Подобно Пятикнижию, в заключительных главах своей книги пророк Иезекииль описывает устроение Святой земли и распределение земли между коленами Израилевыми. Но в этом «техническом» тексте мы видим несколько исключительно важных деталей. Как и в предыдущих главах, эти детали подчеркивают, что пророк говорит о чем-то большем, чем просто земное устроение. В его словах звучат апокалиптические ноты, удивительным образом сочетающиеся с «проектом земельного кадастра» для обновленного народа Божия.
47-я глава начинается пророчеством о потоке, исходящем из-под порога Храма. В земном Иерусалиме на Храмовой горе ему нет реального соответствия, и потому описание пророка следует воспринимать как символ некоей духовной реальности. Иезекииль говорит, что этот поток, текущий из Дома Божия, напояет всю землю и животворит все, через что он протекает. По берегам потока все расцветает, воды его изобилуют рыбой, и даже воды моря, в которое он впадает, становятся «здоровыми», пригодными для питья. Такими красками пророки всегда изображают землю, преображенную в день воцарения Всемогущего, в день Его победы над грехом и смертью.
Поток Иезекииля в общебиблейском контексте следует сопоставить с водой, которую дает Господь Иисус Христос и которая становится в нас «источником воды, текущей в жизнь вечную» (Ин. 4:14). Иезекииль таинственным образом видит и возвещает нам те «реки воды живой», которые, по слову Христа, переполняют верующих в Него (Ин. 7:38). В видении Иезекииля эта животворная вода истекает из Храма, где присутствует Бог; в рамках книги пророка и Ветхого завета в целом она воспринимается как символ животворящей благодати Божьей, символ того Духа, которым сердца людей из каменных превращаются в плотяные. В Новом завете евангелист Иоанн открывает нам, что речь идет не о символе: это та самая вода, что истекает из пронзенного сердца Сына Божьего (Ин. 19:34). И тот же евангелист Иоанн свидетельствует в Откровении об этой «реке воды жизни», «исходящей от престола Бога и Агнца» (Откр. 22:1).
Описывая далее разделение земли между коленами Израилевыми, Иезекииль соотносит его с тем, что должно было совершиться в рамках нарушенного Израилем Синайского завета. Тем самым мы видим, что в спасенном и обновленном Иерусалиме Синайский завет находит свое исполнение. То, что не состоялось из-за неверности и греха людей, все же будет исполнено, когда Сам Бог придет спасти народ Свой и заключить Новый завет. И вновь нельзя не вспомнить о словах Господа Иисуса, пришедшего «не нарушить закон, но исполнить» (Мф. 5:17). Господь говорит о законе, который по грехам нашим не мог быть нами исполнен без Христа и без излияния Духа Святого, и эти Его слова тоже тесно связаны с пророчеством Иезекииля.
В пророчествах о соседних с Израилем странах и народах Иезекииль говорил, что замысел Творца о спасении простирается и на них. Эта мысль находит поразительное для Ветхого завета продолжение в конце 47-й главы. Говоря о разделе земли, пророк возвещает волю Божию о том, чтобы иноземцы, живущие среди избранного народа, считались наравне с природными жителями Святой земли и тоже получали земельный надел. Эти слова резко контрастируют с повелениями Пятикнижия об отделении от иноплеменных. Это тоже деталь, несомненно относящаяся к чаемому нами Царству будущего века: даже при возвращении Израиля из вавилонского плена Ездра и Неемия продолжают, в духе Пятикнижия, добиваться отделения от иноземцев. Время единства всех людей перед Богом настанет не по возвращении из плена, но в конце времен. Лишь тогда, с приходом Христа, в Церкви Нового завета исполнится то, о чем говорит здесь Иезекииль, а после него — Второисайя (Ис. 60:3) и Захария (Зах. 8:20-23).
В последней, 48-й главе, Иезекииль подробно повествует о том, как следует разделить землю Израиля. Принципиально для него здесь то, что это разделение земли основывается не на удачливости или силе колен, но на воле Владыки неба и земли. Речь идет не о немощной человеческой «социальной справедливости», но о правде Божьей. Последняя так же животворна по сравнению с первой, как воды истекающего из Храма потока животворны по сравнению с горькими водами Мертвого моря. В центре всей земельной системы — земля Храма, земли князя выделяются наравне с коленами Израилевыми. Понятно, что тем самым решительно сужается сфера княжеской власти и возможности его произвола. Центральное положение Дома Божия, места присутствия Славы Господней в мире подчеркивается вновь в последних словах книги, где пророк говорит о вратах Иерусалима, открытых всем. Эта открытость и Присутствие обусловливают новый смысл существования народа Божия и Иерусалима, выраженный в его новом имени: «Господь там».
45 The division of the holy land, Eze 45:1-8.
The ordinances that were given both to the prince and to the people, Eze 45:9-12.
The oblations to be offered, and the princes part therein, Eze 45:13-17.
Particularly, in the beginning of the year, Eze 45:18-20.
And in the passover, and feast of tabernacles, Eze 45:21-25.
45:18 Thou shalt take - Procure, this the prince must do.
45:20 For every one that erreth - For all the errors of all the house of Israel, through ignorance. For him that is simple - That is half - witted, or a fool. Reconcile - Cleanse, as ver. Eze 45:18, which legally was defiled by those errors done in the city, or courts of the house, whither these persons might come.
45:21 In the first month - Nisan, which is part of March, and part of April with us.
45:22 Upon that day - Upon the fourteenth day, on which the passover was slain.
45:24 An hin - This was about one gallon and three quarters of a pint.
45:25 In the seventh month - According to their ecclesiastical account, which is Tisri, and answers to part of our August and September.In the fifteenth day - On that day the feast of tabernacles began, and continued seven days. He - The prince.In the feast of the seven days - Hence we also may learn the necessity of frequently repeating the same religious exercises. Indeed the sacrifice of atonement was offered once for all. But the sacrifice of acknowledgement, that of a broken heart, that of a thankful heart, must be offered every day. And these spiritual sacrifices are always acceptable to God through Christ Jesus.
46 Farther rules for the worship of the priests and the people, Eze 46:1-15.
A rule, for the prince's disposal of his inheritance, Eze 46:16-18.
A description of the places for the boiling and baking the offerings, Eze 46:19-24.
46:3 In the sabbaths - Both weekly and other holy days, which are called sabbaths.
46:9 Go forth over against it - Perhaps, only to prevent all jostling and confusion.
46:17 His inheritance - Whatever lands of the prince are given to servants, shall at the year of Jubilee revert to the sons of the prince.For them - And to theirs after them.
46:20 The outer court - Where the people were.
46:21 A court - A smaller court made up on the outer sides with the walls of the greater square, and on the inside made with two walls, the one forty cubits long, the other thirty cubits broad.
46:23 A row of building - A range of building on the inside of the walls of the lesser courts. Four - Four courts in the four corners.
47 The vision of the holy waters, Eze 47:1-12.
The borders of the land of Canaan, Eze 47:13-23.
47:1 Eastward - The fountain lay to the west, the conduit pipes were laid to bring the water to the temple, and so must run eastward, and perhaps one main pipe might be laid under the east - gate of the temple.The right side - On the south - side of the temple.
47:2 Out - Of the inmost court. The outer gate - The outmost north - gate in the wall that compassed the whole mountain of the Lord's house.
47:3 He measured - By the line in his hand. He brought me - Went before, and the prophet followed; all this was in vision.
47:8 The sea - The Dead - sea, or lake of Sodom.Shall be healed - The waters of the sea shall be healed, made wholesome.So where the grace of God from his temple and altar flows, it heals the corrupt nature of man, and renders barren terrible deserts, as a land of waters and gardens.
47:9 Shall live - Be preserved alive, and thrive, whereas no fish can live in the Dead - sea. For they - The poisonous waters of the Dead - sea shall be made wholesome for fish. Shall live - Thrive, and multiply in the virtue of the healing streams. Thus is the fruitfulness of the grace of God in the church set forth.
47:10 En - gedi - Which lay on the south - west of the lake of Sodom.En - eglaim - A city on the north - east of the Dead - sea.To spread forth nets - All along on the west - side of this sea to dry them.
47:12 Consumed - Never be consumed, never decay, there shall always be fruit, and enough. Their waters - Those that watered them.Issued out - And so carried a blessing with them.
47:13 The border - The utmost bounds of the whole land.Shall inherit - That is, shall divide for inheritance to the tribes of Israel. Joseph - That is, the two sons of Joseph, Ephraim, and Manasseh.
47:15 The great sea - The Mediterranean, which was the greatest sea the Jews knew.
47:18 The east sea - The Dead - sea, which lay on the east of Jerusalem. Thus a line drawn from Damascus through Auranitis, Gilead, the land of Israel beyond Jordan to the east - sea, made the eastern frontier.
47:19 The river - Called the river of Egypt, lay directly in the way to Egypt from Jerusalem. The great sea - To the south - west part of the Mediterranean sea near Gaza.
47:22 Children - Who from their birth should be invested with this right of inheriting.
47:23 His inheritance - This certainly looks at gospel times, when the partition - wall between Jew and Gentile was taken down, and both put on a level before God, both made one in Christ Jesus.
48 The portion of seven tribes, Eze 48:1-7.
The allotment of land for the sanctuary, priests and Levites, Eze 48:8-14.
For the city and prince, Eze 48:15-22.
For the other five tribes, Eze 48:23-29.
A plan of the city, its gates, and new name, Eze 48:30-35.
48:15 A profane place - A common, not consecrated place.
48:16 The measures thereof - The extent and proportions of the city, a square of four thousand five hundred shall be taken out of the middle of the twenty five thousand or the ground - plat of the city. So it shall be an equilateral square, every side exactly the same, north, south, east, and west, four thousand five hundred apiece, by which measures the whole content is visible eighteen thousand cubits not reeds.
48:18 For food - For the maintenance of the city - officers.
48:20 The possession - The land assigned for the city.
48:28 To the river - The river of Egypt.
48:35 Eighteen thousand cubits - About five miles in compass.From that day - From the day of the Lord's restoring this people, and rebuilding their city, and their thankful, holy, and pure worshipping of God there, from that day it shall be said of Jerusalem.The Lord is there - The Lord who as his name alone is Jehovah, so is the only true God, faithful to his promise, rich in mercy, glorious in majesty, righteous in his judgments, wise and holy in his government, whose presence makes us happy, whose withdrawing from us leaves us to misery. This God will by his favour and presence, bring the confluence of all good to persons, families, and cities; this God will be there to dwell, govern, defend, prosper, and crown. Such is to be the case of earthly Jerusalem, such shall be for ever the case of the heavenly Jerusalem. Such is the case of every true believer, who may, wherever he is, in his way of duty, still write Jehovah - Shammah, My God is here.And 'tis best to be where he is 'till he bring us within the gates of the glorious city, where inconceivable light and love from the immediate presence of God, give every one an eternal demonstration that God is here: to him be glory for ever.
45:18-20 Эти две очистительные жертвы, очевидно, должны заменить день Очищения (Лев 16; Числ 29:7).
46:17 "Год освобождения" - субботний (Иер 34:8), или юбилейный (Лев 25).
47:1-12 Символические воды - образ благословения Божия и благоденствия.
47:15 Эту северную границу точно определить невозможно; о других границах см Числ 34. О правах иноземцев см Лев 19:33, об исключениях Втор 23:3.
48:1-7 В проекте идеального царства каждому колену дается в удел некая полоса, идущая от Средиземного моря до восточной границы.
48:8 Колена, происходящие от сыновей Иакова, рожденных наложницами, т.е. Дан, Асир, Неффалим и Гад - получают уделы, наиболее отдаленные от Святилища (ср Быт 35:23-26). Напротив, колено Иудино и Вениаминово, образовавшие Иерусалимское царство, будут находиться ближе всего к храму.
48:35 "Господь там" (Ягве) - символическое имя города, выражающее основную мысль пророка; присутствие Бога среди Своего народа является источником благословения и залогом вечности Союза-Завета, несмотря на все превратности истории.
В отличие от кн. Иеремии, кн. Иезекииля представляет собой стройное целое. В начале ее пророк рассказывает о том, как Бог призвал его к пророческому служению (Иез 1-3). Затем следуют четко разделенные 4 части: 1) гл. Иез 4-24 содержат почти исключительно упреки и грозные предостережения израильтянам накануне осады Иерусалима; 2) гл. Иез 25-32 — пророчества, предвещающие наказание языческим народам, их сообщникам и лазутчикам в среде израильтян; 3) в гл. Иез 33-39 пророк утешает свой народ во время и после осады, обещая ему лучшее будущее; 4) в гл. Иез 40-48 он предрекает политический и религиозный строй будущей общины в Палестине. Однако в этом логическом построении можно обнаружить некоторые погрешности. Имеется много повторений, напр., Иез 3:17-21 = Иез 33:7-9; Иез 18:25-29 = Иез 33:17-20 и т.д. Рассказ об одном видении прерывается другим (см напр Иез 1:4-3:15 и Иез 2:1-3:9). Гл. Иез 11:1-21 (описание грехов Иерусалима) представляет собой продолжение гл. Иез 8. Даты, указанные в Иез 26-33, отчасти нарушают хронологическую последовательность событий. Объясняется это вероятнее всего тем, что над книгой работали ученики, пользовавшиеся записями или воспоминаниями, которые они обрабатывали и дополняли; но не подлежит сомнению, что эти ученики верно воспроизвели мысли и, в общем, даже слова своего учителя, о чем свидетельствует единство формы и содержания книги. Редакционная работа особенно заметна в последних главах (Иез 40-48), содержание которых восходит тем не менее к самому Иезекиилю.
Перед нами вырисовывается великий образ пророка-священника. Его главная забота — храм, как первый храм, оскверненный нечистыми обрядами (Иез 8) и покидаемый славой Ягве (Иез 10), так и храм будущий, план которого он тщательно описывает (Иез 40-42) и в который Ягве возвращается (Иез 43). Иезекииль — строгий блюститель Закона: в его перечислении измен Израиля повторяется, как рефрен, (Иез 20) упрек в «осквернении субботы». Ему отвратительно все, что Закон объявляет нечистым (Иез 4:14; Иез 44:7), и он тщательно отделяет священное от мирского (Иез 45:1-6; Иез 48:9 сл).
Вопросы права или морали он разрешает как священник, и вследствие этого его учение носит несколько законнический характер. Мысли и выражения Иезекииля проникнуты духом Закона Святости (Лев 17-26). Таким образом, книга пророка включается в «священническую» традицию, подобно тому, как кн. его предшественника Иеремии принадлежит к традиции Второзакония. Однако ритуализм Иезекииля не помешал ему воплощать свои пророчества в необычных для представителя священнического сословия действиях; он прибегает к символическим действиям даже чаще других пророков. По повелению Божию он мимически представляет сцены осады Иерусалима (Иез 4:1-5:4), ухода изгнанников (Иез 12:1-7), остановку царя Вавилонского на перекрестке путей (Иез 21:19-20), объединение Иудеи с Израилем (Иез 37:17 сл). Он является знамением для Израиля (Иез 24:24) даже и в личных испытаниях (напр, смерть жены), которые Бог посылает ему, как прежде Осии, Исаии и Иеремии.
И наконец, Иезекииль — тайновидец. В его книге описаны только четыре видения, но они занимают в ней значительное место: Иез 1-3; Иез 8-11; Иез 37; Иез 40-48. В них открывается фантастический мир: четыре животных, несущих колесницу Ягве, культовый хоровод в храме со множеством зверей и идолов, равнина, усеянная костями, которые оживают по слову пророка, будущий храм — как бы начерченный по плану архитектора — с вытекающим из него чудесным потоком среди сказочного пейзажа. Сила воображения пророка проявляется и в нарисованных им аллегорических картинах, как напр, две сестры Огола и Оголива (Иез 23), затопление Тира (Иез 27), Фараон-крокодил (Иез 29 и Иез 32), гигантское дерево (Иез 31), сошествие во ад (Иез 32). По контрасту с этой силой зрительного восприятия язык Иезекииля несколько однообразен и расплывчат. Однако его поэтическое образы грандиозны и рельефны, они отражают священный ужас перед божественной тайной, который испытал сам пророк.
Можно сказать, что Иезекииль пролагает новый путь. В центре его внимания не прошлое, а будущее избранного народа: на смену прежнего Союза-Завета придет Союз вечный. Завет мира (Иез 16:60; Иез 37:26 сл), который будет установлен Богом не в награду за «возвращение» народа к Нему, а исключительно по Его милосердию и благоволению. Ответом на этот призыв благодати Божией должно быть искреннее раскаяние (Иез 16:62-63). О Мессии пророк говорит немного, хотя и возвещает будущего Давида как «Пастыря» своего народа (Иез 34:23; Иез 37:24) и как «Князя» (Иез 34:24). Будущий общественный строй народа Божия он представляет себе чисто теократическим (Иез 45:7 сл). Он идет дальше учения о коллективной ответственности и утверждает принцип индивидуального воздаяния (Иез 18 ср Иез 33) уже здесь на земле. Такое решение богословской проблемы, которому нередко противоречит жизненный опыт, постепенно подготавливает умы к восприятию откровения о загробном воздаянии. Священник и ревнитель храма, Иезекииль порывает однако, вслед за Иеремией, с представлением, что местопребывание Бога на земле связано с местом совершения богослужения. Соединяя в своем лице священника и пророка, он выступает как представитель традиций, часто противополагавшихся друг другу: обряды имеют для него ценность, поскольку отражают религиозное чувство, с которым они совершаются. Иезекииль глубоко сознает необходимость внутреннего обновления: нужно испросить у Бога «новое сердце и новый дух» (Иез 18:31), и тогда Господь даст«иное», «новое» сердце и вложит в человека «новый дух» (Иез 11:19; Иез 36:26). Такое понимание богооткровенной сущности религии и связанное с ним утверждение, что благоволение Божие предшествует раскаянию, приводит нас к учению о благодати, развитому апп Иоанном и Павлом. Трудно переоценить вклад Иезекииля в дело очищения религиозной жизни Израиля. Как и Иеремия, хотя и по-иному, он стоит у истоков высоко духовного течения, оросившего живой водой души ВЗ-ных праведников и влившегося затем в Новый Завет. Иисус Христос — Добрый Пастырь, возвещенный Иезекиилем, — положил начало поклонению в духе, которого пророк чаял.
В то же время Иезекииль является родоначальником и апокалиптического направления. Его грандиозные видения предваряют видения Даниила; его влияние сказывается и в величественных образах Откровения патмосского тайнозрителя Иоанна.
В евр Библии под общим заглавием «Поздние пророки» объединены книги: Исаии, Иеремии, Иезекииля и двенадцати т. н. малых пророков. Они следуют за группой книг, называющихся книгами «ранних пророков» (от кн Ис Нав до кн Царств включительно). В греч же Библии книги пророков помещаются после учительных книг и расположены в ином порядке. К ним присоединены кн Плач и кн Даниила (которые в евр Библии отнесены к последней части канона), а также книги, ненаписанные или не сохранившиеся на евр языке: кн Варуха (после кн Иеремии), Послание Иеремии (после Плача) и, наконец, добавления к кн Даниила. В Вульг в основном сохранилось то же распределение, однако мы видим в ней возвращение к евр. порядку в том отношении, что Двенадцать «малых» пророков помещены после четырех «великих», и Послание Иеремии присоединено к книге Варуха, помещенной вслед за Плачем.
