Исагогика

§ 23. Моисей и Исход. Бог как Спаситель и властелин истории (Исх 1-18)

1. Моисей и исход в церковной традиции. Образ Моисея и тема исхода занимают важное, едва ли не центральное место в пророческой письменности и псалмах. Но и для Нового Завета они сохраняют свое значение. Сам Христос Спаситель, называя важнейшие заповеди, приводит древнее Моисеево исповедание веры (Мк 10:19). В Нагорной проповеди Он дает толкование, углубление и преобразование Закона (Мф 5:17-25). Как говорит свт. Исх иней Лионский, Господь «повелевал воздерживаться не только от дел, запрещенных Законом, но и от пожелания их... это свойственно Тому, Кто не разрушает Закона, но восполняет, расширяет и распространяет» (Против ересей, IV, 13, 1).

Хотя события Исхода отделены от Воплощения Слова более чем тринадцатью веками, Церковь всегда видела в них деяния того же Бога, Который открылся людям во Иисусе Христе (см. св. Иустин. Диалог с Трифоном, II). По словам ап. Павла, переход через море и манна суть прообразы вод крещения и небесного Хлеба — Христа (1 Кор 10:1-11). Это не поверхностная аналогия, а свидетельство о глубинной связи двух Заветов. В обоих Бог являет Себя как Избавитель, дарующий спасение.

Тайна спасения носит богочеловеческий характер. Избавляет Господь, но и народ должен участвовать в замыслах Божиих, откликнуться на Его призыв, как некогда Авраам и Иаков. Свободное повиновение людей необходимо в божественном Домостроительстве. Господь освобождает верных из неволи, поэтому и сонмы свидетелей Христовых в Апокалипсисе (15,3) «поют песнь Моисея, раба Божия, и песнь Агнца», поэтому символика Тайной Вечери, божественной Трапезы Нового Завета, пронизана символами исхода и Пасхи. Мотивы ветхозаветной Пасхи (агнец, жертва, хлеб, избавление, Завет, трапеза, благодарение) и доныне сохраняются в нашей Евхаристии. В раннехристианских фресках, мозаиках, иконах можно видеть постоянное возвращение к истории исхода. Ирмосы первой песни в каноне утрени — это церковные, новозаветные вариации песни Моисея.

2. Книга Исход. О призвании Моисея, об избавлении от рабства народа Божия и заключении Завета повествует Книга Исход.

Композиция ее достаточно сложная. Книга содержит эпическое повествование о рабстве Сынов Израиля в Египте и призвании Моисея ( Исх 1-5), о борьбе Моисея с фараоном за освобождение народа (Исх 6-11), устав пасхальных обрядов (Исх 12), сказание об исходе из Египта (Исх 13-14). Далее книга включает песнь Моисея (Исх 15), рассказ о странствии к Синаю (Исх 16-18), заключении Завета и даровании Закона (Исх 19), а также тексты Закона: Декалог (Десять заповедей) и Книгу Завета (Исх 20-24); содержит описание Ковчега и Скинии (Исх 25-31), сказание о золотом тельце и возобновлении Завета (Исх 32-34), о сооружении Скинии (Исх 35-40).

Такая композиция обусловлена характером книги, которая является не хроникой событий, записанной беспристрастным современником, а в значительной мере возникла как богослужебный и назидательный текст для молитвенных собраний (ср. Деян 15:21). Прежде всего Исход — книга Пасхи, которая читалась на празднике Завета. Восходя в своих основах к Моисею, она, по мнению современных экзегетов, получила окончательную форму уже после его смерти, и в ней, как и в других частях Пятикнижия, прослеживаются четыре традиции (см. выше §15 и §16).

Основная мысль Исхода заключается в том, что Бог выводит верных на свободу из рабства. Свобода, однако, не означает своеволия, она уравновешивается заповедями Закона, которые человек принимает добровольно. Свобода требует от людей подвига, духовного усилия. Св. автор показывает, что человек с трудом воспринимает этот дар и свобода может тяготить его. Странствие Израиля в пустыне становится испытанием, которое люди часто не в состоянии выдержать. Бог не только освобождает ветхозаветную Церковь, но и преодолевает робость и косность ее членов. Моисей возвещает Израилю Имя Божие (см. ниже: 4), что свидетельствует о новом этапе Откровения.

