Новость дня на 24 Мая 2024

Какая точная, метко попадающая в нас притча! Давайте подумаем. У нас есть жизнь, есть прекрасная (где мы еще ее не испортили) природа, есть близкие нам люди, есть еда, питье, кров... У того, кто читает эти строки, есть, по-видимому, компьютер. Казалось бы, можно преисполниться благодарностью. Но... мы оглядываемся, смотрим на людей вокруг нас, и гораздо более сильное чувство овладевает нами — чувство попранной справедливости! Вы заметили, что справедливость всегда противостоит благодарности? Кто из нас испытывает благодарность к начальству, получая зарплату? Это ведь заработано, это по справедливости! А если нам дали неожиданную премию, что мы делаем в первую очередь? Смотрим, сколько дали другим! Опять справедливость, а не благодарность. А всегда ведь есть кто-то, кому досталось больше, — и возникает ропот. В конечном счете ропот всегда на Бога, это Он сотворил такой несправедливый мир, это Он изливает дождь Свой и на праведных, и на нечестивых. Каждый из нас — званый, каждому дана возможность проникнуться благодарностью, но как мало тех, кто пользуется этой возможностью, кто становится избранным.

Восприятие притчи о работниках одиннадцатого часа зависит, главным образом, от того, с кем именно в ней ты себя идентифицируешь. Если с работником, пришедшим в последние минуты и ничего толком сделать не успевшим — то для это притча о безграничном милосердии Божием, о том, что «ибо ревностно щедрый Владыка принимает последнего, как и первого; дает отдых [пришедшему в] одиннадцатый час, как трудившемуся с первого; последнего милует и о первом заботится; и тому дает, и сего одаривает», как говорит в слове на Пасху свт. Иоанн Златоуст. Каждому, пришедшему трудиться в Его виноградник, Бог дает Самого Себя, а это дар, которого не может быть больше или меньше.

Быть может, гораздо важнее услышать эту притчу тем, кто уже успел некоторое время пожить христианской жизнью (или думает, что достиг в ней чего-то). По тому, как ты отнесешься к притче, можно проверить, научился ли ты чему-нибудь в этой жизни. Для большинства иудеев слова Христа звучали вопиющей несправедливостью. Они считали, что они — народ-богоносец, причем, в отличие от некоторых, считали так не без оснований. По этой причине, думали они, участь и награда их в Царстве Небесном должны быть выше и больше, чем у других. Христианин, будь то иудей или эллин, должен отличаться готовностью согласиться с видимой несправедливостью дара Христова. Протест против этой притчи говорит о том, что ты находишься в ветхозаветных отношениях с Богом, даже если формально ты участник Нового завета.

На самом деле, скорее всего Господь дал нам эту притчу именно для того, чтобы мы уразумели две важные вещи. Во-первых, награда Божия каждому человеку неизмерима, потому что эта награда — Его жизнь. Во-вторых, милосердие Божие значительно глубже той справедливости, которую мы можем себе представить. Как пишет апостол Иаков, «милость превозносится над судом» (Иак. 2:13).

Сегодняшнее чтение представляет собой хорошо известную многим притчу, называемую обычно притчей о работниках одиннадцатого часа. Перед нами, несомненно, притча о Царстве, что в данном случае видно и из текста (виноградник в большинстве библейских притч символизирует Царство Божие или мессианское Царство, эта символика корнями уходит в пророческую традицию), и из контекста (ст. 16; Мф 19:30). И темой её оказывается, как ни парадоксально, несправедливость воздаяния, которое получают в Царстве те, кто искал его и ему служил.

В самом деле, по-человечески едва ли кто-нибудь назвал бы справедливой одинаковую оплату за неравный по продолжительности труд, а между тем в данном случае ситуация оказывается именно такой (ст. 8–12). Впрочем, хозяин виноградника в ответ на возмущение работников справедливо указывает им, что они-то нанимались на работу за вполне определённую плату, которую и получили сполна, так что им, во всяком случае, жаловаться не на что, а всё остальное их не касается (ст. 13–15).

На первый взгляд, перед нами типичный пример уравниловки, которая никогда ещё никого не побуждала к труду. Но, с другой стороны, перед нами также типичное и характерное проявление таких черт падшей человеческой природы, как жадность и зависть. Ведь динарий в день — плата, по меркам Иудеи евангельских времён, совсем не плохая, и никто не обещал тем, кто пришёл на работу первыми, что они получат больше. Можно было бы сказать, что каждый из работавших получил за свою работу хорошие деньги, и в этом отношении никто не ушёл обиженным. Обида же и зависть появились не оттого, что кому-то из работников денег не хватило, а оттого, что некоторые вдруг решили, что они заслужили за свою работу больше других. И по земным меркам, по законам нашего, ещё не преображённого, мира они были правы.

Но в том-то и дело, что к Царству наша арифметика неприменима. В Царстве каждый получает не по заслугам, а столько, сколько ему нужно для того, чтобы жить, притом жить полной жизнью, такой, какая и возможна только в Царстве. И тогда становится неважно, кто сколько успел сделать по пути в Царство. В сущности, нанятые первыми, когда их нанимали, могли думать, что им повезло: ведь они смогли найти работу и уже с утра были уверены, что не останутся без денег; тем же, кто простоял на базаре весь день в ожидании работодателя, к концу дня, наверное, стало казаться, что в тот день работы им уже не найти. То же и с Царством: тем, кто начал свой путь к нему раньше, во всяком случае, намного легче хотя бы от сознания того, что они нашли свой путь и уже идут в нужном направлении, не теряя времени.

В сущности, Царство уже открыто каждому идущему, если только он сам не свернёт с дороги или не повернёт назад. Судьба же тех, кто стоит в ожидании, ещё не определена, для них Царство — лишь возможность, и, пока они стоят неподвижно, неизвестно, реализуют ли они эту возможность, или нет. Но всё это важно, лишь пока длится путь; когда же он завершится, важным будет лишь одно: Царство наступило.