Пророческое служение
Для всех великих религий древности характерно появление вдохновенных людей, утверждавших, что они говорят от имени Бога. В частности, у соседей Израиля засвидетельствованы случаи пророческого экстаза в Библосе (текстом 11 столетия до Р.Х.), наличие прорицателей и пророков в Хаме на Оронте в 8 веке и в еще большей мере — в Мари на Евфрате в 18 в. до Р.Х. Обращение этих пророков к царям напоминает по форме и содержанию обращения древнейших израильских пророков, о которых говорится в Библии. В ней упоминается и о прорицателе Валааме, вызванном из Месопотамии Валаком, царем Моавитским (Num 22-24) и о 450 пророках Ваала, вызванных уроженкой Тира Иезавелью и посрамленных Илией на Кармиле (Ki1 18:19-40). В той же книге идет речь и о 400 пророках, к которым обратился за советом Ахав (Ki1 22:5-12). Они представляли, подобно первым, большую группу исступленных зкстатиков, но прорицали от имени Ягве. Хотя в данном случае их претензия говорить от лица Ягве оказалась несостоятельной, не подлежит сомнению, что в древний период истории пророческое движение в Израиле носило групповой характер и представляло собой явление религиозно-социального характера.
Самуил предрекает Саулу, что он встретит «сонм пророков» (Sa1 10:5, ср Sa1 19:20), Авдий укрывает группу пророков от Иезавели (Ki1 18:4), группы сынов пророческих находятся в связи с Елисеем (Ki2 2:3-18; Ki2 4:38 сл, Ki2 6:1 сл, Ki2 9:1),но затем больше не появляются; косвенное упоминание о них мы встречаем еще только у пророка Амоса (Amo 7:14). Часто они приводили себя в исступление игрой на музыкальных инструментах (Sa1 10:5), и это состояние передавалось присутствующим (Sa1 10:5-10), иногда же пророчество выражалось в символических действиях (Ki1 22:11).
К музыке прибег однажды, перед тем как пророчествовать, и пророк Елисей (Ki2 3:15). Чаще совершали символические действия пророки Ахия Силомлянин (Ki1 11:29 сл), Исаия (Isa 20:2-4), Иеремия (Jer 13:1 сл, Jer 19:1 сл, Jer 27:2 сл) и особенно Иезекииль (Eze 4:1-5:4, Eze 12:1-7, Eze 12:18; Eze 21:18-23 сл, Eze 37:15 сл). Во время совершения этих действий, или помимо их, они иногда ведут себя необычным образом, но не эти состояния представляют собой самое главное в жизни и деятельности тех пророков, слова и действия которых запечатлены Библией. Этим последние отличаются от исступленных членов пророческих групп.
В Библии всех пророков называют наби. Производный от этого слова глагол означает говорить или вещать, иногда бредить (Sa1 18:10); появлению последнего смыслового оттенка могло способствовать поведение некоторых пророков. По всей вероятности, этот глагол связан с корнем, означающим «звать, возвещать». Таким образом, наби является либо тем, кто призван, либо тем, кто возвещает; и тот и другой смысл этого понятия приводит нас к пониманию сущности ВЗ-ного пророчества. Пророк — вестник или истолкователь божественного слова. Это ясно выражено в двух параллельных местах кн Исход: Аарон будет истолкователем Моисея, как если бы он был его «устами», а Моисей будет его вдохновителем «вместо Бога» (Exo 4:15-16); для фараона Моисей будет «Богом», а Аарон будет его «пророком», наби (Exo 7:1). Этому созвучны слова Ягве к Иеремии: «Я вложил слова Мои в уста твои» (Jer 1:9). Пророки, сознавая божественное происхождение своей проповеди, начинают ее словами: «Так говорит Ягве», «слово Ягве», «открыл мне Ягве». Обращенное к ним слово подчиняет их себе, и они не могут о нем молчать: «Господь Ягве сказал, — кто не будет пророчествовать?» — восклицает Амос (Amo 3:8), и Иеремия тщетно борется с овладевшей им силой (Jer 20:7-9).
Однажды они услышали властный призыв Божий (Amo 7:15; Isa 6), Господь избрал их своими вестниками; начало повести об Ионе показывает, к чему приводит уклонение от этого призвания. Они посланы выражать волю Божию и сами должны быть ее «знамениями». Не только их слова, но и действия, вся их жизнь — пророчество. Несчастный брак Осии имеет символическое значение (Hos 1:1-3); Исаия должен ходить нагим (Isa 20:3), ибо он сам и его дети представляют собой «указание и предзнаменование» для Израиля (Isa 8:18); жизнь Иеремии есть подлинное выражение его проповеди (Jer 16), а когда Иезекииль выполняет кажущиеся странными повеления Божии, он становится «знамением дому Израилеву» ( Eze 4:3; Eze 12:6, Eze 12:11; Eze 24:24).
Божие призвание может сообщаться пророку по-разному — в видении (напр, у Isa 6, Eze 1:2, Eze 1:8 и др.; Dan 8-12; Zec 1-6), реже в ночном сновидении (напр, у Dan 7; Zec 1:8 сл; ср Num 12:6),через слуховое восприятие, но чаще всего через внутреннее вдохновение (соответственно этому часто повторяются выражения: «Было ко мне слово Ягве», «Слово Ягве к...»). Происходит это иногда внезапно, иногда в связи с каким-либо, казалось бы, незначительным обстоятельством, как вид ветки миндального дерева (Jer 1:11), двух корзин со смоквами (Jer 24), или посещение горшечника (Jer 18:1-4). Полученная весть передается пророком также различными способами: при помощи лирики, прозаического рассказа, в притчах или посредством кратких фраз наподобие прорицаний; нередко используются и литературные формы увещания, диатрибы, судебного диалога, проповеди, писаний мудрецов, богослужебных псалмов, гимнов любви, сатиры, надгробного плача...
Эти разнообразные виды восприятия и возвещения связаны с личностью пророка, но в основе их пророческой деятельности есть нечто общее: каждый истинный пророк проникнут сознанием того, что он только орудие, а произносимые им слова принадлежат одновременно и ему и не ему. Он непоколебимо убежден, что принял слово Божие и обязан его передать. Это убеждение основано на таинственном опыте непосредственного общения с Богом. Вступление Бога в душу пророка приводит его как бы в «сверхнормальное» психологическое состояние.
Пророческая весть редко обращена к отдельному человеку (Isa 22:15 сл) или же это происходит в более широком контексте (Jer 20:6; Amo 7:17). Когда же пророк обращается к царю или к первосвященнику, ставшему главой народной общины после возвращения из Плена (Zec 3), он видит в них лиц, ответственных за весь народ. За исключением этих случаев, великие пророки, писания которых дошли до нас, отличаются от своих предшественников в Израиле и от прорицателей восточного языч. мира тем, что их слово обращено ко всему народу. Во всех рассказах о призвании пророков они посылаются к народу Израильскому (Amo 7:15; Isa 6:9; Eze 2:3), даже ко всем народам, как, напр, Иеремия (Jer 1:10).
То, что пророк возвещает, касается и настоящего и будущего. Он послан к своим современникам и передает им Божии повеления. Но поскольку он Божий глашатай, он стоит над временем, и его предсказания как бы подтверждают и продолжают его наставления. Наби иногда возвещает предстоящее в близком будущем событие как знак, который подтвердит его слова и миссию (Sa1 10:1 сл; Isa 7:14; Jer 28:15 сл; Jer 44:29-30), он предвидит кару как наказание за проступки, которые обличает, и спасение как награду за обращение, которого требует. У более поздних пророков завеса приподнимается даже над последними временами, над эпохой конечного торжества Бога, но из этого всегда вытекает поучение и для настоящего. Поскольку пророк есть только Божие орудие, то, что он возвещает, может выходить за пределы его времени, даже за рамки сознания пророка, оставаясь окутанным тайной, пока не осуществится.
Иеремия послан «истреблять и разрушать, строить и насаждать». Возвещаемое пророками имеет две грани: обличительную и утешительную. Их слова нередко суровы, исполнены угроз и упреков, и эта беспощадность может служить свидетельством подлинности пророчества (Jer 28:8-9; ср Jer 26:16-19; Ki1 22:8), ибо грех, препятствующий следовать заповедям Божиим, неотступно занимает мысль пророка. Однако перспектива спасения народа никогда не исчезает. Кн Утешения (Isa 40-55) представляет собою одну из вершин пророчества, и нет оснований сомневаться в подлинности более древних текстов, содержащих возвещения радости, как напр, у Amo 9:8-15; Hos 2:14-23; Hos 11:8-11. В отношениях Бога к Его народу милость и справедливость сочетаются.
Пророк послан к народу Израильскому, но его пророчества относятся и к другим народам. У великих пророков имеется ряд пророчеств против языч. народов (Isa 13-23; Jer 46-51; Eze 25-32). Амос начинает свою пророческую деятельность с возвещения суда над соседями Израиля. Авдий излагает пророчество об Едоме, а кн Наума представляет собой одно только пророчество против Ниневии, куда Иона был послан проповедовать.
Пророк уверен, что говорит от имени Бога, но как могут его слушатели убедиться в том, что он подлинный пророк? Ведь встречаются и лжепророки, о которых нередко идет речь в Библии. Они могут заблуждаться искренно, могут быть и сознательными лжецами. Истинным пророкам приходится вступать с ними в спор (Ki1 22:8 сл; Jer 23:28; Eze 13). Как удостовериться, что возвещаемое исходит действительно от Бога? Согласно Библии, есть два критерия: первый — исполнение пророчества в будущем (Jer 28:9; Deu 18:21-22), второй и главный — согласованность пророческого учения с ягвистской доктриной (Jer 23:22; Deu 13:1-5).
Иногда пророки фигурируют рядом со священниками (Jer 8:1; Jer 23:11; Jer 26:7 сл и др.; Zec 7:3 и др.), напр, Иеремия говорит, что при иерусалимском храме имелась комната «человека Божия» — по всей вероятности пророка. Все это показывает, что деятельность некоторых пророков была связана с храмом.
Из всей совокупности фактов и текстов, относящихся к пророчеству, можно сделать следующее заключение: пророк — человек, имеющий непосредственный опыт богопознания, получивший откровение Божией святости и Божиих соизволений, судящий о настоящем и провидящий будущее в свете Откровения Божия. Он послан Богом напоминать людям о Его требованиях и возвращать их на путь Его любви и послушания Ему. Так понятое пророчество представляет собою явление, присущее только Израилю, свидетельствующее об особом действии Провидения Божия в истории избранного народа.
Пророческое движение
Первым и величайшим из пророков, согласно Библии, является Моисей (Deu 18:15, Deu 18:18; Deu 34:10-12; Num 12:6-8). О его преемнике Иисусе Навине говорится, что «в нем есть Дух» (Num 27:18, ср Deu 34:9). В эпоху Судей мы встречаем Девору пророчицу (Jdg 4-5) и безымянного пророка (Jdg 6:8), затем выступает великий образ Самуила, пророка и тайновидца (Sa1 3:20; Sa1 9:9; ср Ch2 35:8).
Пророческий дух развивается в это время в группах экзальтированных людей (ср Sa1 10:5; Sa1 19:20). Позднее мы встречаем общины более трезвые — «сынов пророческих» (Ki2 2 и др.), и даже еще в послепленную эпоху говорится о деятельности пророков как сословия (Zec 7:3). Но за пределами этих объединений, влияние которых на религиозную жизнь народа остается неясным, появляются отдельные выдающиеся личности: Гад (Sa1 22:5; Sa2 24:11) и Нафан при Давиде (Sa2 7:2 сл; Sa2 12:1 сл; Ki1 1:11 сл), Ахия при Иеровоаме (Ki1 11:29 сл; Ki1 14:2 сл), Иуй при Ваасе (3 Цар 16 7), Илия и Елисей при Ахаве и его преемниках (3 Цар 17 до 4 Цар 13 и др.), Иона при Иеровоаме II (4 Цар 14 25), пророчица Олдама при Иосии (Ki2 22:14 сл), Урия при Иоакиме (Jer 26:20). К этому списку кн. Паралипоменон добавляют Самея и Адду при Ровоаме (Ch2 12:5 сл, Ch2 12:15; Ch2 13:22), Азарию при Асе (Ch2 15:1 сл), Одеда при Ахазе (Ch2 28:9 сл) и несколько безымянных пророков.
Большинство пророков нам известно только по упоминанию о них в исторических или пророческих книгах. Некоторые образы выступают более четко. Нафан возвещает Давиду непоколебимость его «дома», на котором почиет благоволение Божие — это первое в ряду пророчеств, относящихся к Мессии, Сыну Давидову (Sa2 7:17). Тот же Нафан обличает Давида, впавшего в грех с Вирсавией, но, увидев его раскаяние, заверяет в Божием прощении (Sa2 12:1-25). Еще лучше мы осведомлены об Илии и Елисее. Когда наплыв чужеземных культов подвергает опасности религию Ягве, Илия выступает поборником веры в истинного Бога и одерживает на вершине горы Кормил блестящую победу над пророками Ваала (Ki1 18). Его встреча с Богом на Хориве, месте, где был установлен Союз-Завет, непосредственно связывает его с Моисеем (Ki1 19). Защищая истинную веру, Илия защищает и нравственность, он изрекает осуждение Божие на Ахава, убившего Навуфея, чтобы овладеть его виноградником (Ki1 21). Таинственный конец его жизни окружен ореолом, который в иудейском предании все возрастал. В противоположность Илии, Елисей принимает непосредственное участие в жизни своей эпохи. Он выступает в связи с войнами против моавитян (Ki2 3), сириян (Ki2 6-7), участвует в захвате власти Азаилом в Дамаске (Ki2 8:7-15) и Ииуем в Израиле (Ki2 9:1-3); к нему обращаются за советом вельможи, израильский царь Иоас (Ki2 13:14-19), дамасский Венадад (Ki2 8:7-8), Нееман Сириянин (Ki2 5). Он находится в связи и с группами «сынов пророческих», много рассказывающих о его дивных деяниях.
Более всего сведений до нас дошло о т. н. канонических пророках, писания которых вошли в Библию. О каждом из них мы будем говорить подробнее в связи с книгой, которая носит его имя. Пока укажем лишь на его место в пророческом движении. Первый из них, Амос, совершает свое служение в середине 8 века, примерно через 50 лет после смерти Елисея. Затем пророческое движение продолжается до Плена, в течение неполных двух веков, над которыми возвышаются гигантские фигуры Исаии и Иеремии. К тому же периоду принадлежат Осия, Михей, Наум, Софония и Аввакум. Последние годы деятельности Иеремии совпадают с началом служения Иезекииля. С появлением этого провидца, жившего в период Плена, окраска пророчеств меняется: у него меньше непосредственности и огня, видения грандиозны и сложны, описания тщательны, возрастает интерес к последним временам — все это предвещает апокалиптическую письменность. Однако великое течение, у истоков которого стоит Исаия, продолжается, о чем свидетельствует т. н. книга Утешения (Isa 40-55). Кругозор пророков послепленного периода — Аггея и Захарии — более ограничен: их интерес сосредоточен на восстановлении храма. После них Малахия обличает пороки новой народной общины, а в кн Ионы, использующей древние писания для нового учения, предвосхищается мидрашистская письменность. Апокалиптическое течение, начало которому положил Иезекииль, вновь появляется у Иоиля и во второй части кн. Захарии. Оно вливается в кн Даниила, где видения прошлого и будущего создают метаисторическую картину уничтожения зла и пришествия Царствия Божия. В эту эпоху великое пророческое вдохновение как будто иссякает, так что сынам Израилевым приходится обращаться к прежним пророкам (Dan 9:6-10, ср Zec 7:7-12). Захария (Zec 13:2-6) предвидит полное исчезновение института пророков, на который набросили тень лжепророки. Однако почти в те же годы Иоиль (Joe 2:28) предрекает мессианскую эру, когда произойдет новое излияние Духа.
Учение пророков
Роль пророков в религиозном развитии Израиля чрезвычайно велика. Они преподавали народу подлинный ягвизм и были теми посредниками между Богом и народом, через которых раскрывалось Откровение. Каждый из них внес вклад в созидание учения, в котором можно различить три основных элемента, характеризующие ВЗ-ную религию: монотеизм, морализм, ожидание спасения.
Монотеизм. В течение длительного периода израильтяне допускали, что другие народы могут иметь своих «иных» богов. Это их не смущало: они признавали только Ягве, самого могущественного из богов, требующего поклонения Ему одному. От практического генотеизма к полностью осознанному строгому монотеизму Израиль перешел под влиянием проповеди пророков. Когда самый ранний из них, Амос, представляет Ягве единым Богом, повелевающим силами природы, безраздельно властвующим над людьми и историей, он обращается к древним истинам Откровения, подтверждающим его грозные предупреждения. Содержание этой древней веры и проистекающие из нее правила жизни утверждаются в сознании Израиля со все большей ясностью. Синайское Откровение единого Бога было связано с избранием народа и с установлением Союза-Завета, и поэтому Ягве представлялся Богом собственно Израильским, связанным с израильской землей и святилищами. Пророки же, напоминая о связи Ягве с Его народом, показывают вместе с тем, что Он управляет судьбами и других народов (Amo 9:7). Он судит малые государства и великие империи (Amo 1-2), дает им могущество и отнимает его (Jer 27:5-8); они служат орудием Его кар (Amo 6:11; Isa 7:18-20; Isa 10:6; Jer 5:15-17), но Он же и останавливает их, когда это Ему угодно (Isa 10:12). Объявляя Израиль землею Ягве (Jer 7:7), пророки в то же время предсказывают разрушение святилища (Mic 3:12; Jer 7:12-14), и Иезекииль видит, как слава Ягве покидает Иерусалим (Eze 10:18-22; Eze 11:22-23).
Борясь с влиянием языческих культов и с тенденциями к синкретизму, угрожавшими вере Израиля, пророки показывают бессилие ложных богов и идолов (Hos 2:7-15; Jer 2:5-13, Jer 2:27-28; Jer 5:7; Jer 16:20). Во время Плена, когда крушение национальных надежд могло вызвать сомнения во всемогуществе Ягве, критика идолопоклонства становится более острой и рациональной ( Isa 40:19-20; Isa 41:6-7, Isa 41:21-24; Isa 44:9-20; Isa 46:1-7; ср Jer 10:1-16; Ljr 1:6; Dan 14) и сопровождается торжественным исповеданием единобожия (Isa 44:6-8; Isa 46:1-7 Isa 46:9). Единый Бог есть Бог трансцендентный, надмирный. О тайне Его трансцендентности свидетельствуют пророки, называя Его «святым». Это одна из их излюбленных тем, особенно развитая у Исаии (Isa 1:4; Isa 5:19, Isa 5:24; Isa 6; Isa 10:17, Isa 10:20; Isa 40:25; Isa 41:14, Isa 41:16, Isa 41:20и т.д.; Hos 11:9; Jer 50:29; Jer 51:5; Hab 1:12; Hab 3:3). Бог окружен тайной (Isa 6; Eze 1), Он неизмеримо выше «сынов человеческих», о чем постоянно напоминает Иезекииль. И в то же время Он близок к Своему народу и проявляет к нему Свою благость (см у Осии и Иеремии аллегорию брака Ягве с Израилем — Hos 2; Jer 2:2-7; Jer 3:6-8, пространно развитую затем Иезекиилем — Eze 16 и Eze 23).
Морализм. Святости Бога противостоит скверна человека, и, видя этот контраст, пророк с особой остротой осознает человеческую греховность. Этот морализм, как и монотеизм, не является чем-то новым: он уже был присущ десяти заповедям, звучал в обличениях Давида Нафаном (Sa2 12) и Ахава Илией (Ki1 21). В книгах пророков тема греха становится одной из основных: грех отделяет человека от Бога (Isa 59:2), оскорбляет Бога праведного (Амос), многомилостивого (Осия) и святого (Исаия). Проблема греха стоит в центре проповеднической деятельности Иеремии (напр Jer 13:23). Именно разгул зла и вызывает Божию кару, которая окончательно свершится в грядущий «День Ягве» (Isa 2:6-22; Isa 5:18-20; Hos 5:9-14; Joe 2:1-2; Zep 1:14-18). Поскольку грех совершается всем народом, он требует и коллективного наказания, но у Иеремии (Jer 31:29-30) уже появляется представление об индивидуальном возмездии. Оно ясно утверждается у Иезекииля (Eze 18 ср Eze 33:10-20).