Воля Творца заключается в том, чтобы через Завет установить единение с людьми. С этим связано наименование Бога в Исходе Иш милхама — Мужем брани (слав. Сокрушаяй брани). «Живой открывающийся Бог избрал историю сотворенного Им мира в качестве поля брани с человеческой жестоковыйностью для того, чтобы привести человека в общение с Собой. Эта Божия брань и делает историю священной» (свящ. А. Князев. Господь, Муж брани. — Православная Мысль, 1949, в. VII, с.114).

Примечание. Одна из отличительных особенностей Исхода, как и примыкающей к Пятикнижию Кн. Иисуса Навина, — обилие грандиозных знамений и чудес. Их понимание связано с двумя проблемами:

• вопросом о чуде как таковом и
• вопросом о жанрах библейского повествования (см. выше §9).

Первая проблема принадлежит к сфере Основного богословия. Возможность чуда естественно вытекает из веры во всемогущество Божие. Тот, Кто создал законы мира, властен дать им иное направление или подчинить их Своей воле. Тем не менее чудеса — во все времена — как правило не посягают на свободу человека, не навязывают ему веры (вспомним, что воскресший Христос не явился Своим врагам). Подлинное чудо оставляет место для сомнений, для его приятия или отвержения. Оно открывает Божие присутствие верующему сердцу. Это касается и ветхозаветных чудес.

«Когда ангелы пели рождественскую песнь перед вероспособными пастухами и когда тьма Голгофская «бысть по всей земле», мир внешний спал, ел, пил, покупал, продавал и коротал свои серые будни, ничего не замечая особенного. Когда Моисей в грозе и буре поднимался на Синай для молитвы и уединения, верующий народ переживал чудесную близость явления ему Бога, а окрестные кочующие народы — враги нового переселенца Израиля — не замечали никакой Пятидесятницы, а видели лишь обыкновенную тучу с молнией и громом. Для израильского народа убег из рабства египетского в обстановке сказочных чудес и счастливый перебег через западный залив Красного моря в момент его отлива при благоприятном ветре и явной во всем помощи Божией был переживанием незабываемым, положившим начало новой эпохи его бытия... А Египет и не заметил важности и тем более чудесности этого происшествия и ничем не отметил его в своей памяти» (А. В. Карташев. Ветхозаветная библейская критика, с.42-43).

Но почему же тогда некоторые чудеса Ветхого Завета, особенно в Исходе и книгах Иисуса Навина и Судей, кажутся слишком явными, неопровержимыми доказательствами власти Божией? Расступается море, движется в стане столп огненный, замирает солнце по слову Иисуса Навина, «звезды сражаются с неба»? По мнению большинства современных экзегетов, описания этих чудес следует понимать в свете гиперболического языка библейской и вообще восточной поэзии, которой свойственны красочные преувеличения, зрительные образы, поражающие воображение человека. Например, когда Писание говорит, что «горы прыгали, как агнцы», не обязательно видеть здесь землетрясение: это — образ явления Славы Господней, перед которой трепещет земля.

Рационалистическая мысль пыталась свести все чудеса библейские к естественным явлениям природы. Между тем история знает много природных катастроф (напр., извержение Везувия), но они не породили новой религии. То, что совершилось во дни Моисея и Иисуса Навина, было чем-то большим, коренящимся в мире Духа.

3. Сыны Израиля в Египте (Исх 1:8-22). Как мы уже знаем (см. §12 #8 и §22 #6), в 1580 году до Р.Х. гиксосы были изгнаны из Египта, их крепость Аварис была разрушена и власть перешла к туземной династии. Центром ее стал город Фивы (егип. Нут, евр. Но, или Но-Амон, — Град бога Амона). Успешные походы фараонов в Нубию, Палестину, Сирию и даже на Евфрат приводят к созданию египетской Империи. Рост влияния имперского бога Амона способствует монотеистическим тенденциям в среде жречества. Народные же массы продолжают ревностно чтить многочисленных местных богов. Этим объясняется неудача царя Эхнатона, пытавшегося ввести почитание единого бога под именем Атона. Однако и после краха его реформы тяготение к единобожию прослеживается во многих гимнах и трактатах (см. приложение).

