Интересную цепочку описывает Пётр: от доверия к тому, что называется греческим словом ἀρετή, от неё — к знанию, от знания — к тому, что по-русски можно было бы назвать сдержанностью или самоконтролем, а далее — к постоянству и к благочестию, за которым следуют братолюбие и любовь. Что же имеет в виду апостол? Греческое слово ἀρετή переводят обычно, как «добродетель», но речь идёт не о добродетелях, как о добрых поступках или добрых свойствах души. Слово ἀρετή обозначает, прежде всего, стремление следовать принципам, ведущим к добру, примерно то, что на языке яхвизма и иудаизма называется стремлением к праведности. Как видно, без такого стремления нормальной духовной жизни у христианина быть не может. Это стремление помогает ищущему обрести то знание (верующий яхвист или иудей послепленной поры назвал бы его «мудростью»), которое помогает ищущему праведного пути не сбиться с него. И, если ищущему праведного пути удаётся овладеть этим «знанием», которое скорее следовало бы назвать умением или навыком (соответствующее греческое слово такое понимание допускает), он обретает то, что в иудаизме называется внутренней Торой: каждый его поступок, каждое слово и каждый сделанный выбор перестают быть случайными или спонтанными, они прежде оцениваются на соответствие Торе и данным Богом заповедям, и лишь после этого говорятся или делаются. Апостол, писавший по-гречески, употребил для описания такого внутреннего состояния христианина слово, которое можно было бы перевести как «сдержанность» или «самоконтроль» (слово «воздержание» получило в христианском словоупотреблении несколько иной, специфический смысл, хотя в своём изначальном смысле, наверное, подошло бы и оно). Когда у ищущего праведного пути появляется навык такой сдержанности или самоконтроля, можно говорить, что внутренняя Тора стала неотъемлемой частью его духовной жизни; он обретает то, что апостол называет «благочестием». Только теперь, собственно, и оказывается возможным вести речь о братолюбии, о таком отношении к братьям, которое можно назвать любовью, когда каждому, с кем приходится общаться, независимо от его поведения и отношения к себе, желаешь только добра. И лишь после этого можно говорить о той любви, о которой говорил Своим ученикам Спаситель на Тайной вечере: ведь Он говорил о любви, как о среде и пространстве Царства, которая может существовать в христианских собраниях, как это явившееся в мир Царство, лишь до тех пор, пока в отношениях между членами общины сохраняется братолюбие. Так описывает апостол путь в Церковь и путь в Царство: от стремления к праведной жизни до момента, когда жизнь Царства открывается ищущему во всей полноте.
King James version (en)
Поделиться
Комментарии:
Библиотека
Дизайн и разработка: ©2001–2024 Web-Мастерская v:2.0.2.107
Благодаря регистрации Вы можете подписаться на рассылку текстов любого из планов чтения Библии Мы планируем постепенно развивать возможности самостоятельной настройки сайта и другие дополнительные сервисы для зарегистрированных пользователей, так что советуем регистрироваться уже сейчас (разумеется, бесплатно). | ||
1
1:5 For this very reason - Because God hath given you so great blessings. Giving all diligence - It is a very uncommon word which we render giving. It literally signifies, bringing in by the by, or over and above: implying, that good works the work; yet not unless we are diligent. Our diligence is to follow the gift of God, and is followed by an increase of all his gifts. Add to - And in all the other gifts of God. Superadd the latter, without losing the former. The Greek word properly means lead up, as in dance, one of these after the other, in a beautiful order. Your faith, that "evidence of things not seen," termed before "the knowledge of God and of Christ," the root of all Christian graces. Courage - Whereby ye may conquer all enemies and difficulties, and execute whatever faith dictates. In this most beautiful connexion, each preceding grace leads to the following; each following, tempers and perfects the preceding. They are set down in the order of nature, rather than the order of time. For though every grace bears a relation to every other, yet here they are so nicely ranged, that those which have the closest dependence on each other are placed together. And to your courage knowledge - Wisdom, teaching how to exercise it on all occasions.
