Мысли вслух на29 Января 2002

Вот замечательный пример того, к чему может привести выдергивание цитат, даже из Евангелия, даже из слов Христа,  — из контекста, в котором они находятся. Люди, прочитывающие этот стих, практически обязательно с недоверием переспрашивают: «Как это так? А если я буду просить — веря, что получу, — скажем, о смерти своего врага? Тоже сбудется?» Но Христос здесь не говорит, о чем просить можно, а о чем — нет, Он говорит о том, как просить; Он говорит о силе веры в молитве, а не о том, на что молитва должна быть направлена. Об этом тоже есть, но в другом месте (см. Мф. 7:11; Лк. 11:13). Мы читаем так, как будто хотим не понять Христа, а поймать Его на слове. А Он старается научить нас доверию, умению жить не тем, что уже произошло, а тем, что происходит прямо сейчас, в этот самый момент нашего общения с Богом.

Отвечая фарисеям, Господь в сегодняшнем евангельском чтении говорит о том, что брак установлен Самим Богом в самом начале сотворения мира и является частью Божественного замысла. Эта мысль была новой и непривычной и для иудеев, и для внебиблейской культуры. Иудеи (и фарисеи в том числе) полагали развод позволительной вещью, но Господь «как власть имеющий» отвергает это постановление Моисеева закона, данное «по жестокосердию вашему». Внебиблейский мир часто вообще отказывался видеть в женщине человека и считал брак уступкой немощной плоти. Именно поэтому то, что в первохристианских общинах к женщинам относились как к существам полноценным, вызывало в окружающем языческом мире насмешки и подозрения в разврате. В наследии двух тысячелетий христианской истории мы порой встречаем реликты этих представлений, но сила слов Христа такова, что общепринятые заблуждения публики так и не смогли полностью исказить правду. Сегодня для нас, впрочем, важнее то, что установленный по воле Творца брак заслуживает уважения, как всякое божественное установление и не должен быть попираем в угоду сиюминутным порывам.

В Евангелии часто встречаются слова о награде, которую получат те, кто будет следовать за Господом. Эту награду разные люди рисуют себе по-разному. Для кого-то это «благословение» в виде богатства, достатка и комфорта или здоровья в жизни, для кого-то это избавление от загробных мук, для кого-то — преуспевание в духовной жизни. Но мало кто из нас осмелится подумать о той награде, о которой говорит в сегодняшнем чтении Христос: тот, кто исполняет волю Божью, станет Его братом, сестрой и матерью — то есть самым дорогим, что может быть у человека — Его семьей. Не просто наемными рабочими в Его Царстве, не просто Его стадом, не просто общиной, собранной вокруг Учителя — а семьей в самом прямом смысле, то есть будет в таких отношениях с Христом, какие бывают между любящими братьями, или братом и сестрой, или матерью и сыном. Да, пожалуй для нашей фантазии это чересчур высоко, люди не смогли бы придумать себе такую «награду за хорошее поведение», как стать родственниками Бога. Только Он Сам мог открыть такое тем, кто может вместить

Почему Иисус иссушил смоковницу всего лишь за отсутствие смокв, которых она, к тому же, и не могла еще иметь? Понять это можно только как притчу в действии, которую Господь показал своим ученикам. Дело в том, что еще в Ветхом Завете смоковница была образом Израиля (см., например, Иер. 24:1-6). Кроме того, подобного рода притчи неоднократно разыгрывались пророками (Иер. 27:1 и слл., Иез. 4:1 и слл.). Поступая по примеру пророков, Иисус под образом смоковницы произнес суд над Израилем, не приносящим плода. Но ученики увидели в этом событии всего лишь внешний факт. Иисус не стал на этот раз объяснять смысл притчи: Он говорил о вере, которая приносит плоды, ведь засохшая смоковница — это также классический образ духовно бесплодной души. Такая душа, как смоковница, зеленеет, покрывается листвой, т.е. имеет видимость жизни, но не имеет жизненной силы, жизненных соков (ср. Лк. 13:4-9). История со смоковницей напрямую связана со следующим эпизодом — изгнанием торгующих из храма. Как внешнее событие, он был обличением злоупотреблений и свидетельством мессианской власти Иисуса. Но, вместе с тем, это еще одна притча в действии: Иисус не уничтожает храм, подобно смоковнице, а всего лишь очищает, тем самым давая понять, что храм, как олицетворение Ветхого Завета, имеет непреходящее значение. И, наконец, в последнем эпизоде Иисус в обыкновенном диспуте показывает, кому действительно в этом мире принадлежит реальная власть — власть, полученная от Отца. Как часто многим вождям народов приходится поступать против совести, говорить не то, что думают, а то, что выгодно сказать. Быть, а не казаться — вот тот путь, который Христос предлагает всем нам, напоминая о вере, которая способна превратить нашу человеческую немощь в плодоносную смоковницу.

Сегодняшняя глава замечательно показывает, что вера древнего Израиля не была просто религией народа, но должна была быть личной верой каждого человека. Молитвы, которые он должен был произносить перед Богом, и ритуальный диалог со священником ставили израильтянина в центр истории спасения, осуществления Господних обетований. Через это каждый был призван к личному знанию Бога (а не только о Боге). Каждый верующий однажды (или не однажды) должен встать перед вопросом: знаю ли я Бога — или только читал о Нем? Возможно, в этом нам поможет описание личного участия в Завете, которое мы сегодня читали.

Изгнанный Саулом из своей земли Давид находит приют у филистимлян, давних врагов израильтян. Заметим, что в Давиде нет огульного «анти-филистимства»: он не относится к Анхусу как к врагу только потому, что тот — филистимлянин. Отношения с конкретными людьми он ставит выше национальных предрассудков. Живя среди филистимлян, он делает то, что полезно и им, и израильтянам: усмиряет воинственные кочевые племена, населявшие пустыню. Оправдано ли его некоторое лукавство, когда он изображает это для Анхуса как свою борьбу с подвластными Саулу израильтянами, тем самым укрепляя доверие Анхуса к нем