Софонии могут служить: 1) переведенные на русский язык толкования — св. Кирилла Александрийского, блаженного Феодорита, блаженного Иеронима; 2) исагогико-экзегетические труды западных ученых: Р. Kleinert'а в Bibelwerk. Lange 1868; L. Philippson'а в его D. Israelitische Bibel. II, 1858; H. Ewald. Die Propheten d. Alten Bundes. 1840, I; T. Strauss. Vaticinia Zephaniae, 1843; Keil. Bibl. Commentar ьb. d. 12; Klein. Propheten, 1873; K. Marti, Dodekapropheton, 1904; и др. 3) в русской библиологической литературе — Ириней, архиеп. Псковский. Толкование на дванадесять пророков. СПб., 1807, ч. V; Палладий, еп. Сарапульский. Толкование на св. пророков. 1876, в. V; Историко-экзегетическое исследование «Книга пророка Софонии» И. Тюрнина. Сергиев Посад. 1897 и по поводу этой книги — проф. Ф. Г. Елеонский. К вопросу о книге пророка Софонии. Христ. Чтен. 1898, II. Почтенным трудом г. Тюрнина мы немало пользуемся при составлении введения и толкования на книгу прор. Софонии. Ср. также у Д. А. Нарциссова. Руководство к изучению пророческих книг Ветхого Завета. Полтава, 1904, с. 208-214.
Пророки и пророчества
Имя. Пророки назывались у евреев nabi, т. е. «говорящий». Слово это имеет корнем глагол, сохранившийся и теперь в арабском языке, – nabaa давать весть. За правильность такого понимания термина nаbi говорит и соответственное ассирийское выражение nabu звать, а также эфиопское nababa говорить. Но если этот эпитет «говорящие» (nebiim) придавался только некоторым лицам, то под ним разумелись, очевидно, особые люди, которые заслуживали своими речами исключительного внимания и уважения, словом, люди, посланные Богом для возвещения Его воли. Таким образом, слово nаbi должно обозначать вестника Божественного откровения. Такой же смысл имеет и термин греческой Библии – προφητης, которым LXX передают еврейское выражение nabi. Кроме того, евреи называли пророков roéh – видящий, chozéh – прозорливец. Эти оба названия указывают на то, что возвещаемое пророком получено им в состоянии видения или особенного восторга (см. Чис.24:3–4 и сл.). Но так как взор пророка направлялся и на внешнюю жизнь еврейского государства, даже на будущее его, то пророки иногда назывались zophim, т. е. стражи (Иер.6:17; Ис.56:10), которые должны предупреждать свой народ об угрожающей ему опасности. Назывались также пророки пастырями (Зах.10:2; Зах.11:3, 16), которые должны заботиться о порученных им овцах – израильтянах, мужами Божиими и др.
Сущность пророчества. Если пророки должны были возвещать людям получаемые ими от Бога откровения, то, очевидно, Бог входил с ними в тесное внутреннее общение. Он должен был говорить с ними и они – с Богом, и Бог, действительно, приходит к ним и говорит с ними, как со своими друзьями, о том, что Он намерен совершить, объясняет им свои планы. В этом и состоит настоящая сущность пророчества. Поэтому уже Авраам называется пророком и другом Божиим (Быт.20:7; Иак.2:23). «Могу ли Я, – спрашивает Бог, – скрыть от Авраама то, что Я намерен сделать?» (Быт.18:17).
И других патриархов Бог называет «Своими пророками» (Пс.104:14–15). Если пророки поэтому выступают как учители и руководители своего народа, то они высказывают не свои собственные убеждения и мысли, а то, что они слышали от Бога. Они и сами ясно сознавали, что через них говорит именно Бог. Поэтому-то у них часто встречается в их пророческих речах надписание: «Бог сказал». Бог влагал им в уста слова свои (Иер.15:19–20), и они с уверенностью говорят о своем послании Богом (2Цар.23:2; Дан.2:27). К себе преимущественно поэтому они относят и название roeh – видящий, которое гораздо сильнее обозначает божественное происхождение пророческого вдохновения, чем другое слово – chozeh, которое иногда потреблялось и для обозначения пророков не в собственном смысле этого слова, которые были, можно сказать, людьми самообольщенными, полагавшими, будто через них говорит Бог (Иез.13:2, 6). 1
Различные состояния вдохновения. Хотя все пророки свидетельствуют: «Господь говорил мне» или «так говорит Господь», однако между пророками было различие в отношении к пророческому самосознанию и в отношении Бога к ним.