Однако, т. н. «этический монотеизм» пророков не противополагается Закону. Морализм пророков основан на Синайском законодательстве, провозглашенном Самим Богом. И в своих проповедях пророки обличают прежде всего нарушение этого законодательства или пренебрежение им (см напр речь Иеремии — Jer 7:5-10 — основанную на Десятисловии).
Одновременно с этим углубляется и понимание религиозной жизни. Надо «искать Бога», «исполнять Его законы» (Amo 5:4; Jer 50:4; Zep 2:3; ср Isa 1:17; Amo 5:24; Hos 10:12, Mic 6:8). Бог требует внутренней праведности. Вся религиозная жизнь должна быть проникнута этим духом, и пророки осуждают обрядность, не связанную с заботой о нравственности (Isa 1:11-17;Jer 6:20; Hos 6:6; Mic 6:6-8). Но это не дает основания видеть в них противников культа; напротив, культ и храм находятся в центре внимания Иезекииля, Аггея, Захарии.
Ожидание спасения. Несмотря на отступничество народа, Бог не желает его гибели, продолжает исполнять Свои обетования и заботится о сохранении «Остатка» (Isa 4:3 и др.). Представление о нем впервые появляется у Амоса (Amo 5:15), развивается и уточняется его преемниками. В сознании пророков как бы переплетаются два видения: немедленной кары и последнего суда Божия; под «Остатком» можно понимать как тех, кто выживет среди испытаний данной эпохи, так и тех, кто достигнет конечного спасения (Isa 11:10; Isa 37:31; Mic 4:7; Mic 5:7-8; Eze 37:12-24; Zec 8:11-13).
Пророки предсказывают эру великого счастья: изгнанники Израиля и рассеянные иудеи (Isa 11:12-13) вернутся в святую Землю и наступит период благоденствия (Ис 30 23-26; Isa 32:15-17). Но главное заключается не в материальном благополучии и могуществе: они только будут сопровождать пришествие Царствия Божия, Царства правды и святости (Isa 29:19-24), которому должны предшествовать внутреннее обращение, Божие прощение (Jer 31:31-34) и богопознание (Isa 2:3; Isa 11:9; Jer 31:34), приносящие мир и радость (Isa 2:4; Isa 9:6; Isa 11:6-8; Isa 29:19).
Для установления Своего царства на земле Царь-Ягве пошлет Своего представителя, Своего «Помазанника», по евр. «Мессию». Первым выразителем этого царского мессианства, отзвуки которого слышатся в псалмах, был пророк Нафан, обещавший Давиду непоколебимость его династии. Однако неуспехи и недостойное поведение некоторых преемников Давида как будто противоречат «династическому» мессианизму, и надежда сосредоточивается на царе, облик которого постепенно проступает в пророческих писаниях и пришествие которого ожидается в неопределенном будущем. Этого спасителя провидит прежде всех Исаия, а затем и Михей и Иеремия. Мессия будет потомком Давида (Isa 11:1; Jer 23:5; Jer 33:15), Он произойдет из Вифлеема (Mic 5:2).
Дух Ягве почиет на Нем во всей полноте Его даров (Isa 11:1-5). Наименования, которые Ему дают пророки: Еммануил (Isa 7:14), т.е. «С нами Бог» (см Mat 1:23), Ягве Цидкену, т.е. «Ягве — оправдание наше», — выражают их мессианские чаяния.
Несмотря на надежды, которые одно время возлагались на потомка Давида Зоровавеля, царский мессианизм шел на убыль; ни один представитель дома Давидова не занимал царского престола, и Израиль продолжал находиться под иноземным игом. Правда, Иезекииль все еще ожидает прихода нового Давида, но именует его не царем, а князем и представляет не столько могущественным властителем, сколько посредником и пастырем (Eze 34:23-24; Eze 37:24-25). Во второй части Исаии помазанником Ягве назван не потомок Давида, а персидский царь Кир (Isa 45:1), поскольку Бог избрал его орудием для освобождения Своего народа. Но в этой же книге появляется другой спасительный образ — Отрока Ягве, учителя Своего народа и светоча всех народов, с великой кротостью проповедующего правду Божию. Он будет обезображен, отвергнут своими, но принесет им спасение ценой своей собственной жизни (Isa 42:1-7; Isa 49:1-9; Isa 50:4-9 и в особенности Isa 52:13-53:12). Наконец, Даниил видит «как бы Сына Человеческого», грядущего на «облаках небесных» и получающего от Бога власть над всеми народами, царство, которое не прейдет никогда (Дан 7 13-14). Однако, накануне нашей эры заметно возрождение раннего мессианства: широко распространяется ожидание Мессии-Царя, но в некоторых кругах ждут Мессию-первосвященника, в других — Мессию трансцендентного.
Первохристианская община относила к Иисусу Христу эти различные пророчества, которые органически сочетались в Его личности. Он — Иисус, т.е. Спаситель, Христос, т.е. Помазанник, потомок Давида, рожденный в Вифлееме, Царь мирный, согласно Захарии, страждущий Отрок Ягве, согласно кн Исаии, младенец Еммануил, возвещенный Исаией, нисходящий с неба Сын Человеческий, которого видел Даниил. Но ссылки на древние пророчества не должны умалять самобытности христианского мессианизма. Иисус Христос, исполнив пророчества, превзошел их, и Сам отверг традиционный царский мессианизм в его политическом понимании.
КНИГИ ПРОРОКОВ
Пророков, которым, согласно библейскому канону, принадлежит какая-нибудь книга, принято называть пророками-писателями. Однако, сказанное выше о пророческом служении показывает неточность этого выражения: пророк — по существу оратор, проповедник, а не писатель. Пророческое слово прежде всего произносится, но следует объяснить, как происходил переход от этого устного слова к письменному.
В книгах пророков можно различить три основных элемента: 1) собственно пророчества, т.е. слова Самого Бога, или поэтические картины, выражающие их поучение, возвещение, грозное предупреждение или обетование... 2) повествования в первом лице, в которых сам пророк .рассказывает о своем опыте и в частности о своем призвании; 3) повествования в третьем лице, воспроизводящие события из жизни пророка или обстановку, в которой осуществлялось его служение. Все эти три элемента могут сочетаться, напр, когда отдельные изречения или речи включаются в повествование.
Повествования, ведущиеся от третьего лица, указывают, что не сам пророк является их автором. Свидетельство этому мы находим в кн Иеремии. Пророк продиктовал Варуху (Jer 36:4) все те слова, которые он произнес от имени Ягве за 23 года (ср Jer 25:3). Так как этот сборник был сожжен царем Иоакимом (Jer 36:23), тот же Варух написал новый свиток (Jer 36:32). Рассказать об этих фактах мог только сам Варух, которому приписываются также и следующее за этим биографическое повествование (Иер 37—44), заканчивающееся словами утешения, обращенными Иеремией к Варуху (Jer 45:1-5); во втором свитке (самим Варухом или другими) к прежнему тексту «еще прибавлено много подобных слов» (Jer 36:32).
По-видимому, аналогичные обстоятельства обусловили возникновение и других пророческих книг. Вполне вероятно, что сами пророки записали или продиктовали часть своих пророчеств или рассказ о личном опыте (ср Isa 8:1; Isa 30:8; Jer 30:2; Jer 51:60; Eze 43:11; Hab 2:2). Это наследие могло быть отчасти сохранено устным преданием, напр, учениками Исаии (на которых очевидно указывается в Ис 8 16). В той же среде сохранились воспоминания о жизни пророка, в которые входили и слова пророческие, предания об Исаии, собранные в книгах Царств (Ki2 18-20) и перешедшие оттуда в книгу Исаии (Isa 36-39), рассказ о столкновении Амоса с Амасией (Amo 7:10-17) и т.д. Из этих элементов образовались сборники, в которых соединялись воедино слова пророков, близкие по своему духу, или освещающие одну и ту же тему (напр слова против языческих народов у Исаии, Иеремии, Иезекииля), или же сочетающие предсказания бедствий с обетованиями спасения (напр у Михея). Эти писания читались и обдумывались поколениями, что содействовало сохранению духовных течений, восходящих к пророкам: современники Иеремии цитируют одно из пророчеств Михея (Jer 26:17-18), часто встречаются ссылки на древних пророков (Jer 28:8); упоминание о них повторяется как рефрен у Jer 7:25; Jer 25:4; Jer 26:5 и т.д., затем у Zec 1:4-6; Zec 7:7-12; Dan 9:6, Dan 9:10; Ezr 9:11). В среде ревнителей голос пророков звучал как живой, поддерживая веру и благочестие. По вдохновению Божию к этим сборникам продолжали добавляться «еще подобные слова», как напр, в свитке Варуха (Jer 36:32), что приближало их к новым потребностям своего времени или обогащало их содержание. Эти дополнения могли быть довольно пространными, что мы видим в книгах Исаии и Захарии. Наследники пророков были уверены в том, что таким образом они сохраняют полученное ими сокровище и правильно применяют их учение в современной обстановке.
Книги четырех великих пророков — Исаии, Иеремии, Иезекииля и Даниила — стоят в каноне в хронологическом порядке, которому мы здесь и следуем.
45 В 45 и 46 главах, прежде чем перейти к закону 47 и 48 гл. о распределении между коленами нового Израиля новой обетованной земли, указывается, что из этой земли, как самой по себе, так и из продуктов ее, должно отойти Господу — в форме: а) священного и княжеского участков земли; б) дани князю для его жертв Господу и дани от народа непосредственно Господу: жертв различного рода.
45 В 1-8 ст. 45 гл. указывается мера священного участка с окружающими его 3 участками; данные этого отдела раздельнее и подробнее представлены в 48:8-17. Священный участок с прилегающими к нему участками, с севера левитскими и с юга городским, образует квадратное пространство в 25000 Ч 25000 локтей, занимающее почти самую середину новой обетованной земли (немного к югу от середины). Самая священная часть этого участка, имеющая быть владением священников, с храмом посередине, при общей с другими двумя участками длине в 25000 локтей имеет ширину в 10000 локтей; лежащий к северу от священнического участка левитский участок такой же ширины; городской участок к югу 5000 локтей ширины. С востока и с запада ко всему священному участку (в 25 тыс. локт. ширины) примыкает княжеский участок (см. чертеж к комм. 48:1), обнимая с двух сторон священный и простираясь прямоугольным четырехугольником вместе с ним на всю ширину обетованной земли (от Иордана до моря). Такое расположение священного участка имеет в виду указать: а) на то, что храм должен быть центром земли (в пользу исторической действительности сделана однако уступка в том, что храм лежит не в самой середине колен, как увидим в 48 гл.) и б) что он должен быть огражден от всякого соприкосновения со всем не освященным (с этою целью между ним и городом назначается незастроенное пространство).
45:18-25 Так как пудать князю главным назначением своим имеет окупать расходы его на жертвы, особенно праздничные, то от речи о ней пророк переходит к табели жертв и праздников. В отношении праздников год делится на две половины, каждая из которых открывается днем очищения и в середине первого месяца имеет великий праздник, в 1-м месяце Пасху, в 7-м, не названный по имени, но соответствующий Кущам. Так год имеет два дни очищения и два высших праздника (45:18-25). Дальнейшими праздниками являются: суббота (46:1-5) и новомесячия (46:6-7). Для всех этих праздников указываются жертвы, и затем дополнительно (46:8-12) даются некоторые указания о поведении князя и народа при этих жертвах. Но и каждый день чтится жертвами (46:13-15). После небольшого отступления от главного предмета речи, — замечания об имущественных правах князя (46:16-18), пророк, чтобы закончить речь о жертвах, указывает местоположение во храме священных пекарен и жертвенных кухонь, чем настоящий отдел о праздниках и жертвах, а равно предшествующий о священных участках и подати включается в речь о храме.
Этот ритуальный кодекс Иезекииля обращает внимание своею разницею с соответствующими отделами Моисеева законодательства. Иезекииль назначает не только другие жертвы для праздников, но и дает другой табель последних. Так Иезекииль не указывает праздника Пятидесятницы, Нового года и назначает вместо одного два дня очищения, но менее торжественные. Представленный краткий обзор Иезекиилева церковного года показывает сам собою причину этих изменений. Как в плане храма видение пророка сообщает Соломонову храму строгую симметрию, так то же делает настоящий табель праздников с Моисеевым. Кроме того, построение Иезекиилева церковного года определяется числом 7. Праздник Пятидесятницы и Нового года устраняются именно, чтобы обе половины года вполне соответствовали друг другу. С этою же целью вводятся два дня очищения. Этим последнем вместе с тем умаляется значение этого дня — в соответствие большой чистоте нового Израиля. Поэтому отрицательная критика несправедливо из меньшей сложности Иезекиилева церковного года заключает к его первоначальности по отношению к Моисееву, считая Моисеевы праздники, особенно в том виде, как они являются в Лев 17-26 (так называемом «Священническом кодексе») значительным развитием Иезекиилева законодательства; промежуточной ступенью между этими фазами развития церковного года отрицательная критика считает церковный год Второзакония, меньше отличающийся от Иезекиилева, чем книга Левит (так там и у Иез. для Пасхи и Кущей назначается 7, а не 8 дней: Втор 16:4,8; Лев 23:5 и далее; Чис 28:16 и далее; Исх 12:18).
Еще более разницы с Моисеевым законом представляют у Иезекииля предписания о жертвах. Тут уже ни в одной частности нет совпадения. Но опять нельзя сказать, что Иезекиилевы законы о праздничных жертвах проще и что Моисеевы представляют их развитие. Первые только представляют более строго организованную систему, в которой количество жертв точно сообразуется с важностью праздника. Следующая таблица наглядно покажет отношение Иезекиилевых законов о жертвах к Моисеевым. Вс. означает жертву всесожжения, Гр. — жертву о грехе, М. — мирная, а. — агнец, о. — овен, т. — теленок, к. — козел, в. — вол.
(8 день: 1 т. 1 о. 7 а.)
(Лев 8-9 гл.;
Иез 43:19-26)
Наименьшей жертвенной единицей у Иезекииля, также как у Моисея, является агнец. Для будничной жертвы у Иезекииля берется одна такая единица, у Моисея — две: первое дает возможность более возвысить праздник над буднями и следовательно более освятить праздник. Это мы и видим уже на законах Иезекииля и Моисея о субботней жертве. Тогда как Моисей просто удваивает субботнюю жертву, у Иезекииля в субботу приносится 6 агнцев за минувшие 6 дней недели и за субботу следующая по величине жертвенная единица — овен. В новолуние же, следующий по степени праздник, к жертве субботней прибавляется и дальнейшая по величине жертвенная единица — телец (ср. Пс 50:21; 1 Цар 1:24; Мих 6:6-7). Следующее за овном по величине жертвенное животное — собственно козел, но он у Иезекииля, как и у Моисея, является только жертвою за грех, причем у Иезекииля только заменяет собою для этой жертвы тельца в менее торжественных случаях. У Моисея же трудно найти какую-либо постепенность и связь между жертвою субботы и новомесячия. Новолуние 1-го и 7-го месяца, служащее у Иезекииля днями очищения, отмечаются присоединением к всесожжению — жертвы за грех, которою у него всегда служит вол, а не козел, как у Моисея, — животное и крупнейшее и достойнейшее козла. Этим настоящие два новолуния достаточно выделяются из ряда других, тогда как у Моисея они имеют почему-то меньше жертв, чем заурядные новолуния. Отличительное преимущество новолуния пред субботой — жертвенный вол в следующие за новолунием в важности праздники — Пасху и Пятидесятницу — удваивается у Иезекииля, тогда как у Моисея Пасха имеет жертву такую же как новолуние, а Кущи — самую большую из всех праздников, многократно превосходящую и пасхальную. Одиноко стоит у обоих законодателей праздник освящения храма, но у Иезекииля он почти приближается к типу новолетия, теряя кое-что из его торжественности (нет 6 агнцев). Таким образом Иезекиилев ритуал приблизительно также относится к Моисееву, как его храм к Соломонову: тот и другой пророк перестраивает по строгим законам симметрии, которой у Моисея не могло быть достаточно, может быть, потому, что его законодательство должно было сообразоваться со сложившимися до него обычаями. Полная же симметрия в культе дает возможность у Иезекииля построить и из священных времен правильной архитектуры храм, в котором верующий начиная от будней восходит ко все большим святостям: субботы, новолуния и праздников, во время последних вступая в святое святых церковного года.
45:18 Замечательна кроткость выражения без слова «месяц» и «день», превосходящая и нашу (опускается только слово «день»); впрочем, понятие день выражено словом «новолуния», ла ходеш LXX и рус. «месяца»).
Речь о новом полугодии, которое у Иезекииля является на место столь общепринятого нового года. Возьми — и безл. смысле (не пророк), посему LXX: «да возмете». Тельца, евр. пар, должно быть менее молодой, чем егел (ср. Лев 9:2,3). Без порока, что требовалось от жертвенных животных и Моисеевых законодательством. И очисти святилище, не народ, как у Моисея в день очищения. Этого дня у Иезекииля совсем нет ввиду чистоты нового Израиля; он заменяется легким обрядом очищения в новое полугодие, очищением храма, к которой, как величайшей святости, могло приравняться что-нибудь нечистое и от сравнительно чистого народа; см. объясн. ст. 20.
45:19 Священник. Первосвященника Иезекииль не знает, — одно из отличий его от Моисея.
Крови. Она главное в жертве.
Этой жертвы за грех. Только здесь и как бы мимоходом объясняется, что телец ст. 1 есть жертва за грех.
Вереи, евр. мезазат; значение «косяк» — наиболее вероятное (см. объясн. 41:21); LXX: «праги», в 46:2: «преддверия», а в 41:21 еще иначе (см. там). LXX, Пешито, Вульгата и новейшие — напрасно множ. числ.: оно везде у Иезекииля в един. числ., потому что предмет составлял одно цельное; рус. напрасно новое слово по сравн. с 41:21, где «косяки». У храма кропятся только косяки (важнейшая часть дверей: Исх 12:7), так как только со вне храму может прирезаться скверна.
Храма, евр. баит, дома — здания Святилища и святого святых.
И на четыре угла площадки у жертвенника. «Площадки», евр. азара, см. объясн. 43:14. Как и храм, жертвенник освящается только в оконечностях своего подножия, где он соприкасается с менее, чем он, священным местом и где возможно приражение к нему нечистоты. LXX азара читали должно бы иначе, потому что: «и на четыре» углы святилища (т. е. его здания, — кроме косяков, и на углы его), и на жертвенник».
И на вереи ворот внутреннего двора. По степени святости следующее за жертвенником место — внутренний двор; он тоже очищается в конечности своей; внешний уже не очищается. LXX тоже «праги».
45:20 Седьмый день месяца. В евр. букв. «в седьмый в новолуние». Если бы имелся в виду 7-ой день месяца, было бы сказано, как в 18 ст. «новолуния» с предл. «ле», а не «бе». Посему и масор. текст дает право разуметь седьмой месяц (в 18 ст. тоже опущено слово месяц), а авторитет LXX подтверждает окончательно такое понимание: «в седьмый месяц». Для такого смысла масоретского выражение, правда, не вполне ясно, но в нем возможно какое-либо повреждение, из желания видеть здесь праздник нового года, а не неслыханный — нового полугодия; масор. текст весь строй Иезекиилева календаря требует последнего рода праздника.
За согрешающих умышленно и по простоте. «Умышленно» неверный перевод евр. шоге, согрешающий по ошибке, заблуждению (Лев 4:2,13). Так и LXX: «от коегождо неведущего и младенца» (умом?). В обновленном Израиле будут только такие легкие грехи.
