Мысли вслух на Деян 9:20-31

В сегодняшнем чтении из Деяний мы видим, как 12 апостолов не принимают еще одного будущего апостола — Павла. В ситуации гонений в их памяти наверняка всплывают слова Учителя о том, что и их тоже будут гнать. Некоторые из них, например, Петр, очень хорошо знают цену словам. Они понимают, что, как сами смогли отказаться от Христа через час после того, как клялись Ему в верности, так и тот, кто вроде бы стал «своим», может на поверку оказаться провокатором. Тем более, тот, о появлении кого предупреждал их Господь: «Даже наступает время, когда всякий, убивающий вас, будет думать, что он тем служит Богу» (Ин. 16:2). Апостолы, просто в силу человеческого страха, забывают, что их Учитель все людские недостатки переворачивает вверх ногами и преображает их в достоинства, которыми можно служить Ему. Как их Он принял, несмотря на то, что они предают Его, зная Его и Кто Он такой, так и самого Своего ревностного гонителя Он волен простить и сделать великим Своим служителем.

Превращение Шауля в Павла и в апостола отмечено началом проповеди. Свидетельства. И начинает Павел эту проповедь сразу же после крещения. Гонитель превращается в свидетеля. Как ему это удалось? Он ведь прежде ничего не знал о христианстве, о Церкви, не встречался и не говорил ни с кем из апостолов. Впрочем, по собственным его словам, прозвучавшим в одном из посланий, он и впоследствии общался с ними не так много.

Словом, ни к какому апостольскому служению Шауль, ставший Павлом, рассуждая по-человечески, готов не был. И всё же он начинает своё свидетельство. Нам сегодня это может показаться несколько странным. Не только потому, что Павел не был готов в теоретическом, так сказать, смысле: многие и сегодня выходят на проповедь, чтобы свидетельствовать о собственном духовном опыте, не нуждаясь ни в каких специальных знаниях.

Но апостольское служение ведь предполагало свидетельство о Христе, о встречах с Ним, о Его смерти и воскресении. Павел не был в числе тех, кто общался с воскресшим Иисусом на протяжении тех дней, что отделяли Воскресение от Вознесения. Казалось бы, он не мог быть свидетелем: ведь он не видел своими глазами того, что видели другие апостолы. Но Павел всё же был именно апостолом. Свидетелем. Очевидцем.

Только не того, что было в дни после Воскресения, а того, что произошло на дамасской дороге с ним самим. Именно эта встреча сделала его свидетелем, а значит, апостолом. А значит, апостольское служение, служение свидетеля, видевшего Христа своими глазами, не сводится лишь к тем двенадцати, кому было суждено стать свидетелями того, что произошло от Воскресения до Вознесения.

Оно распространяется на каждого, кому довелось встретиться с Воскресшим. Где бы и когда бы такая встреча ни произошла. И это свидетельство по-своему не менее важно свидетельства двенадцати: ведь оно говорит о том, что история Царства продолжается. Она не завершилась две тысячи лет назад. И встречи с Царём этого Царства возможны и сегодня. А значит, она может продолжиться и для нас тоже. Если, конечно, мы захотим в ней участвовать.

В жизни Павла, особенно во время его апостольского служения, бывало всякое. И преследования, конечно, тоже бывали. Казалось бы, человек, свидетельствующий о Христе, должен быть безусловно и в любой момент готов к любым преследованиям и к смерти. Но вот апостол бежит из города, узнав о том, что его собираются убить.

Значит, всё же, иногда и верному свидетелю Христову можно бежать от своих убийц, даже если они преследуют его в связи с его служением? Получается именно так. Впрочем, странным решение Павла может показаться лишь на первый взгляд, и лишь человеку, одержимому некой идеей. Идеей, которая для него самого важнее жизни.

Но в том-то и дело, что для христианина как раз нет ничего важнее жизни. Или, точнее, Жизни с большой буквы. И свидетельство о Христе и о Царстве как раз и становится свидетельством об этой полноте Жизни. Притом непременно с демонстрацией — иначе свидетельство неубедительно. Бывает, что самым ярким свидетельством становится именно готовность отдать земную жизнь ради полноты жизни Царства. Части ради целого.

