Говоря в своём послании римской церкви о духовном пути христианина, Пётр описывает его как своего рода духовную лестницу, как процесс становления человека в его отношениях со Христом и в жизни Царства...
Говоря в своём послании римской церкви о духовном пути христианина, Пётр описывает его как своего рода духовную лестницу, как процесс становления человека в его отношениях со Христом и в жизни Царства. И начинается этот процесс, естественно, с веры — с веры как доверия Богу и Иисусу как Мессии, Учителю и Спасителю.
Без такого доверия ни о каком дальнейшем пути говорить, естественно, не приходится. Но такое доверие невозможно без того, что в Синодальном переводе называется добродетелью. Впрочем, соответствующее греческое слово с трудом переводимо на русский язык. Оно предполагает не просто добродетель как достойный моральный облик человека и его религиозность, но и нечто большее: готовность следовать тому внутреннему императиву, который человек в себе открыл. Для христианина таким императивом является доверие Христу и безусловная верность Ему.
Добродетель и заключается в том, чтобы не изменять этой верности. А добродетель в свою очередь порождает то, что апостол называет «знанием» («рассудительностью» Синодального перевода). Соответствующий еврейский эквивалент упомянутого греческого слова в яхвистском и в иудейском контексте связывается обычно с богопознанием и с пониманием пути праведности, прежде всего в контексте различения добра и зла и следования Торе (в евангельские времена, и в особенности для христианина, внутренней Торе в первую очередь). Для христиан именно неуклонная верность Христу и абсолютная ценность отношений с Ним была школой праведного пути и внутренней Торы.
Но внутренняя Тора, предполагающая восприятие заповедей как внутреннего духовного и нравственного императива и как непосредственно обращённых к человеку Божьих интенций, требовала для своего соблюдения определённого самоконтроля, того, что впоследствии стало называться аскетикой — не в смысле самоумервщления, а в смысле выстраивания своей внутренней, а затем и внешней жизни соответственно Божьим заповедям. В евангельские времена слово «аскетика» в таком значении ещё не употреблялось, и апостол называет эту практику «воздержанием».
Практика эта предполагала прежде всего осознание собственных интенций и сознательное управление ими, что было невозможно без укрепления воли, благодаря которой духовная жизнь человека становилась достаточно устойчивой: его уже не так просто было выбить из колеи или, тем более, склонить к нарушению заповеди или к измене Христу. Такую внутреннюю устойчивость Пётр называет греческим словом, которое на русский переводят обычно как «терпение».
Устойчивость эта и является непременным условием полноценной духовной жизни и глубоких отношений с Богом, которые апостол называет «благочестием». И нет ничего удивительного в том, что устойчивые отношения с Богом становятся основанием для таких же устойчивых отношений с ближними — благочестие рождает братолюбие, создающее пространство для той любви Царства, без которой христианская жизнь невозможна. Таким видит Пётр путь христианина — от первой встречи со Христом до укоренения в Царстве. Путь, открытый каждому, кто готов идти.
1 "Вера - дар благодати Божией"; он дается человеку не по его заслугам, но в силу искупительной жертвы Христа, исполнившего всякую правду (Мф 3:15).
2 "В познании" - в терминологии Библии оно означает тесную связь, близость, любовь, не отвлеченное знание, а живую веру.
3 "Призвавшего нас славою и благостию": слава - в знамениях, свидетельствовавших, что Иисус - Бог (ср. Ин 1:14; Мк 16:17; Евр 2:4; 2 Петр 1:16-18); благость - точнее, сверхприродная сила Божия, помогающая творить добро (греч "areth" - доблесть, сила, добродетель).
4 "Причастниками Божеского естества" - выражение греческого происхождения, единственный раз встречающееся в Писании; таким образом апостол обозначает полноту новой жизни во Христе: Бог приобщает верующего к своей собственной жизни (ср. Ин 1:12; Ин 14:20; Ин 15:4-5; Рим 6:5; 1 Кор 1:9; 1 Ин 1:3и др.). На этих стихах Писания главным образом основывается учение греческих Отцов Церкви об обожении человека.
9 "В ком нет сего" (познания Господа) - Петр, как и Ин (ср. 1 Ин 1:8), предостерегает от гностиков, претендующих на знание Бога, но не соблюдающих Его заповедей.
