Новость дня на 29 Августа 2019

Петр ещё раз подчёркивает, что является очевидцем дел Христа, и просит особо учитывать, что о Его учении он свидетельствует не с чужих слов, а по непосредственным воспоминаниям. Петр свидетельствует о том, что он видел на горе преображения, и о чём Христос просил не говорить, «доколе Сын Человеческий не воскреснет из мертвых» (Мф. 17:9). Нам даже трудно представить, легко ли Петру было держать в тайне столь потрясающее событие, но вот настал момент сообщить о нём.

И вот мы видим, что выше собственного свидетельства апостол ставит пророческое слово, прозвучавшее несколько веков назад из уст тех, кто не дожил до прихода Христа. Казалось бы, опыт личного свидетельства важнее услышанного и прочитанного, но для Петра важно, что то, о чём он свидетельствует — неотъемлемое звено в неразрывной цепи единого процесса Откровения, при котором новое не только не отрицает возвещённого прежде, но подтверждается им и признаёт всё то, что исходит от Бога.

Перечислив в начале главы, как происходит возрастание в вере, апостол Петр возвращает нас к первому и самому трудному ее действию. Апостол даже предваряет разговор о нем, тем, что пока он жив, он все время напоминает об этом, а когда он умрет каждый напоминать самому себе. Он не морочит голову, не рассказывает сказок, он всего лишь свидетельствует о том, что видел и слышал сам. Он слышал свидетельство Бога-Отца о Сыне, он принял Иисуса как своего Спасителя. Сделать это не так просто, потому что этот простой факт заставляет принять Его воплощение, смерть и воскресение, принять все Его слова. Невозможно ограничить себя одним шагом: согласившись с тем, что Иисус – возлюбленный Сын, приходится принимать все в Нем и все о Нем. Это так же сложно, как решиться довериться хирургу или доверить себя человеку. Но рано или поздно наступает момент выбора, когда приходится сделать этот выбор веры, изменяющий всю жизнь. И, запомнив свое сознательное возвращение к Спасителю, запомнив то, что в Нем исполнились все пророчества, мы должны сохранить это знание, находясь "в телесной храмине" и передать его, как оно передается от Апостола Петра до наших дней.

Для Петра (как, впрочем, и для всей Церкви) преображение Иисуса на горе Фавор стало свидетельством Его величия. Что же там произошло? Несомненно, что апостолы увидели своего Учителя на Фаворе в преображённом теле, в теле, принадлежащем Царству по своей природе, в таком же теле, в котором позже они видели Его воскресшим. Но в чём был смысл видения? И что ему предшествовало в яхвистской и в иудейской традиции? Речь в данном случае, совершенно очевидно, идёт об откровении Царства. Такие откровения были известны с давних времён. Видения Престола славы стали частью литургической традиции уже в эпоху Соломона, а ведь они были не чем иным, как именно откровением Царства, которое, конечно, ещё не «приблизилось», но отблески которого иногда всё же проникали в непреображённый мир. Иногда оно приоткрывалось и иначе, в частности, в видениях небесной колесницы Яхве, которую видел, к примеру, Иезекииль: эта колесница несла на себе тот же Престол славы, который другие (к примеру, Исайя Иерусалимский) видели в Храме. И вот теперь место видения Престола славы заняло видение преобразившегося Спасителя. Это, конечно, тоже было откровение Царства, и апостолы прекрасно всё поняли. Не поняли они лишь одного: для того, чтобы Царство вошло в мир окончательно, Мессия должен был пройти Свой путь до конца, и концом этим должна была стать не победа в мессианской войне, а смерть на кресте и последующее воскресение. Но тот факт, что Иисус предстал перед апостолами таким, стал для них убедительным свидетельством Его мессианства: ведь Царство принадлежит именно Мессии, и если теперь их Учитель предстаёт перед ними, как Царь (что было очевидно), значит, Он действительно Мессия, и Царство действительно принадлежит Ему. Не случайно и Сам Иисус начинает именно после видения на Фаворе особенно много и часто говорить с апостолами о Своей смерти и о Своём воскресении: ведь теперь они уже знали почти всё, и им оставалось понять главное: как именно Царство войдёт в мир. Но главное, как видно, и оказалось самым трудным, и прежде всего потому, что оно противоречило всем принятым тогда представлениям о Мессии и о Царстве. Но, как видно, недоразумения после Пятидесятницы развеялись, а вот память о замечательном событии осталась. И была сохранена Церковью.