Исайя Вавилонский (Ис.40:1 - 66:24)

Ис. 57:1−21

Реальная жизнь тех, к кому обращается Второисайя, очень далека не только от свидетельства, но даже от самой элементарной человечности. Под каждым развесистым деревом израильтяне поклоняются идолам; в 57-й главе пророк вскользь, без лишних подробностей, обозначает множество языческих ритуалов, один глупее другого; дело доходит даже до принесения в жертву собственных детей. Вероятнее всего, речь идет о тех, кто оставался в Палестине при вавилонском владычестве, хотя невозможно с уверенностью утверждать, что в подобном не участвовали и вернувшиеся из плена. В одном ряду с разнообразными проявлениями идолопоклонства (ст. 5−8) пророк упоминает также и об униженных просьбах о царских милостях, с которыми жители этой земли обращались к земным владыкам, не утомляясь и не отчаиваясь вследствие отказов.

Почему надежда на царей настолько сильнее надежды на Бога? «Не оттого ли, что Я молчал, и притом долго, ты перестала бояться Меня», вопрошает пророк от лица Господа. В сущности, это риторический вопрос, положительный ответ на который почти очевиден. Да, именно из-за долготерпения Божьего люди перестают помнить о Нем; но молчащий Бог не перестает быть единственным настоящим Богом! Эта проблема поколение за поколением проявляется в духовной жизни людей; быть может, именно долготерпение – тот нравственный выбор, который делает Бог в отношении человечества вообще, и который нам неимоверно трудно принять. То есть, когда речь идет о последствиях наших собственных грехов, нас вполне устраивает, что Бог терпит долго, – трудно согласиться с тем, что Он так относится и к другим людям тоже. Но особенно трудно в контексте завета то, что приходится исполнять этот завет не по причине ясной и недвусмысленной причинно-следственной связи греха и наказания (эта связь-то и становится из-за долготерпения Божьего неочевидной), а по каким-то иным мотивам: верности, любви, мудрости, доверия… А этого всего нам так не хватает! Далее Господь говорит именно о верности и доверии «надеющиеся на Меня наследуют землю»: в первую очередь речь идет о вавилонских пленниках, которые не совратились в язычество несмотря на все тяготы плена, и которые вернутся на землю Израиля, чтобы вновь заселить ее. Именно такой образ действий, возможно, имеет в виду Господь Иисус, когда говорит о кротких, наследующих землю.

Судя по стилю и содержанию, фрагмент Ис. 56:9 – Ис. 57:13 составляет единое целое: проповедь, обличающую отступничество народа Божьего, коренящееся в том, что эти люди – всего только люди. Но в середине этого текста (собственно, в начале 57-й главы) присутствуют горькие слова об участи праведника в этом глубоко поврежденном мире. Праведник, человек милостивый (в Синодальном переводе, вслед за LXX, – благочестивый) исчезает, гибнет, и никому нет дела до этого. Никому даже в голову не приходит, что это не несправедливость (вроде, праведнику полагается жить, а беззаконнику – гибнуть); напротив, мир так ужасен, что смерть кажется избавлением праведника. Куда проще увезти нормального человека из террариума в нормальное место, чем переделывать террариум, особенно если его обитатели никак не хотят этого. За этими словами стоит довольно пессимистическая оценка нашей жизни, но в контексте книги гораздо важнее тот единственный Праведник, которого Господь не восхищает от зла, но возлагает на Него наши немощи и беззакония.

57-я глава заканчивается очевидным парафразом тех мыслей, которые открывали всю книгу Второисайи: «ровняйте путь, убирайте преграду с пути народа Моего». Снова речь идет о том, что Господь сменит на милость гнев, вызванный беззакониями людей и исцелит их, и будет водить их по путям Своим вместо тех мрачных путей, которые выбирает человеческое сердце. Но кроме этого Господь говорит о Себе нечто весьма важное, что само по себе может считаться фундаментальным богословским утверждением: «Я живу на высоте небес и во святилище – и также с сокрушенными и смиренными духом». LXX переводит «смиренные духом» как ὀλιγοψύχοις, буквально – обделенные душой; параллель с «нищими духом» напрашивается сама собой. Помимо заповедей Блаженства также бросается в глаза параллель с еще одним новозаветным текстом, песнью Богородицы (Magnificat). Конечно, Второисайя пишет на иврите, Иисус говорит на арамейском, а евангелисты передают Его слова по-гречески, но с поправкой на разницу языков гипотеза о том, что Иисус цитирует Ис. 57 выглядит вполне правдоподобной. А ведь после Блаженств Христос говорит ученикам об их свидетельстве, в центре которого – прощение и любовь к примирению. Коротко говоря, мы видим в Ис. 57 текст, который мог быть известен слушателям Господа Иисуса, и мог послужить им ключом к пониманию Его слов.