В сегодняшнем чтении описана ситуация, хорошо знакомая каждому верующему. Речь идёт о людях, которые, получив всё, что имеют, от Бога, совершенно забыли о Нём (ст. 1–2, 8). Им кажется, что полученное ими они получили по праву, и никто никогда не сможет у них этого отнять. Казалось бы, так живёт весь мир. Мало кто задумывается о заслуженности или незаслуженности того, что имеет, тем более, если оно, как говорят обычно в таких случаях, «нажито честным трудом». Для того, чтобы понять, насколько зависим человек от Бога в повседневной жизни, нужно иметь с Ним глубокие и устойчивые отношения.
Наверное, именно поэтому Бог не напоминает о Своих благодеяниях тем, кто мало знает или вообще ничего не знает о Нём. Ему не нужны последователи, идущие за Ним из тех побуждений, которые заставляют должника считаться с заимодавцем, ведь такие вынужденные отношения с любовью не имеют ничего общего. А вот Своему народу через пророка Он говорит о них прямо, упрекая его за то, что он забыл обо всём, что Бог для него сделал. Бог прямо говорит, что Израиль окружён народами, которые во всех отношениях его превосходят, и если он ещё не стёрт с лица земли, то лишь благодаря помощи Божьей, о которой народ вовсе не думает.
Почему же в данном случае Бог действует иначе? Быть может, именно потому, что речь идёт о Его народе. Ведь история еврейского народа неотделима от полученного им откровения, он и сформировался как нация во время Исхода, и не будь прямого вмешательства Божия в историю, еврейского народа просто не существовало бы. При таких обстоятельствах забывать о своих отношениях с Богом буквально смерти подобно, и Бог напоминает об этом жителям Северного Царства через Своего пророка.
Здесь перед нами не желание упрекнуть в неблагодарности или напомнить о сделанных раньше и делаемых по сей день благодеяниях, а напоминание о тех отношениях, без которых народа не станет, без которых он просто исчезнет с лица земли. И если Бог и упрекает здесь в чём-то Свой народ, то не столько в неблагодарности, сколько в том, что он забыл о тех отношениях, которые связывали когда-то его со своим Богом. С Богом, Который помнит всё. Даже тогда, когда люди были бы рады обо всём забыть.
1-2 Тщетность надежд на политическую и военную мощь.
3-7 Обличение беспечной знати, которая ведет свой народ к катастрофе. "Торжество насилия" - нашествие врагов. "Бедствие Иосифа" - скорое крушение царства израильского.
9-10 Описание ужаса, царящего в побежденном городе: дома полны мертвецов, немногие спасенные вне себя от страха. "Нельзя упоминать имени Господня" - из благоговения или страха при виде бедствия, которое Господь попустил.
12 Риторический вопрос, показывающий бессмысленность законов, если они извращаются, и суда, когда он во власти продажных людей.
В пророческом движении Амос занимает особое место: он был первым, известным нам, пророком-писателем. Деятельность его совпадает со временем правления изр. царя Иеровоама (8 в.). Сведений о жизни Амоса сохранилось немного. Он не принадлежал к пророческим братствам («сынам пророческим»), а был простым пастухом в иудейском городке «Фекоя» (Текоя), расположенном вблизи иудейской пустыни. Неожиданно Амос услышал призыв Божий — идти в Северное израильское царство и возвестить близость Суда Божия. Когда он проповедовал в Вефиле у царского храма, незаконно воздвигнутого Иеровоамом I, местный священник Амасия изгнал его. После этого Амос уже не проповедовал публично, но стал записывать свои видения и пророчества. Стиль Амоса величественный и строгий, свидетельствующий о натуре суровой и цельной. Человек незнатного происхождения, Амос тем не менее обладал широким кругозором и хорошо знал священную письменность, историю и жизнь окружающих народов.
Книга пр. Амоса — первая в ВЗ, написанная целиком одним автором, имя которого дошло до нас. Она состоит из небольших пророческих речений, которые были сгруппированы без хронологической последовательности. Редактору принадлежит заглавие книги, а по мнению некоторых толкователей и эпилог (Ам 9:11-15). Книга распадается на три части: а) обличение народов (Ам 1-2); б) обличение Израиля (Ам 3-6); в) видения, биографический рассказ и эпилог (Ам 7-9).
Основные положения учения Амоса сводятся к следующим: а) он провозглашает строгий монотеизм и учит о Боге как Творце Вселенной — в этом он прямой продолжатель Моисеевой традиции; б) развивая учение Декалога, Амос рассматривает человечность и правду как главный вид служения Богу — обряды и жертвы не могут заменить добрых дел; в) пророк с большой страстностью обличает общественные язвы, видя в угнетении бедных оскорбление Бога; г) Амос рассматривает все народы как равные перед Богом, избранность же Израиля лишь увеличивает его ответственность; д) впервые появляется образ «Дня Ягве», т.е. близкого и страшного Суда Господня, и в то же время выражается надежда на спасение верных — «остатка Иосифова» (это выражение также впервые появляется в пророчествах — 515).
Амос оказал большое влияние на последующих пророков, особенно на Исайю и Михея. В НЗ слова его приводит первомученик Стефан в речи против законников (Деян 7:2-43 -. Ам 5:25-27).
Последняя книга евр канона пророков называется просто «Двенадцать», по-гречески Додекапрофетон, т.е. сборник книг двенадцати пророков, называемых «малыми» вследствие краткости, а не из-за меньшей ценности этих книг по сравнению с книгами «великих» пророков. Этот сборник существовал уже в эпоху мудрых Израиля (Сир 49:12). В евр Библии, а по ее примеру в Вульг и в слав. Библии, эти книги расположены в той исторической последовательности, которую им приписывает предание, тогда как в греч Библии порядок несколько иной.
1 Гл. 6-я содержит новую обличительную речь пророка против тех, которые считали день Господень далеким и отгоняли от себя всякую мысль о предстоящем суде. В этой речи пророк обращается к вельможам самарийским, ставя наряду с ними и вельмож сионских. Горе беспечным на Сионе: по переводу LXX — τοι̃ς ἐξουθενου̃σιν Σιών, слав.: люте уничижающим Сиона. По греч. переводу, таким образом, пророк обращается только к вельможам самарийским, что вполне соответствует контексту, хотя и не подтверждается другими переводами. Именитым первенствующего народа, евр. nekuvej reschith haggoim: «первенствующим народом» или точнее с евр. «первенцем из народов» называется у пророка Израиль; такое название дано было народу самим Господом через Моисея (Исх 4:22; 19:5; Чис 24:20). Пророк употребляет это название в ироническом смысле, желая указать на то, что Израиль более сознает свои права, нежели помнит свои обязанности. LXX евр. nekuvej (именитым), по-видимому, сочли формой глаг. jakar и по аналогии с существ. jekev, точило, придали ему значение ἀποτρυγάω — собираю в точило; слово reschith (начало, первенец) LXX читали, как reschim и перевели ἀρχὰς — головы, начатки; отсюда в слав. «обимаша» (собрали в точило) начатки языков. Мысль греч.-слав. текста неясна сама по себе и не стоит ни в какой связи к контекстом.
К которым приходит дом Израиля — слав.: и внидоша к ним (т. е. к вельможам) дом Исраилев, — выражение неясное; предполагают обыкновенно, что глагол ubau (приходят) должно дополнить: «для суда».
2 Калне — город, упоминаемый еще в Быт 10:10; Ис 10:9 и Иез 27:23 (Канне). Местоположение его предполагают или в Вавилонии (Быт 10:10), или в северной Сирии (Винклер). В последнем случае упоминаемый у пророка Амоса и в Ис 10:9 Калне отождествляют с г. Каллани или Гуллани, завоеванным Сарганом (Новак). LXX евр. kalneh, по-видимому, ошибочно прочитали kulchem (от kol, весь) и перевели — διάβητε πάντες, пойдите все; в нашем слав. тексте удержан и греч. перевод, и чтение подлинника, вследствие чего получилось: мимо идите Халану вси.
