Обращённый учениками к Иисусу вопрос о молитве был для евангельских времён вполне традиционным. В ту эпоху учёные раввины и учителя Торы вообще уделяли большое внимание вопросу о молитве и о молитвенных правилах, об их объёме, форме, содержании. Правильная молитва считалась основой всех отношений человека с Богом, слову придавалось едва ли не самостоятельное значение в контексте таких отношений. До прямого магизма, конечно, не доходило, но формализма в предписаниях, касающихся молитвенных правил, было более, чем достаточно. А Иисус между тем предлагает Своим ученикам краткую, но духовно чрезвычайно насыщенную молитву.
Каждое слово, каждое прошение здесь наполнено глубоким смыслом, и о каждом за два тысячелетия христианской истории было написано столько, что, наверное, всей человеческой жизни не хватит на изучение одних только этих комментариев к молитве Господней. Но дело, конечно же, не в одной, как мы говорим сегодня, богословской насыщенности той краткой молитвы, которую предлагает Своим ученикам Иисус. Дело, прежде всего, в духовном качестве молитвы. Спаситель не случайно приводит в пример человека, просящего о помощи своего друга: ведь Бог человеку именно друг, а друг, если поймёт, что дело серьёзное, в помощи не откажет.
Но чтобы он это понял, просьба должна быть настойчивой и неотступной. Человек, обращающийся к Богу и сам не до конца верящий в то, что получит просимое, скорее всего действительно не получит ничего. И не потому, что Бог такого человека слышит хуже, чем настойчивого, а потому, что настойчивость в данном случае есть не что иное, как выражение глубины и интенсивности отношений, связывающих просящего с Богом, и глубины его к Богу доверия. Того, без чего не может быть никаких отношений с Богом, без чего обращаться к Нему бесполезно.