а) Особое место среди ветхозаветных пророков принадлежит пророку Моисею, с которым «Бог говорил устами к устам» (Чис.12:8). Служение Моисея как законодателя, а также судии, священника, вождя и пророка также было необыкновенно высоко (Втор.34:10). Он в нормальном, бодрственном состоянии получал откровения от Бога. Господь говорил с ним как друг с другом, прямо высказывая свои веления. Самуил также слышал ясную речь Бога, но не видел при этом никакого образа (1Цар.3 и сл.). Однако неприкрытой ничем славы Божией не видел и Моисей (Исх.33:20, 23).
б) Гораздо низшую форму вдохновения представляет собою то, когда Бог говорил пророкам в видении или во сне (Чис.22:8–9). В состоянии видения, восхищения или экстаза дух человеческий возвышается над обыкновенными границами пространства и времени, над всей временной жизнью и живет душой в потустороннем мире или же переносится в даль будущего (Деян.22:17; Откр.1:10). То, что он видит или слышит в этом состоянии, он может потом сообщить и другим, приведя все им слышанное в известный порядок и давши ему более или менее стройную форму,
в) Иногда вдохновение отнимает у человека волю и он говорит не то, чтобы ему хотелось сказать, или же не понимает вполне сам своих пророчеств. Так Валаам благословлял евреев тогда, когда ему хотелось проклясть их. Он даже падал на землю в обмороке, когда на него сходил Дух Божий (Чис.24:3, 4). В таком же пассивном состоянии вдохновения находился однажды царь Саул (1Цар.19:24).
Совершенно другое бывало с Самуилом, Исаией и др. пророками. В них человеческий дух только незаметно повышал темп своей жизни и деятельности, под действием Духа Божия. Их духовная деятельность, благодаря этому действию Духа Божия, оживлялась, в душе их появлялись новые настроения, их уму открывались новые горизонты, причем они все-таки могли различать, что, собственно, привходило в их душу свыше и что было результатом их собственной духовной деятельности во время получения откровения (Ис.6:5; Иер.1:7; 2Пет.1:20, 21). Здесь Божественное воздействие опирается более на природные индивидуальные духовные способности человека – на полученное им образование (ср. Дан.9:2 и Иер.25:11), отчего у пророков иногда встречаются почти дословные повторения прежних, им, конечно, известных пророчеств (ср. Ис.2:2–4 и Мих.4:1). Однако образованность не была необходимым условием для получения Божественного откровения, как это доказывает пример пророка из простых пастухов – Амоса (Ам.7:14–15). Зато все пророки должны были сохранять полное послушание воле Божией (Мих.3:8) и всегда заботиться об обращении народа израильского на тот же путь послушания Всевышнему.
Особенности пророческого созерцания.
а) Пророки получали часто откровение в форме видений, образов, притч, символов, которые разгадать иногда довольно мудрено и для которых давались поэтому соответственные объяснения (Ам.7:7–8; Дан.8 и сл.; Зах.1:9). Поэтому и сами пророки говорят часто образами, совершают символические действия. При этом на их речах отражаются черты их личности и они сами принимают деятельное участие в придании откровению известной формы. Действия же символические иногда совершались ими в действительности, иногда же пророки рассказывают о них, как о событиях их внутренней жизни (Иер.19 и сл.; Ис.20 и сл.; Ос.1 и сл.; Иез.12 и сл.).
б) Пророки видели будущие события, которые они предвозвещали, как совершавшиеся при них или даже уже как прошедшие. Так, Исаия говорит о смерти Христа как будто бы он был свидетелем страданий Христовых (Ис.63 и сл.). От этого-то они в своих пророчествах нередко употребляют для обозначения будущих событий прошедшее время, которое поэтому и называется прошедшим пророческим (perfectum propheticum).
в) Пророки смотрят перспективно, т.е. все предметы в их созерцании представляются им расположенными на одной картине, в общих очертаниях, хотя бы это были предметы, относящиеся к различным эпохам; впрочем, все-таки они умеют различить, что находится на переднем плане открывающейся пред ними картины и что – позади, вдали. Хотя освобождение из плена Вавилонского и мессианское спасение часто соединяется в одной картине, но однако пророки не сливают одно с другим и первое представляют только как тень второго.