Храм — баит, дом.
45:21 В четырнадцатый день. Первый день Пасхи, по закону Моисееву был, собственно, 15-го нисана, но так как церковный день у евреев (как и у нас) считался с вечера предыдущего дня, то Пасха начиналась уже 14-го нисана и вечер этого дня, благодаря вкушению в него пасхального агнца, был самые торжественным моментом праздника. Посему это число месяца и указано здесь в качестве начала для праздника. Но это нисколько не нарушает полного соответствия по времени празднование между Пасхой — праздником весеннего полугодия и Кущами — праздником осеннего полугодия: первый день обоих праздников падает на 15 число их месяцев; празднование Кущей также так и Пасхи начиналось с вечера 14-го тисри, но так как этот вечер не выделялся чем-нибудь из других дней праздника, то Иез. в 25 ст. начало осеннего праздника полагает на 15-й день седьмого месяца. Поэтому совершенно лишне исправлять с новейш. толков. здесь 14 на 15 для симметрии со ст. Праздник семидневный — по-евр. букв. «праздник седмиц дней». Если бы не было прибавки «дней», то этим определением праздника, Пасха отожествлялась или соединялись бы в один 50-дневный праздник с Пятидесятницей, потому что именно последняя называлась «праздником седмиц» (хаг шибуот); но и прибавка «дней» не исключает такого смысла, потому что неделя, седмица иногда плеонастически называется «седмица дней» (Дан 10:2,3; ср. Быт 29:4: «месяц дней»); только тогда первое слово «седмица» не стояло бы в casus constructus (падеже соединения), как оно стоит здесь. Посему все древние переводы принимают здесь шибуот не в значение «седмицы», «недели», а «семи» («седмерицы»), т. е. видят здесь мысль, что Пасха должна праздноваться 7 дней; за это говорит и аналогия Моисеева закона, и соответствие с осенним праздником 25 ст. Новейшие предполагают, что здесь шиб’ат, семь, исправлено переписчиками в шибуот, неделя, чтобы внести в текст указание на недостающую у Иез. Пятидесятницу.
Опресноки, «которые можно печь из жнущегося уже тогда хлеба» (Бертолет). Но это второй по значению обряд Пасхи; первый — агнец не упоминается, но должно быть потому, что указывается самым именем Пасхи.
45:22 В этот день — в вечер 14-го числа 1-го месяца.
Князь за себя и за весь народ земли. О значении князя в культе Иез. см. предв. зам. к 45:9-17 и объясн. 45:17.
Народ земли — см. об 7:27; но здесь в смысле всех подданных.
Тельца в жертву за грех. Обычною жертвою за грех у Иез., как у Моисея, служит козел, телец — как жертва за грех более торжественная, назначенная только для первого вечера праздника.
45:23 Жертва очень большая и по сравнению с Моисеевым законом и по сравнению с жертвами других дней у Иез.; см. предв. замеч. и таблицу.
45:24 Хлебное приношение, евр. минха, эта бескровная ветхозаветная жертва, подготовлявшая к бескровной христианской жертве, полагалось и у Моисея при каждом всесожжении; при пасхальной оно было значительно меньше, чем у Иез: 3/10 ефы на тельца, 2/10 на овна и 1/10 на агнца (Чис 28:20). Ефа и гин — см. объясн. 45:10. При значительной величине пасхального всесожжения у Иез., хлебное приношение достигало громадной величины: около 8Ѕ чк. Ч 14 муки в Ѕ ведра Ч 14 елея. Но будущее плодородие земли и требовало такой большой жертвы.
45:25 В праздник, соответствующий Кущам, но почему-то не названный по имени (новейшие: потому что был древнейшим и потому считался праздником, κατ’ ἐξοχήν). Вполне равен Пасхе и занимает во второй половине года такое же положение, как та в первой.
46:1 Тогда как внешние восточные ворота должны быть затворены постоянно (44:1) в знак полной непостижимости Божией помимо Его откровения вне будущего храма и для не имеющих доступа в него, внутренние восточные ворота открываются в праздники, во время которых Бог более познается и ощущается, чем в обыкновенные дни.
46:2 Тогда как ранее цари имели во внутреннем дворе храма для себя великолепную комнату (4 Цар 16:18) и особые ворота внутреннего двора, вероятно, соответствовавшие позднейшим южным, предоставлялись исключительно им (43:8), теперь князь не смеет и вступить на внутренний двор, и только может смотреть в него через открытые восточные ворота, находившиеся как раз против жертвенника, и видеть, как на последнем приносятся его жертвы. Он не может стоять даже в самых воротах, а только в притворе их, представлявшем целую залу, и расположенном во внутренних воротах на их внешней, выходящей во внешний двор стороне (см. план 3. LXX «внешних» несправедливо сочли определением к воротам); в этом притворе он может стать у самой двери, или вернее дверной рамы, мезазат (вереи, LXX «преддверия» — см. объясн. 45:19 и 41:21), выходивший из притвора в пролет ворот, не смея войти даже в этот пролет. Отсюда открывался прямой вид на жертвенник en face; это положение было ближе к храму и почетнее, чем место для народа (ст. 3); но в большие праздники князь обезразличивался с народом (ст. 10), выделяясь из него только в субботы и новомесячия, когда вследствие малочисленности народа в храме князя легче было выделить из него. Всесожжение должно быть в размере ст. 4, а благодарственная жертва по усердию. Ворота открываются не только для князя, но и для народа, чтобы и он в них мог видеть жертвенник en face, почему ворота не закрывались по уходе князя (как то делалось, когда они открывались специально для князя — ст. 12 конец), «чтобы после князя весь народ земли молился пред отверстием этих ворот» (блаж. Иероним). По Кимхи: «царь здесь Мессия, ибо после этого пророчества не было царей во Иуде, но вожди, как видно из книг Маккавейских».
46:3 В большие праздники народ, по-видимому, мог видеть жертвенник только через боковые ворота (ст. 9). Откровение Божие в эти дни было большее, чем в субботу и новомесячие, и превосходило постижение народа.
46:4 Устанавливается размер субботней жертвы, которую князь приносит от всего народа, как его представитель, так как народ в эти праздники не должен был являться в храм. Почему 6 агнцев и 1 овен, см. предвар. замеч. к 45:18-25.
46:5 Размер хлебного приношения на агнца в противоположность Чис 28:20, не устанавливается, а предоставляется желанию князя («сколько рука его подаст», может быть, полную горсть? Лев 5:12). Потому и возлияние определяется в отношении к хлебному приношению, но не животному. Хлебное приношение, евр. минха, у LXX здесь почему-то транскрипция μαναὰ, тогда как обычно «приношение» προσφορὰ.
46:6 О характере и размере жертвы см. предвар. замеч. к 45:18-25. Без порока — в евр. мн. ч. должно быть ошибка под влиянием «без порока» 2, где и требуется мн. ч. или «корректура по Чис 28:11» (Сменд). Не упоминается о трубах, этом главном обряде новомесячия по Моисею (как и о пасхальном агнце и кущах).
46:7 Сколько рука его подаст, в евр. немного не так выражено как в 5 ст.: посему LXX там: «дар руки своея», здесь: «яко же постигнет рука его» (горсть); но для разницы смысла нет оснований.
46:8 В описываемые только праздники: субботу и новомесячие — князь относительно входа во храм пользуется преимуществом пред народом, предоставляемым ему в 44:3; см. объясн. там.
46:9 Предписание предотвращало давку. Но едва ли оно имело только такую низменную цель. Может быть, имеется в виду известная особенность в движении херувимов (1:9,12) и что Израиль на новой земле будет то, что херувимы первого видения (Gaupp. Die Eigentьmlichkeit des Ez. In Neue kirchliche Zeitschift. 5, 618). Праздники — моадим должно быть только два годичных — Пасха и Кущи, когда народ должен был являться весь «пред лице Господа»; но в 45:17 термин обозначает все праздники.
46:10 В великие праздники князь относительно входа во храм не имеет преимущества пред народом (должно быть потому что народ представленный во всей своей целости не ниже князя), предоставлявшегося ему относительно входа в храм в 44:3 и здесь в ст. 2 и 8 в субботу и новомесячие, т. е. должен входить и выходить из храма теми же воротами и также как народ, может быть, и потому, что восточные ворота тогда не открывались (см. объясн. ст. 1 и 3). Но Пешито: «князь же среди них может через те же ворота, через которые он пришел, и выйти».
46:11 Праздники, евр. хаггим (Вульгата почему-то здесь: nundinis — ярмарки), торжественные дни, евр. моадим, см. объясн. 45:12. Но в хаггим (Пасху и Кущи) агнец не приносился (разве в качестве вседневной жертвы). LXX «манаа» — см. объясн. ст. 5. Вообще стих — повторение ст. 5,7; 45:24. Нет подлежащего, но подразумевается явно князь.
46:12 По усердию — не по обету или обязанности; так в Моисеевом законе могла приноситься только мирная жертва. LXX: «исповедание».
Должны отворить — евр. «и откроет», почему LXX: «и отворит себе»; но, конечно, безличное предложение.
По выходе его ворота запрутся, чтобы не терялось различие между буднем и праздником. Прерогатива для князя большая.
46:13 Приноси. LXX, Пешито и Вульгата: «да сотворит», т. е. князь, главный попечитель культа (см. предв. зам. к 45:9-17), который обязан был представлять народ и в ежедневной, как праздничной жертве, хотя, конечно, мог не всегда лично присутствовать при ней.
Каждое утро. Моисеев закон требовал и вечером, но Иез. дает новый закон; у него вообще освящается только начало каждого периода времени: полугодия, месяца, недели, дня. LXX «манаа», см. объясн. ст. 5.
46:14 Хлебное приношение большее, чем у Моисея: Исх 29:38-42; Чис 28:3-8, но нет вина; см. объясн. 45:23. Здесь устанавливается размер хлебного приношения на агнца, когда в ст. 5,7,11 он предоставляется желанию. Каждое утро — Вульгата: cata mane — странная вставка греческого предлога.
Растворить — евр. ἄπαξ λεγόμενον, должно быть арамаизм.
Муку, евр. солет, LXX «семидал», Вульгата simila — крупчатая мука, требовавшаяся для жертвы и Моис. зак., в отличие от обыкн. муки кемах.
Вечное — обычное и у Моисея выражение об обрядовых установлениях, иногда заменяемое более точным: «в роды их».
46:16-18 Так же вечно и постоянно, как оконченное уже изложением «постановление» (ст. 14) о жертвах, должно быть имущественное обеспечение князя, этого исключительно — блюстителя жертв. Он не должен дробить своего удела, обнимающего удел Господень и как бы изолирующего последний от всего мирского. Он может делить его только в пределах своего рода, причем уже это дозволение предполагает, что главная масса владения переходит к первенцу — наследнику. Если же князь дает удел рабу (такими часто считались у древних царей все их чиновники, даже министры), то он может оставаться у владельца только до года освобождения, т. е. субботнего (Исх 21:2; Втор 15:12; Иер 34:14), следовательно не более 7 лет. С другой стороны, князю не дозволяется и увеличивать свой удел за счет народа: в данном случае у пророка могли говорить грустные воспоминания прошлого. Предписания, примыкающие к 46:16-18 и 45:8, постановка которых здесь совершенно необъяснима по сознанию новых толкователей, если видеть в них только практические законы.
46:19 Чтобы закончить регламентацию жертвенного культа, осталось сказать, где варить и печь для жертв то, что полагается варить и печь. И в этом отношении строго разделяются жертвенные части, принадлежащие священникам, от народных, хотя те и другие священны. Кухни для последних не на внутреннем, а на внешнем дворе. Пророк стоял по 44:4 пред фронтоном храма, именно здания святилища. Оттуда он был приведен («мужем», 40:3) «ходом, который сбоку ворот», как видно из дальнейшего, описанным в 42:4,9 (по плану 3: r-u) «к священным комнатам для (евр. ел, «к», LXX, Пешито и Таргум читали «ашер ле», которые для) священников», описанным в 42:13,14 (LXX: «в преграду» — см. объясн. 42:13 «святых жертв»), именно к тем из двух рядов этих комнат, которые были «обращены к северу», т. е. находились на северной стороне храма. Подле этих комнат было «место», очевидно, непокрытое, свободная часть двора (LXX: «место отлучено» вместо всего дальнейшего) «на краю к западу», букв. «в двух углах к морю (западу)», должно быть L, L' по плану 3, не одно L, потому что нарушалась бы симметрия, и не V, V' (Сменд) потому что место было бы недостаточно свято (задний, черный двор храма). LXX дают должно быть пояснительный перевод, когда прибавляют к «воротам» — «яже к югу»: северные ворота внутреннею стороною своею смотрели на юг, а к этой стороне их и должен был подойти пророк от фронтона храма.
46:20 Как видно из предш. стиха, вблизи тех комнат, где священники должны были по 42:13 есть принадлежащие исключительно им части жертвенных животных, находилось и место для кухонь, в которых эти части варились. Дается и перечень жертв, от которых поступали такие части священникам, представленный уже и в 14:29; в жертве всесожжения сожигалось все, а к мирной допускались и миряне. Пророк усиливает здесь свою заботу о несообщении священника несвященным до того, что не допускает даже изнесения на внешний двор священнейших частей жертвы (как ранее священных одежд — 42:14; 44:19). Особенно сильно выражение: «для освящения народа», чтобы как-нибудь не освятить народ вынесенной к нему священнейшей частью жертвы. (Вульгата: et sanctificetur populus): в 45:19 точнее, но не так сильно: «чтобы священными одеждами своими не прикасаться к народу». Ср. Лев 8:31; LXX после «хлебное приношение» (манау — см. объясн. ст. 3) + «весьма», τὸ παράπαν, вполне, т. е. съедать все остатки этих жертв.
46:21 В каждом углу двора еще двор, отгороженное стеною (ст. 23) пространство; по плану 3: К, К, К, К; букв.: «двор в углу двора, двор в углу двора» повторение разделительное как в 1:23; отсюда LXX: «и се двор по углам двора. (ст. 22:) По углу двор».
46:22 Покрытые, евр. кетурот — необъяснимое ἄπαξ λεγόμενον. Таргум и Пешито производят от арам. корня связывать, заключать, — замкнутые (стеною 23 ст.) дворы; в Талмуде: непокрытые (лишняя о дворе добавка); LXX читали кетанот — «малые», Вульгата disposita; вероятнее первое и никак не рус. пер. Созвучно с «дым»: «всегда дымящиеся» (Шредер). Углах 2 соотв. евр. мехукцаот — арам. форм. part Hof (страд. причастие) от корня «угол»: выведенные углом? поставленные по углам? четырехугольные? Масореты как подозрительное отмечают puncta extraordinaria; LXX, Пешито, Вульгата не читают. Нач. ст. в слав. «по углу двор» — см. объясн. ст. 21.
46:23 Стены, евр. тур, собств. ряд в 3 Цар 6:36; 7:4,12 о рядах камней. LXX ἐξέδραι, преграды. Главное назначение этих стен — устройство в них очагов.
У — евр. тахат, под, как у LXX в Ватиканском; очаги были может быть, подземные.
46:24 Служители храма — левиты: 44:11 и далее; ср. ст. 15. Жертвы, евр. зевах наиточнее слав. «заколения» (греч. θύματα), но разумеются только мирные жертвы, от которых можно было есть народу. Ср. 1 Цар 2:13 и далее.
47 Фактической основой для пророческой идеи животворного храмового источника у пророка Иезекииля, как ранее Иоиля (Иоил 3:18), а позднее у Захарии (Зах 14:8) мог послужить действительный родник в храмовой горе, о котором говорит письмо Аристея («неиссякаемое скопление воды как бы от многоводного источника естественно текущего») и Тацит («постоянный источник воды, горы со впадинами под землею». Hist. V, 12. Ср. Robinson. Palдst. II, 159-163) и указание на который должно быть находится у Исаии 8:6. Основой этой идеи могли послужить и священные источники, которые известны были в древности евреям (хотя в меньшем количестве, чем окрестным язычникам, напр., финикиянам в сирийцам): ср. Быт 14:7 «источник Мишпат» (т. е. суда), Быт 16:14 «источник Живого видящего меня», 3 Цар 1:9,33; 2 Цар 5:10 и др. На Востоке вообще плодородие страны сильно зависит от обилия вод; ср. значение, которое придается в описании рая его рекам. Между тем Палестина в отношении плодородия оставляла всегда желать много лучшего, и особенно Иудея не могла похвалиться им: недалеко на ю.-в. от Иерусалима начиналась иудейская пустыня, а за ней лежало Мертвое море, в которое изливались воды Кедрона и храмовой горы, а на ней обитал Бог. Если Он на ней будет обитать более существенным и постоянным образом, чем доселе, то это не может не вызвать особого благосостояния страны, ближайшим образом плодородия ее, которое может быть, произведено текущим из храмовой горы ручьем, если бы он соответственно увеличился и направился на бесплодные юг и запад Иудеи. Обитание же Божие во храме явится неизбежным следствием правильности богослужебного культа в нем (богопочитания), к которому следовательно в последней инстанции как к своей причине и возводится плодородие страны. Таким образом храмовой источник, превращающий будущую св. землю в рай, является лишь символом исходящей из правильного богопочитания жизни, спасения (по блаж. Иерониму «означает учение нашего Спасителя») и служит другим выражением идеи, заключенной в таких местах как Ис 30:25; 44:3; Иер 2:13; Пс 86:7; 64:10; 45:5; Ин 4:10; 7:38; Откр 22:1. Пророку показаны были сначала поток и направление воды из-под храма (ст. 1-2), затем ее возрастание в поток (ст. 3-5), и наконец, ее чудесное действие (ст. 7-12).
47:1 С внешнего двора, где пророк находился с 46:21, он приводится («мужем» 40:3) обратно (44:4) к дверям, собств. входу храма, т. е. здания святилища и святого святых, к дверям, конечно, в притвор храма (посему LXX: «к преддверию») и здесь увидел текущую (собств. «выходящую») из-под порога храма воду (может быть, выходившую и из святого святых) и направлявшуюся на восток, так как и храм был обращен на восток. Вода вытекала не из-под дверей храма, потому что она в таком случае шла бы на жертвенник, а «из-под правого бока храма», т. е. из-под стены z-a на плане 3 (LXX: «из-под непокровенного, т. е. паперти, храма»), благодаря чему она проходила «по южную сторону жертвенника». «Мертвое море, в которое она изливалась, лежало именно на ю.-в. от храма» (Сменд).
47:2 Чтобы проследить дальнейшее направление храмового потока, пророку нужно было выйти из храма, но прямым путем выйти нельзя было, так как восточные ворота были закрыты (внутренние — большею частью: 46:1 ср. 40:1, а внешние всегда: 44:2); потому пророк выводится в северные ворота (оба) и, обогнув храм со вне («внешним путем повел меня») приходит пред его восточные внешние ворота; «к внешним воротам, путем обращенным к востоку» нужно с LXX и Пешито читать: «к воротам внешним (LXX: «двора»), обращенным к («путем» — евр. дерек означает иногда только направление и = к) востоку. От этих ворот (собств. «входа»; не выражено в рус. и слав. пер.) направо, т. е. под примыкающей к воротам справа стене, пророк увидел опять воду, бывшую, очевидно, продолжением виденного им ранее потока.
Течет — евр. ἄπαξ λεγόμενον миппаким, переводимое так по сродным корням («капля»); Вульгата: redundantes; LXX: κατεφέρετο — падала, слав. «исхождаше»; срод. с ассир. паку, прорывать.
47:3 Когда тот муж пошел на восток. «Муж», 40:3. Букв. с евр.: «при выходе мужа на восток»; LXX, читая вместо «бе», «в», ке — «как», имеют: «якоже исход мужа противу», связывая это с концом ст.: «и се вода исхождаше от страны десныя, якоже исход» и пр., т. е. должно быть вода текла так ровно, как идет человек в прямом направлении.