1:6 And to your knowledge temperance; and to your temperance patience - Bear and forbear; sustain and abstain; deny yourself and take up your cross daily. The more knowledge you have, the more renounce your own will; indulge yourself the less. "Knowledge puffeth up," and the great boasters of knowledge (the Gnostics) were those that "turned the grace of God into wantonness." But see that your knowledge be attended with temperance. Christian temperance implies the voluntary abstaining from all pleasure which does not lead to God. It extends to all things inward and outward: the due government of every thought, as well as affection. "It is using the world," so to use all outward, and so to restrain all inward things, that they may become a means of what is spiritual; a scaling ladder to ascend to what is above. Intemperance is to abuse the world. He that uses anything below, looking no higher, and getting no farther, is intemperate. He that uses the creature only so as to attain to more of the Creator, is alone temperate, and walks as Christ himself walked. And to patience godliness - Its proper support: a continual sense of God's presence andprovidence, and a filial fear of, and confidence in, him; otherwise your patience may be pride, surliness, stoicism; but not Christianity.
1:7 And to godliness brotherly kindness - No sullenness, sternness, moroseness: "sour godliness," so called, is of the devil. Of Christian godliness it may always be said, "Mild, sweet, serene, and tender is her mood, Nor grave with sternness, nor with lightness free: Against example resolutely good, Fervent in zeal, and warm in charity."And to brotherly kindness love - The pure and perfect love of God and of all mankind. The apostle here makes an advance upon the preceding article, brotherly kindness, which seems only to relate to the love of Christians toward one another.
1:8 For these being really in you - Added to your faith.And abounding - Increasing more and more, otherwise we fall short. Make you neither slothful nor unfruitful - Do not suffer you to be faint in your mind, or without fruit in your lives.If there is less faithfulness, less care and watchfulness, since we were pardoned, than there was before, and less diligence, less outward obedience, than when we were seeking remission of sin, we are both slothful and unfruitful in the knowledge of Christ, that is, in the faith, which then cannot work by love.
Еще Ориген (III в.), Евсевий (IV в.), св. Кирилл (IV в.) и 6л. Иероним (IV в.) ставили под сомнение принадлежность 2 Петр непосредственно ап Петру. Во 2 Петр отражено время, когда мысль о скором конце мира перестала быть общей для всех христиан (2 Петр 3:4). По-видимому, на эту перемену повлияло разрушение Иерусалима (70 г.), с которым связывали сроки последнего Суда. Апостолы рассматриваются автором как представители эпохи, уже прошедшей (2 Петр 3:2). Большинство современных толкователей считает, что 2 Петр есть запись проповедей Петра, сделанная в конце 1 в., уже после его смерти, с использованием текстов из послания ап Иуды. Однако ряд посланий ап Павла (2 Петр 3:15 сл) может служить свидетельством того, что оно написано в последние годы жизни обоих апостолов.
Наиболее значительными положениями этого послания можно считать: призвание христиан стать причастниками Божеского естества (2 Петр 1:4), утверждение богодухновенности Писаний (2 Петр 1:20-21), уверенность во втором пришествии Господнем и возвещение — после уничтожения мира огнем — нового неба и новой земли, на которых будет обитать правда (2 Петр 3:3-13).
5-7 Ответом со стороны христиан на действия благодати Божией не только удаление от господствующего в мире растления (ст. 4b), но и, главным образом, положительная добродетель в разных ее разветвлениях. Апостол в ст. 5-7 "показывает степени преуспеяния. На первом месте "вера", так как она есть основание и опора добра. На втором месте "добродетель", т. е. дела, ибо без них, как говорит апостол Иаков (Иак 2:26), вера без дел мертва. Далее "разум". Какой же разум? Знание сокровенных тайн Божиих, которое доступно не для всякого, но для того только, кто постоянно упражняется в добрых делах. За ним "воздержание". Ибо и оно нужно достигшему до означенной меры, — чтобы не возгордился величием дара. А как при кратковременном воздержании нельзя упрочить за собою дар, то должно превзойти терпение. Оно произведет все, и "благочестие" умиротворит, и упование на Бога усовершит. К благочестию присоединится "братолюбие", а ко всему этому любовь" (блаж. Феофилакт).
