Новость дня на 15 Октября 2024

Савл начинает своё служение, и теперь ему приходится претерпевать те же самые гонения, которым он сам совсем недавно подвергал других. Думается, что Савл к этому был готов, должно быть, он даже смотрел на происходившее с ним как на искупление того, что совершал. Но обращение Савла означало испытания не только для него, но и для многих из его новых братьев. Приход Савла в Церковь подверг проверке способность многих из них прощать грешника, проявлять милостивое отношение к раскаявшемуся и не вменять ему в непроходящую вину давние грехи, и тем самым не самоутверждаться на его фоне.

Мы знаем, что члены первоначальной Церкви сумели устоять перед таким соблазном и, несмотря на первоначальную настороженность, приняли Савла. Но проблема существует и теперь, и не случайно в притче о блудном сыне Христос говорил и о его старшем послушном брате...

Сегодняшнее чтение вновь возвращает нас к вопросу о границах и пределах религии. Оно рассказывает нам об обращении ко Христу Савла, который после обращения войдёт в историю Церкви под именем апостола Павла. Нет сомнения, что Савл был искренне религиозным и в своей религиозности абсолютно убеждённым человеком: ради своей религии он готов был и умереть, и убить (ст. 1 – 2). Он был совершенно безжалостен, но религия, не знающая Царства и любви Божией, всегда бывает безжалостна: ведь она апеллирует к ценностям, представляющимся ей куда более важными, чем человеческая жизнь. Но эта безжалостная религиозность Савла была абсолютно искренней: он с самого начала хотел лишь исполнить волю Божию и был совершенно убеждён, что, преследуя христиан, исполняет её наилучшим образом. Конечно, переубедить такого человека было решительно невозможно. И обращение в том смысле, в каком сегодня нередко понимают это слово, тоже было для него невозможно: ведь для современного человека «обратиться» чаще всего означает или принять ту или иную религию, или сменить одну религию на другую, а Савл на такое, конечно, не согласился бы даже под угрозой смерти. Но Христу нужны именно такие служители, верные до конца и готовые на всё. И Он делает Савла Своим служителем. Делает то, что не под силу было бы сделать никому другому: ведь никто другой не смог бы явить Царство в такой полноте. И Он даёт Своему будущему служителю пережить и почувствовать, что такое Царство и кто такой Он Сам (ст. 3 – 5). И тогда Савл обращается. Его убедили не человеческие слова, его убедила встреча с Воскресшим и опыт Царства. Но ведь христианское обращение только таким и может быть: это обращение ко Христу и к Царству, а не принятие новой религии и не переход из одной религии в другую. А Савл, обратившись, остаётся всё тем же деятельным Савлом, его первый вопрос к Воскресшему: что мне делать дальше (ст. 6)? Его искренняя и активная натура не терпела бездействия, и Бог использует эти качества новообращённого: уже очень скоро Савл начинает проповедовать, свидетельствуя о мессианстве и о воскресении Иисуса (ст. 20 – 30). Он не задумывается ни о прежних своих взглядах, ни о том, что скажут о нём люди, знавшие его в совершенно ином качестве. И дело не в том, что Савлу было не свойственно задумываться. Просто, как видно, впечатление от встречи с Воскресшим на дамасской дороге было так велико, что не рассказать об этом, не свидетельствовать он не мог. Савлу открылась не просто новая истина, ему открылся Мессия, и молчать о таком откровении было невозможно. Религия кончилась. Перед будущим апостолом Павлом открылась полнота Царства.

Павла едва ли можно обвинить в том, что он боялся смерти. И всё же бывали ситуации, когда он предпочитал смерти избежать. Как видно, в своей жизни он руководствовался отнюдь не одним бесстрашием. Конечно, в жизни Павла, как и всякого христианина, основную роль играл промысел Божий. И не Павел, а Бог решал, как поступить апостолу в той или иной ситуации. Но всё же: есть ли во всём происходящем какая-нибудь логика? Наверное, есть. В самом деле: для свидетеля свидетельством может быть не только собственная жизнь, но и собственная смерть. Всё зависит от того, как жить и как умереть. Но ведь свидетельствовать всё же имеет смысл лишь людям, которые могут и хотят хоть что-то услышать. Невозможно свидетельствовать фанатику, целиком погружённому в свой фанатизм, или, к примеру, беснующейся толпе. В таких ситуациях молчал даже Сам Спаситель. И Павел, как видно, считает свидетельство в таких случаях делом абсолютно бесполезным. Если люди дали обет не есть и не пить до тех пор, пока жив их враг, значит, своего врага они ненавидят до безумия, до умопомрачения, так, что ни о каком свидетельстве тут речь идти не может. С таким же успехом можно было бы попробовать свидетельствовать голодному крокодилу. А поскольку самоубийство не свидетельствует ни о чём, кроме неразумия свидетеля, Павел, как видно, и не считает нужным приносить себя в жертву тем, кто хочет только его смерти и больше ничего. И он спасается от рук своих потенциальных убийц. Спасается как раз именно для того, чтобы успеть ещё засвидетельствовать Царство тем, кто был готов и мог услышать.