Все это время кланы Сынов Израилевых живут в области Гесем (евр. Гошен) на востоке Дельты. Библия не много сообщает об этом долгом (ок. 400 лет) периоде. Вероятно, он не знал ни выдающихся людей, ни замечательных событий. Однообразный быт мирных скотоводов не нарушался ничем при жизни многих поколений. Следует указать лишь на три факта из этого отрезка времени:

• Некоторая часть израильтян возвратилась в Ханаан еще до Моисея. Согласно скупым указаниям 1 Пар 7:21,1 Пар 7:24, эти люди принадлежали к колену Ефрема, что косвенно подтверждается следующим: Иисус Навин занял область ефремлян без борьбы и сделал Сихем в центральной Палестине своей резиденцией. По мнению большинства библеистов, наличие двух потоков переселенцев (пришедших с Моисеем и до него) положило начало двум культурным традициям Израиля (северной и южной), противоборство которых проходит через всю св. историю. Время предполагаемого первого исхода не установлено. Египетский жрец Манефон утверждал, что евреи ушли из страны фараонов вместе с отступавшими гиксосами (см. И. Флавий. Против Апиона, 1,14,15). В военных анналах Тутмоса III (ок. 1500 г.) упомянут палестинский город (или местность) Иосифэль. Не исключено, что он связан с ефремлянами-переселенцами. Около 1400 года египетским ставленникам в Палестине угрожали племена «хабири» (см.§20 и приложение), которых иногда отождествляют с евреями.
• Живя в Гесеме, Сыны Израиля сохранили предания о патриархах и первобытных временах. Эти предания и легли в основу сказаний Быт 1-11.
• В период пребывания в Египте у народа не было религиозных учителей и он, кроме «Бога Авраамова», чтил языческих богов (Ис Нав 24:14; Иез 20:5-8; Иез 23:3,19,21). Среди этих богов был демон пустыни Азазел, которому пастухи приносили жертвы, чтобы оградить стада от мора. Египетские же национальные культы, по-видимому, не проникли в израильскую среду.

В начале ХIII века, закончив войны с хеттами в Сирии, фараон Рамсес II переносит свою резиденцию в Дельту и приступает к обширным строительным работам^*  В художественной литературе эпоха Рамсеса II нашла отражение у Г. Эберса (роман «Уарда», русск. пер. М.,1982).
. На месте старого Авариса гиксосов он воздвигает новый город Пи-Рамсес (Дом Рамсеса). К работам был привлечены военнопленные и невольники, а также инородцы. На стенах гробницы Рахмире (Фивы) изображены сирийские рабочие, изготовляющие кирпич, а в одном из документов времен Рамсеса II содержится приказ «раздать пищу для воинов и аперу, которые доставляют камни для большого пилона». Термин «аперу» соотвествует слову «хабири». Предание Исхода (Исх 1:11) свидетельствует, что именно евреи строили города Рамсес и Пифом (егип. Пи-Тум). Следовательно, Рамсес II мог быть тем фараоном, «который не знал Иосифа» и сделал Сынов Израиля государственными рабами (Исх 1:8). Призвание же Моисея произошло при его преемнике (Исх 2:23), то есть при Мернептахе.

Примечание. Фараон исхода. Вопрос о фараоне исхода до сих пор остается в библейской науке спорным. Согласно 3 Цар 3:1, исход произошел за 480 лет до сооружения Соломонова Храма. Поскольку Храм начали строить около 958 года, то время исхода падает на 1440 год. Но в это время и позднее фараоны безраздельно царили в Палестине (о чем Библия нигде не упоминает). Столица Империи находилась тогда на юге, в Фивах, а Рамсес еще представлял собой груду развалин. Между тем из рассказов Исхода явствует, что ставка фараона находилась вблизи Гесема, «земли Раамсес», т.е. в Дельте (где и был расположен Аварис-Рамсес). По-видимому, цифра 480 — округленное священное число (40 — срок испытаний, помноженное на 12 — число избранников). Известную трудность для хронологии представляет стела (памятник) Мернептаха, открытая Ф. Петри в 1896 году. Стела датируется 30-ми годами ХIII века. На ней начертан победный гимн фараона, разгромившего своих врагов. Его завершают следующие строки:

Вильгельм Шпигельберг, один из первых исследователей стелы, предположил, под «племенем Израиля» следует понимать тех ефремлян, которые еще до исхода осели близ Сихема^**  Перевод слова «Израиль» как «племя Израиля» основано на том, что в тексте слово «Израиль» — не географическое название: перед ним стоит частица, означающая племя, народ.
. Однако не исключено, что гимн содержит отголосок событий исхода. Речь в нем идет не о городе или местности, а именно о народе (племени). Возможно, что израильтяне воспользовались неурядицами, вызванными восстанием покоренных народов, и покинули Египет. Свою неудачу в преследовании фараон изобразил как победу (это было обычным делом в военных отчетах). Согласно другому мнению, фараоном-угнетателем был отец Рамсеса, Сети I, а исход совершился в последние годы Рамсеса. Эта гипотеза, хотя и распространенная, вызывает сомнение хотя бы потому, что царствование такого могущественного фараона как Рамсес, не создавало благоприятных условий для исхода.