10 Благодатное избрание верующего ко спасению запечатлевается его добрыми делами и чистой жизнью.
13 "Доколе нахожусь в сей телесной храмине" - букв в сей палатке (греч "skhnwmati"), т.е. в теле (ср. 2 Кор 5:1); "возбуждать вас" - точнее: будить, призывать к бодрствованию. "Напоминанием" (ср. 1 Петр 1:10-12) - об основных истинах христианской веры и "пришествия Господа Иисуса Христа", возвещенных апостолами (ст. 2 Петр 1:14-18) и пророками (ст. 2 Петр 1:19-21).
16 "Басни" (дословно мифы). В отличие от тех, кто излагал христианство как тайное оккультное учение, выраженное в мифах, апостолы сообщали факты, очевидцами которых они были.
17-18 Слава Богочеловека была предуказана еще до пасхальных событий а момент Преображения (Мф 17:1-13и пар), свидетелем которых был ап Петр.
19 "Мы имеем вернейшее пророческое слово", т.е. мы удостоверились в истине пророчеств, возвещавших славу Мессии, увидев их осуществление в славном явлении преображенного Христа. Смысл пророчеств не может быть раскрыт с помощью одного только разума, и Церкви дана благодать безошибочно толковать пророчества. (Постановление Тридентского Собора (сессия 4, о Св. Писании) гласит: "Дело Церкви - изъяснять смысл и давать толкование Св. Писания"; ср. Догм конституция II Ватик. собора "О Божеств. Откровении", III, 12).
Еще Ориген (III в.), Евсевий (IV в.), св. Кирилл (IV в.) и 6л. Иероним (IV в.) ставили под сомнение принадлежность 2 Петр непосредственно ап Петру. Во 2 Петр отражено время, когда мысль о скором конце мира перестала быть общей для всех христиан (2 Петр 3:4). По-видимому, на эту перемену повлияло разрушение Иерусалима (70 г.), с которым связывали сроки последнего Суда. Апостолы рассматриваются автором как представители эпохи, уже прошедшей (2 Петр 3:2). Большинство современных толкователей считает, что 2 Петр есть запись проповедей Петра, сделанная в конце 1 в., уже после его смерти, с использованием текстов из послания ап Иуды. Однако ряд посланий ап Павла (2 Петр 3:15 сл) может служить свидетельством того, что оно написано в последние годы жизни обоих апостолов.
Наиболее значительными положениями этого послания можно считать: призвание христиан стать причастниками Божеского естества (2 Петр 1:4), утверждение богодухновенности Писаний (2 Петр 1:20-21), уверенность во втором пришествии Господнем и возвещение — после уничтожения мира огнем — нового неба и новой земли, на которых будет обитать правда (2 Петр 3:3-13).
1-2 По апостольскому обыкновению (ср. 1 Петр 1:2; Рим 1:3,12; Тит 1:1,4), ап. Петр начинает свое послание приветствием — преподанием христианам благодати и мира, причем "с самого начала апостол пробуждает помыслы и души верующих, побуждая их в деле проповеди равняться апостолам. Ибо тогда, как все получили равно драгоценную благодать, несправедливо было бы иметь недостаток в чем-нибудь таком, в чем все оказались равными" (блаж. Феофилакт). Сразу же апостол называет божественную сторону спасения — "в правде Бога нашего и Спаса Иисуса Христа" (ст. 1) и человеческую — "в познании Бога и Господа нашего Иисуса Христа" (ст. 2).
3-4 "Со ст. 3 начинается собственно послание. Его, как замечают, можно сравнить с потоком, который уже в самом истоке и широк, и глубок. Самое начало послания полно огня и жизни и силы и переносит читателя в самую полноту евангельской благодати, точно так же, как и в первом послании" (еп. Михаил). В ст. 3 и 4 апостол говорит о божественной стороне спасения — о том, что Бог сделал для людей: между тем далее, в ст. 5-8, он говорит уже о том, что должны делать сами верующие, чтобы удовлетворять своему христианскому призванию. В христианстве, по апостолу, дана полнота истинной жизни от всесильной и вседействующей силы или благодати Божией, дана блаженная возможность людям становиться участниками Божеского естества. "Причастниками Божеского естества мы сделались через явление Господа и Бога, Который начаток нашего естества соединил в Самом Себе и освятил, если же начаток свят, то и целое свято" (блаж. Феофилакт).