Емаф великий — (у LXX Εματραββά) город на берегу реки Оронта, носивший впоследствии, по свидетельству блаж. Иеронима, название Антиохия, а потом — Аммас. Геф — известный филистимский город, очень часто упоминаемый в Библии (1 Цар 6:17; 2 Пар 26:6); словом ἀλλόφυλοι, иноплеменники, LXX передают евр. pelischthim — филистимляне. Что касается смысла вопроса, с которым обращается пророк в ст. 2-м к своим слушателям, то он не вполне ясен и понимается экзегетами различно. По мнению Кейля и др., пророк в ст. 2-м дает обоснование употребленному им в ст. 1-м в отношении к Израилю названия — первенец (первый) из народов, показывая, что, действительно, Израиль лучше соседних царств, и пределы его больше пределов их. Но слушатели пророка едва ли нуждались в обосновании того положения, что Израиль есть первый из народов. Кроме того, если бы пророк имел в виду в ст. 2-м приписываемую ему цель, то он упомянул бы об Ассирии и Египте, а не о Гефе. По мнению других комментаторов (Юнгеров), пророк хочет указать, что известнейшие народу языческие царства «пользовались меньшим благополучием, силою и значением, чем Израиль и Иуда (во время Иеровоама II-го и Озии), и что пределы их были менее обширны, чем у Израильского царства». Но особенное благоденствие даровано Иеговою Израилю под условием соблюдения им законов. Однако вельможи израильские не соблюдают закон. С изложенным толкованием сходно другое, по которому ход мысли пророка должно предполагать такой: вельможи Самарии и Сиона надеялись на свое прошлое. Но если бы верно было, что прошлое является ручательством и за будущее, то Калне, Емаф и Геф в настоящее время должны были бы находиться на более высокой ступени могущества, чем Израиль. Но так ли в действительности? Лучше ли они сих царств и обширнее ли пределы их пределов ваших? Следовательно, и Израиль не должен полагаться на свое славное прошлое (Гоонакер). Изложенными толкованиями, ст. 2-го едва ли можно удовлетвориться, так как они дают ход мысли в речи пророка неясный и натянутый. Согласно русскому переводу ст. 2-го пророк указывает здесь не на преимущество Израильского царства пред соседним языческими, а наоборот, — на преимущество этих последних. Пророк, предполагается, хочет сказать, что если разрушены такие царства, как Калне, Емаф и Геф, то тем более может быть разрушено царство Израильское или Иудейское и потому неразумно быть беззаботным на Сионе или надеяться на гору Самарийскую. Такого толкования ст. 2-го держится большинство новых комментаторов книги пророка Амоса (Велльгаузен, Валетон, Новак, Харнер и др.). Толкование это дает мысль ясную и соответствующую контексту речи пророка. Недоумение у некоторых комментаторов возникает только вследствие того, что Емаф, по свидетельству надписей, пал в 720 г. при Саргоне, — а Калне, если отождествить его с Kulanu или Kullani надписей, был завоевав Саргоном после 710 г. (Новак). Т. о., выходит, что предполагаемые ст. 2-м события совершились после времени Амоса и что ст. 2 должен считаться позднейшей вставкой, как и думают новейшие комментаторы. Но нет нужды предполагать, что в ст. 2-м имеются в виду именно отмеченные в клинописи факты завоевания Емафа и Калне Саргоном. Пророк мог иметь в виду также завоевание Гефа Азаилом, царем сирийским и взятие Емафа Иеровоамом II-м (4 Цар 12:17; 14:25,28). По отношению же к Калне пророк мог разуметь общий упадок царства.
3 Ст. 3-6 представляют раскрытие общей мысли, выраженной в ст. 1-м, и дают подробное описание роскоши самарийских вельмож. Вы, которые день бедствия считаете далеким: в евр. hamenaddim lejom ra, удаляющие день бедствия. LXX евр. hamenaddim (от niddah), по-видимому, читали, как hamnenaderim и перевели словом εὐχόμενοι (код. Александрийский, Сиро-гекз., 26), что было потом исправлено на ἐρχόμενοι; частица ל при слове jom (день), обозначающая, как и в Ос 10:12, винит. пад., LXX-ю принята была за предлог; отсюда получилось не ясное чтение οἱ ἐρχόμενοι εἰς ἡμέραν κακήν, слав.: приходящии в день зол. Вторая половина ст. 3-го с евр. читается: и приближаете торжество насилия, vaththagischun scheveth chamas. У LXX эти слова переданы οἱ ἐγγίζοντες καὶ ἐφαπτόμενοι σαββάτων ψευδω̃ν, в слав.: приближающиися и прикасающиися субботам лживым. По-видимому слово ἐφαπτόμενοι, представляющее излишек против подлинника, первоначально было маргинальной заметкой и затем попало в текст; слово σαββάτων явилось у LXX вследствие того, что они пунктировали scheveth (трон, торжество) как schabbath (суббота). По смыслу греч.-слав. текста во второй половине ст. 3-го пророк порицает израильтян за лицемерное исполнение законов о субботах и праздниках (блаж. Феодорит). Некоторые из новых комментаторов (Гоонакер) евр. scheveth (рус. торжество) понимают в значении покой (например, от jaschav), выражение пророка в таком случае получит вид: «считаете далеким день бедствия, а теперь предаетесь (приближаете) преступному покою». При таком понимании ст. 3 будет стоять в тесной связи со следующими стихами, в которых частнее характеризуется «преступный покой» самарийских вельмож.
4 В ст. 4-6 пророк обличает пиршества самарийских вельмож, и именно, как полагают (Юнгеров) пиршества религиозные, совершавшиеся в капищах.
Едите лучших овнов из стада — евр. karim mizzon, LXX: ἐρίφους ἐκ ποιμνίων, слав.: козлища от паств.
Тельцов с тучного пастбища — с евр. vaagalim mithoch marbek, тельцов из стойла (для откармливания); у LXX — καὶ μοσχάρια ἐκ μέσου βουκολίων γαλαθηνά, в слав.: и тельцы млеком питаеми от среды стад.
5 Текст ст. 5-го не ясен и передается в нашем переводе предположительно. Поете под звуки гуслей, happortim al pi hannavel: значение глаг. parat (поете) точно не известно; happartim переводят — οἱ ἐπικροτου̃ντες (LXX; в слав.: плещущии), qui canitis (Вульгата), «вздорно поете» (Юнгеров) «волнующиеся» (Гоонакер) и т.п.; nevel — арфа, гусли — особый двенадцатиструнный инструмент (Древн. VII, 12, 3), называемый у LXX ὄργανων (в слав. тексте: плещущий ко гласу пищалей). Думая, что владеете музыкальным орудием, как Давид, слова подлинника kedavid chaschvu lahem kelej-schir переданы в рус. тексте вольно. Kelej-schir понимают в значении «музыкальные инструменты», инструменты для аккомпанемента песни (schir), или же, считая kelej ошибочно возникшие из kol, весь, всякий, переводят: всякую песню, всякие песни (Новак). Вторую половину ст. 5-го точнее с еврейского должно бы передать: «как Давид изобрели они музыкальные инструменты» или же: «подобно Давиду выдумывают они всякие песни». Выражение пророка имеет иронический характер. Но из него следует, что уже в древнейшее время имя Давида было известно в Израиле, как имя певца и музыканта.
Рассматриваемая нами часть стиха 5-го у LXX передана совершенно отлично от подлинника, именно: ὡς ἑστω̃τα ἐλογίσαντο καὶ οὐχ ὡς φεύγοντα, слав.: аки стояща мнеша, а не яко бежаща. Как возникло это чтение LXX, трудно сказать. Мысль греч. перевода не ясна. По объяснению блаж. Феодорита и Кирилл Александрийского, греч. текст указывает на забвение израильскими сластолюбцами скоротечности земных удовольствий, которые они представляли «стоящими», т. е. постоянными.