4. Призвание Моисея (Исх 2-4). Книга Исход повествует о том, что рост населения Гесема вызвал тревогу при дворе. Область находилась на границе с враждебными народами, и в Египте боялись, что подневольные аперу соединятся с противниками Империи (показательно, что договор Рамсеса с хеттами настаивает на выдаче перебежчиков). Попытки заставить повивальных бабок умерщвлять младенцев мужского пола оказались тщетными (имена этих женщин — обычные семитские имена той эпохи). Приказ убивать детей египтяне едва ли могли исполнить в точности, поскольку это вызвало бы мятеж и потерю рабочей силы, но какое-то время его, по-видимому, старались выполнять. Желая спасти сына, одна женщина из племени Левия положила его в тростниках у берега Нила^***  Брат Моисея, Аарон, был старшим сыном и родился до приказа умерщвлять младенцев.
. Дитя было подобрано «дочерью фараоновой» и получило имя Моисей (евр. Моше). Еврейское предание связывает это имя со словом «извлекать». Однако более вероятно, что царевна дала приемышу египетское имя Месу, что значит сын.

Замечено сходство между рассказом о детстве Моисея и сказаниями о других древних героях: царе Саргоне Аккадском и Кире Персидском. Но это само по себе не доказывает вымышленности повествования Исхода. В окружении Рамсеса II было много лиц семитского происхождения. В частности, одна из его дочерей была замужем за сирийцем по имени Бент-Анат. Дочь одной из множества жен Рамсеса могла быть смешанного происхождения и проникнуться жалостью к израильскому ребенку.

Есть глубокий смысл в рассказе о том, что Моисей был спасен и воспитан египтянами. Сами угнетатели народа Божия становятся невольными орудиями Промысла, показывая тем самым, что воля Господня совершается вопреки всему.

По преданиям, Моисей был научен «всей мудрости египетской» (Деян 7:21-22). Об этом писал Филон в своей книге «Жизнь Моисея». Во всяком случае, очевидно, что будущий вождь и пророк во многом стоял выше своих невежественных соплеменников-пастухов. Более того, и другие левиты были тесно связаны с египтянами (Офни, Финеес, Мерари, Пасхор и др. носили египетские имена).

Поскольку в качестве кормилицы для Моисея была взята его собственная мать (Исх 2:8-9), он не утратил связи со своим народом, хотя и рос в египетском окружении. В какой степени Моисей был обязан урокам жрецов, неизвестно, но некоторые элементы основанного им культа (напр., Ковчег) имеют аналогии в египетской религии. Не исключено, что с монотеистическими воззрениями он познакомился именно в период обучения в Египте.

Согласно Флавию, Моисей был сделан военачальником и участвовал в походе против Эфиопии, а после победы женился на эфиопской княжне (Арх., II,10). Достоверность этого предания ничем не подтверждена, кроме упоминания в Числ 12:1 «ефиоплянки» в качестве жены Моисея.

Участие, которое проявил Моисей к горькой судьбе Израиля, поставленного на грань истребления, апостол рассматривает как подвиг веры. «Верою Моисей, пришед в возраст, отказался называться сыном дочери фараоновой, и лучше захотел страдать с народом Божиим, нежели иметь временное греховное наслаждение» (Евр 11:24-25). Убив египетского надсмотрщика, Моисей вынужен был бежать за пределы страны. Но скорее всего, у него были и другие, более веские причины бояться гнева фараона.

В те годы, как показывают документы, переход через границу Египта был связан с большими трудностями — она повсюду надежно охранялась. Моисей скрылся в «земле Мадиамской», на северо-западе Синайского полуострова, где кочевали родственные Израилю племена. Там он поселился в семье кенитского священника Иофора (евр. Иетро), которого более ранняя традиция (Я) именует Рагуилом (отметим, что древние арабские надписи дают священникам двойные имена). Роль этого человека в жизни Моисея была, по-видимому, значительной, хотя многое остается неясным.