Шнур, евр. кав у Иез. только здесь, = «льняная веревка», 40:3, — так как измерения предстояли большие. Измерение потока имеет целью показать, что глубина его увеличивается в строгой постепенности и с полною равномерностью, чем он совершенно не походил на естественные потоки и реки и вполне отвечал как новому храму так и новой св. земле, соразмерности в плане первого и в делении второй. На расстоянии тысячи локтей от храмовой стены поток едва пробивавшийся из-под стены доходил уже до лодыжек, евр. офсаим — дв. ч. арамаизованного евр. пасим. LXX, может быть, видели в выражении таинственный смысл: «и прейде (т. е. ангел, а не пророк; сред. залог вместо причинит. «и повел меня») водою воду оставления» вместо евр. «вода лодыжек»; но ἀφέσεως может быть транскрипция евр. офсаим, представляющего действительно, неупотребляемую нигде форму.
47:4 И повел меня — LXX опять (см. ст. 3) διη̃λθεν (т. е. ангел, а не пророк), по слав. «и преведе мя». Воды было по колено, как и слав. «и взыде вода до колен» — перифраз краткого, как и в ст. 3, евр. «вода колен» (греч. точнее без «взыде»); но «вода» в евр. не в stata consctr. как ранее и дальше, а в st. abs. маим не мей, может быть потому что в первой форме выражение означало бы то же, что у Ис 24:12 «вода ног» (моча). Из «повел меня» LXX образовали сказуемое к вода: «и взыде вода».
47:5 Вода таким образом увеличивалась в геометрической прогрессии. Я не мог идти — LXX «не возможе, т. е. ангел, преити», как в ст. 3 и 4.
Вода была так высока — LXX «кипяше вода», волновалась как море, от ширины и глубины реки.
Что надлежало плыть — букв. «вода плавания», LXX: «аки шум» (поточный). Розенмюллер сопоставляет место из Зенд-Авесты (перев. Keukler, t. III, p. 16), что Зороастр во сне проходил воду, достигавшую ему сначала до пят, затем до колен и пояса и наконец до шеи и увидел в этом сне указание на развитие своего учения.
47:6-7 Видел ... ?, т. е. сверхъестественное возрастание воды в потоке. Вместо измерения дальнейшей глубины потока, которое невозможно, пророку показывается действие его на окрестность, которое есть тоже мера его, заменившая прежнюю недостаточную единицу меры. Но действие это начинается не с 5-й лишь тысячи локтей его длины, а гораздо ранее, почему пророк с ангелом возвращаются назад для обследования берегов потока.
Слав. «во обращении моем» — «когда я пришел назад», нач. ст. 7.
47:8 За невозможностью проследить многоверстное течение реки лично, пророк получает от ангела сведения об этом. В восточную сторону земли. «Сторону» — по-евр. гелилла, округ, Нав 22:20 и далее; LXX приняли за собственное имя: «в Галилею»; но это слово собственным именем стало гораздо позднее; здесь имеется в виду восточная часть Иудеи, Иерихонская область.
Равнину, евр. арава, собств. степь, что LXX опять приняли за собств. имя: «ко Аравии»: слово, действительно, было собственным именем, но им обозначался не известный полуостров, а «южная часть низменности между заливом Акаба и Мертвым морем, с которым ныне исключительно связано имя Ел-Араба, так равно и нынешний Гор между Мертвым морем и Генисаретским озером» (Buhl. Geographie d. alt. Palдstina. 111 и далее): здесь имеется в виду вторая Арава, — иудейская равнина к зап. от Мертвого моря. Вообще это море окружено равниной со всех сторон, почему называлось морем равнины (4 Цар 14:25 йам гаарава, рус. «море пустыни», слав. «море Аравитское»).
В море. Настолько ясно, какое, что не требовалось определения. После «войдет в море» евр. непонятная добавка: «к морю гаммуцаим», второе слово, видимо, имеющее своим корнем йаца выходит, может быть, только part Hof (страд. прич.) от этого глагола, — форма невозможная от сред. глагола, — и притом член необъясним. LXX считали существительным: «к воде исхода», ἐκβολης̃, должно быть к излитию, к устью реки (может быть, Иордана). Вульгата: exibunt, т. е. воды, войдя в море, выходили потом из него другой рекой. Слово близко по начертанию к «соленый» (гамуцим), и новейшие толк. читают его так.
И воды его сделаются здоровыми. Ныне вода в Мертвом море очень ясна и прозрачна, но сильно солена, горька и вызывает тошноту; взятая на губы, она производит ощущение как бы сильного раствора квасцов. В древности, по-видимому, вода его была гораздо хуже. По Тациту (Hist. V, 6), «вода в этом громадном озере по вкусу хуже морской, вредоносна для жителей самим запахом своим, не волнуется от ветра, не терпит рыб и обычных птиц». По блаж. Иерониму, «в нем не может жить ничто живое, — это самое горькое море, по греч. называемое λίμνη ασ̓φάλτου , т. е. озером смолы». Пророк смотрит на воды этого моря как на больные и ожидает в будущем исцеления их; причем, может быть, Мертвое море берется как наиболее больная часть природы.
47:9 Пресмыкающееся — в общем смысле: «движущееся»; так LXX: ἐκζεόντων, «вреющих» — «кишащее». Быт 1:20 и др.
Две струи, букв. «потоки» в двойст. ч.; неожиданное двойств. число, так как доселе была речь об одном потоке. Объясняют (Maurer) дв. ч. тем, что оно поставлено в смысле единств. ч. для соответствия с ближайшим «маим» — duale tantum (употребляемым в дв. ч. только), или для выражения могущества, силы реки (Генгстенберг, Кейль); или потому, что река разделялась во входе в море (Клифот) или вследствие впадения в него подле Кедрова (Геферник) или Иордана (Currey). Новейшие читают с LXX просто ед. ч. или сходное по начертанию «поток их» (т. е. вод, — невозможное выражение), предполагая, что дв. ч. возникло из сопост. с Зах 14:8.
47:10 Обилие моря рыбой поэтически рисуется в картине целой вереницы на несколько верст рыболовов, стоящих на берегах моря. Ен-Гадди, ’Ινγαδει̃ν, слав. Ингадд, ныне Ен-Джиди, город на самой середине западного берега Мертвого моря, от которого к ю. берег его должно быть был необитаем, — упоминается часто в Библии, начиная с Нав 15:12; слово значит источник козленка (т. е. должно быть с сладкой, теплой водой).
Еглайм, точнее с евр. Енглаим, Εναγαλλείμ, слав. Ингалим, более не упоминаемый в Библии, по блаж. Иерониму, «в начале моря, где впадает Иордан», неизвестно предположение ли это, или Е. существовал тогда; на основании этого свидетельства отожествляют с нын. Ен-Фешка на с.-в. конце Мертвого моря; едва ли можно отожествлять, как делает рус. пер., с моавитским городом Еглаймом (Ис 15:8) к в. от Мертвого моря; восточную сторону моря пророк, по-видимому, предоставляет «сынам востока» (ст. 18). Слово значит «источник двух телят». Корнелий а-Ляпиде обращает внимание на то, что козел и телец — животные для жертвы за грехи.
Будут закидывать сети — букв. «распростертие сетей», = 25:5,14, посему LXX «сушило мрежам», Вульгата: siccatio sagenarum; но здесь едва ли в таком смысле, а в смысле бросания сетей.
Рыба будет в своем виде — букв. «в вид ее будет»., т. е. разного рода; LXX: «о себе будет» (сама собою будет плодиться?); слово, вызывающее сомнению отсутствием подстрочного знака (маппика) и неестественностью выражения: в Пешито нет. Большое море — Средиземное.
Блаж. Иероним: «все уловлено апостолами; ничто не осталось неуловленным, так как знатные и незнатные, богатые и бедные, люди всякого рода извлекаются из моря этого века ко спасению».
47:11 Куда не достигает действие благодатного потока, там вода не может проявить своей живоносности, но от этого большого вреда не будет: такие места явятся хранилищами столь необходимей соли (и ныне доставляемой в Иерусалим в большом количестве из местности Мертвого моря). Соль — образ пустынности или того немногого, что может полезного дать пустыня: Втор 29:23; Пс 107:34; Соф 2, LXX: «и во исходе ее», ἐν τη̨̃ διεκβολη̨̃ αὐτου̃», должно быть при устье (см. ст. 8), в лимане реки (αὐτου̃ ποταμὸς или ὕδωρ; как видно из последующего ὕδωρ), и во обращении (ἐπιστροφη̨̃) ее — в извилинах бухтах, и в возвышении (ὑπεράρσει, должно быть на мысах) ее; из евр. цотав, «болото» LXX должно быть сделали два первых слова, а третье = евр. гевавев, рус. «лужи», — корень «подниматься».
47:12 Дерево на берегу реки — принятый в Библии образ праведника Пс 1:3; Иер 17:8. По св. Амвросию (в толк. на Откр 22), плоды означают добрые дела, а целительные листья — слово проповеди. Палестинская сикомора подходит к этому описанию своим неоднократным плодоношением в году и могла предносится здесь уму пророка. Целебные растения, конечно, известны были ранее основания медицины как науки; см. Сир 38:1-8, по которому «от Вышнего врачевание»; ср. Откр 22:2. Врачевание евр. ἄπαξ λεγόμενον. LXX εἰς ὑγίειαν, «во здравие», но в Откр εἰς θεραπείαν; ср. Быт 2:9: древо жизни; Одиссея VII, 114: сады Алкиноя.
47:13-23 Определяются границы будущей св. земли и даются общие основания для деления ее. Границы (ст. 13-20) не совпадают вполне; ни с Чис 34:1-15 и др. указаниями Шестикнижия, ни с действительными границами Еврейского царства какого-либо периода. Главное отличие от тех и других совершенное исключение Заиорданья. Основание для этого — что наиболее священные и древние традиции, история патриархов напр., связаны были только с посюсторонней Палестиной, — а также, что только в границах последней можно было симметрически расположить колена кругом храма, что в данном случае самое важное; и для Моисея, впрочем, хотя границы идеального Ханаана достигают Евфрата, но собственно святой землей является она до Иордана (Чис 34:12). Как бы в компенсацию за восточную область, границы будущей св. земли отодвигаются немного далее Моисея к северу и значительно далее к югу.
И принцип разделения между коленами земли (ст. 21-23) отличается от Моисеева, и именно в двух отношениях: 1) участки коленам определяются законом, а не жребием; по жребию деление происходит точно в границах каждого колена; 2) ко владению св. землей на равных правах с евреями допускаются и иноземцы (призвание язычников).
47:13 Вот, слав. «сия», евр. не зе, этот, а ἄπαξ λεγόμενον ге может быть по ассирийскому ага, этот, или описка.
Распределение, евр. неестеств. без члена.
В наследие — принятое с Моисея обозначение для владения евреев Ханааном (Чис 32:18; 34:13; Ис 14:2), — наследие от отцов или от самого Бога; в Новом Завете то же понятие к царству небесному (Мф 20:34 и др.).
Иосифу два удила. Об этом упоминается, потому что иначе не составилось бы 12, так как Левий не получает участка. Удела, евр. хавалим, так в 2 Цар 8:2 называется веревочная мера; здесь, очевидно, метонимически; но удел у Иез. везде хелек; странно и мн. ч., а не дв. LXX, считая Иосеф нарицательным (= «прибавлять»), имеют: «приложение ужа» (разделение должно быть самое точное).
47:14 Как один, так и другой. Равные участки и очевидно не только у отдельных семейств, но и колен; наоб. Чис 26:54; 33:54; ср. Нав 17:14,17. Должно быть, скрытая мысль о численном равенстве колен в будущем; ср. Откр 7:4-8.
Поднял руку мою, т. е. клялся (см. объясн. 20:5); гл. обр. может быть, имеется в виду Быт 15.
И будет (LXX точнее: «падет» — выпала на долю Израиля при Бож. распределении земли между народами) земля сия наследием вашим. Самое законное право владения.
47:15 Границы св. земли определяются с меньшею подробностью, чем в Чис 34 и не в таком порядке: там с ю. на з., с. и в.; здесь с с. на в., ю. и з.; это потому что там Израиль входит с Египта, здесь из плена, с севера (1:4). Северная граница идет от Средиземного («великого» — ст. 10) моря, как видно из дальнейшего, под прямым углом у него к Ливану у Ермона.
Хетлон (только здесь и 48:1) отожествляют в последнее время или с теперешним Хейтела в 2 часах к востоку от Средиземного моря к Ермону (Xorrer. Zeitschr. der Deutsch. Morgenl. Gesellsch. VIII, 27), или с Адлун к северу от устья Косимье.
Цедад, упоминаемый и в Чис 34:8 — прежде (Робинсон) отожествляли с Цудуд к в. от дороги из Дамаска в Емессу; но это слишком восточно; посему теперь предлагают читать по LXX и Самарит. пятикн. Серад и отожествляют с Хирбет-Серада вблизи Ермона (Бертолет, Кречмар). LXX вместо слов: «чрез (евр. гадерек — дорогою) Хетлон по дороге (евр. лево собств. «чтобы придти») в Цедад» имеют: «[от моря великого] сходящего и отделяющего (περισχιζούσης, гадерек ле, может быть, прочитано как йаред-бин) вход (греч. р. п., = евр. бо) Имаселдам» («Емаф» первое слово ст. 16. + «Цедад», прочитанное как Селдам), т. е. от спускающегося вниз и пограничного входа Имаселдама. Новейшие предпочитают это значение, так как лево, «у входа» часто связывается с городом Емафом и указывает на ложбину между Ливаном и Антиливаном (Ермоном), через которую входили в Келесирию.
47:16 Емаф, евр. Хамат, см. объясн. Чис 34:8. у подошвы Ермона, ныне Гама, довольно значительный город. У LXX — см. пред. ст. Называемые далее города должны составлять линию северной границы далее к в.
Берот = Бероф (букв. Беротай) 2 Цар 8:8, поэтому месту принадлежавший к царству Савскому и взятый Давидом; должно быть, нынешний Берейтан у запад. подошвы Антиливана. LXX: «Маавфирас» (Хамат + Берот?).
Сивраим — только здесь, но созвучно и должно быть тожественно по местоположению с Цифрон (слав. Зефрон) Чис 34:9, может быть = Цаферан между Гамат и Емесой или Цифран к с.-в. от Дамаска. LXX «Еврамилиан»: Севраим + Илиам во втором слове видят название города, выпавшее из масор. текста и = Елам 2 Цар 10:16, где Давид одержал большую победу над сирийцами.
Находящейся (евр. ашер, который, — е) между Дамасскою и Емафскою областями — определение может относиться и к последнему городу Севраиму (у LXX даже к Илиаму = Еламу) и к ряду всех трех (так, по-видимому, и у LXX: «среде предел Дамасковых и среде предел Имафовых»); но никак не к следующему городу Гацар-Тихону, как в рус. пер. «Гацар-Тихон», букв. «Газер-средний», может быть, в отличие от другого к.-л. Газера; но в 48:1 город этот назван Гацар-Енон и как с.-в. граница не должен отличаться от Гацар-Енона ст. 17; посему в Тихоне видят просто описку — Енон, — что подтверждают и LXX своим чтением: «дворы (= гацер, может быть, кочевья, см. объясн. 25:4) Савнани»; о Гацар-Еноне в сл. ст. Авран = Αβρανίτις (= LXX) греко-рим. пис. — сев. заиорданская часть Палестины; слово значит «котловинная страна».
47:17 Заключается описание северной границы указанием на ее общее протяжение от з. к в. и определяется пограничная с этой стороны иноземная область, чтобы она не причислялась к св. земле. Гацар-Енон = 48 гл. и Чис 34:9 по значению слова «двор источников» или «истоков» (LXX: «от двора Енанова») и контексту естественно искать у истоков Иордана, следовательно приблиз. = нынеш. Банъян или соседний Ел-гадр. Это самый восточный край северной границы, тогда как море (Средиземное) западный. Все к северу от этой линии уже языческие пределы — именно Дамасская и Емафская область. Букв. «и будет граница от моря, до Гацар-Енона — граница Дамаска и север к северу (Сменд: «от Дамаска граница описывает дугу к северу») и граница Емафа и край (ет-меат, член вин. п. ет при этом слове предлагают читать зот — сей, вот) северный». LXX: «сии пределы от моря, от двора Енанова (а за погр. чертой от м. и Е. —) пределы Дамасковы, и яже к северу (= и еще более северная страна), и предел Емафов, и предел северск (и более северн. страны)».
47:18 Букв.: «и восточный край от (местности) между (мибен — от между) Хавраном и между Дамаском (с одной стороны) и между Галаадом — и между землей Израилевой (с другой стороны) Иордан от границы (указанной северной; но члена нет) до моря восточного (Мертвого, = Иоил 2:20; Зах 14:8) отделите (тамоду) и это край восточный». Таким образом, восточная граница, начинаясь от восточного края северной границы, шла по Иордану до Мертвого Моря, чем все Заиорданье исключалось из территории св. земли будущего (см. предв. зам.). LXX: «Иордан делит (составляет границу, гевул) к (до) морю на востоки фиников», ἐπὶ τὴν — θάλασσαν, τὴν πρὸς ἀνατολὰς Φοινικω̃νος» (до моря, которое на восток от города Финикона); по блаж. Иерониму LXX читали тамоду как тамарот (финики); если это чтение верное, то здесь указывалось в первоначальном тексте должно быть в качестве южного края восточной границы та самая Тамара, которая в ст. 19 является исходным пунктом южн. границы.
47:19 Южной, евр. негев. С полуденной стороны, евр. тимна, вин. п. направления от Феман, название идумейского города, употребляемое в смысле «юг» только в позднейшем библейском языке. LXX считают собственным именем: «и яже к югу и ливу (λίβα — дуплет) от Фемана».
Тамара, евр. Тамар, упоминаемый только еще 48:28, но созвучный с Федмор (букв. Тамор) 3 Цар 9:18, должно быть тожественный с Thamaro Птоломея (V, 16, 8) и Θαμαρα Евсевия, по которому (Ономастикон — под Hazazon) находился в 1 дне от Хеврона на пути в Елаф (Втор 2:8; 3 Цар 9:26) и был во владении римлян. Робинсон (Bibl. Research, T. III, p. 178, 186 и сл.) указывает на место нынешнего Курнуба, но он слишком на севере. Слово значит пальма, почему LXX передают Φοινίκων (см. ст. 18), а Таргум — Иерихон, «город пальм» по Втор 34:3.
До вод пререкания, евр. мей меривот, т. е. Мерива, Чис 27:14; Втор 32:51, — только здесь мн. ч. LXX: «до воды Маримоф». Ближайшее определение этой даты: «при Кадисе» (в евр. и греч. без предлога, евр. Кадеш, LXX Кадим), т. е. Кадес-Варни, нын. Айн-Кадис к ю. от Вирсавии в пустыне между Палестиной и Египтом (о нем есть целое исследование Trumbull H. С. Kadesh Barnea. New York, 1884: ср. Guthe в Zeitschr. des Deutsch. Palдstina — Vereins. VIII, 182). Потока — должно быть «река Египетская», 3 Цар 8:65 и мн. др., нын. Вади-ел-Арис, последняя восточная река, впадающая в Средиземное море, текущая от Кадеса, на устьи которой лежала ’Ρινοκορούρα и которая по св. Епифанию называлась просто Νεελ = евр. нахал, поток. Генгстенберг на том основании, что в др. м. эта река не называется одним словом «поток» (без определения «Египетский»), усвоив слову значение «в наследие». LXX: «продолжающееся» (подразумевается должно быть граница, ὅρος).
Это (ет = зот, см. 18 ст.) полуденный край на юге, евр. тамана негева — к югу, к югу: граница все закругляется к югу (ср. в ст. 17 о севере). LXX: «сия страна юга и лива».
