Новость дня на 6 Ноября 2023

Слова Иисуса о разделении, которое Он принёс в мир, смущают некоторых читателей Евангелия, особенно в наши дни. Нам сегодня более уместным кажется единение, а не разделение, нам бы хотелось, чтобы все разделения между людьми исчезли, единство кажется нам лучше разделения по определению.

Так оно и есть, когда дело касается вещей второстепенных — а с точки зрения евангельской, как и с точки зрения духовной жизни вообще, все наши разделения — культурные, языковые, расовые, даже религиозные — являются по сути своей второстепенными, не затрагивающими главного: наших отношений с Богом их динамики. С точки зрения же евангельской, как и с точки зрения духовной жизни вообще, именно динамика отношений с Богом и с ближними является главным, а всё остальное — второстепенным. В этом отношении люди делятся лишь на две категории: те, в жизни которых отношения с Богом и связанная с ними динамика присутствует, и тех, у кого в жизни её нет.

Разумеется, полное отсутствие отношений с Богом для человека означает полное же разрушение личности, за которым нередко следует и разрушение физическое, но можно говорить о становлении и укреплении этих отношений или об их постепенной деградации, тенденции к полному их разрушению. В пределе, в контексте и в перспективе Царства, входящего в мир, речь должна идти о стремлении к полноте жизни Царства или о самоизоляции, о попытке отгородиться, создать свой собственный маленький замкнутый мирок, став в нём царём, единственным его хозяином и повелителем. Падший мир как раз и существует именно в такой изоляции — и потому главное христианское разделение связано с разделением между ищущими жизни Царства и довольствующимися жизнью мира сего, мира падшего.

Тут разделение действительно абсолютно неизбежно — два упомянутых духовных вектора несовместимы, не потому, что одни «духовные», другие же нет, а потому, что одни ищут жизни и идут в жизнь, а другие довольствуются жизнью-умиранием, постепенным погружением в смерть, которая царит в падшем мире. Тут не разные взгляды или убеждения, а противоположные направления духовного движения, которые неизбежно разделяют тех, кто их выбирает: не могут же, в самом деле, остаться едиными люди, идущие в разные, противоположные друг другу, стороны.

В рассказанных Спасителем притчах о Царстве часто звучит тема внезапности, неожиданности. Как в случае с хозяином дома, который появляется тогда, когда рабы вовсе не ожидают его возвращения. Такое внезапное посещение может сыграть роль своего рода учебной тревоги: поскольку никогда не знаешь точно, чего ждать, приходится постоянно быть готовым ко всему.

Это, конечно, важное для духовной жизни (да и для жизни вообще) качество. Но дело не только в постоянной готовности. Дело ещё и в том внутреннем состоянии, которое такая готовность предполагает. Быть всегда готовым ко всему невозможно в принципе. По крайней мере, в том смысле, в котором говорят о готовности, имея в виду жизнь мира сего. В нашем мире под готовностью понимают обычно заранее запланированные варианты реакции на те или иные, заранее же просчитанные, ситуации.

Эти варианты реакции прописывают в соответствующих инструкциях, которым обязывают следовать тех, кто отвечает за принятие решений. Но просчитать все возможные ситуации заранее — задача нереальная. И даже не потому, что их бесконечно много, а потому, что на каждый конкретный момент времени мы в принципе способны спрогнозировать лишь ситуации определённого типа, связанные с тем, что нам известно на этот самый момент. Иначе говоря, в каждый конкретный момент времени в принципе может сложиться ситуация, которая является абсолютно непредсказуемой.

Абсолютно непредсказуемой — значит такой, которую невозможно предсказать не из-за недостатка информации или прогностических инструментов, а в принципе, даже в том случае, если бы у нас была вся существующая на данный момент в мире информация и все возможные на тот же момент прогностические инструменты, какие только допускает природа нашего мира.

В развитии любой сложной системы бывают такие моменты, когда ее развитие в принципе невозможно предсказать исходя из её наличного состояния. Учёные называют такие моменты точками бифуркации. Но непредсказуемой система остаётся лишь при взгляде извне, со стороны. Изнутри же ситуация выглядит иначе: тут всё зависит целиком и полностью или от случайности, или от выбора того, кто в такой ситуации оказался.

Так вот возвращение Спасителя и полнота Царства, раскрывшаяся до конца, и предполагает прохождение миром такой точки бифуркации. Когда ничего невозможно рассчитать и предсказать заранее. И когда всё определяется конкретным выбором каждого. И если человек приобщается к жизни Царства ещё до наступления этого момента, сам момент не оказывается для него полной неожиданностью, не выбивает из колеи, не дезориентирует до полной неспособности принимать решения. Это и называется готовностью к встрече с возвращающимся хозяином. Царём. И Царством во всей его полноте.

Слова Спасителя о разделении, приносимом Им в мир, могут показаться жёсткими до жестокости: ведь разделение — это противостояние, а когда речь идёт о вещах столь серьёзных, оно раньше или позже непременно приведёт к самой настоящей войне. Но, как видно, когда дело касается Царства, противостояние неизбежно. И война, если говорить о войне духовной, тоже. О духовной потому, что речь идёт о противостоянии Царства, которое, по слову Иисуса, «не от мира сего», с этим самым миром. И дело тут не в чьей-то жестокости и нетерпимости, а в реальной несовместимости непреображённого мира с Царством. Не случайно Спаситель указывает на противостояние мира Царству, как на признак конца времён: ведь конец этот потому и наступает в столь пугающем виде, что Царство и «мир сей» не могут ужиться в одном пространстве.

Теперь внутренние конфликты, возникающие в падшем мире в силу его падшести, перестают быть принципиальными: с соперником лучше примириться, не доводя дела до суда. Не потому, что он непременно и всегда прав, а потому, что наступают времена, когда будет уже не до судебных тяжб. И дело тут, конечно, не в том, что сама природа непреображённого мира никак не совместима с Царством. В своём нынешнем виде она с ним действительно несовместима, но её можно преобразить дыханием Божиим, и тогда она станет вполне органичной частью нового мира.

А вот с тем злом, в котором, по слову Евангелия, лежит падший мир, Царство действительно несовместимо по определению. Отсюда и то противостояние, о котором говорит Иисус. Христианство за время его двухтысячелетней истории не раз обвиняли в том, что оно ненавидит мир и противостоит ему. Но на самом деле христиане (если, конечно, не говорить о религиозных крайностях и духовных аномалиях) никогда не противостояли миру, никогда не воевали с ним и уж тем более никогда не желали ему гибели.

Но Церковь в целом и отдельные христиане всегда боролись за этот мир с ним самим. За новый, преображающийся силой Царства и его дыханием мир против того зла, в котором он лежит. Это противостояние и надо считать главным противостоянием нашей эпохи, эпохи наступающего Царства. И, в отличие от конфликтов, разворачивающихся внутри и по законам непреображённого мира, которые иногда можно погасить, главный конфликт, конфликт между Царством и силами зла, действующими в падшем мире, окончится лишь в день торжества Царства и полного поражения тех, кто ему противостоит.