Иофор отдает свою дочь в жены Моисею, выступает как его наставник и советник; он исповедует веру в Ягве и приносит Ему жертвы (Исх 18). Некоторые библеисты считают, что именно от Иофора Моисей впервые услышал св. Имя Господне. Древние семиты, как известно из угаритских текстов, почитали Бога под именем Йево. Иофор мог быть служителем этого Бога, Который в религии Моисея стал Ягве, Богом Израилевым. Тем не менее учение Моисея в сущности своей было оригинальным и исключительным. Даже если он и исходил из некоторых прежде существовавших верований, он вложил в них совершенно иной смысл и дух (см. ниже).

Священническая традиция (С) относит призвание Моисея к периоду его жизни в Египте (Исх 6:2-30). Она подчеркивает, что «Бог Авраама, Исаака и Иакова» только теперь являет Себя под именем Сущий, ЯГВЕ. Откровение личного имени означало, что Бог не только возвещает начало Своего единения с человеком, но и говорит о Себе как о Личности, действующей в событиях истории, как об Избавителе избранных Им людей от рабства. Он — Бог обетования, а не неведомое Божество, Он Тот, Кто говорил с праотцами Израиля.

Сам акт призвания Моисея знаменует особый момент св. истории. На всем ее протяжении Бог неоднократно призывает тех или иных избранников на служение (от Авраама и пророков до апостолов и св. Павла).

Древнейшие предания (Я и Э) повествуют, что Моисей был призван Богом в пустыне, когда пас стада тестя своего Иофора. Однажды он оказывается у подножья Синая (или Хорива), горы, почитавшейся священной (Исх 3:1). Там Господь является ему в пламени, которое, охватив терновый куст, не сжигает его. Этот образ Теофании символизирует близость к человеку Бога, Который есть «огонь поядающий». Поэтому «неопалимая купина» рассматривается Церковью как прообраз Богочеловечества и Девы Марии.

Бог «вспомнил Завет Свой», что означает наступление времени Его спасительных деяний. Он повелевает Моисею идти в Египет к новому фараону и требовать, чтобы тот отпустил народ Ягве из «дома рабства».

Моисей, хотя и простерся в благоговейном трепете перед Богом, полон сомнений. Здесь мы впервые встречаемся с особенностями пророческого призвания. Пророк говорит не от себя, он даже противится велениям Божиим, но властный покоряющий призыв превозмогает его.

• Моисей уверен, что израильтяне забыли «Бога отцов». Они спросят: Кто Он? Как имя Ему?
• На это Господь отвечает: «Эхь`е аш`ер эхь`е» — «Я есть Тот, Кто есть», то есть Тот, Кому принадлежит бытие и Кто дарует его твари, что близко к имени ЯГВЕ, которое связано с глаголом «хайя» (архаич. хава) — быть, существовать. Согласно Моисееву откровению, бытие, жизнь принадлежит только Богу, все создания получают жизнь от Него. Знаменательно, что Господь Иисус нередко прилагал к Себе формулу «Я есмь» — эквивалент Имени Божия (напр., Ин 8:24,Ин 8:28,58; Ин 13:19; Ин 18:5-6).
• Пророк продолжает сомневаться: люди могут не поверить, что Бог отцов явился ему, воспитаннику египтян.
• Для подтверждения его миссии Моисею дается знамение. Жезл в руках пророка превращается в змея (знак власти Бога над природой. В Египте змеи олицетворяли богиню плодородия). Рука Моисея то покрывается проказой, то совершенно очищается (знак власти Бога над человеком).
• Но вновь Моисея охватывают колебания: «человек я неречистый». Выросши среди египтян, он, быть может, недостаточно свободно владел языком соплеменников.

Тогда Господь указывает Моисею на его брата Аарона, который станет его толмачом, посредником и «пророком» («Он будет твоими устами, а ты будешь ему вместо Бога» (4,16; ср. 7,1)).

Итак, спасение ветхозаветной Церкви не есть дело человеческое. Человек — Моисей — полностью постиг свое бессилие. Только сознание, что «Господь будет с ним», вселяет в него мужество. Он возвращается к Иофору, а затем вместе с Аароном направляется в Египет.

Примечание. Стихи Исх 4:24-26 представляют немалую трудность для толкования. Обычно они понимаются следующим образом: Моисей пренебрег обрезанием сына, вероятно, считая его просто египетским обычаем. Но тяжелая болезнь (Бог «хотел умертвить его») послужила Моисею знаком, что данный обряд Завета необходимо совершить. Не будучи в состоянии из-за недуга сделать это сам, он поручает исполнение ритуала жене. Фраза Сепфоры, как полагают экзегеты, взята из кенитского брачного ритуала, в который входил обряд окропления кровью. Обрезание сына стало для жены Моисея закреплением их союза. После этого Сепфора временно удаляется к отцу (ср. 18,2), уверенная, что отныне связана с мужем нерушимыми узами.