Не случайно ведь то слово, которое на русский язык переводят обычно как «мученик», в оригинале (греческом или латинском) означает именно «свидетель». Такая смерть сама по себе становится частью свидетельства, частью служения. Но то убийство, которое грозило Павлу тогда в городе, такой частью стать не могло. И апостол не собирается идти на поводу у тех, кто хочет от него избавиться. Ведь его служение — часть Божьего плана. И завершиться оно должно было тогда, когда этого хочет Бог, а не кучка обезумевших от ненависти убийц.

Павла едва ли можно обвинить в том, что он боялся смерти. И всё же бывали ситуации, когда он предпочитал смерти избежать. Как видно, в своей жизни он руководствовался отнюдь не одним бесстрашием. Конечно, в жизни Павла, как и всякого христианина, основную роль играл промысел Божий. И не Павел, а Бог решал, как поступить апостолу в той или иной ситуации. Но всё же: есть ли во всём происходящем какая-нибудь логика? Наверное, есть. В самом деле: для свидетеля свидетельством может быть не только собственная жизнь, но и собственная смерть. Всё зависит от того, как жить и как умереть. Но ведь свидетельствовать всё же имеет смысл лишь людям, которые могут и хотят хоть что-то услышать. Невозможно свидетельствовать фанатику, целиком погружённому в свой фанатизм, или, к примеру, беснующейся толпе. В таких ситуациях молчал даже Сам Спаситель. И Павел, как видно, считает свидетельство в таких случаях делом абсолютно бесполезным. Если люди дали обет не есть и не пить до тех пор, пока жив их враг, значит, своего врага они ненавидят до безумия, до умопомрачения, так, что ни о каком свидетельстве тут речь идти не может. С таким же успехом можно было бы попробовать свидетельствовать голодному крокодилу. А поскольку самоубийство не свидетельствует ни о чём, кроме неразумия свидетеля, Павел, как видно, и не считает нужным приносить себя в жертву тем, кто хочет только его смерти и больше ничего. И он спасается от рук своих потенциальных убийц. Спасается как раз именно для того, чтобы успеть ещё засвидетельствовать Царство тем, кто был готов и мог услышать.

Сегодняшнее чтение вновь возвращает нас к вопросу о границах и пределах религии. Оно рассказывает нам об обращении ко Христу Савла, который после обращения войдёт в историю Церкви под именем апостола Павла. Нет сомнения, что Савл был искренне религиозным и в своей религиозности абсолютно убеждённым человеком: ради своей религии он готов был и умереть, и убить (ст. 1 – 2). Он был совершенно безжалостен, но религия, не знающая Царства и любви Божией, всегда бывает безжалостна: ведь она апеллирует к ценностям, представляющимся ей куда более важными, чем человеческая жизнь. Но эта безжалостная религиозность Савла была абсолютно искренней: он с самого начала хотел лишь исполнить волю Божию и был совершенно убеждён, что, преследуя христиан, исполняет её наилучшим образом. Конечно, переубедить такого человека было решительно невозможно. И обращение в том смысле, в каком сегодня нередко понимают это слово, тоже было для него невозможно: ведь для современного человека «обратиться» чаще всего означает или принять ту или иную религию, или сменить одну религию на другую, а Савл на такое, конечно, не согласился бы даже под угрозой смерти. Но Христу нужны именно такие служители, верные до конца и готовые на всё. И Он делает Савла Своим служителем. Делает то, что не под силу было бы сделать никому другому: ведь никто другой не смог бы явить Царство в такой полноте. И Он даёт Своему будущему служителю пережить и почувствовать, что такое Царство и кто такой Он Сам (ст. 3 – 5). И тогда Савл обращается. Его убедили не человеческие слова, его убедила встреча с Воскресшим и опыт Царства. Но ведь христианское обращение только таким и может быть: это обращение ко Христу и к Царству, а не принятие новой религии и не переход из одной религии в другую. А Савл, обратившись, остаётся всё тем же деятельным Савлом, его первый вопрос к Воскресшему: что мне делать дальше (ст. 6)? Его искренняя и активная натура не терпела бездействия, и Бог использует эти качества новообращённого: уже очень скоро Савл начинает проповедовать, свидетельствуя о мессианстве и о воскресении Иисуса (ст. 20 – 30). Он не задумывается ни о прежних своих взглядах, ни о том, что скажут о нём люди, знавшие его в совершенно ином качестве. И дело не в том, что Савлу было не свойственно задумываться. Просто, как видно, впечатление от встречи с Воскресшим на дамасской дороге было так велико, что не рассказать об этом, не свидетельствовать он не мог. Савлу открылась не просто новая истина, ему открылся Мессия, и молчать о таком откровении было невозможно. Религия кончилась. Перед будущим апостолом Павлом открылась полнота Царства.