6 Пьете из чаш (bemizrkej) вино: mizrak — чаша огромной вместимости, употреблявшаяся при богослужении (Чис 4:14; 7:13,29; Исх 38:3); пророк, таким образом, указывает на употребление вина в слишком большом количестве. LXX вместо bemizrkej jain читали, по-видимому, bimzukkek jain, что передали словом διυλισμένον οἰ̃νον, «очищенное (процеженное) вино». Так как пророк обличает в ст. 4-6 за утонченность в удовольствиях, то чтение LXX более соответствует контексту и предпочитается некоторыми чтению подлинника (Гоонакер). Не болезнуете о бедствии Иосифа, слав.: и не страдаху ничесоже в сокрушении Иосифове: именем Иосифа пророк называет народ израильский. Может быть, этим названием пророк хотел напомнить вельможам самарийским, что их отношение к бедствиям народным подобно отношению к Иосифу его братьев: последние, опустив Иосифа в колодезь, спокойно сели есть и пить (Быт 37:25), не думая о страданиях брата; так поступают и самарийские вельможи.
7 Со ст. 7-го начинается возвещение наказания пленом. Во главе пленных, т. е. впереди других народов плененных завоевателями, как пример наказания. LXX вместо евр. berosch golim («во главе пленных») читали, по-видимому, merosch gedolim и перевели ἀπ' ἀρχη̃ς δυναστω̃ν, слав.: от начала сильных, — разумея, по объяснению блаж. Иеронима, в качестве завоевателей — вождей сильных, т. е. ассирийцев. И кончится ликование изнеженных — евр. vesar mirzach seruchim передается различно. Евр. mirzach (рус. текст: ликование) Симмах переводит ἐταιρεία, блаж. Иероним — factio, — общество, содружество; ввиду этого все выражение Гоонакер передает: «и исчезнет общество развратников». В Иер 16:5 mirzach употребляется в значении вопля, жалобного крика; поэтому рассматриваемое выражение еще переводят: «с плачем удалятся роскошные» (Юнгеров). У LXX вторая половина ст. 7-го содержит мысль совершенно отличную от мысли подлинника: καὶ ἐξαρθήσεται χρεμετισμὸς ἵππων ἐξ Εφραίμ, слав.: и отъимется ржание конско от Ефрема. Происхождение чтения LXX неясно. Кирилл Александрийский изъясняет его в том смысле, что пророк говорит об удалении в плен князей, гордившихся своими дорогими конями и их приятным ржаньем. Мысль подлинника более соответствует контексту.
8 Словами клянется Господь пророк указывает на неизменность божественного определения о наказании Израиля.
И предам город, т. е. город Самарию.
В греч.-слав. тексте вместо слов и ненавижу чертоги его (vearmnothaj) читается: и села его (χώρας) возневавидех; LXX вообще евр. armon, чертог, передают различно и предположительно (ср. Ам 1:4; 3:9; Иер 17:27).
9 Ст. 9-11 частнее изображают предстоящее народу бедствие. В ст. 9-м говорится о крайнем оскудении населения. И будет: если в каком доме (bebaith echad) останется десять человек, то и они умрут. Так как пророк говорит о крайнем уменьшении населения, то число десять оставшихся в доме (т. е. спасшихся от войны) представляется слишком большим, и новейшие комментаторы (Велльгаузен, Новак) полагают, что слово asarah (десять) явилось по ошибке переписчиков. Исходя из тех же соображений, Марти понимает число десять, как указание на maximum (а не на minimum) оставшихся: хотя бы десять осталось, то и они умрут. Предлагаемое Марти понимание не соответствует контексту речи, из которого видно, что пророк желает именно указать на малое число оставшихся. Но с другой стороны, нет нужды и исправлять слово asarah, как ошибочное. По-видимому, пророк говорит о десяти оставшихся не в доме, а в городе. Полнее мысль пророка можно выразить так: если уцелеет хоть один дом (bebaith echad = в одном доме) в городе, и если от всего населения города спасутся только десять человек, то и они умрут (Гоонакер). Пророк имеет в виду, без сомнения, смерть от моровой язвы. В конце стиха LXX имеют добавление καὶ ὑπολειφθήσονται οἱ κατάλοιποι, в слав.: и останутся остаточнии.
10 В ст. 10-м продолжается раскрытие мысли о крайнем оскудении населения. Начало ст. 10-го неясно и возбуждает у новейших комментаторов сомнение в неповрежденности текста. И возьмет их (unesao) родственник их (dodo) или сожигатель (umesarfo), чтобы вынести кости их (azamim без суфф.) из дома: в евр. тексте местоимения стоят в единств. числе (возьмет его родственник его), и не ясно, к чему они относятся (едва ли можно думать, что они относятся к существительному ст. 9-го osarah, десяток (Юнгеров), потому что в таком случае нужно бы ожидать множ. числа); кроме того, в евр. тексте ст. 10-го возбуждает недоумение слово mesaref, LXX перевели его глаголом παραβιω̃νται, в слав.: и понудятся. Обычно mesaref понимают в смысле сожигатель. Но существование у евреев обычая сожигать трупы представляется сомнительным (ср. Ам 2:1). Обыкновенно евреи умерших погребали (Vincent. Canaan. 1907, p. 212, 262), и если в Библии говорится о погребениях «с сожжениями», то в этих случаях разумеется только сожжение различных благовонных веществ (Иер 34:5; 2 Пар 16:4). Ввиду указанных трудностей новейшие комментаторы предлагают поправки ст. 10-го. Цейднер и Валетон вместо unesao dodo umesarfo lehozi (рус.: и возьмет их родственник их или сожигатель, чтобы вынести) предлагают читать venischear mesared, и останется один спасшийся (беглец), чтобы вынести. По мнению Гоонакера, начало ст. 10-го первоначально читалось venischearu nodedei miseppar, останется малое число беглецов (т. е. спасшихся бегством), — чтобы вынести из дома кости. В рус. переводе начало ст. 10-го понято, как указание на сожжение трупов, — может быть из опасения заразы (Юнгеров).
И скажет сей: молчи! ибо нельзя упоминать имени Господня — «остающемуся в живых единственному члену дома естественно будет призвать в ответ погребальщику имя Божие. Это намерение погребальщик предупредит замечанием: молчи, потому что не следует в это грозное время призывать имя Божие. — Пророк Амос, устами погребалыцика, даже запрещает призывать имя Господне и на молитве сосредоточивать внимание. Нет, и молитва тогда не будет нужна, а одно гробовое молчание» (Юнгеров, 127). Лучше однако понимать приведенные слова просто в смысле запрещения произносить имя Божие: пророк хочет выразить мысль о крайнем гневе Божием на преступный город, — о том, что город будет как бы нечистым местом, на котором даже имени Божия нельзя произносить. Вместо слов ибо нельзя упоминать имени Господня в греч. и слав. читается: не именования ради имене Господня, — LXX поняли слова пророка как указание на причину наказания народа, на то, что народ не призывал Господа.
11 Блаж. Иероним усматривает в словах пророка смысл иносказательный: большие дома — царство Израильское, малые дома — царство Иудейское. Но едва ли есть основание понимать так речь пророка, потому что говорит он только об израильском царстве. Большие дома — дома богачей, малые дома — хижины бедняков.
12 Пророк указывает в ст. 12 основание для суда Божия над Израилем. Основание это заключает в том, что в Израиле нарушен весь порядок жизни и делается нечто странное и непонятное, противоречащее здравому разуму. Пророк выражает эту мысль двумя вопросами: Бегают ли кони по скале? Можно ли распахивать (vacharosch) ее волами (babekarim)? Евр. bakar есть имя собирательное, означающее: стадо скота, быки; поэтому употребление его в ст. 12-м во множест. числе непонятно; кроме того, при глаг. jacharosch (распахивают ли) нет дополнения (рус. перев. добавляют предположительно — ее). Эти недоумения устраняются, если допустить иное словоразделение в рассматриваемом предложении и вместо jacharosch babekarim читать: jacharosch babbakar jam, пашут ли волами море (Михаелис, Новак, Гоонакер). LXX слово charasch приняли в значении молчать, каковое он имеет, и перевели словом παρασιωπήσονται; евр. babekarim LXX перевели — ἐν θηλείαις (может быть смешав с banekevim от nekebah chena); получилось малопонятное выражение, которое в слав. передано: и аще умолкнут в женстем полу? — Вы между тем суд превращаете в яд (слав.: в гневе, греч.: εἰς θυμὸν) и плод правды — в горечь — т. е. суд, который должен бы служить средством для охраны безопасности вы делаете источником опасности; вместо блага он приносит только горечь.