5. Борьба за исход (Исх 5-11). Вместе с братом Моисей идет к старейшинам народа, которые сначала относятся к ним с полным доверием. Однако в дальнейшем люди, охваченные страхом, будут не раз противиться своему освободителю Моисею, предпочитая рабское, но надежное положение уходу в неизвестность. Исполнение воли Божией требовало мужества веры.

В сказании о борьбе за исход особенно четко выявляется богослужебный характер текста. На это указывают его композиция и рефрены. Каждый эпизод («казней»), как в песне, начинается и заканчивается сходными словами. В повествовании господствуют две основные темы — величие Бога и человеческое противление Ему:

• «Казни египетские» описаны как знамение власти Ягве над природой. Египтяне поклонялись небу, Нилу (Хапи), животным, земле и воде — вообще силам природы. Но силы эти, как явствует из сказания о «казнях», сами повинуются Богу Моисея. Для израильтян это было свидетельством, что Он сильнее египетских богов («Кто, как Ты, Господи, между богами?»  — Исх 15:11).
• Фараон сказания есть типологический образ противления человека воле Божией. Грозные знамения не могут изменить внутренней направленности воли человека. В минуту опасности фараон уступает, но потом вновь продолжает борьбу с Богом, ожесточаясь еще более. Иными словами, очевидные чудеса еще не порождают подлинной веры.

Желая усыпить бдительность фараона, Моисей говорит ему только о возможности для Сынов Израиля совершить весенний скотоводческий праздник в честь «Бога евреев». Им надо уйти в пустыню «на три дня пути» (т.е. на расстояние ок. 100 км от Дельты), где будет принесена жертва Ягве. Но власти не согласны и на это. Проповедь Моисея и его требования усиливают жестокость надсмотрщиков. Ропот измученных непосильным трудом израильтян обращается против инициаторов исхода: «Вы сделали нас ненавистными в глазах фараона и рабов его и дали им меч в руки, чтобы убить нас» (5,21). С тех пор начинается скорбный путь Моисея, его одиночество и горечь, вызванная непониманием толпы. Библия не скрывает суровой правды. Пророк вынужден противостоять народу, который страшится любых перемен. Такова судьба всех пророков, и даже Самого Христа, и множества святых новозаветной Церкви.

6. Прохождение «губителя» и Пасха (11,1 — 13,16). Из Исх 5:1,Исх 5:3 явствует, что у еврейских пастухов и раньше существовал большой весенний праздник, когда приносили в жертву ягнят первого приплода. Некоторые экзегеты считают, что он включал обряды, призванные защищать от «губителя» — морового поветрия, угрожавшего людям и скоту. Быть может, причину этого поветрия видели в злых демонах пустыни (Азазеле и др.), от которых ограждались, помазывая косяки и перекладины дверей в домах кровью агнцев.

Пасхальный рассказ Исхода устанавливает связь между «губителем» и страшной эпидемией, разразившейся в Египте. Она не коснулась израильтян и позволила им покинуть страну. Вероятно, к эпидемии присоединились и другие невзгоды (восстания соседних народов, которые пришлось подавлять Мернептаху). Сохраненные в дни поветрия израильтяне сплотились наконец вокруг Моисея и приготовились к исходу.

Старый новогодний праздник приобретает иное значение: он становится как бы днем рождения народа Божия. Отныне его будут справлять в каждой семье 14 числа весеннего месяца нисана^****  В древности год начинался с весны. . Символика праздника переосмысляется в духе исхода и освобождения. Сын должен будет задавать главе семьи ритуальный вопрос: что все это означает? и получать ответ: «Рукою крепкою вывел нас Господь из Египта, из дома рабства» (13,14). Таким образом, как говорит бл. Феодорит, Богу было угодно, чтобы навсегда сохранилась память о спасении (Толкование на Исход, вопр. 24). Пресные хлебы (мацот), выпекаемые в начале жатвы, напоминают теперь о поспешности, с которой совершалась трапеза в ночь освобождения. Люди должны быть одеты по-походному. Агнец и кровь его знаменуют посвящение Израиля Богу. Трапеза есть жертва (Исх 12:27), она соединяет людей не только между собой, но и с Богом. Она также символ начала новой жизни (ср. 1 Кор 5:7).