Сегодня мы читаем об обращении Савла, о событии, которое не только перевернуло его жизнь, но и во многом определило ход истории христианства. Такие обращения бывают нечасто, но они были и продолжают случаться. В сущности всякий человек рано или поздно встречает Бога на своем пути. Эта встреча часто переворачивает сознание человека примерно так, как это произошло с Павлом. Он считал себя служителем Бога, а оказался Его врагом — и наоборот: он думал, что Иисус — его враг, а оказалось — Он его Господин, его жизнь, его призвание. На самом деле, такой переворот в сознании и называется покаянием (по-гречески «метанойя» — «перемена ума»). Когда человек вдруг видит, что вся его жизнь — гонение на Христа, которое он чинит внутри себя или среди своих ближних и дальних, ему открывается и милость гонимого Сына Божьего, Который не только примет его в число Своих учеников, но и возложит на него новую миссию — не терзать, а созидать Христову Церковь.

Книга Деяний рассказывает о великих, поворотных моментах истории спасения и распространения в мире Вести об Иисусе. Практически в каждой сцене повествуется или о потрясающих чудесах или о судьбоносных поворотных моментах в жизни людей, ставших впоследствии великими светочами Церкви. Но может возникнуть резонный вопрос – а как все эти выдающиеся события соотносится с жизнью конкретного, «маленького человека», каковые всегда составляют подавляющее большинство человеческого рода?

Видимо, все подобные яркие и грандиозные сцены из истории раннего христианства были взяты Лукой во многом для иллюстрации, как наиболее запоминающиеся примеры того, что Бог совершает в жизни всякого человека, которого Он касается Своим Духом. И хотя происходит встреча людей с Богом в разных ситуациях и по разному, однако всегда есть некие неизменные составляющие – и прежде всего, божественный зов и потрясение основ человеческой жизни. Иисус говорит, что «никто не может придти ко Мне, если не привлечет его Отец» (Ин 6:44). Небесный призыв или «голос», при этом, ничем нельзя ни то, чтобы заслужить, а даже, в конечном счете, и объяснить. Случай с гонителем Савлом, ставшим апостолом Павлом, яркое тому подтверждение. Только одному Богу остается ведомы движения сердца и зигзаги судьбы того или иного человека. Другое дело, что не всегда человек готов со всей серьезностью и отдачей ответить на призыв. Кстати, и это тоже происходит по каким-то неведомым причинам. Но если человек отвечает Богу взаимностью – доверием на доверие, любовью на любовь, тогда его судьба, казалось какого там незначительного человечишки, становится частью грандиозной истории спасения. И через него или нее начинают совершаться «великие дела Божьи», и он или она становится «избранным сосудом Бога», «исполненным Духа», и участвующим или участвующей в созидании нового мира, который мог бы воплотить в себе все самые заветные божественные замыслы и мечты.

Господь приготовил Анании сюрприз. Анания, видимо, был вполне готов к тому, что Бог может заговорить с ним. Но такого не ожидал даже он: идти к Савлу Тарсянину, о котором все знают, что он преследует христиан и приехал в Дамаск с единственной целью — искоренять христианство. Анания в шоке. Но он не отвергает видение (хотя вполне мог бы сказать: идти к Савлу — безумие, значит, это не видение, а бред). С другой стороны, он не спорит с Богом, не говорит: «Нет, Господи, никуда я не пойду». Он уточняет: «Господи, я слышал от многих, что этот человек сделал Твоим святым много зла и здесь, в Дамаске, тоже хочет гнать Твою Церковь...» Отвечая, Господь не говорит, правда это или нет (видимо, потому, что и так известно, что это правда) — Он говорит: «Иди, потому что Я избрал его». И Анания принимает единственно верное решение: он просто идёт и делает то, что сказал ему Господь.