47:20 Западный — букв. «морской».
Великое море — Средиземное, ст. 10 и 19.
От южной границы — евр. «от границы» — т. е. только что указанной (но слово без члена).
До места против Емафа — букв. «до против (того), как идти в Емаф». «Против», нохах, Пешито принимает за собственное имя Nachoch. LXX: «Сия страна (μέρος) моря великого (часть прилегающая к Средиземному морю) разделяет (ὁρίζει, граничит с:) даже прямо входу Имаф, даже до (ἕως) входа его (морская граница простирается до геогр. широты Емафа, до морской гавани его), сия суть яже к морю Имаф» (= «это Имафско-морская граница»?).
47:21 Разделите... по коленам — не сказано: по жребию, как в следующем стихе, где речь о наделении единичных семейств. В противоположность И. Навину, участки коленам назначаются от Бога, а не даются по жребию: 48:1 и далее; см. объясн. 45:1.
47:22 У масоретов стих начинается: «и будет», не передаваемым LXX. Новейшие видят в этом слове тенденциозную поздн. прибавку к свящ. тексту, чтобы категоричность неприятного евреям повеления в этом стихе заменить гипотетичностью. Иноземцы (gerim) LXX προσήλυτοι уравниваются в правах с евреями, но только поселившиеся окончательно среди Израиля и имеющие потомство. Отношение к иноземцам всегда у евреев было очень гуманное: Лев 19:34 предписывает относиться к ним как к соотечественникам и любить их. Втор 23:3-9 дозволяет и принимать их в общество Господне (должно быть через обрезание) за некотор. исключениями (моавитян и аммонитян) и с некоторыми ограничениями (в третьем поколении). Пророки много сделали, чтобы еще улучшить это отношение: Ис 56, Иер. и другие. У Иезекииля нельзя не заметить особого попечения о пришельцах; 14:7; 22:7,29, как и хорошего мнения о язычниках: 3:6. Плен мог значительно содействовать сближению и улучшение мнения об язычниках. А здесь пророку явно предносятся язычники, пришедшие с Израилем из плена. Возможно, что имеется в виду и усилить небольшую численность народа: 36:37 и далее; 37:1 и далее. «Так религия перевешивала национальность». (См.) Антиципация Рим 10:2; Гал 3:28; Еф 3:6; Кол 3:11; Откр 9:10. Замечательно, что обрезание не ставится условием равноправия; последнее дается не в 3-ем поколении как у Моисея, и даже не в 1-м, а только при наличности потомства.
Войдут в дом, по евр. те же слова, что «разделите по жребию в наследие» в нач. ст., но глагол там поставлен в причинительном залоге (гифиль), а здесь в среднем (каль), почему смысл, собственно, получается такой, что иноземцы станут наследием Израиля (ср. Зах 2:9); здесь видят опять тенденциозную поправку. LXX: «ядят во участии» (читали акал вместо нахал).
47:23 LXX: «и будут в племени (φυλη̨̃ — колено) пришельцев, в пришельцех иже с ними». Как будто мысль (в противоположность масор. тексту), что пришельцы должны составить особое колено во Израиле.
48 Как храм является источником плодородия будущей уравненной и раздвинутой в своих границах св. земли, так он же и тесно связанный с ним город служит центром ее населения и исходным пунктом для раздела св. земли между коленами. Как идеальная, св. земля будущего представляется правильным удлиненным с с. на ю., который восточно-западными параллелями длится на 12 равных участков для колен (последние, как идеальные, представляются одинаковыми и по численности; на оборота Чис 26:53-56; 33:54). Место для колена указывается ближе или дальше от священного участка в зависимости от большого или меньшего достоинства его происхождения: природные сыновья Лии и Рахили получают участки ближе к храму, чем сыновья от служанок (Лииной Зелфы и Рахилиной Валлы); непосредственно же окружают храм — соответственно исторической действительности колена Иудино и Вениаминово.
48 К северу от храма три важнейших Лиины колена (порядок: Рувим, Иуда, Левий уже во Втор 33:7 и далее), к югу — остальные; верх первым занимает старший сын Рахили, верх вторых — младший сын ее; окраины — рабынины колена; из них подле Лииных старшее колено ее рабыня (Гадово); подле Рахилиных колен тоже колено ее рабыни, Неффалимово — соответственно исторической действительности, как и соседнее с ним Асирово. Самая же большая уступка исторической действительности сделана в том, что храм занимает не самую середину св. земли, а отодвинут ближе к югу (ст. 1-29). (См. чертеж к комм. 48:1.)
48 Распределение св. земли между коленами
48
Храм
Город
48 Л. — Лия, Р. — Рахиль, Л.р. — Лиина рабыня, Р.р. — Рахилина рабыня.
48
48 По такому же принципу распределены между коленами 12 ворот будущего св. города (ст. 30-35). Лиины колена, расположенные к северу, получают ворота на северной стороне города, южные — на южной. Рахилины колена получают ворота на самой почетной восточной стороне, здесь же имеет ворота и старшее из колен ее рабынь (Даново); младшее (Неффалимово) в диаметрально противоположном углу города для симметрии). Остающиеся двое ворот западной стены предоставляются коленам от Лииной рабыни. (См. чертеж.)
48 Распределение городских ворот между коленами
48
Рувим
Иуда
Левий
Нефеалим
Иосиф
Ассир
Вениамин
Гад
Дан
Л
Л
Л
48 Всем этим указывается на различную степень святости в будущем, новом Израиле, дающей и не одинаковое приближение к Богу и коренящейся в исторических условиях происхождения и развития народа.
48 Четырехугольный — ревиит в древнем языке, — четверть (город. участок действ. составлял ј священного), а квадрат или — мерубат или равуа.
48 Со включением — евр. ел, к = ал, над, LXX ἀπὸ, «от».
48:1 Размещение колен начинается с севера, на что и указывается в нач. стиха, особ. по LXX: «сие же имена племен от начала еже к северу» (с северного края земли). Вслед за тем повторяется из 45:15-17 определение северной границы земли, но в очень сокращенном, и по местам до неясности виде: из названных там 7 пунктов приводятся только три важнейших.
По дороге от Хетлона, ведущей в Емаф, Гацар-Енон, букв. «до дороги (в направлении) Хетлона, при входе в Емаф, Гацар-Енон». Не указан исходный пункт северной границы: «от моря» как в 47:17 (посему новейшие первое слово переделывают в такое указание). О местоположении городов Хетлон, Емаф, Гацар-Енон см. объясн. 47:15-17. LXX: «по стране схождения разделяющего ко входу Имафову двора Енаня», κατὰ τὸ μέρος τη̃ς καταβάσεως του̃ περισχίζοντος ἐπὶ τὴν εἴσοδον τη̃ς ’Ημὰθ αὐλη̃ς του̃ Αἰλὰν. «Схождение разделяющего ко входу» то же, что «сходящего и отделяющего вход» 47:15 — см. объясн. там (здесь более точное выражение). «Двора Енаня» (это вернее, чем греч. Αἰλὰν) = «дворы Савнани», 47:16. Емафов вход представляется ведущим в Гацар-Енон.
От северной границы Дамаска по пути к Емафу, букв. «предел Дамаска к северу до Емафа». Описание границы возвращается назад от Гацар-Енон, самого восточного ее края, чтобы, как в 47:17 (такое же, но более пространном выражение), указать сопредельные с будущей св. землей языческие страны, которые не должно включать в нее. LXX: «предел Дамасков к северу по стране (вдоль) о бок с Имафова двора» (может быть, кочевья емафские, как «дворы Савнани», 47:16).
Все это от востока до моря, букв. «и будут ему (т. е. Дану, как видно из дальнейшего) граница (пеат) восток — море» (очень сжатое выражение, восполняемое уже LXX: «и будут, греч. ἔσται, им — мн. ч., — яже на востоки даже до моря»). По-видимому, обращается внимание на большое протяжение коленного удела; в древности ни одно колено не владело такой широкой полосой Ханаана (во всю ширину его); что же касается Данова колена, о котором здесь речь, то оно имело наименьший удел и приютилось подле Иуды, что и побудило его искать места себе на более свободном, не завоеванном еще север. Ханаане и основать там город своего имени, считавшийся потом крайним север. пунктом св. земли (3 Цар 3:10 и далее).
Один удел Дану, букв. «Дан — один». LXX «Даново едино».
48:2 Подле, евр. ал, собств. «над», LXX — «от». От восточного края до западного — «края» (пеат), т. е. будущей св. земли, простиравшейся от Иордана на в. до Средиземного моря на з.; «западного» букв. «края моря». Выражение не столь краткое как в 1 ст. о том же предмете и уже вполне ясное. По LXX «к востоком даже до моря», τὰ πρὸς ἀνατολὰς ἕως τω̃ν πρὸς θάλασσαν. Это один удел Асиру, букв. «Асир один», LXX «Асирово едино», — как в 1 ст. о Дане. Почему здесь удел Асиру — см. предвар. замечания.
48:3-7 Об основаниях для такого местожительства каждого колена — см. предв. замеч. Выражения в евр. букв. тожественные с 2 ст., только иногда «восточного» — кадима (ст. 3-5) в винительном падеже направления, а иногда кадим (ст. 6 и 7), как в 1 и 2 и 8 ст. в им. п. А «западного» (букв. море) везде в вин. напр. йама (2-8 ст., только в 1 ст. им. п. — айм.). LXX же едва не в каждом стихе разнообразят выражения, а слав. еще более: ст. 3, 6 и 7 — ἀπὸ τω̃ν πρὸς ἀνατολὰς ἕως τω̃ν πρὸς θάλασσαν — слав. «от сущих к востоком даже до моря»; в ст. 6: «иже на восток», 7: «иже на востоки»; ст. 4: ἀπὸ ἀνατολὰς ἕως τω̃ν πρὸς θάλασσαν — «от страны восточные даже до страны моря»: ст. 5: ἀπὸ τω̃ν πρὸς ἀνατολὰς ἕως τω̃ν πρὸς θάλασσαν, «от... сущих на востоки даже до сущих к морю».
48:8-22 Определяется величина «священного участка», евр. терума, LXX ἀπαρχὴ, начаток. Вульгата: primitiae (см. объясн. 45:1) в который входят 1) участок священников с храмом (ст. 9-12), 2) участок левитов (13-17), 3) города (15-20) и 4) князи (21-22). Размер этого участка, являющегося, в сущности, уделом Левиина колена, указывается точнее, чем участки колен: кроме длины, равной, как и уделы колен, всему протяжению святой земли, указывается и ширина его: 25000 неуказываемой меры: см. объясн. 45:1. Важен этот участок тем, что среди его находится «святилище», гамикдаш (LXX τὸ ἅγιον, святое), т. е. храм, который лежит т. о. соверш. вне города. Не указана единица меры, см. объясн. 45:2. Шириною, т. е. с с. на ю. Длиною — с в. на з.
48:9 Священнейшею частью этого участка, посвященной самому «Господу», является центр его, непосредственно примыкающей к храму, в 25000 Ч 10000, по LXX 25000, что новейшие предпочитают; ср. 45:1,3, см. объясн. 45:1,3 и сл. ст.
48:10 И этот священный участок должен принадлежать священникам — LXX точнее «от сих будет начаток святых (терумат гаккодеш) жерцем», т. е. из всей терумы особенно священной будет часть ее принадлежащая священникам. Ввиду такой святости и важности этой части она измеряется с собою раздельностью по всем сторонам своим, давая 25000 Ч 10000. Чтобы этот стих не был повторением ст. 9, цифры там нужно читать по LXX.
48:11 Это посвятите священникам, в евр. «священникам посвященное»; посему LXX: «жерцем освященным»: так и Таргум, Пешито и новейшие. См. объясн. 44:15,10.
48:12 Эта часть земли из священного участка, по-евр. терумийа, из терумы, первое слово какое-то образование от терума может быть, с отвлеченным или усиленным значением: особенная терума; LXX: «начаток даемый». Святыня из святынь — кодеш кодашим евр., слав. «святое святых», святейшая часть земли, так как здесь находился храм; служа специальным названием святого святых, это выражение и у Моисея, и у Иез. имеет и общий смысл — величайшей святости (41:4; 43:12; 45:3). Левитский участок называется просто «святыней» (ст. 14).
У предела левитов. Так как исчисление участков у Иез. идет с севера на юг, то это выражение должно было бы обозначать, что участок священников на юге граничит с левитским; но тогда храм не приходился бы, как то требуется 8 ст., в середине всей терумы (священного участка): посему левитский участок надо полагать на с., а не на ю. священнического; следовательно пророк здесь отступает от своего порядка в описании (с с. на ю.) и из всей терумы говорит ранее о центре ее — священническом участке ввиду его особенной святости.
48:13 У священнического предела — с севера, см. объясн. ст. 12.
В длину — с в. на з., в ширину — с с. на ю.
Вся длина — непонятное повторение (явно не в смысле ст. 10), также как излишнее определение «вся» при длина; посему с гл. LXX нужно понимать кол, весь, независимо: все (πα̃ν, гаккол), т. е. священнический и левитский участок, и вместо «десять» читать «двадцать» (в ширину); так во всех почти кодексах LXX; слав. исправлен по евр. на «десять». Тем более, что и ст. 14 относится явно не к левитскому лишь участку, а ко всему священному участку (лев. и свящ.). По обыкновению не названа единица меры; см. объясн. 45:2. Т. о. левитский участок был равен священническому, но на самом деле больше его, так как не уменьшался громадною площадью храма (1/5 участка), соответственно большему числу левитов.
48:14 «Что посвящено Богу, на то не имеет права человек»; ибо что-либо священно, поскольку оно изъято от соприкосновения со всем несвященным и отделено от него» (Бертолет). Бог является собственником священного участка (45:1, ср. 44:28), и, понятно, что служители его, пользующиеся только произведениями его, не могут отчуждать его. Ср. Лев 25:32-34. Не могут ни продать, ни променять, в евр. один глагол (макар) и не подходящие глагольные формы: в перв. случае в действ. зал. 3 л. мн. ч., во втором в причинит. зал. 3 л. ед. ч.; между тем у LXX оба в страд. зал.: «не продастся, ни заменится», причем второй: καταμετρηθήσεται (собств. отмеривать).
Не могут переходить — евр. авар, переходить, должно быть стало тогда и юридическим термином.
Начатки земли — стоящее после «переходит», относится к всем трем глаголам, под «начатками» имеется в виду самая земля, а не ее произведение; LXX πρωτογενήματα, слав. неточно: «первая жита».
Святыня — не «святыня из святынь» как в ст. 12, потому что речь и о левитском участке, представлявшем меньшую святыню, чем священнический.
48:15 Хотя священным участком считаются уделы только священников и левитов, но и весь, часть которого составляют эти уделы, уже от этого одного становится незаурядным. Притом остальная часть этого, именно юг его и восточная с западной окраины принадлежат владетелям, наиболее приближающимся, по святости или, по крайней мере, по значение своему, к священно- и церковнослужителям, — именно столице св. земли и князю ее. Отсюда понятно, почему в представлении пророка последних два владения составляют с первым (священным участком) нечто одно. Тем не менее, то и другое — участок городской и княжеский — не составляют в собственном смысле чего-либо священного.
Остальные между Иудиным и Вениаминовым уделом. На общее употребление, евр. гу хол, Вульгата: profana erunt, — не священное, см. объясн. 42:20, LXX вольно: προτείχισμα, предградие, Акила: βέβηλον, Симмах и Феодотион: λαϊκὸν.
Предместья, евр. миграш, — или выгон, пастбище; LXX — διάστημα, расстояние (чтобы было расстояние между городом и храмом).
48:16 Город, как и храм, представлял из себя правильный квадрат в 10 раз больший храма (ср. объясн. ст. 17 и 42:20). Если единица меры здесь, как думают нов., локоть, то город имеет в окружности около 9 километров (8Ѕ вер.); по Иосифу Флавию Иерусалим его времени имел в окружности 33 стадии = 6 километров. Если единица меры, что вероятнее, трость, то окружность около 50 километров (громадная: Иер 31:38,39; Откр 21:16.
Пятьсот 3 дважды в евр., посему второе в qeri опускается и в пунктиров. тексте ставится без знаков: «прекрасный пример диттографии» (Бертолет).
48:17 Предместья, миграш διάστημα, расстояние — см. объясн. ст. 15. С предместьями город представлял собою квадрат в круглое число 5000 единиц меры: 45:6.
48:18 Работающих в городе = лат. colere urbem (LXX: «делающим град»), — всех жителей его, которых следовательно пророк представляет по преимуществу земледельцами (1000 + 1000) Ч 5000 един. м. земли едва ли было бы достаточно городу в 5000 Ч 5000 един. м. для пропитания, но имеется в виду будущее плодородие св. земли. Против священного участка — LXX, по-видимому, читали как то иначе: «и будут начатки святого».
48:19 Работать в городе. См. объясн. ст. 18; ср. 45:6. След. население города должно состоять из разных колен, и он будет служить объединением их.
48:20 След. и городской участок принадлежит к священному, к теруме («весь отделенный участок» — кол — терума, LXX: «весь начаток»).
48:21 Как со стороны священного участка, так и со стороны владений города. LXX точнее: «от сего и от оного (миззе умиззе, — с той и другой стороны) от начатков святого и [подразум. «от яже»] во участие (удел) града».
До восточной границы участка, и на запад — LXX «до предел иже к морю, и к востоком».
У западной границы, букв «до границы к морю», т. е. Средиземному.
Соразмерно с сими уделами удел князю. LXX: «близ (ἐχόμενα) частей старейшины», т. е. священный участок с в. и з. соприкасается с княжеским участком, собственно двумя участками его. Святилище — букв. «святилище дома» = Лев 16:33, LXX: «освящение храма». Ср. 45:7.
48:23 И то, что от владений левитских и от владений города остается в промежутке, букв. «и от владений левитов и от владений города в середине» (так и у LXX) может относиться и к предыдущему: священнический участок и храм лежит среди владений левитских и города. Принадлежит также князю. У LXX: «старейшин» — мн. ч., так как имеется в виду преемственный ряд князей.
48:23-27 Владение остальных (йетер, περισσὸν, избыточное) 5 колен. В евр. и греч. образ выражения во всех стихах одинаков, а слав. разнообразит: 23 ст. «от сущих к востоком даже до сущих к морю», = греч. 24 ст.; «к востоком даже до страны яже к морю»; 25 ст. «от страны яже на восток даже до страны яже к морю»; 26 ст.: «от востоков даже до моря»; 27 ст.: «от востока даже до страны моря». См. объясн. ст. 1. Основание распределения — см. предв. зам.
48:28 Подобно северной границе (ст. 1), описывается и южная в евр. дословно по 47:19; см. объясн. там. После «Года» LXX: + «от восток». Южный предел, евр. темана, — Феман, см. объясн. там же.
От Тамары, греч. ἀπὸ Θαιμὰν, слав. «от юга» (в 47 гл. — «от Фемана»), — нередкое употребление этого слова, но не подходящее здесь.
К водам пререкания при Кадисе — греч. καὶ ὕδατος Μαριμὼθ Κάδης, слав. «воды Варимоф-Кадиса», неточная транскрипция евр. мериват, в 47 гл. правильно Маримоф, но там неточно «Кадим».
Потока, евр. нахала означает и наследство, посему LXX: «наследия» (в гл. 47: «продолжающееся»).