Когда Сам Христос станет Агнцем спасения, Он будет «Пасхой» Нового Завета, избавлением от рабства греху. Поэтому Он изберет древний праздник спасения для заключения Завета на Тайной Вечери. Отсюда тесная связь пасхальных обрядов с Литургией (см. Н. Д. Успенский. Анафора. — БТ, 13). Ап. Петр, начертывая образ Церкви, воспользуется древнепасхальными символами. Как израильтяне порывали со своим египетским прошлым и поспешно готовились к странствию, так и «новый Израиль» должен бодрствовать, памятуя о том, что оставил позади царство греха. «Посему, препоясавши чресла ума вашего, бодрствуя, совершенно уповайте на подаваемую вам благодать в явлении Иисуса Христа. Как послушные дети, не сообразуйтесь с прежними похотями, бывшими в неведении вашем, но по примеру призвавшего вас Святого, и сами будьте святы во всех поступках; ибо написано: будьте святы, потому что Я свят» (1 Петр 1:13-16).

Примечание. Первоначально праздник Опресноков и праздник заколания агнца были, возможно, двумя отдельными торжествами. Но впоследствии они слились почти в одно целое. Само слово «Песах» (арам. Пасха) обычно выводят из слова «прохождение», но в точности его этимология не установлена. В царский период и после Плена в праздник были введены обряды умовения рук, благословления вина и хлеба. Обычай стоять во время седера (пасхальной трапезы) в евангельскую эпоху уже не соблюдался. Согласно Талмуду (Песахим Х,1), участники трапезы возлежали на ложах.

7. Исход (Исх 13:17-15:21). «И отправились Сыны Израилевы из Раамсеса в Сокхоф до шестисот тысяч пеших мужчин, кроме детей. И множество разноплеменных людей вышли с ними... Времени же, в которое Сыны Израилевы обитали в Египте, было четыреста тридцать лет» (12,37-38,40). Если принимать это число буквально, то общая численность израильтян в момент исхода превышала миллион человек. Между тем, по мнению историков, население всего Египта едва насчитывало несколько миллионов. Известный библейский археолог Флиндерс Петри отметил, что еврейское слово «элеф» (тысяча) означает также семью или «обитателей одного шатра». В таком случае, по подсчетам Петри, израильтян было около пяти тысяч. Сокхоф есть не что иное, как пограничная крепость Секу, расположенная на Востоке от Гесема («земли Раамсес»). Число лет пребывания Израиля в Египте совпадает с тем периодом, который прошел от времени гиксосов (ок. 1700 г.) до Рамсеса II и Мернептаха (ХIII в.).

Исх 12:38 содержит указание, что к израильтянам примкнули восставшие из других племен и влились в их поток. Впоследствии этих иноплеменников называли «герим» (пришельцами), и Моисеев Закон защищал их права (Исх 22:21; Исх 23:9).

Самым близким путем в Ханаан была дорога, которая сто лет спустя получила название Филистимской. Она вела на северо-восток вдоль Средиземного моря. Но как раз по ней двигались войска восставших против Египта сирийцев и «народов моря» (среди них и филистимлян), которые недавно вторглись на ханаанское побережье. Поэтому Моисей повел толпы беглецов на юго-восток, в район нынешнего Суэцкого канала. На пути их находился водоем, именуемый в Библии Ям Суф — «Море тростников». Так называли египтяне цепь соленых озер, которые на юге примыкали к Красному морю (в греч. и русск. переводах Ям Суф назван просто Красным, слав. Чермным, морем).

Св. писатель, говоря об исходе, делает ударение на духовном смысле происходившего. Он не просто рассказывает о бегстве рабов, а благовествует о Боге-Спасителе. Совершается внешне малозначительное, но для св. истории — великое событие: Господь избавляет и созидает Свой народ, Свою Церковь. В Кн. Исайи учение об исходе как о творческом акте приобретает черты мистического провидения. Открывая Себя, Господь дарует новую жизнь и освобождение. «И познаете истину, — скажет Христос, — и истина сделает вас свободными» (Ин 8:32). Указанием на то, что Сам Господь пребывает среди обретших свободу, являются столпы облачный и огненный (облако и огонь — библейские символы Богоявления).

Преследование Израиля египетским войском — факт вполне естественный: власти не желали терять рабочую силу, в которой постоянно нуждались. Известны отчеты о погоне за двумя-тремя рабами (ХДВ. 1980, с.103), тем более следовало ожидать ее при бегстве нескольких тысяч человек. Ввиду военных действий на Востоке конница фараона была наготове и устремилась за Сынами Израилевыми.

