Исайя Вавилонский (Ис.40:1 - 66:24)

Ис. 46:1-13

Продолжая инвективу против язычества (быть может, составную из произнесенных в разных обстоятельствах пророчеств), пророк противопоставляет идолов, которых людям приходится транспортировать на вьючных животных, и истинного Бога, который Сам несет Свой народ, поддерживает и охраняет его – удивительно яркий образ! И вновь, как и в предыдущей главе, Бог обращается к язычникам с призывом к рациональности и, если так можно выразиться, человеческой состоятельности. Настоящего Бога, которому нет подобия и который сотворил небо и землю, невозможно сравнивать с идолом, изготовленным из «презренного металла» (пророк не употребляет этого выражения, но слова о золоте, которое высыпают из кошелька, подразумевают нечто подобное). И вот, вновь говоря о несоответствии природы идола и упования на него, Господь призывает: «вспомните это и покажите себя мужами». Речь идет о мужестве, которое требуется израильтянам, забывшим о своем Боге (впрочем, и язычникам тоже), чтобы признать свою неправоту, отвергнуть упование на идолов и обратиться к Богу. Здесь, безусловно, есть чему удивиться: современный человек скорее склонен считать мужским качеством упорство вплоть до упертости (иногда и это тоже невредно!) - а Бог говорит о мудрости и трезвости, о способности переосмыслить себя и свою жизнь, о мужестве исправлять свои ошибки.

Далее, в заключительных словах этой главы, Господь говорит: «Я приблизил правду Мою, она не далеко». Возможно, это аллюзия на слова Второзакония (почти за век до этого провозглашенного царем Иосией гражданским и религиозным законом Израиля) «Ибо заповедь сия... не недоступна для тебя и не далека; она не на небе, чтобы можно было говорить: «кто взошел бы для нас на небо и принес бы ее нам, и дал бы нам услышать ее, и мы исполнили бы ее?»... но весьма близко к тебе слово сие: оно в устах твоих и в сердце твоем, чтобы исполнять его»^[3]Втор.30:11-14. Но в оригинале речь идет о праведности Бога: «Я приблизил праведность Мою, она не ускользнет от тебя», - так можно было бы передать эту фразу. Это именно праведность, то, о чем в Бытии, например, говорится «Авраам поверил Богу и Бог вменил ему это в праведность» (в Септуагинте, понятное дело, говорится о δικαιοσύνη). Не столько правда, выраженная в объективном законе Божьем, сколько праведность, присущая Самому Всемогущему! Пророк, если так можно выразиться, видит следующую картину: к погрязшему в язычестве Вавилону (и миру в целом) приблизилась праведность Бога - иными словами, приблизился Он Сам. И поэтому-то падают, превращаются в ничтожество, идолы: «яко тает воск от лица огня». Для верных Израиля это пламя Божьей праведности, попаляющее идолов, оказывается и очистительным и спасительным. Таким образом, Исайе Бог говорит нечто новое по сравнению с Второзаконием: «и спасение Мое не замедлит». В контексте пророчества об избавлении из плена это означает, что Бог не только сделал правду Свою доступной для понимания (и, следовательно, для исполнения), но и Сам приходит спасти народ Свой, подобно тому, как Он сказал Моисею: «Я увидел страдание народа Моего в Египте и услышал вопль его... Я знаю скорби его и иду избавить его...»^[4]Исх.3:7,8.