5-7 Ответом со стороны христиан на действия благодати Божией не только удаление от господствующего в мире растления (ст. 4b), но и, главным образом, положительная добродетель в разных ее разветвлениях. Апостол в ст. 5-7 "показывает степени преуспеяния. На первом месте "вера", так как она есть основание и опора добра. На втором месте "добродетель", т. е. дела, ибо без них, как говорит апостол Иаков (Иак 2:26), вера без дел мертва. Далее "разум". Какой же разум? Знание сокровенных тайн Божиих, которое доступно не для всякого, но для того только, кто постоянно упражняется в добрых делах. За ним "воздержание". Ибо и оно нужно достигшему до означенной меры, — чтобы не возгордился величием дара. А как при кратковременном воздержании нельзя упрочить за собою дар, то должно превзойти терпение. Оно произведет все, и "благочестие" умиротворит, и упование на Бога усовершит. К благочестию присоединится "братолюбие", а ко всему этому любовь" (блаж. Феофилакт).
8-9 Изобразив ранее (ст. 2-6) благодатное состояние христиан в его идеальной норме, апостол теперь говорит, что христианский идеал веры и жизни должен воплощаться в целой жизни христианского общества, что лишь сохранение и приумножение духовного благодатного достояния открывает путь к истинному христианскому познанию; напротив, тот, кто не имеет упомянутых апостолом нравственных основ жизни, тот подобен человеку с закрытыми глазами. "Изречение апостола Петра подобно сказанному блаженным Иаковом, именно: кто слушает слово, и не исполняет, тот подобен человеку, рассматривающему природные черты лица своего в зеркале" (Иак 1:23) (блаж. Феофилакт).
10-11 В противоположность очерченной в ст. 9 неосновательности людей чуждого христианству духа, истинные христиане должны и в учении, и в жизни опираться на звание и избрание христианское в надежде на вход в вечное царство Господа Иисуса Христа. "Примечай, как прежде апостол хотел побудить страхом — пришествием Судии, а теперь убеждает обещанием благ — входом в вечное царство Божие" (блаж. Феофилакт)
12-15 Как ни хорошо и твердо знают христианскую истину (ст. 12. Ср. 1 Петр 1:12; 5:12) читатели послания, но апостол в своей пастырской заботливости считает долгом напоминать им о ней и возбуждать их от духовного усыпления, особенно ввиду близкой, предчувствуемой им и, быть может, нарочито открытой им Господом (ср. Ин 21:18; сн. 2 Тим 4:6), кончины его. Примечателен при этом возвышенный взгляд апостола, общий ему с другими священными библейскими писателями Ветхого и Нового Завета (Ис 38:12; Прем 9:15; 2 Кор 5:1) на бессмертие духа человеческого при тленности его телесной оболочки, как бы его временной "палатки" (σκήνωμα), и на смерть, как на "отложение" (ἀπόθεσις) этой палатки и как "исход" (ἔξοδος) духа к Отцу Небесному (ср. Ин 14:2a). Относительно ст. 15 блаж. Феофилакт замечает: "Некоторые понимают это с такою перестановкою: "буду стараться и после моего отшествия иметь вас всегда", т. е., каждодневно и непрерывно вспоминать, и отсюда выводят мысль, что святые и по смерти помнят остающихся здесь и молятся за живущих. Справедливость сего каждодневно усматривают те, которые призывают божественную благодать святых. Так понимают одни; но другие понимают иначе. Последние читают и понимают сей стих просто: буду стараться, чтобы вы и после моего отшествия всегда помнили это, т. е. мы непрерывно повторяем вам одно и то же для того, чтобы обратить вам это в привычку, чтобы вы через постоянное и неизменное усвоение сего избавились от обвинения в непослушании и незнании, но и после смерти моей завещание о сем хранили твердо и неизменно".