48:29 По жребию — см. объясн. 45:1 и 47:22. Как велики были уделы колен в представлении пророка? Если так точный в числовых данных пророк не указывает размера их, то должно быть потому, что их легко исчислить по даваемым им границам св. земли и величине священного участка. Протяжение св. земли от указанной пророком сев. границы до южной составит 3 1/3 геогр. градуса, = 50 геогр. миль (350 верст = 371 километр). Ширина священного участка, если единицею меры его является «трость» 40:5, составит 10-11 геогр. миль. На долю 12 колен остается, т. о., ок. 40 геогр. миль, — каждому колену 3 1/3 мили. Длина участка с з. на в., равная ширине Ханаана от Иордана до Средиземного моря, около 11 миль (следовательно для князя по бокам священного участка остаются узкие полосы земли в не более чем в Ѕ мили шириной, при длине в 10 миль, = ширине священного участка).
48:30 Выходы — тоц’от, — трудно определить, чем отличается это понятие от «ворот», которым посвящен этот отдел: должно быть большею общностью: включает и стены, длина которых повторяется здесь (ст. 16; ср. Притч 4:23; см. объясн. 42:11). Это как бы общее надписание отдела.
48:31 И ворота города называются племенами колен Израилевых, чем обозначается участие в населении города всех колен: ст. 19. Замечание, которое было бы более на месте после ст. 30a; новейшие ставят его там. Трое северных ворот, естественно, принадлежат трем коленам, живущим на ближайшем к городу севере.
48:32 Основание для предоставления восточных ворот этим коленам, — см. предв. зам. к главе. Ефрем и Манассия объединяются в одно колено, потому что Левий получает особые ворота.
48:33-34 См. предв. зам. к главе, 2-я тирада.
48:35 Восемнадцать тысяч — см. объясн. ст. 16. С того дня — со дня создания города; евр. миййом может означать и «отныне», «впредь».
Господь там. Более существенное обитание, чем ранее (ср. Иоил 3:21), производящее небывалое благоденствие города (Ис 60:14,22; 62:2b) и не прекращаемое бесчестие имени Божия. Там, евр. шамма — энергичнее и торжественнее, чем шам. Перемена имени — перемена всего существа. И «Иерусалим» знаменательное имя (по блаж. Иерониму, означает «видение мира»), новое же имя — превосходнее.
Содержание, разделение и происхождение книги. Пророка Иезекииля можно назвать боговдохновенным истолкователем плена вавилонского, смысла и значения его в системе промышления Божия об Израиле. Родом священник, отведенный с Иехонией в плен, пророк Иезекииль действовал среди сельских колонистов из еврейских пленников, оставляя Вавилон для своего великого соработника, придворного пророка Даниила. Результатом свыше двадцатилетней деятельности пророка (40:1 и 29:17 ср. с 1:12) и явилась его большая книга. Но в отличие от Исаии и Иеремии, Иезекииль, пленный, удаленный от своих рассеянных по Халдее соотечественников, вероятно просто писал (а не произносил) свои пророчества для распространения в народе (2:9): мы видим его только иногда говорящим прямо к народу (24:16) или старейшинам (да и то пришедшим к нему (8:1; 14:1); кроме того, пред народом совершаемы были им символические действия, вообще же «язык его был привязан к гортани и он был нем» (3:27), открывая уста лишь в исключительных случаях (24:27)12 . Посему он часто в книге приводит места из прежних писателей — прием скорее писательский, чем ораторский. Но нельзя ввиду этого согласится с рационалистическими толкователями Иезекииля, что он скорее писатель, а не пророк: пророчествовать можно и письменно; а благодаря такому характеру пророческого дара, который можно назвать литературным, книга Иезекииля выгодно отличается от других пророческих книг строгим единством содержания, последовательностью и систематичностью.
Рядом пророческих речей, видений и символических действий Иезекииль сначала, обличая нечестие Иудеи, предсказывает падение Иерусалима и окончательное пленение народа, а после разрушения царства предрекает погибель прямым и косвенным виновникам этого разрушения, старым и современным врагам Израиля (окрестным языческим народам), а Израиля утешает светлыми картинами великого будущего. Т. о. книга естественно распадается на две совершенно равные объемом, по 24 главы, части: обличительную и утешительную, из коих вторая почти так же равномерно делится на речи против языческих народов (гл. 25-32), косвенно утешительные для Израиля, и предсказания, прямо утешительные для него (гл. 33-48). Что касается частнейшего деления книги, то оно дается самим пророком в форме дат для его речей. Датирует он речи свои по годам пленения Иехонии, которое было и его пленением, и названы у него следующие годы: 5-й (1:2), 6 (8:1), 7 (20:1), 9 (24:1), 10 (29:1), 11 (26:1; 30:20; 31:1; 33:21), 12 (32:1,17), 25 (40:1), 27 (29:17). След., отдельные пророчества расположены в книге в хронологическом порядке, исключая 29:17-21, которое, очевидно, вставлено в готовую книгу. Ввиду этого ближе всего предположить, что книга возникла постепенно из отдельных отрывков, написанных в указанные годы.
Особенностями книги пророка Иезекииля являются а) таинственность и обилие видений. Пророка Иезекииля справедливо считают родоначальником еврейской апокалиптики, возникновению которой способствовало тогдашнее безотрадное положение Израиля, невольно устремлявшее все чаяния на далекое будущее, на конец времен (эсхатология 37-48 глав). Отсюда книга пророка Иезекииля наполнена видениями, одно другого величественнее, которые сообщают ей необыкновенную возвышенность содержания (к видениям Бож. откровение прибегает тогда, когда сообщаемая человеку тайна не укладывается в слова и понятия). Блаж. Иероним называет книгу пророка Иезекииля океаном и лабиринтом тайн Божиих (на Иез 47). У евреев запрещалось не достигшим тридцатилетнего возраста читать первую и последние главы этой книги (Мишна. Schabb. I, 13b.). Но при такой возвышенности содержания книги христология пророка Иезекииля не из богатых и уступает значительно Исаиной. Это потому что Иезекииль в своих пророческих созерцаниях занимается лишь двумя столь разделенными временем, но очевидно близкими по существу моментами истории Израиля: эпохой плена вавилонского и эпохой окончательного восстановления Израиля в конце времен; длинный же промежуточный период, когда Израиль лишился славы Божией (Шехины), обитавшей в храме на херувимах, и благодаря этому низведен был на степень обыкновенного народа, как бы не существует для взора этого великого еврея, хотя в этот период произошло столь важное для всего человечества событие, как явление Мессии. Посему-то о времени первого пришествия Мессии, Который стал радостью скорее языков, чем отвергнувшего Его Израиля, пророк Иезекииль не мог говорить много, его мысль более направлена на время, близкое ко второму пришествию, когда весь Израиль спасется.
Характерной чертой книги Иез. служат далее б) священнический колорит ее. Всюду проглядывает трогательная любовь автора к храму, его богослужению и обрядности (см. особ. 8 и 40-44 гл.), ревность к закону и обрядовой чистоте (4:14; 18:6; 43:8; 44:7). в) Печать вавилонского происхождения. Херувимы 1 гл. во многом напоминают ассиро-вавилонских крылатых волов и львов. «40-я и сл. главы с их так художественными архитектурными деталями переносят нас живо в среду громадных построек Навуходоносора. В зависимости от жизни в Вавилоне, который тогда был центром мировой торговли, где встречались верхняя и нижняя Азия, Персия и Индия, стоит и то, что никакой пророк не описывает так, как Иезекииль, народов и стран» (Шредер. Lange Bibelwerk. Der Propheth Jeesekiel. 1873, § 7).
Слог пророка Иезекииля. Иезекииль часто поражает читателя блестящими и живыми образами, не имея в этом отношении равного себе. Трудно представить себе что-либо более потрясающее, чем его видение поля, наполненного костями «сухими зело», что-либо более величественное, чем описание славы Божией в 1 гл. что-либо более живое, чем его картина порта Тира (27 гл.) Нападение Гога (38-39 гл.), кощунственное служение идолам в храме и гневное мщение Божие за него (8-11 гл.) — картины, которые не изглаживаются из памяти (Трошон. La Sainte Bible. Les prophetes — Ezechiel. 1884, 9). Григорий Богослов называл Иезекииля удивительнейшим и возвышеннейшим из пророков. Шиллер (по словам Рихтера) с величайшим наслаждением читал Иезекииля и хотел учиться еврейскому языку, чтобы прочесть его в подлиннике. Гроций сравнивал его с Гомером, а Гердер называл еврейским Шекспиром.
Тем не менее по местам язык пророка Иезекииля «темен, шероховат, растянут; выражения оказываются недостаточными для его стремительной мысли» (Трошон, ib). Уже блаж. Иероним находит в слоге пророка Иезекииля очень мало изящества, но без вульгарности (письмо к Павл.). Сменд, Бертолет (Das Buch Jesekiel. 1897) и др. указывают на следующие недостатки стиля Иезекииля. Это писатель, который любит распространяться, и эти распространения иногда мешают пластике и силе. Множество стереотипных оборотов (таковы напр. «Я Господь сказал», «узнаете, что Я Господь»), которые должны звучать особенно торжественно, утомляют читателя. Песни и аллегории, в которых Исаия был таким мастером, у Иезекииля несколько искусственны (гл. 7, 21, 19); из песней ему вполне удаются только плачевные; в аллегориях предмет и образ мало-помалу смешивается, она не проводится до конца; образы поворачиваются на разные стороны (11:3,7; гл. 20, гл. 15): часто он обращается к тем же образам (ср. гл. 17, 19 и 31; гл. 16 и 23). Рефлексия у Иезекииля преобладает над интуицией; он слишком рассудочная и уравновешенная натура, чтобы быть поэтом; притом же его приверженность к установившимся, объективным величинам культа мало мирится с поэзией.
Так как божественное вдохновение не меняет природных дарований человека, а только направляет их на служение откровению, то признание за Иезекиилем и в полной мере таких недостатков стиля не повредило бы вере в его боговдохновенность. Но, кажется, новейшие критики пророка предъявляют к нему требования, совершенно недостижимые для эпохи его. Притом, как говорит Бертолет, в новейшее время сознают все более и более, что Иезекиилю несправедливо ставили в упрек многое такое, что должно быть отнесено к повреждению текста.
Язык пророка Иезекииля представляет много явлений, которые явно принадлежат позднейшему времени. У Сменда 2 страницы занимает перечень оборотов Иезекииля, носящих на себе печать позднейшего времени. В частности язык его оказывается сильно пропитанным арамаизмами (Selle. De aramaismis libri Ez. 1890). Язык пророка не противится вторжению народного вырождающегося наречия. Многочисленные аномалии и грамматические уклонения обнаруживают упадок и близкую смерть еврейского языка и напоминают нам о том, что пророк жил в чужой стране (Трошон 10). Вместе с тем язык пророка свидетельствует о большой оригинальности его ума большим количеством слов и выражений, более нигде не встречающихся (ἄπαξ λεγόμενα).
Подлинность книги пророка Иезекииля не оспаривается даже и теми рационалистами, критический нож которых не оставил живого места в Библии. Эвальд говорит: «самого легкого взгляда на книгу Иезекииля достаточно, чтобы убедиться, что все в ней происходит от руки Иезекииля». С ним согласен де Ветте: «что Иезекииль, который обыкновенно говорит о себе в 1 лице, написал сам все, это не подлежит сомнению» (Трошон 7). Одиночные возражения против подлинности книги делались впрочем с давнего времени. Таково, напр., высказанное в 1799 г. Revue biblique одним английским анонимом против 25-32, 35, 36, 38 и 39 глав. Из новейших возражений против подлинности книги (напр., Гейгера, Ветцштейна, Верна) более значительны Цунца (Gottedienstliche Vortrдge der Iuden. 1892, 165-170), относящего книгу Иез. к персидской эпохе между 440 и 400 г., и Зейнеке (Geschichte des Volkes Israel. 1884, II, 1-20), относящего ее к сирийской эпохе — 164 г. То и другое предположение вызвали серьезное опровержение в самой же рационалистической науке (Kuenen. Hist.-crit. Einl. II, §64). Любопытно, что в свящ. каноне книга Иезекииля принята иудейской синагогой не без колебания, причиной чего было гл. о. несогласие с Пятикнижием обрядов будущего идеального храма 40-48 гл.: «если бы не Анания-бен-Езекия (раввин, современный Гамалиилу, учителю ап. Павла), то книгу Иезекииля считали бы апокрифом; что же он сделал? ему принесли 300 мер масла и он сел и объяснил ее» (т. е. сидел над объяснением ее столько суток, что у него выгорело 300 мер масла, Хагига 13a; ср. Менахот 45a; Шаббат 13b). Но по Бава-Батра (14b) «книгу Иезекииля вместе с 12 пророками, Даниилом и Есфирью мужи великой синагоги (Ездра и др.) написали» (т. е. конечно включили в канон).
Много трудности представляет для библейской критики свидетельство Иосифа Флавия (Иудейские древности X, 5, §1), что Иезекииль написал две книги. Может быть Иосиф Флавий считает две части книги за самостоятельные: книгу о разрушении Иерусалима и книгу о восстановлении его. С меньшим вероятием объясняют Иосифа так, что главы 25-32 или 40-48 гл. были отдельной книгой.
Текст книги пророка Иезекииля причисляется вместе с текстом 1 и 2 Царств к самым поврежденным в Ветхом Завете. Хотя разноречия между еврейско-масоретским текстом и переводом LXX в книге Иезекииля не так часты, как в Псалтири, но, где они есть, там зато весьма существенны; часто в том и другом тексте дается совершенно не одинаковая мысль (см. 1:7,13; 10:14; 21:3,4; и особ. гл. 40-49), так что толкователю приходится выбирать между двумя чтениями. Со времени Гитцига (Der Prophet. Ezechiel erklдrt. 1847) западные библеисты всех направлений считают текст LXX в книге Иезекииля, вернее масоретского. Корниль говорит, что пока он читал книгу Иезекииля в еврейском тексте, этот пророк производил на него тяжелое впечатление и он не мог заниматься им; когда же он стал читать его в греческом тексте, «туман, который окутывал смысл книги, начал проясняться и изумленному взору предстал текст своеобразной редкой красоты и величественности с могущественно-увлекательною оригинальностью» (Das Buch. d. Pr. Ez. 1886, 3). Давая более гладкий текст в сравнении с еврейским, перевод LXX в книге Иезекииля отличается притом необыкновенною точностью, гораздо большею, чем в других книгах, благодаря чему может быть надежным коррективом к масоретскому тексту.
Пророки и пророчества
Имя. Пророки назывались у евреев nabi, т. е. «говорящий». Слово это имеет корнем глагол, сохранившийся и теперь в арабском языке, – nabaa давать весть. За правильность такого понимания термина nаbi говорит и соответственное ассирийское выражение nabu звать, а также эфиопское nababa говорить. Но если этот эпитет «говорящие» (nebiim) придавался только некоторым лицам, то под ним разумелись, очевидно, особые люди, которые заслуживали своими речами исключительного внимания и уважения, словом, люди, посланные Богом для возвещения Его воли. Таким образом, слово nаbi должно обозначать вестника Божественного откровения. Такой же смысл имеет и термин греческой Библии – προφητης, которым LXX передают еврейское выражение nabi. Кроме того, евреи называли пророков roéh – видящий, chozéh – прозорливец. Эти оба названия указывают на то, что возвещаемое пророком получено им в состоянии видения или особенного восторга (см. Чис.24:3–4 и сл.). Но так как взор пророка направлялся и на внешнюю жизнь еврейского государства, даже на будущее его, то пророки иногда назывались zophim, т. е. стражи (Иер.6:17; Ис.56:10), которые должны предупреждать свой народ об угрожающей ему опасности. Назывались также пророки пастырями (Зах.10:2; Зах.11:3, 16), которые должны заботиться о порученных им овцах – израильтянах, мужами Божиими и др.
Сущность пророчества. Если пророки должны были возвещать людям получаемые ими от Бога откровения, то, очевидно, Бог входил с ними в тесное внутреннее общение. Он должен был говорить с ними и они – с Богом, и Бог, действительно, приходит к ним и говорит с ними, как со своими друзьями, о том, что Он намерен совершить, объясняет им свои планы. В этом и состоит настоящая сущность пророчества. Поэтому уже Авраам называется пророком и другом Божиим (Быт.20:7; Иак.2:23). «Могу ли Я, – спрашивает Бог, – скрыть от Авраама то, что Я намерен сделать?» (Быт.18:17).
И других патриархов Бог называет «Своими пророками» (Пс.104:14–15). Если пророки поэтому выступают как учители и руководители своего народа, то они высказывают не свои собственные убеждения и мысли, а то, что они слышали от Бога. Они и сами ясно сознавали, что через них говорит именно Бог. Поэтому-то у них часто встречается в их пророческих речах надписание: «Бог сказал». Бог влагал им в уста слова свои (Иер.15:19–20), и они с уверенностью говорят о своем послании Богом (2Цар.23:2; Дан.2:27). К себе преимущественно поэтому они относят и название roeh – видящий, которое гораздо сильнее обозначает божественное происхождение пророческого вдохновения, чем другое слово – chozeh, которое иногда потреблялось и для обозначения пророков не в собственном смысле этого слова, которые были, можно сказать, людьми самообольщенными, полагавшими, будто через них говорит Бог (Иез.13:2, 6). 1
Различные состояния вдохновения. Хотя все пророки свидетельствуют: «Господь говорил мне» или «так говорит Господь», однако между пророками было различие в отношении к пророческому самосознанию и в отношении Бога к ним.
а) Особое место среди ветхозаветных пророков принадлежит пророку Моисею, с которым «Бог говорил устами к устам» (Чис.12:8). Служение Моисея как законодателя, а также судии, священника, вождя и пророка также было необыкновенно высоко (Втор.34:10). Он в нормальном, бодрственном состоянии получал откровения от Бога. Господь говорил с ним как друг с другом, прямо высказывая свои веления. Самуил также слышал ясную речь Бога, но не видел при этом никакого образа (1Цар.3 и сл.). Однако неприкрытой ничем славы Божией не видел и Моисей (Исх.33:20, 23).
б) Гораздо низшую форму вдохновения представляет собою то, когда Бог говорил пророкам в видении или во сне (Чис.22:8–9). В состоянии видения, восхищения или экстаза дух человеческий возвышается над обыкновенными границами пространства и времени, над всей временной жизнью и живет душой в потустороннем мире или же переносится в даль будущего (Деян.22:17; Откр.1:10). То, что он видит или слышит в этом состоянии, он может потом сообщить и другим, приведя все им слышанное в известный порядок и давши ему более или менее стройную форму,
в) Иногда вдохновение отнимает у человека волю и он говорит не то, чтобы ему хотелось сказать, или же не понимает вполне сам своих пророчеств. Так Валаам благословлял евреев тогда, когда ему хотелось проклясть их. Он даже падал на землю в обмороке, когда на него сходил Дух Божий (Чис.24:3, 4). В таком же пассивном состоянии вдохновения находился однажды царь Саул (1Цар.19:24).
Совершенно другое бывало с Самуилом, Исаией и др. пророками. В них человеческий дух только незаметно повышал темп своей жизни и деятельности, под действием Духа Божия. Их духовная деятельность, благодаря этому действию Духа Божия, оживлялась, в душе их появлялись новые настроения, их уму открывались новые горизонты, причем они все-таки могли различать, что, собственно, привходило в их душу свыше и что было результатом их собственной духовной деятельности во время получения откровения (Ис.6:5; Иер.1:7; 2Пет.1:20, 21). Здесь Божественное воздействие опирается более на природные индивидуальные духовные способности человека – на полученное им образование (ср. Дан.9:2 и Иер.25:11), отчего у пророков иногда встречаются почти дословные повторения прежних, им, конечно, известных пророчеств (ср. Ис.2:2–4 и Мих.4:1). Однако образованность не была необходимым условием для получения Божественного откровения, как это доказывает пример пророка из простых пастухов – Амоса (Ам.7:14–15). Зато все пророки должны были сохранять полное послушание воле Божией (Мих.3:8) и всегда заботиться об обращении народа израильского на тот же путь послушания Всевышнему.