8-9 Изобразив ранее (ст. 2-6) благодатное состояние христиан в его идеальной норме, апостол теперь говорит, что христианский идеал веры и жизни должен воплощаться в целой жизни христианского общества, что лишь сохранение и приумножение духовного благодатного достояния открывает путь к истинному христианскому познанию; напротив, тот, кто не имеет упомянутых апостолом нравственных основ жизни, тот подобен человеку с закрытыми глазами. "Изречение апостола Петра подобно сказанному блаженным Иаковом, именно: кто слушает слово, и не исполняет, тот подобен человеку, рассматривающему природные черты лица своего в зеркале" (Иак 1:23) (блаж. Феофилакт).
Писатель послания, известного в каноне под именем второго послания ап. Петра, в самом подписании называет себя Симоном Петром, рабом и апостолом Иисуса Христа, т. е., теми же именами, которыми он называл себя и в 1-м послании, с прибавлением двух: Симон, раб (1:1). В самом содержании есть немало черт сходства с содержанием первого послания, а также указаний на личность великого первоверховного апостола Петра. В самом начале послания, 1:2-4, апостол, как бы продолжая речь в конце первого послания, 5:12, говорит о величии благ христианской веры и высоте облагодатствованного состояния христиан. Затем о себе апостол говорит, как об очевидце величия Господа Иисуса Христа и славы Его преображения (1 гл. ст. 16-17), а в 3:1 замечает, что читателям он пишет уже второе послание. Дух послания, пламенность речи, отражающая пламенную ревность ап. Петра, в свою очередь свидетельствуют о принадлежности ему и второго послания. Наконец, в отношении свящ. писателя послания к ап. Павлу, которого он называет своим возлюбленным братом (3:15) и об искажении учения которого невеждами он скорбит (3:16), тоже можно видеть печать апостольского духа св. Петра. Вообще, по совокупности всех данных содержания 2 послания ап. Петра, "оно есть напоминание о том, что прежде писано" (блаж. Феофилакт), и именно апостолом Петром.
Но, несмотря на эти внутренние свидетельства принадлежности 2 послания ап. Петра именно первоверховному апостолу, многие исследователи нового времени, начиная еще с Эразма, Кальвина и Г. Гроция, оспаривают подлинность этого послания и считают его написанным неизвестным апостольским учеником. Основанием для этого указывают прежде всего отсутствие до начала III христианского века прямых свидетельств о 2-м Петровом послании, причем не раз были высказываемы и сомнения в происхождении его от св. ап. Петра. Второе соборное послание ап. Петра не находится в сирском переводе Пешито (2-го века), нет о нем упоминания и в так называемом фрагменте Муратория. Однако, если действительно вся Церковь признала это послание подлинным лишь в конце IV века, а в предыдущие века в некоторых церквах оно оставалось неизвестным, то это более всего свидетельствует о той крайней осторожности и разборчивости, с какою Церковь вела дело установления новозаветного канона. Впрочем, косвенные свидетельства известности 2 Петра древнейшим церковным писателям, бесспорно, существуют, как показывают отдельные выражения и мысли, весьма близко напоминающие соответствующие места из 2 Петра. Это именно нужно сказать о первом послании св. Климента Римского к Коринфянам (гл. IX, ср. 2 Петр 1:17; 2:5; гл. XXXV, ср. 2 Петр 2:2), о "Пастыре" Ермы (Видение III, 7; сн. 2 Петр 2:15,21,22), о сочинении св. Иустина Мученика "Разговор с Трифоном Иудеем" (гл. LXXXI, ср. 2 Петр 3:8) и соч. Феофила Антиохийского "Ad Autol." II, 9; ср. 2 Петр 1:21. По свидетельству Евсевия Кесарийского, Климент Александрийский даже написал толкование на 2 Петра (Церковная история VI, 14, 1), что, конечно, указывает на глубокое уважение к этому посланию в древней Церкви. А Ориген, упоминая о том, что подлинность 2 Петра некоторыми оспаривается, сам, однако, признает его подлинным, говоря, например: "Петр двумя трудами своих посланий вещает" (Migne. s. gr. t. XII, 857). Решительно признавали подлинность 2 Петра св. Дидим и Афанасий Александрийские (Воскресн. чтен. 1877, № 38).