16-18 Требуя от верующих строгого и постоянного внимания к словам своего благовествования, апостол здесь доказывает несомненную важность следования этому учению, противополагая божественную истинность евангельского учения красивым поэмам язычников и обольстительным басням (зарождавшимся уже тогда) еретических учений (ср. 1 Тим 4:7; 1:4) апостол как бы так говорит: "Ничего такого нельзя подозревать в нас. Ибо мы преподали учение словом необработанным, как и Павел говорит коринфянам (1 Кор 2:4,13), и преподали то, что своими глазами видели, когда вместе с Ним восходили на святую гору" (блаж. Феофилакт). В качестве разительного примера, в котором особенно проявились величие и сила Господа Иисуса Христа, и о котором, как о действительном событии свидетельствуют апостолы и евангелисты (см. Мф 17:1 и сл.; Мк 9:2 и сл.; Лк 9:28 и сл.), ап. Петр говорит здесь о Преображении Господа, с особенною силою оттеняя, что апостолы, в числе их Петр, самолично слышали глас Бога Отца, пришедший к Иисусу Христу с неба.
19-21 В связи с упоминанием о величии и славе Господа Иисуса Христа апостол теперь дает, как и в первом своем послании (1:10-12), замечательное по своей глубине и точности раскрытие библейского понятия об истинном пророчестве. И прежде всего пророческое слово апостол называет (ст. 19) βεβαιότερον, слав.: известнейшее — более крепким, как слово более раннее, оправдываемое и подтверждаемое новозаветными событиями. Как Сам Христос Спаситель по воскресении Своем ссылался на Моисея и на всех пророков в разъяснение того, что ему надлежало страдать, умереть, воскреснуть и войти в славу Свою, так и первоверховный апостол Петр доказательство славы и величия Господа Христа видит не только в евангельском событии Преображения Господня и апостольских сказаниях об этом событии (ст. 16-18), но в "вернейшем пророческом слове", которое он здесь же уподобляет светильнику, сияющему в темном месте, чем показывается руководственное и животворное значение слова Божия в жизни грешного человечества. "Внимая, говорит (апостол), сим сказаниям пророков, вы не обманетесь в своей надежде. Ибо в свое время они оправдаются делами, которые апостол назвал "днем", продолжая переносную речь, ибо тут же сказал о светильнике, о темном месте, которое и есть ночь. Итак, когда, говорит, наступит "день", т. е. явление событий, тогда в сердцах ваших взойдет "утренняя звезда", т. е. пришествие Христово, предвозвещенное пророками, и как истинный свет, осветит сердца ваши" (блаж. Феофилакт). Похваляя внимательность читателей к руководству пророческого слова (ст. 19), апостол вместе с тем желает возвысить у читателей, а вместе и у всех христиан сознание особенной важности пророческого слова, указывая на то, что оно произошло чрезвычайным, сверхъестественным образом и потому должно быть толкуемо, изъясняемо соответственно священной важности своего происхождения. "Пророки получают пророчества от Бога, но не как они хотят, а как действует Дух Божий; они сознавали и уразумевали ниспосылаемое им пророческое слово, но объяснения не делали. Что пророки, во время действия на них Духа Божия, сознавали, что им ниспосылается слово от Духа Божия, видно из того, что они подчинялись добровольно и что хотели, то высказывали, а чего не хотели, о том умалчивали. У лжепророков не так. Они во время действия не владели сознанием, но приведенные в неистовство, как пьяные, не знали, что с ними происходило... А что пророки прорицали не в наступлении, видно и из следующего. Пророки Ветхого и Нового Завета пророчествовали одним Духом. А апостол Павел говорит: "если другому из сидящих будет откровение, то первый молчи" (1 Кор 14:30). Отселе ясно, что пророки добровольно пророчествовали, оставаясь в естественном состоянии" (блаж. Феофилакт). Таким образом, по учению ап. Петра, пророки "не были пассивными орудиями Духа, сознание их не подавлялось, ибо, по слову апостола, они "испытывали" являемое им Духом (1 Петр 1:11), т. е. свободно воспринимали и уразумевали открываемое им. На одной стороне откровение от Духа, на другой — самодеятельность и индивидуальность пророков" (проф. Д. И. Богдашевский).
Изобразивши, таким образом, существенные стороны истинного пророчества, апостол во 2-й главе, ст. 1 и сл., характеризует и отличает пророчество и учение ложное.