13 По причине указанного в ст. 12-м нарушения порядка жизни, временный успех, которым пользуется Израиль, окажется непрочным. Слово lo debar, переданное в нашем тексте выражением ничтожными вещами, новейшие комментаторы считают собственным именем города Ладебара, упоминаемого во 2 Цар 9:4-5; 17:27. Собственным именем города считается и слово karnaim, переведенной в рус. тексте словом «могущество». О Карнаиме упоминается в 1 Макк 5:42. Оба названные города находились в Галааде и могли быть взяты израильтянами во время войне с Сирией при Иеровоаме II-м. Упоминание об этих незначительных городах хорошо бы выражало мысль пророка о ничтожности успеха израильтян в сравнении с предстоящим им бедствием. В тексте есть основание для понимания слов tod и karnaim в смысле собственных имен: если понимать karnaim в смысле нарицат. сила, то в последнем предположении ст. 13-го получается mobmohorin — «своею ли силою мы приобрели себе силу».
14 Иеровоам II расширил границы Израильского царства от входа в Емаф до моря пустыни, т. е. до Мертвого моря (4 Цар 14:25). Теперь на всем этом пространстве воздвигнутый Господом народ будет теснить Израиля. Пророк говорит, конечно, об ассириянах. До потока в пустыне (ad nahal haarabah) — под этим потоком большею частью разумеют нынешний Вади-ель-Ахзи, поток аравийский (haarabim), упоминаемый у пророка Исаии (Ис 15:7) и служивший границей между Моавом и Эдомом (Новак, Гоонакер). Пророк, в отличие от 4 Цар 14:25, где границей Израильского царства указывается только Мертвое море, продолжает эту границу и далее. Другие комментаторы полагают, что под nahal haarabah пророк разумеет Мертвое море (Гофман) или какой-либо поток египетский (Юнгеров). В слав. тексте конец стиха читается: И сокрушат вас еже не внити во Емах, и до водотечи западов.
Пророк Амос (Amos от amas — носитель бремени), как свидетельствует надписание его книги, был уроженцем Фекои, — небольшого города, находившегося, по свидетельству блаж. Иеронима, на расстоянии шести миль к югу от Вифлеема в колене Иудином, вблизи Иудейской пустыни (ныне деревня Фекуи). Таким образом, по своему происхождению пророк принадлежал к Иудейскому царству. Об общественном положении пророка до призвания к пророческому служению в надписании книги сообщается, что Амос был одним из пастухов (nokedim) фекойских. Так как слово noked в 4 Цар 3:4 прилагается к моавитскому царю Мете и означает богатого скотовода, то некоторые исследователи считают и пророка Амоса богатым обладателем стад и плантаций сикомор (Кихми, Ян, Гитциг, Баур, Готье). Но в Ам 7:14 сам пророк свидетельствует о себе, что он был пастух (boker), взят Господом прямо от стада и собирал (boles, надрезывал) сикоморы, очевидно, — для питания. Отсюда следует заключить, что Амос был бедным человеком и, может быть, наемником. В выступлении его на проповедь, поэтому, было нечто сходное с призванием апостолов: как и на апостолах, на нем проявилась всемогущая сила божественного Духа, избирающая «буия мира, и худородная и уничиженная».
Местом проповеднической деятельности Амоса было Израильское царство и именно Вефиль, центр незаконного служения тельцам, введенного Иеровоамом I-м (Ам 7:10-15). Своими смелыми обличениями нечестия израильских вельмож пророк возбудил против себя преследование со стороны вефильского жреца Амасии, который пытался даже обвинить Амоса пред царем в возмущении народа и в оскорблении личности царя. «Амос, — доносил он царю, — производит возмущение против тебя среди дома Израилева; земля не может терпеть всех слов его. Ибо так говорит Амос: от меча умрет Иеровоам, а Израиль непременно будет отведен в плен» (Ам 7:10-11). После этого Амасия изгнал Амоса из Вефиля. «И сказал Амасия Амосу: провидец, пойди и удались в землю Иудину; там ешь хлеб и там пророчествуй. А в Вефиле больше не пророчествуй; ибо он святыня царя и дом царский» (Ам 7:12-13). Благочестивое предание, дополняя свидетельство книги Амоса, сообщает, что изгнанный из Вефиля пророк на пути в Иудею получил от сына Амасии тяжкий удар в голову, от которого и скончался в Фекое (Епифаний, о жизни пророков).
Свое служение Амос проходил в царствование Иеровоама II-го, царя израильского (? 787-746), и Озии, царя Иудейского (Ам 1:1; Ам 7:11). Точнее время выступления Амоса на проповедь определяется словами — «за два года до землетрясения» (Ам 1:1). Но год этого землетрясения неизвестен (ср. Зах 14:5). Поэтому трудно указать с точностью и время выступления Амоса на служение. Во всяком случае он выступил на проповедь не в первые годы Иеровоама II-го, потому что как видно из содержания книги Амоса и особенно из Ам 6:14, он застал уже пределы царства расширенными «от входа Емафа до моря пустыни», и государство стоящим на вершине могущества. А это было достигнуто Иеровоамом только после нескольких лет царствования, победами над дамасскими сириянами (4 Цар 14:25) Можно предполагать, что победы Иеровоама II-го над сириянами были облегчены предшествующими нападениями на них ассирийских царей Рамманирара III-го и Салманассара III-го, неоднократно захватывавших и самый Дамаск. Так как ассирийские завоевания падают на годы 806-772, то победы Иеровоама над сириянами, а также и выступление Амоса на проповедь относят ко времени несколько позднейшему, т. е. ко второй половине царствования Иеровоама II-го или к первой половине VIII-го века1 .
Во время пророческого служения Амоса Израильское царство находилось на высоте своего могущества. Пределы царства были расширены до пределов славного царства Соломонова (4 Цар 14:25-29). Соседние народы сделались данниками израильтян. Страна украсилась величественными постройками (Ам 3:15; Ам 4:3) и обогатилась добычей, давшей возможность вельможам самарийским предаваться праздности и роскоши (Ам 6:4-6). Вместе с этим, под влиянием временного могущества, среди вельмож десятиколенного царства развилось крайнее высокомерие (Ам 6:8), уверенность в своей силе (Ам 6:13), стремление к наживе, побуждавшее притеснять бедных и неимущих (Ам 2:7; Ам 3:10), любовь к роскоши и пиршествам (Ам 6:4-6; Ам 2:7-8).