г) Каждый пророк видел только части великого будущего, которое ожидает людей, и потому пророческое созерцание имело характер отрывочности (1Кор.13:9) и один пророк пополняет другого.
Цель пророческого служения. Пророчество представляло собой самый жизненный элемент в общем плане божественного домостроительства и было наиболее рельефным выражением общения Бога с Его народом. В законе Моисеевом дано было твердое основоположение откровению Божественной воли, но если этот закон должен был войти в жизнь народа, то для этого необходимо было, чтобы Бог непрестанно свидетельствовал о Себе как о Царе Израиля. А для этого и были посылаемы Богом пророки. Они постоянно поддерживали в Израиле сознание того, что он представляет собой государство теократическое. Они должны были охранять закон, выяснять дух и силу его заповедей (Втор.10:16; Втор.30 и сл.), обсуждать явления общественной жизни в Израиле с точки зрения закона, наблюдать за поведением царей и священников, которые нередко отклонялись от начертанного для них в законе Моисея пути и, возвещая решения воли Божией касательно будущего состояния народа, вообще оживлять теократический дух. 2
Поэтому пророки были призываемы только из среды избранного народа (Втор.18:18). Главной же задачей их было утвердить в народе веру в пришествие Мессии и Его царство. Христос и Его царство представляют собой центральный пункт, на который обращено внимание пророков.
Содержание пророчеств. Пророки в своих пророчествах изображают историю царства Божия, как оно существовало и должно было существовать в Израиле и во всем человечестве, особенное внимание свое обращая при этом на завершение этого царства. Они не останавливаются в этом случае только на общих очерках будущего, но входят в подробное и обстоятельное описание частных обстоятельств, стоящих в существенной связи с историей царства Божия. Пророк в Вефиле называет имя царя Иосии за 300 лет до его рождения (3Цар.13:2), Иезекииль дает особые специальные указания на судьбу, ожидающую Иерусалим (Иез.24:2, 25–27), Даниил предвидит детали будущих событий, какие должны иметь место в жизни евреев (Дан.11:10–11).
Пророки и прорицатели. Из сказанного уже достаточно ясно, что истинные пророки были совсем не то, что известные и у язычников прорицатели. Между пророчеством и прорицанием существует двоякое существенное различие. Прежде всего, прорицание относится исключительно только к настоящему времени, пророчество же простирается до последнего предела истории, до конца дней, как выражались пророки. Каждый пророк и настоящее оценивает по его отношению к конечной цели. Благодаря этому, все пророчества составляют одно неразрывное целое. Прорицания языческих оракулов представляют собой ряд независимых одно от другого изречений; они похожи на слова, без логической связи следующие одно за другим на столбцах лексикона. Напротив, все израильские пророчества находятся в связи между собой и дополняют друг друга. Затем языческие оракулы говорили только об обстоятельствах или частной или национальной жизни, израильское же пророчество с самого начала охватывало своим взором все человечество.
Несомненность божественного призвания пророков. Пророки доказывали истинность своего призвания Богом посредством великих чудес, которые они совершали силой Божией. Кроме того, нужно принять в этом случае во внимание чистоту их учения и жизни (Втор.13:2, 5; 1Цар.10:6, 9; ср. Мф.24:24). Особенным даром чудотворения владели Моисей, Илия и Елисей. Сами пророки указывали на исполнение своих пророчеств как на доказательство истинности своего избрания Самим Богом. Пророк Иеремия говорит; «если какой пророк предсказывал мир, то тогда только он был признаваем... за пророка, которого истинно послал Бог, когда сбывалось слово того пророка» (Иер.28:9).
Язык пророков. Так как пророки не были безвольными и бессознательными органами Духа Божия, но сохраняли самоопределение и свои характерные индивидуальные свойства при изложении бывших им откровений, то понятно, что и язык пророков носит различные степени совершенства и от простой прозаической речи нередко достигает высоких ступеней ораторства и поэзии. Амос, пастух, заимствует свои образы и картины из сельской жизни, Даниил говорит как государственный муж. Ранние пророки говорят чистым еврейским языком, позднейшие более или менее пользуются халдейским или арамейским наречием. Особенным изяществом и чистотой речи отличается книга пророка Исаии, которого поэтому некоторые называли «царем пророков». Многие речи пророков имеют форму настоящих поэм, сохраняя при этом все свойства еврейской поэзии.