Писатель послания, известного в каноне под именем второго послания ап. Петра, в самом подписании называет себя Симоном Петром, рабом и апостолом Иисуса Христа, т. е., теми же именами, которыми он называл себя и в 1-м послании, с прибавлением двух: Симон, раб (1:1). В самом содержании есть немало черт сходства с содержанием первого послания, а также указаний на личность великого первоверховного апостола Петра. В самом начале послания, 1:2-4, апостол, как бы продолжая речь в конце первого послания, 5:12, говорит о величии благ христианской веры и высоте облагодатствованного состояния христиан. Затем о себе апостол говорит, как об очевидце величия Господа Иисуса Христа и славы Его преображения (1 гл. ст. 16-17), а в 3:1 замечает, что читателям он пишет уже второе послание. Дух послания, пламенность речи, отражающая пламенную ревность ап. Петра, в свою очередь свидетельствуют о принадлежности ему и второго послания. Наконец, в отношении свящ. писателя послания к ап. Павлу, которого он называет своим возлюбленным братом (3:15) и об искажении учения которого невеждами он скорбит (3:16), тоже можно видеть печать апостольского духа св. Петра. Вообще, по совокупности всех данных содержания 2 послания ап. Петра, "оно есть напоминание о том, что прежде писано" (блаж. Феофилакт), и именно апостолом Петром.
Но, несмотря на эти внутренние свидетельства принадлежности 2 послания ап. Петра именно первоверховному апостолу, многие исследователи нового времени, начиная еще с Эразма, Кальвина и Г. Гроция, оспаривают подлинность этого послания и считают его написанным неизвестным апостольским учеником. Основанием для этого указывают прежде всего отсутствие до начала III христианского века прямых свидетельств о 2-м Петровом послании, причем не раз были высказываемы и сомнения в происхождении его от св. ап. Петра. Второе соборное послание ап. Петра не находится в сирском переводе Пешито (2-го века), нет о нем упоминания и в так называемом фрагменте Муратория. Однако, если действительно вся Церковь признала это послание подлинным лишь в конце IV века, а в предыдущие века в некоторых церквах оно оставалось неизвестным, то это более всего свидетельствует о той крайней осторожности и разборчивости, с какою Церковь вела дело установления новозаветного канона. Впрочем, косвенные свидетельства известности 2 Петра древнейшим церковным писателям, бесспорно, существуют, как показывают отдельные выражения и мысли, весьма близко напоминающие соответствующие места из 2 Петра. Это именно нужно сказать о первом послании св. Климента Римского к Коринфянам (гл. IX, ср. 2 Петр 1:17; 2:5; гл. XXXV, ср. 2 Петр 2:2), о "Пастыре" Ермы (Видение III, 7; сн. 2 Петр 2:15,21,22), о сочинении св. Иустина Мученика "Разговор с Трифоном Иудеем" (гл. LXXXI, ср. 2 Петр 3:8) и соч. Феофила Антиохийского "Ad Autol." II, 9; ср. 2 Петр 1:21. По свидетельству Евсевия Кесарийского, Климент Александрийский даже написал толкование на 2 Петра (Церковная история VI, 14, 1), что, конечно, указывает на глубокое уважение к этому посланию в древней Церкви. А Ориген, упоминая о том, что подлинность 2 Петра некоторыми оспаривается, сам, однако, признает его подлинным, говоря, например: "Петр двумя трудами своих посланий вещает" (Migne. s. gr. t. XII, 857). Решительно признавали подлинность 2 Петра св. Дидим и Афанасий Александрийские (Воскресн. чтен. 1877, № 38).
