Слова Павла о власти, которая не может быть не от Бога, зачастую вызывают у читателей его послания внутренний протест. Слишком уж очевидно, что нередко представители власти используют свои «мечи» отнюдь не для добрых дел, даже в том смысле, в котором они сами понимают добро. А уж о Божьих законах и говорить не приходится. Между тем, слова апостола далеко не столь однозначны, даже если подойти к ним формально и вырвать из контекста Павлово утверждение о «власти не от Бога».
Во всяком случае, их уж точно не получится использовать для поддержки какой бы то ни было конкретной власти: ведь если от Бога действительно всякая власть, то о законности конкретной власти и конкретных властителей можно вести речь лишь до тех пор, пока власть существует, а властители пребывают у власти. А в случае, к примеру, переворота или революции придётся признать новую власть, которая не может быть не от Бога.
Конечно, сторонники свергнутой власти будут говорить о незаконности, о мятеже, может быть, даже о нарушении Божьей заповеди, но… как сказал по этому случаю поэт, «мятеж не может кончиться удачей: в противном случае его зовут иначе». А если так, значит, и новая власть «от Бога», подобно прежней. Но в таком случае очевидно, что Бог прямо не поддерживает никакую власть. Он просто позволяет ей быть — всякой и разнообразной, в зависимости от ситуации и от духовного состояния народа, который власть порождает. Богословы говорят в таком случае уже не о воле Бога, а о Его попущении.
Не о том, что Он поддерживает, а о том, чему Он позволяет существовать, не участвуя в процессе этого существования напрямую, Своей волей. Позволяет иногда во избежание худшего варианта, а иногда просто из-за отсутствия альтернативы. В целом такое отношение к государству и к государственной власти можно считать общебиблейским: Библия вообще не знает хорошей власти. Власть может быть лишь плохой или очень плохой.
Иногда с Божьей помощью удаётся добиться того, что в конкретном месте и в конкретное время власть бывает не очень плохой, но сделать её хорошей с Божьей точки зрения ещё никому не удавалось. И всё же нет смысла делать политическую борьбу самоцелью. Для сторонников политического мессианизма, которых во время написания послания было предостаточно, такой подход апостола был неприемлем: они-то как раз были уверены, что Мессия должен стать именно земным царём, и потому религиозно-политическая борьба была для них чем-то само собой разумеющимся, как и война за Царство, которой она когда-нибудь неизбежно окончится.
Павлу же было очевидно, что война за Царство с земными властями — абсурд, что оно уже вошло в мир без всякой войны поверх всех политических барьеров. Но это не отменяет необходимости делать выбор тогда, когда по совести земной власти подчиниться нельзя. Апостол ведь не случайно говорит, что земной власти есть смысл повиноваться не из страха, а именно по совести. Тогда, когда совесть не осуждает за такое повиновение. А если против совести, то смысла повиноваться нет: такого повиновения Богу не надо, оно ведь становится тогда пустой формальностью и лишь разрушает ту внутреннюю цельность человека, без которой не может быть нормальной духовной жизни.
До тех пор, пока повиновение земной власти не мешает христианской жизни, оно — самый правильный выбор, если же такое повиновение христианскую жизнь разрушает, заставляя идти против совести, оно теряет всякий смысл и становится духовно разрушительным. Такая позиция вполне понятна: ведь цель христианской жизни — пребывание в Царстве, и всё, что такому пребыванию мешает, должно быть из жизни устранено. Будь то лояльность земной власти или отсутствие такой лояльности.