Книга Амоса, состоящая из 9 глав, может быть разделена на три части: введение, обнимающее Ам 1-2, речи против Израильского царства (Ам 3-6) и видения с изъясняющими их пророчествами (Ам 7-9). Основная тема книги пророка Амоса — возвещение суда десятиколенному царству за его нечестие. Пророчество о суде Божием раскрывается и в речах Амоса, и в видениях. Возвещение этого суда пророк начинает с иноземных народов — сириян, филистимлян, финикиян, едомитян, аммонитян, маовитян, которых он обличает в разных преступлениях (Ам 1-2:3). Затем пророк обращается к Иудейскому царству и за уклонение его вслед чужих богов угрожает тем, что огонь, посланный Иеговою, пожрет чертоги Иерусалима (Ам 2:4-5). После этого пророк почти исключительно говорит о суде над Израильским царством. Особенность обличительных речей Амоса состоит в том, что он преимущественно имеет в виду преступления народа против требований нравственного закона — пророк совершенно не касается, в отличие например от Осии, политики Израиля, а также мимоходом только говорит о религии и культе. Пророк возмущается нарушением справедливости самарийскими вельможами, тем, что они грабежом и насилием собирают себе сокровища (Ам 3:10), угнетают нищих (Ам 4:1), покупают неимущих за серебро и бедных за пару обуви (Ам 8:6). Вы, говорит пророк, «враги правого, берете взятки и извращаете в суде дела бедных» (Ам 5:12). Пророк обличает вельмож самарийских за то, что они насилием (Ам 3:10), обманной торговлей (Ам 8:5), взятками с бедных (Ам 5:11) сделались богаты, построили великолепные дома, насадили виноградники, живут в роскоши и неге (Ам 6:3-6; Ам 3:12). С особенным негодованием, при этом, пророк говорит о женщинах самарийских, своею любовью к роскоши побуждавших мужей притеснять бедных и угнетать нищих (Ам 4:1). Изнеженность и надежды на собственные силы (Ам 6:13) есть уже мерзость пред Господом. Но вельможи самарийские присоединяли к этому еще и то, что не заботились о бедствии народа (Ам 6:6) и, как бы насмехаясь над освободившим их из Египта Господом (Ам 2:9-10), «поили вином назореев и пророкам приказывали, говоря: не пророчествуйте» (Ам 2:11-12). Тяжесть указываемых преступлений увеличивалась еще тем, что Израиль не сознавал их. Господь вразумлял народ показаниями (Ам 4:6-11), но он не вразумлялся; надеясь на завет с Богом (Ам 5:14), Израиль даже желал наступления дня Господня или дня суда, уверенный, что этот суд его не коснется (Ам 5:14.18). Между тем народ по прежнему совершал незаконное служение Богу в Вефиле, Дане, Галгалах и Вирсавии (Ам 5:5; Ам 8:14), ограничиваясь принесением жертв и соблюдением праздников (Ам 5:21-23; Ам 4:4-5).
Обличая преступления народа, пророк указывает ему и идеал нравственной жизни. Пророк приглашает взыскать Господа (Ам 5:4). В Ам 5:24 пророк говорит: пусть как вода течет суд (mischfath), и правда (zedakoh) — как сильный поток. Пророк имеет в виду здесь, без сомнения, прежде всего сферу общественного и частного права, правду в смысле юридическом. Но понятия суд и правда выражают у пророка и нечто большее: пророк требует сострадания, милости, жалости (Ам 5:1-2), вообще не только добрых дел, но и настроения к добру, когда приглашает искать добра, а не зла, «возненавидеть зло и возлюбить добро» (Ам 5:14-15). Касаясь собственно религиозной жизни народа, пророк обличает тех, которые «клянутся грехом самарийским и говорят жив бог твой, Дан! и жив путь в Вирсавию» (Ам 8:14), а вместе с тем увещевает «не искать Вефиля, не ходить в Галгал и не странствовать в Вирсавию» (Ам 5:5).
Но народ в целом не способен уже принять увещания пророка и предотвратить наказание. Поэтому Амос возвещает суд Божий над народом. По слову пророка, наказание не отвратимо и народ нигде не может укрыться от него (Ам 9:2-4). Пророк составляет уже плачевную песнь о доме Израилеве: упала, не встает более дева Израилева! Повержена на земле своей, и некому поднять ее (Ам 5:1-2). Наказание постигнет не только царствующей дом, что возвещено было Илиею и Елисеем, но все царство. Гибель предстоит всем святилищам народным, всем домам большим и малым и всему народу (Ам 3:14-15; Ам 6:7-11; Ам 9:1-4). Пророк возвещает, при этом, гибель дома Иеровоама от меча (Ам 7:9), наступление разных физических бедствий (Ам 6:10; Ам 7:1-7; Ам 8:8), пленение народа (Ам 6:7) и переселение его за Дамаск (Ам 5:27). В числе предстоящих народу бедствий пророк указывает с особенной силой лишение слова Божия и жажду слышания этого слова (Ам 8:11-13). Сообщение слова Божия народу израильскому было доказательством теократического избрания его, преимуществом народа пред другими и залогом его будущего величия. Таким образом, лишение слова Божия, которым угрожает пророк, равносильно отнятию преимуществ избранного народа и лишение его теократической будущности.
Пророчества о суде Божием над Израилем, изложенные в речах, раскрываются и в символических видениях, которые созерцал пророк (Ам 7-9). В четвертом видении (Ам 8:1-2) пророку показывается образом корзины, наполненной спелыми плодами, что Израиль созрел для суда, а в пятом (Ам 9:1) видении пророк слышит уже повеление обрушить храм, в который собрался народ, на головы собравшихся, чтобы все они погибли.
Но угрожая судом Божиим дому Иакова и занятый главным образом мыслью об этом суде, пророк простирает свой взор и за пределы этого суда, и мысль его обращается к светлому будущему. Для Израильского царства, как для самостоятельного политического целого нет будущности, и оно обречено на погибель. Но есть эта будущность для Иудейского царства с его царской фамилией и, очевидно, для отдельных личностей десятиколенного царства. Рассеяние народа, по слову пророка, произведет только отделение соломы от зерен, грешных от праведников (Ам 9:9). Последние могут спастись, прибегнув под кров скинии Давидовой, т. е. царствующего дома Давидова. В период грозных судов Божиих, имеющих постигнуть и Иуду наравне с Израилем (Ам 2:4; Ам 6:1), дом Давидов лишится своего блеска и величия и превратится как бы в полуразрушенную скинию (палатку). Но Господь некогда восстановит разрушенную скинию Давида, заделает ее трещины и проломы и устроит ее, как во дни древние. Дом Давидов будет поставлен во главе очищенного народа, имеющего составиться из всех призывающих имя Господне. По внутреннему своему характеру новое царство будет царством мира, изобилия всех благ и отсутствия всяких бедствий (Ам 9:11-15).
Таково содержание кн. Амоса. Свои обличения, увещания и угрозы пророк Амос излагает от лица Божия. При этом в личности Бога Амос особенно выставляет на вид Его величие, всемогущество и правосудие. Величие и всемогущество Божие, по воззрению пророка, открывается и в природе, и в истории. В природе оно открывается в том, что Господь есть Бог воинств (Ам 3:13; Ам 4:13; Ам 6:8; Ам 9:5), Он «образует горы и творит ветер» (Ам 4:13), Он сотворил созвездие и Орион, претворяет смертную тень в ясное утро, а день делает темным, как ночь; колеблет землю, призывает воды морские и разливает их по лицу земли (Ам 5:8; Ам 8:8; Ам 9:5-6). В истории величие и всемогущество Божие проявилось в том, что Он вывел Израиля из Египта, истребил пред лицом его Амморея (Ам 2:9-10), Он укрепляет опустошителя против сильного, и (Ам 5:9) вывел филистимлян из Кафтора и арамлян из Кира (Ам 9:7). Но указывая на величие Божие, пророк вместе с этим с особенною силою желает выставить народу на вид, нравственные свойства Существа Божия и именно Его правосудие. По воззрению пророка требование правды есть основное требование Бога, предъявляемое как к Израилю, так и ко всем другим народам (Ам 1-2), только соблюдение правды дает ценность обрядам и жертвам в очах Божиих (Ам 5:21-25). Современники пророка надеялись на завет с Богом, полагая, что в силу этого завета, независимо от своих дел, они будут безопасны, и что день суда Господня может принести им только благополучие (Ам 5:18). Вопреки этим воззрениям, пророк желает внушить, что и с Израилем Господь поступит по Правосудию, что от этого правосудия народ не укроется нигде (Ам 9:3-4), что избрание народа само по себе, независимо от поведения народа, не только не является гарантией его безопасности, а, напротив, усугубит тяжесть его ответственности (Ам 3:2).
Если сравнить учение кн. Амоса с учением кн. Осии, то, при сходстве их по существу, можно заметить и различие между ними. Амос выдвигает личности Бога, Его величие и правосудие; Осия выдвигает особенно милосердие Богу и любовь. Восставая против внешнего служения Богу, не соединяемого с внутренним отношением, Амос требует главным образом соблюдения правды, требований нравственного закона; Осия — выставляет на вид необходимость любви к Богу и верности ему. Иегова поставил нравственные требования; исполнение их есть служение Иегове: такова сущность учения Амоса. Иегова возлюбил тебя; отвечай на эту любовь любовью, и ты будешь служить Господу: такова сущность учения Осии. Очевидно, Амос и Осия восполняют один другого и раскрывают богооткровенное учение соответственно своим личным особенностям. Если Осию, по личным особенностям и по характеру его учения можно сравнить с новозаветным проповедником любви Иоанном Богословом, то Амоса можно сопоставлять с новозаветными проповедниками правды Иоанном Крестителем и ап. Иаковом.