История пророчества. Если уже допотопные патриархи были, в общем смысле, пророками (напр., Енох – см. Иуд.1:14–15:)), если уже во время Моисея пророчество имело своих представителей (Мариам и 70 старейшин – Чис.11:16), если и в смутное время Судей то там, то здесь мерцал огонь пророческого вдохновения (Суд.2:1; Суд.5:1; 1Цар.2:27), то с Самуила (это, после Моисеева периода, уже второй период в развитии пророчества) пророчество вступает в период настоящего процветания и пророки появляются среди Израиля в очень большом числе. Благодаря энергии Самуила, теократическая жизнь в Израиле оживилась, а вместе с тем обнаружилось во всей силе своей и пророческое вдохновение и пророки или ученики пророческие составляют из себя целые корпорации под управлением великого пророка Самуила. Пророки, начиная с Самуила, оказывали огромное влияние на весь ход жизни израильского народа и цари израильские, в общем, были послушны их внушениям. Со времени разделения Еврейского царства на два (третий период), во главе пророков становится энергичный пророк Ахия из Силома и пророки, особенно в Израильском царстве, где не было ни законной царской династии, ни законного священства, приобретают огромное значение. Немало усилий положено было ими также в борьбе с ложными пророками, появление которых падает на время царя израильского Ахава и которые вели царство к гибели своими льстивыми советами. Пророки, как Илия и Елисей, а также пророки-писатели этого периода всячески старались пробудить теократическое сознание в народе еврейском, но пророки следующего, четвертого периода, напротив, начинают говорить о скором падении теократического царства и о его будущем преобразовании в мессианское царство, чем с одной стороны доказывают, что Бог справедливо карает нарушителей Его закона, а с другой стороны утешают верующих в тех тяжких испытаниях, каким они подвергались в те времена. Наконец, в последний, пятый – послепленный период пророки с одной стороны действуют в видах восстановления внутренней и внешней жизни теократии, с другой – обращают свои взоры к будущему преображению этой жизни.
Значение пророческих книг. Писания пророков важны уже по обилию содержащегося в них учительного материала. В них находим мы величественные изображения существа и свойств Божиих, Его могущества, святости, всеведения, благости и пр. Они дают нам возможность проникнуть взором в невидимый мир и в таинственные глубины человеческого сердца. Изображая нечестие и ожесточение Израиля, пророки как бы этим показывают пред нами зеркало, в котором мы можем видеть отражение и своей жизни. Но особенно важны книги пророков для нас, христиан, потому что в них мы находим исполнившиеся с совершенной точностью пророчества об иудеях и других народах, а главным образом предсказания о Христе. Господь Иисус Христос Сам указывал на пророчества, как на самое верное свидетельство о Нем и Его деятельности (Ин.5:39). Наконец, пророчества важны для нас и потому, что часто в них обстоятельно раскрывается то, на что в Новом Завете указывается только намеками, краткими заметками. Так, напр., 53-я глава кн. Исаии выясняет пред нами истинную причину и цель страданий Христовых, а также дает объяснение к словам Иоанна Крестителя о Христе: «се, агнец Божий!» (Ин.1:29)
Распределение пророческих книг в Библии. Всех пророков, записавших свои речи в книги, было 16. Первые четыре – Исаия, Иеремия, Иезекииль и Даниил, называются великими, а прочие 12 – Осия, Иоиль, Амос, Авдий, Иона, Михей, Наум, Аввакум, Софония, Аггей, Захария и Малахия – малыми, конечно, по сравнительно малому объему их книг. Впрочем, книга Даниила в еврейской Библии отнесена была в число этнографов (кетубим), а книги 12-ти малых пророков составляли одну книгу. Книги пророческие в нашей Библии распределены не по порядку времени их происхождения, а, вероятно, по объему. Хронологический же порядок пророческих книг можно установить такой. Самым древним пророком был Авдий, пророчествовавший около 885-го г. до Р. Х., за ним следуют Иоиль, Амос, Иона, Осия, Исаия, Михей, Наум, Аввакум и Софония. Это так называемые, допленные пророки. Затем идут пророки периода плена – Иеремия, Иезекииль и Даниил и, наконец, пророки послепленные – Аггей, Захария и Малахия (около 427 г.). 3
* * *
1 См. Konig Das Prophetenthum в Beweis d. Glaubens. 1907. 2, 1–3.
