Мир в руках творца. Книга пророка Даниила.

Дан 7:1-28

Видения Даниила, составляющие 7-ю главу, с точки зрения языка – а они написаны на арамейском – входят в состав первой, предположительно, наиболее древней части книги. Быть может, именно этот рассказ послужил следующему автору тем, к чему именно он прикрепил более поздние рассказы о других видениях. Так или иначе, эти видения должны быть органически связаны с предыдущими главами и представляют собой своего рода осмысление того, что уже было сообщено читателю, а именно:

• Сон Навуходоносора про истукана на глиняных ногах и истолкование этого сна;
• Чудесное спасение трех отроков в печи;
• Сон Навуходоносора о великом и высоком древе;
• Кощунство Валтасара и его гибель;
• Избавление Даниила во рву со львами.

И вот, оглядываясь назад, автор видит все это, как четверку гнусных чудовищ, выползающих из моря. Практически не сомневаясь, все или почти все толкователи идентифицируют этот зверинец с великими древними державами, расходясь лишь в деталях, особенно в соотнесении рогов последнего зверя с определенными Селевкидами. Такое понимание сближает текст с рассказом об истукане на глиняных ногах, с которого и начинается арамейская часть книги. Что ж, нет никаких оснований сомневаться в убедительности такого понимания.

По жанру же перед нами типичный апокалиптический текст, классический настолько, что цитаты из него или подражания ему определяют принадлежность к апокалиптике всех последующих текстов подобного рода. В частности, цитаты отсюда бросаются в глаза в Апокалипсисе Иоанна. Поэтому у нас есть возможность увидеть здесь характерные черты апокалиптики с большей, чем в других случаях, очевидностью.

В виде четырех жутких зверей перед Даниилом предстают современные ему державы – точнее говоря, современна автору только последняя, а три других уже прекратили свое существование к моменту, когда записывается видение. Даже если мы датируем первую часть книги началом эпохи Селевкидов, суть дела от этого не меняется: Навуходоносор, мидяне и персы к тому времени уже давно в прошлом. Но кроме давно минувших царств Даниил видит и события будущего, приближающегося времени. Принимая в расчет исторические факты, можно сказать, что классический апокалипсис Даниила представляет собой вывод, краткое толкование истории за последние три-четыре (максимум – пять) столетия. Этим апокалипсис радикально отличается от профетических текстов, и этот признак жанра следует иметь в виду, читая и другие апокалипсисы, Иоаннов в первую очередь. Точка зрения автора апокалиписиса – любого, если только это не чистая беллетристика, – во временном промежутке между последним зверем и грядущим Судом. Вот какой путь прошла история, – говорит автор, – а теперь смотрите, к чему все на самом деле шло. Это настолько характерно, что любое отклонение от этой логики должно бы выводить соответствующие тексты за рамки апокалиптики как таковой.

Таким образом, если анализ человеческой истории строится на сегодняшнем нравственном выборе и последующих действиях Бога – это пророчество. Когда речь идет о ходе истории за длительный предшествующий период и целях, к которым эта история придет завтра, – это апокалиптика, раскрывающая нравственный смысл прошедшего перед лицом Божьим. Разговор же о том, что будет в будущем, – это не относящиеся к Библии страшилки в нострадамическом вкусе.

Даниил видит все царства, прошедшие и нынешние, в весьма отталкивающих образах. Это хищные чудовища, мощные и кровожадные, все пожирающие и разрушающие. Читатели, особенно современные, не привыкли к такому видению сегодняшних реалий, да и по вчерашним скорее ностальгируют, – поэтому это иное, непривычное видение истории так важно. Апокалипсис чем-то напоминает множество Мандельброта: в каком бы масштабе мы ни взяли отрезок истории, мы увидим все тех же отвратительных зверюг, и нам весьма нужно хоть немного разделить эту точку зрения, чтобы увидеть смысл и цель происходящего.

Даниил же для своего видения сам предлагает некоторое истолкование во второй части главы, где прямо говорит о четырех царях, которые будут на земле (с учетом сказанного выше не следует воспринимать это «будут» буквально, это слово едва ли указывает на время написания книги). Подробности о четвертом звере позволяют почти без колебаний идентифицировать его с Антиохом Епифаном и воздвигнутым им гонением на веру Израиля – тем более очевидным должно было быть узнавание для читателя второго столетия до Р.Х. Но все же Даниил записывает свое видение (может быть, правильнее было бы сказать – свое видение) не ради того, чтобы указать на зверский характер тех или иных царств, сам по себе довольно очевидный.

Весь зверинец проходит перед лицом вечного Судии, и вовсе не эти химеры побеждают! Вот, воздвигнуты престолы, воссели судьи, и над всем этим – Ветхий Днями. Можно сколько угодно спорить о том, насколько адекватно такое видение Бога и насколько это описание подпадает под запрет изображать Его¹⁰ Напомним, что Стоглавый Собор 1551 г. счел, что графические изображения подобного рода под этот запрет подпадают., – но то, что речь идет о Боге Израилеве, не вызывает сомнений. И следовательно, господство пожирателей не безраздельно, оно ограничено Судом Всемогущего – словно сотканный из света и пламени, этот суд обращает в небытие и самих зверей, и все, достигнутое ими на ниве пожирания и разрушения. Уже одно это – драгоценная информация, вносящая жизнь и историю в пространство вечности.

Далее, на этом суде происходит оправдание одних и осуждение других: Израиль, верный Богу, вступает здесь в тяжбу со зверями – языческим царствами, и зверь «будет погублен, навсегда уничтожен. А народу святых Всевышнего будут отданы царственность…». Важно помнить, что когда Библия говорит о суде и оправдании, имеется в виду именно «соревновательный процесс» между этими двумя сторонами, а вовсе не фейс-контроль на входе в парадиз. И оправдание в том, что принадлежащим Богу (что, собственно, и означают буквально слова «святые Всевышнего») «отданы царственность, власть и величие всех царств под небесами», – не на, а под небесами!

Почему? Чем принадлежащие Богу отличаются от ужасных погибельных зверей? В чем, вернее – в ком причина оправдания? Видение Даниила дает ответ на этот вопрос: вот, приближается с облаками небесными некто, подобный сыну человеческому. После всех этих царей и царств, где внешнее подобие человека только маскирует звериную суть, приходит Некто, в самом деле являющийся человеком, в ком пребывает квинтэссенция человечности, – и в Его власти и заключается вечный смысл человеческого бытия и истории. Сияние славы Божьей отражается именно в Сыне Человеческом, как бы ни казался Он мал и незначителен по сравнению с могуществом и огромностью апокалиптических зверей. Поскольку народ принадлежащих Богу сродни Сыну Человеческому, поскольку в этом народе, независимо от его этнической составляющей, присутствует настоящая жизнь перед Богом – постольку он побеждает.

Можно спорить о том, насколько Даниил предлагает читателю мессианское пророчество: собственно, речь не идет о том, что в определенные времена Бог пошлет Израилю Мессию. Но важно, что в Мессии, Сыне Человеческом – именно в Нем, в Его власти и славе, свидетельствует Даниил, заключено то, из-за чего и для чего народ святых побеждает на суде. Победит ли Он зверей в пространстве земной истории – строго говоря, не обсуждается; может быть, да, а может, и нет: апокалипсис Иоанна скорее свидетельствует о последнем. Но в каждом дне, в каждом событии, в каждом лице, где свет, верность и правда Божья свидетельствуют о родстве с Ним, присутствует и Его вечная победа и Его вечная жизнь.