Неподлинность 2 послания ап. Петра в новое время пытались доказать и из внутренних оснований — из замечаемых в содержании послания черт несходства, различия в сравнении с содержанием 1 Послания. Так, говорят, в богословии 1 послания главное понятие — понятие надежды (ἐλπίς), во 2-м — понятие — знания (ἐπίγνωσις). В 1-м послании не раз говорится о близости парусии второго пришествия, во 2-м читаем лишь о внезапности, но не близости парусии. В 1-м послании неоднократно говорится о гонениях на христиан, во 2-м же говорится о возможном или действительном появлении лжеучителей, от которых апостол предостерегает читателей. В первом послании апостол Петр весьма часто пользуется книгами Ветхого Завета, во втором же послании почти нет буквальных цитат из Ветхого Завета; язык первого послания обилует гебраизмами, язык же второго приближается к эллинистическому диалекту. Но все эти черты различия между обоими посланиями часто крайне преувеличены; например, понятие христианской надежды, несомненно, присуще писателю 2 Петра (1:4,11; 3:12), ровно как и идея христианского знания совершенно не чужда, а, напротив, присуща и свящ. писателю первого послания ап. Петра (1 Петр 1:12,25,26; 2:2), частью, совершенно субъективны или даже мнимы, каковы различия в языке и стиле, частью же вполне естественны и в произведениях одного писателя, писанных в разное время и отражающих поэтому разные события или обстоятельства: при написании первого послания христианам угрожали внешние гонения, а во время составления второго послания обозначались внутри христианского общества зачатки еретических учений; и то, и другое нашло соответствующий отклик со стороны великого апостола. Таким образом, ни внешние свидетельства о послании, ни внутренние данные содержания его не заключают в себе ничего, что заставляло бы отступить от церковного воззрения на 2 Петра, как подлинное произведение первоверховного апостола Петра.
Ближайшим побуждением к написанию этого послания было желание старца-апостола, приблизившегося уже к смерти (1:14-15), — дать предостережение и орудие христианам против нарождавшихся лжеучений. Имея много общих черт в изображении последних с 2 посланием ап. Павла к Тимофею (2 Тим 2 гл.), второе послание ап. Петра является, вероятно, современным последним писанием: как 2 Тим есть последнее послание апостола языков и составляет предсмертный завет его Церкви, так и 2 Петр написано ап. Петром незадолго до его смерти и тоже является произведением предсмертных пророческих вещаний великого апостола; и то и другое послание написаны были в Риме, около 66-67 гг. по Р. Х.
В русской литературе, кроме не раз упомянутого труда преосвящ. епископа Михаила. Толковый Апостол. Ч. 2-я (Киев, 1905), имеются еще: 1) архим. (ныне архиеп.) Никанор. Общедоступное объяснение второго Соборного послания святого апостола Петра. Казань, 1889; 2) иеромонах (ныне епископ) Георгий. Изъяснение труднейших мест 2 Петра. Симферополь, 1901; и 3) профессор о. протоиерей Д. И. Богдашевский. Второе соборное послание св. апостола Петра (в "Опытах по изучению Священного Писания Нового Завета, Вып. I"). Киев, 1909.
1 а) В некот. рукописях: Симеон.
1 б) Или: по праведности.
3 Букв.: добродетелью.
5 Или: была дополняема.
10 Букв.: братья, старайтесь делать твердым (в знач. устойчивым, необратимым) ваши призыв и избрание.
11 Букв.: с щедростью вам будет обеспечен вход.
13 Букв.: пока я в этом шатре (греч. скэнома - палатка, шатер, шалаш; здесь образ временной жизни; то же в ст. 14), пробуждать вас напоминанием.
14 Или: будет свернут шатер мой.
19 Букв.: и имеем (ставшее) более твердым пророческое слово.
20 а) Друг. возм. пер.: и не взойдет утренняя звезда. В сердцах ваших помните.
20 б) Или: не есть (дело) личного толкования.
21 В некот. рукописях: святые люди Божии.
Свое второе послание апостол Петр написал, вероятно, незадолго до смерти, в Риме, в 66 г. по Р.Х. Оно вновь адресовано общинам в Малой Азии. Там появились лжеапостолы, которые своими напыщенными речами вводили верующих в соблазн, подталкивая их к безудержному удовлетворению низменных страстей. Они злоупотребляли христианской свободой в угоду своей плоти. Их жизнь и слова бросали тень на Иисуса и представляли Бога лжецом. Божие обещание, что Иисус однажды придет вновь, чтобы навсегда воссоединиться со Своей Церковью, не принималось ими всерьез. Своим посланием Петр хочет предостеречь христианские общины Малой Азии от этих якобы апостолов и положить конец их влиянию на верующих. Он призывает христиан не поддаваться сомнениям, которые расшатывают их веру. Им следует и впредь вести богоугодную жизнь и связывать все свои надежды с Богом.