Ранние сказания (Я и Э) говорят, что Ягве навел ужас на египтян (14,24-25). Кроме того, «гнал Господь море сильным восточным ветром всю ночь и сделал море сушею» (14,21). Колесницы врага влеклись с трудом, вероятно, увязая в прибрежном песке, пока вновь нахлынувшая вода не захлестнула их. Какие бы естественные причины ни действовали в тот момент, они были спасительным чудом, которое поразило израильтян и внушило им веру в Моисея и его Бога (см. Пс 135).

Священническое сказание дополняет рассказ величественной картиной шествия народа Божия по сухому дну между двух стен расступившейся воды. Жезл Моисея, посланника Ягве, как бы властвует над стихиями, открывая путь к свободе.

Завершается пасхальный рассказ благодарственным гимном Моисея и сестры его, пророчицы Мариам (15). Сравнение гимна с ханаанской поэзией показывает, что он — один из древнейших в Библии. Некоторые его стихи (14-15) указывают на период Иисуса Навина, но основа гимна, прежде всего главный рефрен (ст. 21), несомненно дошли от эпохи исхода. Эта песнь читается и поется на богослужении Великой Субботы, которая предваряет новозаветную Пасху, избавление от рабства греху. В раннехристианской Церкви Пасха была днем массового крещения, и чтение Кн. Исход воскрешало древний прообраз таинства воды и Духа.

Примечание. В песни Моисея (ст. 17) сказано о «горе достояния Твоего». Некоторые толкователи считали, что здесь речь идет о храмовой Сионском горе и на этом основании относили Исх 15 к царской эпохе. Но, как было установлено позднее, «гора» на Востоке означала местопребывание Божества вообще. В частности, таким священным местом считался Синай (ср. Втор 33:2; 3 Цар 19:8; Аввак 3:3).

8. Путь к Синаю (Исх 15:22-18:27). В течение трех месяцев израильтяне двигаются на юг, вдоль побережья Красного моря. После благодатной земли Египта пребывание в пустыне кажется им невыносимым. Они постоянно ропщут на Моисея, который привел их в эти безжизненные места. О плотской немощи ветхозаветной Церкви в начале ее бытия как бы напоминают три искушения Христа в пустыне. В то время как Израиль требовал хлеба, впадал в маловерие и соблазнялся культом чужих богов, Богочеловек, Глава новозаветной Церкви, «новый Израиль», отверг эти искушения. Следует подчеркнуть, что, отвечая искусителю, Господь приводит три места из Моисеевой книги (Втор 6; 8,3; 13,16). Православный богослов М. М. Тареев считал, что в свете этих искушений следует рассматривать и всю историю Церкви.

Снисходя к маловерным, Бог являет им Свою помощь: воды оазиса Мерры теряют горечь, манна насыщает путников, стаи перелетных перепелов дают им мясо. Как полагают многие толкователи, не виданная евреями манна была застывшим соком тамариска, выпадавшим на землю в виде крупиц (она и поныне служит пищей для бедуинов). В библейской символике манна означает небесный хлеб, который питает верных. Этот хлеб для тела есть прообраз «Хлеба жизни», возрождающего дух (Ин 6:58). Сказание об исчезновении манны в субботу подчеркивает необходимость соблюдать священный день покоя. В Исх 16:33 отмечается сакральное значение манны, напоминающей, что Господь питает Своих людей.

В области Рефидим близ Хорива произошло первое военное столкновение Израиля с бедуинами-амаликитянами, считавшими себя хозяевами этих мест. Молитва Моисея во время битвы показывает, что не сила человеческая, а покров Божий защищает ветхозаветную Церковь.

Там же у Хорива Моисея встречает его тесть Иофор. Первая жертва Ягве приносится его руками. В этом, как мы уже видели, отразилась важная (хотя сейчас и недостаточно ясная) роль кенитского священника в изральской религии. По инициативе Иофора Моисей ставит над народом начальников, которые должны «судить» его, то есть совершать правосудие. Это гражданское установление дает Израилю основы права, которое позднее будет развито в судебниках Пятикнижия.

Никакое здоровое общество не может существовать без права. Закон есть необходимый регулятор общественной жизни. Он противостоит силе — тирании царя и анархии толпы. Поэтому юридические уставы будут помещены в Торе рядом с заповедями. И хотя правовые нормы Моисеева законодательства сейчас утратили актуальность, но сохраняет ценность сама идея законности и права.