Со стороны изложения кн. Амоса отличается высокими качествами, и является одним из наиболее совершенных произведений ветхозаветной письменности. Вопреки мнению блаж. Иеронима, который называет Амоса — imperitus sermone, неопытным в речи, новейшие комментаторы единогласно признают, что язык пророка отличается простотою, чистотою, изяществом и силою. В речи пророка изобилуют образы, причем эти образы пророк заимствует весьма часто из пастушеской жизни. Так, глас Господа пророк уподобляет рычанию льва, устрашающего пастухов (Ам 1:1-2; Ам 3:4-8); спасение Израиля уподобляет отнятие пастухом голени или части уха из пасти льва (Ам 3:12), женщин самарийских сравнивает с телицами васанскими (Ам 4:1) и т.д. Вообще, по мнению одного из комментаторов кн. Амоса, «пастушеская жизнь отражается не только в сравнениях и пророческих образах, но и в тончайших нитях представлений и языка этого пророка, во всем его жизненном опыте и мировоззрении» (Эвальд. Die Propheten. I, 84). Из других особенностей изложения пророка комментаторы отличают частое употребление одних и тех же формул с целью выдвинуть мысль (Ам 1:3-2:6; Ам 7:1-3.4-6), пользование созвучными словами или игру слов (Ам 5:5; Ам 8:1), частое употребление ἅπαξ λεγόμενα. При этом новейшие авторы находят, что в построении речей Амоса соблюдено деление на строфы, хотя в указании этих строф новейший автор весьма расходится.
Относительно текста кн. Амоса полагают, что он сохранился в большей чистоте, чем, например, текст Осии. Но в то же время есть в кн. Амоса несколько мест, темнота которых заставляет предполагать в них порчу текста.
Литература о кн. Амоса: 1) Иностранная: Baur. Der Proph. Amos erklдrt. 1847; Mitchel. Amos. 1893; Valeton. Amos und Hosea. 1894; Harper. Comment. on Amos and Hosea. 1905; Touzard. Le livre d’Amos. 1909; См. также общие труды о книгах малых пророков. 2) Русская: М. О. Вержболович. Пророческое служение в израильском десятиколенном царстве. 1891; проф. П. А. Юнгеров. Книга пророка Амоса. Введение, перевод и объяснение. 1897, — здесь на с. LIV-LV см. библиогр. указания.
Пророки и пророчества
Имя. Пророки назывались у евреев nabi, т. е. «говорящий». Слово это имеет корнем глагол, сохранившийся и теперь в арабском языке, – nabaa давать весть. За правильность такого понимания термина nаbi говорит и соответственное ассирийское выражение nabu звать, а также эфиопское nababa говорить. Но если этот эпитет «говорящие» (nebiim) придавался только некоторым лицам, то под ним разумелись, очевидно, особые люди, которые заслуживали своими речами исключительного внимания и уважения, словом, люди, посланные Богом для возвещения Его воли. Таким образом, слово nаbi должно обозначать вестника Божественного откровения. Такой же смысл имеет и термин греческой Библии – προφητης, которым LXX передают еврейское выражение nabi. Кроме того, евреи называли пророков roéh – видящий, chozéh – прозорливец. Эти оба названия указывают на то, что возвещаемое пророком получено им в состоянии видения или особенного восторга (см. Чис.24:3–4 и сл.). Но так как взор пророка направлялся и на внешнюю жизнь еврейского государства, даже на будущее его, то пророки иногда назывались zophim, т. е. стражи (Иер.6:17; Ис.56:10), которые должны предупреждать свой народ об угрожающей ему опасности. Назывались также пророки пастырями (Зах.10:2; Зах.11:3, 16), которые должны заботиться о порученных им овцах – израильтянах, мужами Божиими и др.
Сущность пророчества. Если пророки должны были возвещать людям получаемые ими от Бога откровения, то, очевидно, Бог входил с ними в тесное внутреннее общение. Он должен был говорить с ними и они – с Богом, и Бог, действительно, приходит к ним и говорит с ними, как со своими друзьями, о том, что Он намерен совершить, объясняет им свои планы. В этом и состоит настоящая сущность пророчества. Поэтому уже Авраам называется пророком и другом Божиим (Быт.20:7; Иак.2:23). «Могу ли Я, – спрашивает Бог, – скрыть от Авраама то, что Я намерен сделать?» (Быт.18:17).
И других патриархов Бог называет «Своими пророками» (Пс.104:14–15). Если пророки поэтому выступают как учители и руководители своего народа, то они высказывают не свои собственные убеждения и мысли, а то, что они слышали от Бога. Они и сами ясно сознавали, что через них говорит именно Бог. Поэтому-то у них часто встречается в их пророческих речах надписание: «Бог сказал». Бог влагал им в уста слова свои (Иер.15:19–20), и они с уверенностью говорят о своем послании Богом (2Цар.23:2; Дан.2:27). К себе преимущественно поэтому они относят и название roeh – видящий, которое гораздо сильнее обозначает божественное происхождение пророческого вдохновения, чем другое слово – chozeh, которое иногда потреблялось и для обозначения пророков не в собственном смысле этого слова, которые были, можно сказать, людьми самообольщенными, полагавшими, будто через них говорит Бог (Иез.13:2, 6). 1
Различные состояния вдохновения. Хотя все пророки свидетельствуют: «Господь говорил мне» или «так говорит Господь», однако между пророками было различие в отношении к пророческому самосознанию и в отношении Бога к ним.
а) Особое место среди ветхозаветных пророков принадлежит пророку Моисею, с которым «Бог говорил устами к устам» (Чис.12:8). Служение Моисея как законодателя, а также судии, священника, вождя и пророка также было необыкновенно высоко (Втор.34:10). Он в нормальном, бодрственном состоянии получал откровения от Бога. Господь говорил с ним как друг с другом, прямо высказывая свои веления. Самуил также слышал ясную речь Бога, но не видел при этом никакого образа (1Цар.3 и сл.). Однако неприкрытой ничем славы Божией не видел и Моисей (Исх.33:20, 23).
б) Гораздо низшую форму вдохновения представляет собою то, когда Бог говорил пророкам в видении или во сне (Чис.22:8–9). В состоянии видения, восхищения или экстаза дух человеческий возвышается над обыкновенными границами пространства и времени, над всей временной жизнью и живет душой в потустороннем мире или же переносится в даль будущего (Деян.22:17; Откр.1:10). То, что он видит или слышит в этом состоянии, он может потом сообщить и другим, приведя все им слышанное в известный порядок и давши ему более или менее стройную форму,
в) Иногда вдохновение отнимает у человека волю и он говорит не то, чтобы ему хотелось сказать, или же не понимает вполне сам своих пророчеств. Так Валаам благословлял евреев тогда, когда ему хотелось проклясть их. Он даже падал на землю в обмороке, когда на него сходил Дух Божий (Чис.24:3, 4). В таком же пассивном состоянии вдохновения находился однажды царь Саул (1Цар.19:24).
Совершенно другое бывало с Самуилом, Исаией и др. пророками. В них человеческий дух только незаметно повышал темп своей жизни и деятельности, под действием Духа Божия. Их духовная деятельность, благодаря этому действию Духа Божия, оживлялась, в душе их появлялись новые настроения, их уму открывались новые горизонты, причем они все-таки могли различать, что, собственно, привходило в их душу свыше и что было результатом их собственной духовной деятельности во время получения откровения (Ис.6:5; Иер.1:7; 2Пет.1:20, 21). Здесь Божественное воздействие опирается более на природные индивидуальные духовные способности человека – на полученное им образование (ср. Дан.9:2 и Иер.25:11), отчего у пророков иногда встречаются почти дословные повторения прежних, им, конечно, известных пророчеств (ср. Ис.2:2–4 и Мих.4:1). Однако образованность не была необходимым условием для получения Божественного откровения, как это доказывает пример пророка из простых пастухов – Амоса (Ам.7:14–15). Зато все пророки должны были сохранять полное послушание воле Божией (Мих.3:8) и всегда заботиться об обращении народа израильского на тот же путь послушания Всевышнему.
