Новость дня на 27 Января 2020

Говоря о духовной жизни христианина, Иоанн описывает её как становление во Христе и одновременно утверждение в Торе (Законе). Иисус — единственный, в ком нет греха (1 Ин. 3 : 5). Тем самым Он явил миру и единственный в истории пример того, что в те времена называлось живой Торой: ведь стать живой Торой как раз и означало явить собой живое воплощение того идеала, которого требует Тора. Соответственно, такой человек должен был быть совершенно свободен от всякого греха: ведь грех и Тора, грех и Божья заповедь — вещи несовместимые. Потому-то до прихода Христа идеал живой Торы и оставался лишь идеалом, к которому стремились многие, но которого никому не удавалось достичь.

Следование Торе очищает от греха: внутренняя Тора, как называли её верующие евреи евангельской эпохи, была тем духовным императивом, без которого путь праведности был невозможен. Внутренняя Тора была духовным стержнем, на котором основывалась вся жизнь человека, ищущего праведности и стремившегося стать живой Торой. А любой грех разрушал этот стержень, потому-то апостол и говорит о грехе как о беззаконии, об отходе от внутренней Торы (1 Ин. 3 : 4).

Но для падшего человека грех — печальная неизбежность, потому-то и оставался недостижимым идеал живой Торы. Единственная надежда на Спасителя, Который не только явил этот идеал миру, но и готов помочь каждому ищущему праведности освободиться от греховного плена (1 Ин. 3 : 5). Для этого надо лишь одно: отдать себя и свою жизнь в Его руки, и тогда Он сделает её частью жизни того Царства, которое принёс в мир.

В Царстве нет места греху, потому и живущий единой жизнью со Христом не грешит; греху есть место лишь в человеческой жизни, отделённой от жизни Христа и Царства (1 Ин. 3 : 6). Мы живём в эпоху наступающего, но ещё не раскрывшегося во всей своей полноте, Царства, и до конца этой эпохи, до полного преображения человека и всего творения, наша христианская жизнь сохраняет ту двойственность, о которой говорит апостол.

Но в конце времён, после возвращения Спасителя во славе и полного преображения нашей человеческой природы, двойственность исчезнет: только тогда мы станем тем, чем должны быть соответственно Божьему замыслу о нас (1 Ин. 3 : 2). Пока же мы чисты в той мере, в которой живём с Иисусом единой жизнью, жизнью того Царства, которое Он принёс в мир (1 Ин. 3 : 3). И не только мы, христиане: к Нему имеет отношение всякий, поступающий праведно (1 Ин. 2 : 29; в Синодальном переводе «делающий правду»). Оно и неудивительно: ведь Он — единственный в мире праведник без всяких оговорок. Единственный, явивший миру образец живой Торы.

Апостол Иоанн проводит очень понятную аналогию с нашим человеческим младенчеством. Когда мы рождаемся, мы уже «человеческие детеныши», хотя не умеем почти ничего из того, что умеет делать человек. Про нас еще ничего не понятно: кем мы будем, какими мы будем? Все это развивается, открывается постепенно. Но при этом очень важно, чтобы в процессе нашего роста, взросления мы встречались и общались с другими людьми — так мы научаемся тому, что значит быть человеком. Если этого не происходит, то и «человекообразность» наша не реализуется (об этом свидетельствуют все реальные, а не вымышленные истории про «маугли»).

Точно так и в нашей христианской жизни. В крещении мы умерли и родились заново как дети Божии, и мы уже живем, хотя еще младенцы. Мы еще не очень понимаем, какими мы вырастем, но в доверии к благости Божией хотим уподобиться Ему. Для этого мы встречаемся с Ним, общаемся с Ним — пока «как сквозь тусклое стекло» — но знаем, что будет такой момент, когда произойдет встреча «лицом к лицу», и если мы будем последовательно идти к этой встрече, то войдем «в полноту возраста Христова».

Возвращаясь к теме духовной жизни христианина, Иоанн вновь и вновь повторяет, что христианская жизнь и грех — вещи несовместимые. Он развивает мысль, уже высказанную им в самом начале послания: путь праведности предполагает отказ от осознанного греха, от греховных интенций и греховных поступков. Праведен лишь тот, кто поступает праведно, подобно Самому Христу. Но роль Христа апостол подчёркивает и выделяет особо. Собственно, лишь благодаря Ему и можно ставить вопрос об окончательной победе над грехом. Только Он один свободен от греха, и только Он способен унести прочь и наши грехи.

Спаситель — не просто образец «живой Торы», Он тот, Кто может помочь стать «живой Торой» всякому, кто отдаст себя Ему и разделит с Ним его жизнь, жизнь того Царства, которое Он принёс в мир. Разумеется, это не означает, что самому ищущему Царства и идущему за Христом уже ничего не надо делать. Та обычная и известная ещё до прихода Христа духовная работа, о которой напоминает Иоанн адресатам своего послания, остаётся совершенно необходимой.

Каждый, идущий за Христом, должен думать об очищении, притом полном, чтобы в этом отношении не отличаться от своего Учителя. А любой грех — беззаконие, нарушение Торы. И беззаконие нужно понимать тут буквально: не как нарушение закона, а как его отсутствие. В том же примерно смысле, в котором другой апостол, Иаков, в своём послании говорит, что нарушающий в Торе что-то одно нарушает её всю. Странное, казалось бы утверждение: ведь грех — штука конкретная, и нарушение закона — тоже.

Но если говорить о внутренней Торе, то всё оказывается именно так: любой грех её разрушает, порождая беззаконие как полное отсутствие Закона (Торы) в сердце и в жизни человека. Иоанн поднимает планку предельно высоко — но оно и понятно, ведь речь идёт о Царстве. Вместе с тем апостол указывает и на Того, Кто может помочь в это Царство войти, если Ему довериться и идти с Ним, а не в одиночку. Христианская жизнь становится жизнью со Христом в Его Царстве, а целью её становится укоренение в Царстве и становление христианина как «живой Торы», подобно своему Учителю.