Для описания мира, в котором нет места Богу, автор Псалма 2 использует такие слова, как «беспокойство» (в этом смысле он говорит о народах, что они «мятутся») и «пустота» (племена замышляют «тщетное», букв. «пустое»). Можно, конечно, понимать слова гимнографа в обычном, обиходном смысле: все замыслы тех, кто выступает против поставленного Богом «помазанника» (речь в псалме идёт, по-видимому, о царе, скорее всего, о Соломоне), — пустая трата сил и времени, они напрасно беспокоятся и мучают себя.
Есть, однако, здесь и более глубокий смысл, связанный с действием промысла Божия и с сутью того, что этот промысел собой представляет. Главный вопрос, на который раньше или позже каждому приходится отвечать, если не другим, то хотя бы самому себе, — вопрос «зачем». Зачем жить, зачем делать то, что делаешь, зачем замышлять и осуществлять самые масштабные и грандиозные планы, которые в ответе на вопрос «зачем» нуждаются не меньше самых обычных, повседневных дел и задач.
Ответ же, в конечном счёте, известен одному лишь Богу, Который сотворил мир, имея в виду Свои цели, и Который один только и знает ответы на вопрос «зачем» применительно к каждой вещи и к каждому человеку. Никакого другого смысла, помимо вложенного Богом, ни в чём нет и быть не может. Это же касается и всякого события: смысл в том или ином событии можно найти лишь тогда, когда в нём видит смысл Бог. А если Он не видит смысла в происходящем, значит, его и нет, сколько бы значения ни придавали ему люди, строящие свои (иногда весьма масштабные) планы.
Если Бог не видит смысла в происходящих событиях, значит, за ними стоит пустота, о которой говорит гимнограф. Пустота не событийная, а, как говорят философы, экзистенциальная: происходящее оказывается как бы вращающимся вокруг пустоты, небытия, в котором нет Бога и не ощущается Его воли.
Таким и видит гимнограф мир и события, в которых нет места Богу: волнение и смятение, суета вокруг пустоты, которая неизбежно поглощает всё это волнение и смятение вместе с теми, кто отдаёт им свою жизнь. Пустота, являющая собой полноту небытия, как противоположность той полноте жизни Царства, которую может дать человеку Бог.