Особенности пророческого созерцания.
а) Пророки получали часто откровение в форме видений, образов, притч, символов, которые разгадать иногда довольно мудрено и для которых давались поэтому соответственные объяснения (Ам.7:7–8; Дан.8 и сл.; Зах.1:9). Поэтому и сами пророки говорят часто образами, совершают символические действия. При этом на их речах отражаются черты их личности и они сами принимают деятельное участие в придании откровению известной формы. Действия же символические иногда совершались ими в действительности, иногда же пророки рассказывают о них, как о событиях их внутренней жизни (Иер.19 и сл.; Ис.20 и сл.; Ос.1 и сл.; Иез.12 и сл.).
б) Пророки видели будущие события, которые они предвозвещали, как совершавшиеся при них или даже уже как прошедшие. Так, Исаия говорит о смерти Христа как будто бы он был свидетелем страданий Христовых (Ис.63 и сл.). От этого-то они в своих пророчествах нередко употребляют для обозначения будущих событий прошедшее время, которое поэтому и называется прошедшим пророческим (perfectum propheticum).
в) Пророки смотрят перспективно, т.е. все предметы в их созерцании представляются им расположенными на одной картине, в общих очертаниях, хотя бы это были предметы, относящиеся к различным эпохам; впрочем, все-таки они умеют различить, что находится на переднем плане открывающейся пред ними картины и что – позади, вдали. Хотя освобождение из плена Вавилонского и мессианское спасение часто соединяется в одной картине, но однако пророки не сливают одно с другим и первое представляют только как тень второго.
г) Каждый пророк видел только части великого будущего, которое ожидает людей, и потому пророческое созерцание имело характер отрывочности (1Кор.13:9) и один пророк пополняет другого.
Цель пророческого служения. Пророчество представляло собой самый жизненный элемент в общем плане божественного домостроительства и было наиболее рельефным выражением общения Бога с Его народом. В законе Моисеевом дано было твердое основоположение откровению Божественной воли, но если этот закон должен был войти в жизнь народа, то для этого необходимо было, чтобы Бог непрестанно свидетельствовал о Себе как о Царе Израиля. А для этого и были посылаемы Богом пророки. Они постоянно поддерживали в Израиле сознание того, что он представляет собой государство теократическое. Они должны были охранять закон, выяснять дух и силу его заповедей (Втор.10:16; Втор.30 и сл.), обсуждать явления общественной жизни в Израиле с точки зрения закона, наблюдать за поведением царей и священников, которые нередко отклонялись от начертанного для них в законе Моисея пути и, возвещая решения воли Божией касательно будущего состояния народа, вообще оживлять теократический дух. 2
Поэтому пророки были призываемы только из среды избранного народа (Втор.18:18). Главной же задачей их было утвердить в народе веру в пришествие Мессии и Его царство. Христос и Его царство представляют собой центральный пункт, на который обращено внимание пророков.
Содержание пророчеств. Пророки в своих пророчествах изображают историю царства Божия, как оно существовало и должно было существовать в Израиле и во всем человечестве, особенное внимание свое обращая при этом на завершение этого царства. Они не останавливаются в этом случае только на общих очерках будущего, но входят в подробное и обстоятельное описание частных обстоятельств, стоящих в существенной связи с историей царства Божия. Пророк в Вефиле называет имя царя Иосии за 300 лет до его рождения (3Цар.13:2), Иезекииль дает особые специальные указания на судьбу, ожидающую Иерусалим (Иез.24:2, 25–27), Даниил предвидит детали будущих событий, какие должны иметь место в жизни евреев (Дан.11:10–11).
Пророки и прорицатели. Из сказанного уже достаточно ясно, что истинные пророки были совсем не то, что известные и у язычников прорицатели. Между пророчеством и прорицанием существует двоякое существенное различие. Прежде всего, прорицание относится исключительно только к настоящему времени, пророчество же простирается до последнего предела истории, до конца дней, как выражались пророки. Каждый пророк и настоящее оценивает по его отношению к конечной цели. Благодаря этому, все пророчества составляют одно неразрывное целое. Прорицания языческих оракулов представляют собой ряд независимых одно от другого изречений; они похожи на слова, без логической связи следующие одно за другим на столбцах лексикона. Напротив, все израильские пророчества находятся в связи между собой и дополняют друг друга. Затем языческие оракулы говорили только об обстоятельствах или частной или национальной жизни, израильское же пророчество с самого начала охватывало своим взором все человечество.
Несомненность божественного призвания пророков. Пророки доказывали истинность своего призвания Богом посредством великих чудес, которые они совершали силой Божией. Кроме того, нужно принять в этом случае во внимание чистоту их учения и жизни (Втор.13:2, 5; 1Цар.10:6, 9; ср. Мф.24:24). Особенным даром чудотворения владели Моисей, Илия и Елисей. Сами пророки указывали на исполнение своих пророчеств как на доказательство истинности своего избрания Самим Богом. Пророк Иеремия говорит; «если какой пророк предсказывал мир, то тогда только он был признаваем... за пророка, которого истинно послал Бог, когда сбывалось слово того пророка» (Иер.28:9).
Язык пророков. Так как пророки не были безвольными и бессознательными органами Духа Божия, но сохраняли самоопределение и свои характерные индивидуальные свойства при изложении бывших им откровений, то понятно, что и язык пророков носит различные степени совершенства и от простой прозаической речи нередко достигает высоких ступеней ораторства и поэзии. Амос, пастух, заимствует свои образы и картины из сельской жизни, Даниил говорит как государственный муж. Ранние пророки говорят чистым еврейским языком, позднейшие более или менее пользуются халдейским или арамейским наречием. Особенным изяществом и чистотой речи отличается книга пророка Исаии, которого поэтому некоторые называли «царем пророков». Многие речи пророков имеют форму настоящих поэм, сохраняя при этом все свойства еврейской поэзии.
История пророчества. Если уже допотопные патриархи были, в общем смысле, пророками (напр., Енох – см. Иуд.1:14–15:)), если уже во время Моисея пророчество имело своих представителей (Мариам и 70 старейшин – Чис.11:16), если и в смутное время Судей то там, то здесь мерцал огонь пророческого вдохновения (Суд.2:1; Суд.5:1; 1Цар.2:27), то с Самуила (это, после Моисеева периода, уже второй период в развитии пророчества) пророчество вступает в период настоящего процветания и пророки появляются среди Израиля в очень большом числе. Благодаря энергии Самуила, теократическая жизнь в Израиле оживилась, а вместе с тем обнаружилось во всей силе своей и пророческое вдохновение и пророки или ученики пророческие составляют из себя целые корпорации под управлением великого пророка Самуила. Пророки, начиная с Самуила, оказывали огромное влияние на весь ход жизни израильского народа и цари израильские, в общем, были послушны их внушениям. Со времени разделения Еврейского царства на два (третий период), во главе пророков становится энергичный пророк Ахия из Силома и пророки, особенно в Израильском царстве, где не было ни законной царской династии, ни законного священства, приобретают огромное значение. Немало усилий положено было ими также в борьбе с ложными пророками, появление которых падает на время царя израильского Ахава и которые вели царство к гибели своими льстивыми советами. Пророки, как Илия и Елисей, а также пророки-писатели этого периода всячески старались пробудить теократическое сознание в народе еврейском, но пророки следующего, четвертого периода, напротив, начинают говорить о скором падении теократического царства и о его будущем преобразовании в мессианское царство, чем с одной стороны доказывают, что Бог справедливо карает нарушителей Его закона, а с другой стороны утешают верующих в тех тяжких испытаниях, каким они подвергались в те времена. Наконец, в последний, пятый – послепленный период пророки с одной стороны действуют в видах восстановления внутренней и внешней жизни теократии, с другой – обращают свои взоры к будущему преображению этой жизни.