Неподлинность 2 послания ап. Петра в новое время пытались доказать и из внутренних оснований — из замечаемых в содержании послания черт несходства, различия в сравнении с содержанием 1 Послания. Так, говорят, в богословии 1 послания главное понятие — понятие надежды (ἐλπίς), во 2-м — понятие — знания (ἐπίγνωσις). В 1-м послании не раз говорится о близости парусии второго пришествия, во 2-м читаем лишь о внезапности, но не близости парусии. В 1-м послании неоднократно говорится о гонениях на христиан, во 2-м же говорится о возможном или действительном появлении лжеучителей, от которых апостол предостерегает читателей. В первом послании апостол Петр весьма часто пользуется книгами Ветхого Завета, во втором же послании почти нет буквальных цитат из Ветхого Завета; язык первого послания обилует гебраизмами, язык же второго приближается к эллинистическому диалекту. Но все эти черты различия между обоими посланиями часто крайне преувеличены; например, понятие христианской надежды, несомненно, присуще писателю 2 Петра (1:4,11; 3:12), ровно как и идея христианского знания совершенно не чужда, а, напротив, присуща и свящ. писателю первого послания ап. Петра (1 Петр 1:12,25,26; 2:2), частью, совершенно субъективны или даже мнимы, каковы различия в языке и стиле, частью же вполне естественны и в произведениях одного писателя, писанных в разное время и отражающих поэтому разные события или обстоятельства: при написании первого послания христианам угрожали внешние гонения, а во время составления второго послания обозначались внутри христианского общества зачатки еретических учений; и то, и другое нашло соответствующий отклик со стороны великого апостола. Таким образом, ни внешние свидетельства о послании, ни внутренние данные содержания его не заключают в себе ничего, что заставляло бы отступить от церковного воззрения на 2 Петра, как подлинное произведение первоверховного апостола Петра.
Ближайшим побуждением к написанию этого послания было желание старца-апостола, приблизившегося уже к смерти (1:14-15), — дать предостережение и орудие христианам против нарождавшихся лжеучений. Имея много общих черт в изображении последних с 2 посланием ап. Павла к Тимофею (2 Тим 2 гл.), второе послание ап. Петра является, вероятно, современным последним писанием: как 2 Тим есть последнее послание апостола языков и составляет предсмертный завет его Церкви, так и 2 Петр написано ап. Петром незадолго до его смерти и тоже является произведением предсмертных пророческих вещаний великого апостола; и то и другое послание написаны были в Риме, около 66-67 гг. по Р. Х.
В русской литературе, кроме не раз упомянутого труда преосвящ. епископа Михаила. Толковый Апостол. Ч. 2-я (Киев, 1905), имеются еще: 1) архим. (ныне архиеп.) Никанор. Общедоступное объяснение второго Соборного послания святого апостола Петра. Казань, 1889; 2) иеромонах (ныне епископ) Георгий. Изъяснение труднейших мест 2 Петра. Симферополь, 1901; и 3) профессор о. протоиерей Д. И. Богдашевский. Второе соборное послание св. апостола Петра (в "Опытах по изучению Священного Писания Нового Завета, Вып. I"). Киев, 1909.
5 Или: была дополняема.
Свое второе послание апостол Петр написал, вероятно, незадолго до смерти, в Риме, в 66 г. по Р.Х. Оно вновь адресовано общинам в Малой Азии. Там появились лжеапостолы, которые своими напыщенными речами вводили верующих в соблазн, подталкивая их к безудержному удовлетворению низменных страстей. Они злоупотребляли христианской свободой в угоду своей плоти. Их жизнь и слова бросали тень на Иисуса и представляли Бога лжецом. Божие обещание, что Иисус однажды придет вновь, чтобы навсегда воссоединиться со Своей Церковью, не принималось ими всерьез. Своим посланием Петр хочет предостеречь христианские общины Малой Азии от этих якобы апостолов и положить конец их влиянию на верующих. Он призывает христиан не поддаваться сомнениям, которые расшатывают их веру. Им следует и впредь вести богоугодную жизнь и связывать все свои надежды с Богом.