2 Социально-политическая деятельность пророков прекрасно очерчена в книге Walter'а: Die Propheten in ihrem socialem Beruf. Freiburg 1900. 1–288 с.
3 О пророчествах вообще более обстоятельные сведения дает еп. Михаил в своих очерках «Библейская наука» (Ветхий Завет, вып. 4). Об исполнении же пророчеств можно читать у Кейта в его книге: «Доказательства истины христианской веры, основанные на буквальном исполнении пророчеств, истории евреев и открытиях новейших путешественников». СПб. 1870 г. С. 1–530.
14 Или: слушай, в День Господень горько возопиют (даже) храбрые!
«Cоберу вас в обитель отчую, в доме родительском всех вас соберу! Почитать и восхвалять вас будут среди всех народов земли, когда на глазах у вас восстановлю Я ваше благоденствие», - говорит Господь! (3:20)
Апокалиптическая поэма Софонии в трех кратких главах выражает сущность предсказаний всех предшествовавших ему древних библейских пророков. Тяжелая и страшная весть о неумолимо приближающемся Суде Божьем - Дне Господнем - сообщается в самых первых строках книги. Но не предсказания о судах Божьих, которые постигнут мир, - центральная идея книги. Восстановление попранной правды Божьей на земле (3:12, 13), подлинного внутреннего единения человека с Богом (2:3) и преодоление вражды между людьми (3:9) - вот главная тема книги и цель пророческой вести. Суды Божьи - это средства для осуществления этой цели. Значение и смысл первой главы невозможно постичь вне контекста второй и третьей глав книги и в отрыве от истории Иудеи и обстоятельств эпохи.
Софония был прямым потомком благочестивого царя Иудеи Езекии и, в силу своего происхождения, занимал видное общественное положение. Об этом свидетельствует надписание книги: «Вот слово Господне, которое было явлено Cофонии, сыну Куши, внуку Гедальи, правнуку Амарьи, праправнуку Езекии, когда в Иудее правил Иосия, сын Амона» (1:1). Это также означает, что Книга пророка Софонии была написана после 640 г. до Р.Х., после смерти Амона, сына Манассии, царя Иудеи, в период всеобщего падения нравов. Манассия, сын Езекии (евр. Менашше, 698-643 гг. до Р.Х.), в отличие от своего отца, считался одним из наихудших царей Иудеи - при нем расцвело идолопоклонство. Иудеи приносили детей в жертву Молоху. «На обоих дворах дома Господня» Манассия «соорудил жертвенники всему воинству небесному» (4 Цар. 21:5), и многие у себя дома на крышах открыто поклонялись звездам. Юноши предавались в святилище Ваала гнусному разврату. Жестокий и деспотичный Манассия пролил в Иерусалиме немало невинной крови (4 Цар 21:16). Позднее раскаяние царя не вернуло его народ на путь истинный. А его сын Амон пошел по стопам отца. Когда же Амона не стало (два года спустя он был убит заговорщиками), власть перешла к его восьмилетнему сыну Иосии (евр. Йошияху, 640-609 гг. до Р.Х.). Библия говорит, что подобного Иосии (всецело посвятившему себя Богу) никогда прежде не было в истории Иудеи (4 Цар 23:25). Укрепив свою власть, он повел своих подданных к духовному возрождению. В полном согласии с раскаявшимся народом молодой царь уничтожил языческие капища и возобновил служение в Храме.
Пророк Софония, связанный (как уже упоминалось выше) с молодым царем родством через своего прапрадеда царя Езекию, всемерно поддерживал его начинания. После того, как обретена была Книга Закона, он воззвал к народу с проповедью покаяния (2:3) в предощущении неотвратимости Суда Божьего и уготованного Богом спасения смиренным и кротким (3:11-13). Его небольшая по объему Книга строится на эмоциональном движении от мрачного описания торжества зла на земле к ликованию спасенных: «Торжествуй, Израиль, да звучит твой победный клич! Всем сердцем веселись и радуйся, дочь Иерусалима! Отменил Господь приговор, тебе вынесенный, изгнал врагов твоих; Царь Израиля, Господь, теперь с тобою» (3:14, 15).