Значение пророческих книг. Писания пророков важны уже по обилию содержащегося в них учительного материала. В них находим мы величественные изображения существа и свойств Божиих, Его могущества, святости, всеведения, благости и пр. Они дают нам возможность проникнуть взором в невидимый мир и в таинственные глубины человеческого сердца. Изображая нечестие и ожесточение Израиля, пророки как бы этим показывают пред нами зеркало, в котором мы можем видеть отражение и своей жизни. Но особенно важны книги пророков для нас, христиан, потому что в них мы находим исполнившиеся с совершенной точностью пророчества об иудеях и других народах, а главным образом предсказания о Христе. Господь Иисус Христос Сам указывал на пророчества, как на самое верное свидетельство о Нем и Его деятельности (Ин.5:39). Наконец, пророчества важны для нас и потому, что часто в них обстоятельно раскрывается то, на что в Новом Завете указывается только намеками, краткими заметками. Так, напр., 53-я глава кн. Исаии выясняет пред нами истинную причину и цель страданий Христовых, а также дает объяснение к словам Иоанна Крестителя о Христе: «се, агнец Божий!» (Ин.1:29)
Распределение пророческих книг в Библии. Всех пророков, записавших свои речи в книги, было 16. Первые четыре – Исаия, Иеремия, Иезекииль и Даниил, называются великими, а прочие 12 – Осия, Иоиль, Амос, Авдий, Иона, Михей, Наум, Аввакум, Софония, Аггей, Захария и Малахия – малыми, конечно, по сравнительно малому объему их книг. Впрочем, книга Даниила в еврейской Библии отнесена была в число этнографов (кетубим), а книги 12-ти малых пророков составляли одну книгу. Книги пророческие в нашей Библии распределены не по порядку времени их происхождения, а, вероятно, по объему. Хронологический же порядок пророческих книг можно установить такой. Самым древним пророком был Авдий, пророчествовавший около 885-го г. до Р. Х., за ним следуют Иоиль, Амос, Иона, Осия, Исаия, Михей, Наум, Аввакум и Софония. Это так называемые, допленные пророки. Затем идут пророки периода плена – Иеремия, Иезекииль и Даниил и, наконец, пророки послепленные – Аггей, Захария и Малахия (около 427 г.). 3
* * *
1 См. Konig Das Prophetenthum в Beweis d. Glaubens. 1907. 2, 1–3.
2 Социально-политическая деятельность пророков прекрасно очерчена в книге Walter'а: Die Propheten in ihrem socialem Beruf. Freiburg 1900. 1–288 с.
3 О пророчествах вообще более обстоятельные сведения дает еп. Михаил в своих очерках «Библейская наука» (Ветхий Завет, вып. 4). Об исполнении же пророчеств можно читать у Кейта в его книге: «Доказательства истины христианской веры, основанные на буквальном исполнении пророчеств, истории евреев и открытиях новейших путешественников». СПб. 1870 г. С. 1–530.
1 Или (ближе к букв.): именитым в первом среди народов.
2 а) Калне - город восточнее Антиохии на северо-западе Сирии, он, как и другие два города, названные ниже в этом стихе в риторическом вопросе, упомянуты с целью показать, что Израильское и Иудейское царства оказались в равном положении с соседними народами.
2 б) Друг. чтение: вами.
2 в) Букв.: этими царствами, т.е. Иудеей и Израилем.
3 Или: престол. Друг. возм. пер.: кто предвещает наступление черного дня и накликает (колдовством) тяжелую неделю.
5 а) Точное значение этого слова в евр. неизвестно.
5 б) Или: придумываете музыкальные инструменты.
8 Или: жизнью Своей.
10 а) Или: тот, кто совершает сожжение для него (т.е. ради умершего).
10 б) Т.е. он выразит опасение, что пришедший хоронить умерших может вызвать и на себя гнев Божий, сказав: «Это сделал Господь».
12 Друг. чтение: пашут ли на волах море?
13 Здесь игра слов в географических названиях: Ло-Девар (в произношении Амоса - Ло-Давар) означает «ничто» (не достойное упоминания), а Карнаим - «рога» - символ власти / могущества. Оба города находились в северной части Заиорданья и были, вероятно, вновь завоеваны Иоасом или его сыном Иеровоамом II (4 Цар 13:23; 14:25).
14 а) Букв.: что теснить / угнетать вас будет.
14 б) В знач. с севера до юга.
Пусть же справедливость потечет, как река в половодье, и праведность - как поток неиссякаемый! (5:24)
Только религия как узы любви и ответственности перед Богом, как глубочайший духовный и нравственный опыт открывает человеку возможность настоящего духовного раскрепощения и восхождения. Однако известно и то, что религия столь же успешно, притом издавна, использовалась в качестве мощного средства подчинения и унижения людей. Стоило кому-нибудь, какой-либо власти, политической или религиозной, прийти к убеждению, что они точно знают верные пути к счастливому будущему, как тут же все средства для них оказывались хороши. Многочисленные свидетельства всемирной истории о разжигавшейся на почве религии ненависти, о притеснениях и убийствах во имя тех или иных религиозных верований - ошеломляют. В числе первых, кто восставал против этого зла, были библейские пророки. Их голоса, призывавшие держаться религии, несущей в себе идеи справедливости, смирения, сострадательности и сегодня по силе убедительности не имеют себе равных.
Среди таких смелых людей был провидец Амос - сельский труженик и пастух. Он бросил вызов вождям и богачам сразу двух царств - Иудеи и Израиля, для которых стяжательство, жестокость, ложь и вопиющая безнравственность стали нормой жизни.
Начало служения Амоса следует отнести примерно к 755 / 754 гг. до Р. Х. В это время - впервые на протяжении жизни нескольких поколений - израильтянам никто не угрожал войной. Иудея на юге и Израиль на севере, расширив свои владения за счет соседних народов, контролируя главные торговые пути, стремительно обогащались. Всякого рода роскошь: новые дома каменной кладки, обложенная слоновой костью мебель, изысканная пища и лучшие вина, дорогие косметические средства - стала доступной, хотя и для немногих. Впервые в истории Израиля произошло очень сильное расслоение общества на богатых и бедных. На фоне этого внешнего благополучия обличительные речи пророка прозвучали как гром среди ясного неба. Более того, они воспринимались как оскорбления, едва ли не святотатство.
Иудеи и израильтяне, к которым обращался Амос, были «весьма религиозны» в том смысле, что они ежедневно посещали языческие капища для участия в совершавшихся там оргиях и при этом ожидали наступления «Дня Господнего», в который Бог исполнит все их чаяния о процветании страны. И именно в то время, когда всё израильское общество оказалось в глубоком кризисе, Амос принес им весть от Бога, которая никак не совпадала с тем, на что они рассчитывали: «Ненавижу, презираю празднества ваши» (5:21). Богу не угодны были ни жертвоприношения их, ни песнопения. Он ждал от правителей и священников Своего народа честности, справедливости и признания прав слабых, бедных и угнетенных.
Пророк перечислил все соседние с Израилем народы, объявив и им о возмездии Божьем за их преступления против человечности. Такого рода речь была по душе тем, кто любил хвалиться своим превосходством над языческими народами. Овладев таким образом вниманием израильтян, Амос теперь мог им сказать, что Бог будет судить и их. Все они, их прекрасные дома, их жертвенники - всё будет уничтожено.
Он предостерегал вождей Израиля того времени: если они останутся глухи к его призыву, то несправедливость власть имущих по отношению к бедным и слабым погубит народ. Господь не допустит продолжения их нечестивого, жестокого правления. Раскаяние или возмездие - такова единственная, по мысли пророка, альтернатива. Амос завершает свою книгу описанием неотвратимого и необратимого торжества праведности над беззаконием, такого торжества, при котором будет восстановлено долгожданное благоденствие народа, вверившего свою жизнь Богу.