Особенности пророческого созерцания.
а) Пророки получали часто откровение в форме видений, образов, притч, символов, которые разгадать иногда довольно мудрено и для которых давались поэтому соответственные объяснения (Ам.7:7–8; Дан.8 и сл.; Зах.1:9). Поэтому и сами пророки говорят часто образами, совершают символические действия. При этом на их речах отражаются черты их личности и они сами принимают деятельное участие в придании откровению известной формы. Действия же символические иногда совершались ими в действительности, иногда же пророки рассказывают о них, как о событиях их внутренней жизни (Иер.19 и сл.; Ис.20 и сл.; Ос.1 и сл.; Иез.12 и сл.).
б) Пророки видели будущие события, которые они предвозвещали, как совершавшиеся при них или даже уже как прошедшие. Так, Исаия говорит о смерти Христа как будто бы он был свидетелем страданий Христовых (Ис.63 и сл.). От этого-то они в своих пророчествах нередко употребляют для обозначения будущих событий прошедшее время, которое поэтому и называется прошедшим пророческим (perfectum propheticum).
в) Пророки смотрят перспективно, т.е. все предметы в их созерцании представляются им расположенными на одной картине, в общих очертаниях, хотя бы это были предметы, относящиеся к различным эпохам; впрочем, все-таки они умеют различить, что находится на переднем плане открывающейся пред ними картины и что – позади, вдали. Хотя освобождение из плена Вавилонского и мессианское спасение часто соединяется в одной картине, но однако пророки не сливают одно с другим и первое представляют только как тень второго.
г) Каждый пророк видел только части великого будущего, которое ожидает людей, и потому пророческое созерцание имело характер отрывочности (1Кор.13:9) и один пророк пополняет другого.
Цель пророческого служения. Пророчество представляло собой самый жизненный элемент в общем плане божественного домостроительства и было наиболее рельефным выражением общения Бога с Его народом. В законе Моисеевом дано было твердое основоположение откровению Божественной воли, но если этот закон должен был войти в жизнь народа, то для этого необходимо было, чтобы Бог непрестанно свидетельствовал о Себе как о Царе Израиля. А для этого и были посылаемы Богом пророки. Они постоянно поддерживали в Израиле сознание того, что он представляет собой государство теократическое. Они должны были охранять закон, выяснять дух и силу его заповедей (Втор.10:16; Втор.30 и сл.), обсуждать явления общественной жизни в Израиле с точки зрения закона, наблюдать за поведением царей и священников, которые нередко отклонялись от начертанного для них в законе Моисея пути и, возвещая решения воли Божией касательно будущего состояния народа, вообще оживлять теократический дух. 2
Поэтому пророки были призываемы только из среды избранного народа (Втор.18:18). Главной же задачей их было утвердить в народе веру в пришествие Мессии и Его царство. Христос и Его царство представляют собой центральный пункт, на который обращено внимание пророков.
Содержание пророчеств. Пророки в своих пророчествах изображают историю царства Божия, как оно существовало и должно было существовать в Израиле и во всем человечестве, особенное внимание свое обращая при этом на завершение этого царства. Они не останавливаются в этом случае только на общих очерках будущего, но входят в подробное и обстоятельное описание частных обстоятельств, стоящих в существенной связи с историей царства Божия. Пророк в Вефиле называет имя царя Иосии за 300 лет до его рождения (3Цар.13:2), Иезекииль дает особые специальные указания на судьбу, ожидающую Иерусалим (Иез.24:2, 25–27), Даниил предвидит детали будущих событий, какие должны иметь место в жизни евреев (Дан.11:10–11).
Пророки и прорицатели. Из сказанного уже достаточно ясно, что истинные пророки были совсем не то, что известные и у язычников прорицатели. Между пророчеством и прорицанием существует двоякое существенное различие. Прежде всего, прорицание относится исключительно только к настоящему времени, пророчество же простирается до последнего предела истории, до конца дней, как выражались пророки. Каждый пророк и настоящее оценивает по его отношению к конечной цели. Благодаря этому, все пророчества составляют одно неразрывное целое. Прорицания языческих оракулов представляют собой ряд независимых одно от другого изречений; они похожи на слова, без логической связи следующие одно за другим на столбцах лексикона. Напротив, все израильские пророчества находятся в связи между собой и дополняют друг друга. Затем языческие оракулы говорили только об обстоятельствах или частной или национальной жизни, израильское же пророчество с самого начала охватывало своим взором все человечество.
Несомненность божественного призвания пророков. Пророки доказывали истинность своего призвания Богом посредством великих чудес, которые они совершали силой Божией. Кроме того, нужно принять в этом случае во внимание чистоту их учения и жизни (Втор.13:2, 5; 1Цар.10:6, 9; ср. Мф.24:24). Особенным даром чудотворения владели Моисей, Илия и Елисей. Сами пророки указывали на исполнение своих пророчеств как на доказательство истинности своего избрания Самим Богом. Пророк Иеремия говорит; «если какой пророк предсказывал мир, то тогда только он был признаваем... за пророка, которого истинно послал Бог, когда сбывалось слово того пророка» (Иер.28:9).
Язык пророков. Так как пророки не были безвольными и бессознательными органами Духа Божия, но сохраняли самоопределение и свои характерные индивидуальные свойства при изложении бывших им откровений, то понятно, что и язык пророков носит различные степени совершенства и от простой прозаической речи нередко достигает высоких ступеней ораторства и поэзии. Амос, пастух, заимствует свои образы и картины из сельской жизни, Даниил говорит как государственный муж. Ранние пророки говорят чистым еврейским языком, позднейшие более или менее пользуются халдейским или арамейским наречием. Особенным изяществом и чистотой речи отличается книга пророка Исаии, которого поэтому некоторые называли «царем пророков». Многие речи пророков имеют форму настоящих поэм, сохраняя при этом все свойства еврейской поэзии.
История пророчества. Если уже допотопные патриархи были, в общем смысле, пророками (напр., Енох – см. Иуд.1:14–15:)), если уже во время Моисея пророчество имело своих представителей (Мариам и 70 старейшин – Чис.11:16), если и в смутное время Судей то там, то здесь мерцал огонь пророческого вдохновения (Суд.2:1; Суд.5:1; 1Цар.2:27), то с Самуила (это, после Моисеева периода, уже второй период в развитии пророчества) пророчество вступает в период настоящего процветания и пророки появляются среди Израиля в очень большом числе. Благодаря энергии Самуила, теократическая жизнь в Израиле оживилась, а вместе с тем обнаружилось во всей силе своей и пророческое вдохновение и пророки или ученики пророческие составляют из себя целые корпорации под управлением великого пророка Самуила. Пророки, начиная с Самуила, оказывали огромное влияние на весь ход жизни израильского народа и цари израильские, в общем, были послушны их внушениям. Со времени разделения Еврейского царства на два (третий период), во главе пророков становится энергичный пророк Ахия из Силома и пророки, особенно в Израильском царстве, где не было ни законной царской династии, ни законного священства, приобретают огромное значение. Немало усилий положено было ими также в борьбе с ложными пророками, появление которых падает на время царя израильского Ахава и которые вели царство к гибели своими льстивыми советами. Пророки, как Илия и Елисей, а также пророки-писатели этого периода всячески старались пробудить теократическое сознание в народе еврейском, но пророки следующего, четвертого периода, напротив, начинают говорить о скором падении теократического царства и о его будущем преобразовании в мессианское царство, чем с одной стороны доказывают, что Бог справедливо карает нарушителей Его закона, а с другой стороны утешают верующих в тех тяжких испытаниях, каким они подвергались в те времена. Наконец, в последний, пятый – послепленный период пророки с одной стороны действуют в видах восстановления внутренней и внешней жизни теократии, с другой – обращают свои взоры к будущему преображению этой жизни.
Значение пророческих книг. Писания пророков важны уже по обилию содержащегося в них учительного материала. В них находим мы величественные изображения существа и свойств Божиих, Его могущества, святости, всеведения, благости и пр. Они дают нам возможность проникнуть взором в невидимый мир и в таинственные глубины человеческого сердца. Изображая нечестие и ожесточение Израиля, пророки как бы этим показывают пред нами зеркало, в котором мы можем видеть отражение и своей жизни. Но особенно важны книги пророков для нас, христиан, потому что в них мы находим исполнившиеся с совершенной точностью пророчества об иудеях и других народах, а главным образом предсказания о Христе. Господь Иисус Христос Сам указывал на пророчества, как на самое верное свидетельство о Нем и Его деятельности (Ин.5:39). Наконец, пророчества важны для нас и потому, что часто в них обстоятельно раскрывается то, на что в Новом Завете указывается только намеками, краткими заметками. Так, напр., 53-я глава кн. Исаии выясняет пред нами истинную причину и цель страданий Христовых, а также дает объяснение к словам Иоанна Крестителя о Христе: «се, агнец Божий!» (Ин.1:29)
Распределение пророческих книг в Библии. Всех пророков, записавших свои речи в книги, было 16. Первые четыре – Исаия, Иеремия, Иезекииль и Даниил, называются великими, а прочие 12 – Осия, Иоиль, Амос, Авдий, Иона, Михей, Наум, Аввакум, Софония, Аггей, Захария и Малахия – малыми, конечно, по сравнительно малому объему их книг. Впрочем, книга Даниила в еврейской Библии отнесена была в число этнографов (кетубим), а книги 12-ти малых пророков составляли одну книгу. Книги пророческие в нашей Библии распределены не по порядку времени их происхождения, а, вероятно, по объему. Хронологический же порядок пророческих книг можно установить такой. Самым древним пророком был Авдий, пророчествовавший около 885-го г. до Р. Х., за ним следуют Иоиль, Амос, Иона, Осия, Исаия, Михей, Наум, Аввакум и Софония. Это так называемые, допленные пророки. Затем идут пророки периода плена – Иеремия, Иезекииль и Даниил и, наконец, пророки послепленные – Аггей, Захария и Малахия (около 427 г.). 3
* * *
1 См. Konig Das Prophetenthum в Beweis d. Glaubens. 1907. 2, 1–3.
2 Социально-политическая деятельность пророков прекрасно очерчена в книге Walter'а: Die Propheten in ihrem socialem Beruf. Freiburg 1900. 1–288 с.
3 О пророчествах вообще более обстоятельные сведения дает еп. Михаил в своих очерках «Библейская наука» (Ветхий Завет, вып. 4). Об исполнении же пророчеств можно читать у Кейта в его книге: «Доказательства истины христианской веры, основанные на буквальном исполнении пророчеств, истории евреев и открытиях новейших путешественников». СПб. 1870 г. С. 1–530.
45:19 Ср. 43:20.
45:24 Гин - мера объема жидкости, равная 4 литрам.
46:2 а) Букв.: в них.
46:2 б) Или: галерею.
46:2 в) Евр. ола (то, что поднимается ввысь) указывало на молитвенное вознесение души к Богу; а полное сожжение жертвы говорило о безраздельной самоотдаче того, кто приносил ее Богу. Ср. Лев 1:3.
46:3 Букв.: народ земли; то же в ст. 9.
46:5 а) Букв.: дар руки его; то же в ст. 11.
46:5 б) Эфа - 22 л, гин - 4 л.
46:15 Или: таково правило ежедневных приношений.
46:17 См. Лев 25:8-13.
47:1 а) Букв.: дом; то же ниже в этом стихе.
47:1 б) Т.е. с южной, если взгляд направлен от Храма.
47:8 Букв.: исцелится.
47:9 Или: сделают свежими.
47:10 Т.е. в Средиземном море.
47:11 Букв.: не исцелятся.
47:12 а) Букв.: деревья со съедобными (плодами).
47:12 б) Или: свежие.
47:13 Надел колена Иосифа складывается из наделов колен двух его сыновей: Ефрема и Манассии.
47:16 б) Так в LXX, масоретский текст: и до Цедада, (затем до) Хамата, Бероты.
47:18 а) т.е. Мертвого.
47:18 б) Так в LXX, масоретский текст: ты отмеришь.
48:1 а) Букв.: вот имена колен; так же начинается книга Исход, с которой здесь проводится явная параллель.
48:1 б) Или: запада, т.е. до западной границы, образуемой Средиземным морем; то же в ст. 2-8, 21, 23-27.
48:8 Евр. терума - приношение, возношение, дар - здесь приобретает дополнительное значение: это слово означает как полосу земли вдоль всего Израиля, так и квадратный священный участок в центре Израиля.
48:9 Так в LXX. Такая ширина священного участка представляется более вероятной; см. 45:1. Масоретский текст: десять тысяч.
48:11 Ср. Быт 26:5.
48:14 Букв.: первого дара земли. Или: лучшей из земель.
48:17 Или: открытое пространство.
48:28 Т.е. Средиземного; ср. Числ 34:5, 6.
48:35 Евр. Яхве-Шамма.
Коснулась меня рука Господня. Духом Своим Господь перенес меня и поставил посреди долины, и была она полна костей… Он сказал мне: «Изреки пророчество над этими костями, скажи им: „Иссохшие кости! Слушайте слово Господне! Вот что говорит Владыка Господь костям этим: „Вот Я вселю в вас дух, и вы оживете! Я явлю на вас жилы, наращу плоть, покрою кожей, дух дам вам, и вы оживете - и узнаете, что Я - Господь!“» …Господь сказал мне: «Смертный, эти кости - весь род Израилев. Говорят они: „Иссохли наши кости, погибла надежда наша, вырваны мы с корнем!“» (37:1-6, 11)
Странные образы, поразительные видения, незабываемые вести, собранные в Книге пророка Иезекииля, становятся понятнее, когда мы узнаем, что изначально слова этой книги были обращены к общине пленников, переселенных из Иудеи в Вавилонию и подвергшихся там позору и унижению. Прежде, на родине, они были знатными и влиятельными людьми, духовными вождями. До падения Иерусалима и разрушения его Навуходоносором вавилонские пленники и оставшиеся в Иудее их соотечественники верили, что Бог не допустит уничтожения «святого города» Иерусалима и Храма, который Он Сам избрал местом Своего обитания.
Вавилонское пленение и разрушение Иерусалима поколебали веру израильтян в незыблемость обетований о том, что Господь будет вечно охранять Свой Храм и избранный Им Самим «святой город» (2 Цар 7:4-17; Пс 45:5, 6; Пс 131). Смущенные, охваченные стыдом и отчаянием, они ощущали себя оставленными Богом (8:12; 18:25; 33:17; 37:11).
Перед Иезекиилем, чье имя означает «Господь укрепляет», стояла нелегкая задача возвестить этим «своевольным и упрямым» людям, «мятежному племени», что настанет время, когда они сами признают верность Господа Своим обетованиям (37:25-28), убедить их, что всемогущество Господа, вездесущего Владыки вселенной, не подвластно не верящему в Него народу и не ограничено пределами земного города или храма (1:1, 22-25, 26-28; 11:23; 43:1-4; 14:3; 20:3; 36:22, 23). Вся книга Иезекииля посвящена объяснению кажущегося отсутствия Бога. От первой и до последней главы - начиная с величественного видения Божьего Престола-Колесницы, молниеносно перемещающегося в пространстве, и заканчивая словами о том, что новый город будет наречен новым именем «Господь пребывает там», - пророчества Иезекииля свидетельствуют, что Господь, оставивший из-за неверности народа оскверненный город, никогда не покидал и не покинет Свой народ (см. также 11:20; 34:31; 36:28; 37:23).
Иезекииль - третий (после Исайи и Иеремии) великий пророк Ветхого Завета, духовный учитель и пастырь иудейских изгнанников и оставшихся на родине их соотечественников времен Вавилонского пленения. По особому промыслу Иезекииль был призван Богом поднимать дух и утешать разделенный войной народ Иудеи, обличать противящихся Богу, открывать им глаза на правду, призывать к покаянию и вести к новому будущему. Подробности его жизни весьма скудны. Он был младшим современником Иеремии, возможно, его учеником (обоих вестников связывают драматические времена противостояния мятежной Иудеи Вавилонской державе). Иезекииль происходил из священнического рода; сын священника Бузи (Иез 1:3), он был поставлен во священники, возможно, еще до изгнания из Иерусалима.
Пророческая деятельность Иезекииля начинается на чужбине, в 597 г. до Р.Х., когда он и знатные жители Иерусалима были захвачены Навуходоносором и уведены в плен вместе со сдавшимся вавилонянам иудейским царем Иехонией. Это был первый поход вавилонского владыки на Иерусалим, за которым последовало назначение Седекии царем Иудеи. Второй поход на Иерусалим, в результате которого город и Храм были уничтожены, состоялся в 586 г. до Р.Х. после неудачной попытки Седекии свергнуть вавилонское иго. Вместе со своими учениками и последователями Иезекииль жил в Вавилонии, у потока Кевар, в поселении Тель-Авив, отведенном для иудейских пленников. Пророческое служение Иезекииля длилось с 593 г. предположительно до 571 г. до Р.Х.
Книга Иезекииля отличается от других пророческих книг единством замысла и стройностью изложения, необычайностью аллегорических образов, многообразием жанровых форм и художественных приемов. Она состоит из трех основных частей. Первая часть книги (гл. 1-24) посвящена событиям, предшествовавшим падению Иерусалима: призванию Иезекииля на пророческое служение, первому видению - Славы Господней и Божьего Престола-Колесницы, предсказанию грядущей осады Иерусалима и его уничтожения, предостережениям о надвигавшихся на Иерусалим и Иудею бедствиях (судах Божьих), второму видению - о Храме, оскверненном иудеями и покинутом Богом, и обетованиям о духовном обновлении (16:59-63; 20:33-44). Вторая часть книги ( гл. 25-32) содержит предостережения о судах Божьих, ожидающих окружавшие Иудею народы. Главы 33-48 - это вести надежды и пророчества о новом царстве и грядущем обновлении и возрождении. Последние главы (40-48) содержат описание одного из самых впечатляющих, грандиозных видений о будущем храме. При всей реалистической точности описания, текст этот насыщен глубокой символикой, и порой трудно разграничить реальный и аллегорический планы.
Одна из центральных, стержневых идей книги - это живительная сила святости Божьей, Его возрождающего присутствия в сердце человека (36:22-29). Об этом поразительные видения Иезекииля и его пророчества, в этом его живая вера. Иезекииль видит Славу Господню, наполняющую Храм (43:1-12), ограждающую и объемлющую возрожденный город и народ Божий. Пребывая в единении с Богом, народ Божий возрастает в святости (11:12; 20:12) и, отражая Его чистоту, озаряет ею все окружающее (28:25; 36:23; 37:28; 39:7, 27; ср. Исх 31:13; Лев 21:15, 23; 22:32).
В описании неизменной преданности Бога Своему народу Иезекииль, вслед за Осией и Иеремией, уподобляет Господа верному и любящему супругу (16:1-19; 23). Несмотря на неверность избранного Им народа, Господь с состраданием заботится об Израиле, «брошенной» и «отвергнутой» деве, Своей будущей «невесте» (16:5-14). Вынужденно подвергая ее заслуженному наказанию за неверность, Он не оставит ее, но очистит и возродит. Его обетование о духовном возрождении и преображении здесь не обусловлено покаянием народа, как прежде. Это скорее благодатный дар внутреннего духовного возрождения (принципиально новых отношений Завета, Союза между Богом и человеком), который ведет к покаянию (20:42-44; 36:16-32). Человек не способен сам очистить и возродить себя (2:4; 3:7-9). Иезекииль идет дальше Моисея (Втор 30:1-6) и Иеремии (Иер 31:33). Это совершенно новая для Ветхого Завета, уникальная истина о преображении внутренней сущности человека: «Я дам вам сердце новое и новый дух вложу в вас; выну из вашей груди сердце каменное и дам вам сердце живое. Я наделю вас духом Моим, и вы будете жить по Моим законам, хранить Мои установления и исполнять их» (36:26, 27).