4:1 "Много лжепророков появилось в мире" - следует удостовериться в том, что приходящие к нам руководимы Духом Божиим, а не духом мирским. Они познаются "по плодам их" (Мф 7:15-20; ср. 1 Ин 2:3-6; 1 Ин 2:13-14), главным образом по тому, что они говорят о Христе (ст. 1 Ин 4:2-3). Апостолам дана благодать различать их (ст. 1 Ин 4:6).

В конце I в. стали появляться лжехристианские мистические секты, которые противопоставляли свою "духовность" и возвышенность простоте апостольского учения. Ин подчеркивает, что не всякая "духовность" есть подлинная, идущая от Бога. "Духовность", выдающая себя за некое тайное откровение, но отрицающая "Иисуса Христа, пришедшего во плоти", есть "духовность" псевдохристианская, антиевангельская.

4:4 "Тот, кто в вас" - Господь, Творец и Верховный Владыка мира, сильнее "князя мира сего", т.е. диавола (Ин 16:11), и верные чада Церкви одолевают его силой Христовой.

4:4-15 Подлинно исповедует Христа только тот, кто принимает все Христово учение и все Христовы установления.

4:6 "Мы от Бога" - имеются в виду апостолы и их сподвижники. "Духа истины и духа заблуждения" - и в иудаизме (напр, Кумран) различаются эти два духа. В Писании также говорится о двух путях (Втор 11:26-28; Мф 7:13-14). Человек находится на перекрестке этих путей и может выбрать, за каким духом последовать (1 Ин 3:8; 1 Ин 3:19). Конечная победа ведомых духом истины несомненна (ст. 1 Ин 4:4; 1 Ин 2:13-14; 1 Ин 5:4-5).

4:7 "Всякий любящий рожден от Бога и знает Бога" - любовь есть основное свойство детей Божиих, ибо она есть основное свойство Бога.

4:8 "Бог есть Любовь" - Бог возлюбил Израиль (Ис 54:8). Посланничество Единородного Сына как Спасителя мира (ст. 1 Ин 4:9; Ин 3:16; Ин 4:42; ср. Рим 3:23-25; Рим 5:8и да) являет, что "любовь от Бога" (ст. 1 Ин 4:7).

5:1 Апостол еще раз указывает на тесную связь между верой и любовью, между исповеданием мессианства Иисусова и соблюдением Его заповедей. "Любит и рожденного от Него" - кто любит Бога, любит и детей Божиих. Любовь к Богу - первая заповедь Божия; она осуществляется в любви к ближнему и свидетельствует об ее искренности (1 Ин 3:14; 1 Ин 3:17-19; 1 Ин 4:20). Любовь к ближнему - "вторая заповедь, подобная первой"; на этих двух заповедях утверждаются весь закон и пророки (Мф 22:36-40пар; ср. 1 Ин 2:3-5; 1 Ин 3:22-24; Ин 13:34; Ин 15:10-14; Рим 13:9).

5:4-5 Истинная вера, соединенная с любовью, побеждает силы "мира", т.е. царство греха, где владычествует сатана (ср. Рим 1:4).

5:6-8 "Пришедший водой и кровью" - вода и кровь истекли из ребер Сына Божия, пронзенного копьем (Ин 19:34);... "на небе: Отец, Слово и Святый Дух; и сии три суть едино. И три свидетельствуют на земле" - эти слова отсутствуют во всех древних рукописях. "Три свидетельствуют: дух, вода и кровь; и эти три об одном" - служение Христа запечатлено и ознаменовано водою (Его крещение), кровию (Голгофа) и Духом (Воскресение и ниспослание Духа). О Его Богосыновстве свидетельствовали Отец и Дух при крещении Христа в водах Иорданских; Дух являет силу Христову в Церкви и открывает наши сердца познанию истины.

4:2 Другой возможный перевод: "когда это будет явлено".

5:8 Слова прежних русских переводов: "на небе: Отец, Слово и Святой Дух; и они три суть едино" (стих 7б), и: "и три свидетельствуют на земле:" (стих 8а), отсутствуют во всех древних рукописях 1 Ин.

4:1 Упомянув (в 3:24) о благодатных дарованиях Святого Духа, присущих христианам, апостол теперь считает необходимым предостеречь читателей от возможной опасности со стороны злоупотребляющих упомянутыми дарованиями. В первенствующей церкви было обилие духовных дарований, подаваемых Духом Святым на пользу церкви (1 Кор 7:7-11): учительство, пророчество, чудесные исцеления, глоссолалия и др. были проявлениями божественного Духа в верующих. Но рядом и по подобию с истинным вдохновением от Духа Святого, с истинными учителями и чудотворцами, выступило ложное вдохновение от духа тьмы — диавола, явились ложные учители, одушевляемые духом антихристианским, которые легко могли прельщать и увлекать за собою нетвердых членов христианской общины. Посему от таких «духов» или «лжепророков» и предостерегает христиан ап. Иоанн — «присовокупляет признак для различия истинных братьев и ближних, дабы мы, имея в виду это различие, по поводу заповеди о любви не вошли в близкие отношения с лжебратьями, лжеапостолами и лжепророками и тем не причинили себе великого вреда. Ибо, имея общение с ними, как единоправными, мы, во-первых, повредим сами себе, без опасения сообщая учение веры нечестивым и повергая святыню псам, потом повредим тем, которые преданы нам. Ибо любовь наша к лжебратиям, лжепророкам и лжеапостолам многих расположит принимать их за учителей и без осторожности верить их учению, причем они вдадутся в обман из-за нашего обращения с ними» (блаж. Феофилакт).

4:2-3 Решительным признаком истинного пророка или учителя христианского апостол выставляет исповедание им явления Бога во плоти в лице Господа Иисуса Христа: это основной догмат христианства, в прологе Евангелия Иоанна выраженный в словах: Слово плоть бысть (Ин 1:14). Напротив, отвергающий эту основную истину боговоплощения тем самым показывает, что он не от Бога, а от диавола и антихриста: таковы были, напр., докеты, о которых упоминает св. Ириней Лионский, а также, вероятно, и другие подобные лжеучители такого же антихристианского духа. Антихрист в строгом и тесном смысле слова еще не пришел, но дух антихриста уже во многих лжеучителях действует. «Апостол говорит, что антихрист уже в мире, разумеется, не самолично, а в лице лжепророков, лжеапостолов и еретиков, предваряющих и приготовляющих его пришествие» (блаж. Феофилакт). Точнее и ближе определить лжеучение обличаемых затруднительно, но во всяком случае это — не гностические еретические учения II века, а неразвившиеся еще в систему лжеучения I века.

4:4-6 В утешение и подкрепление верующих апостол возвещает им, что победа истинного учения евангельского над лжеучением несомненна (ср. ниже 5:4), так как Дух Божий или Дух Христов, обитающий в верных, безмерно больше того духа воли, который действует в боговраждебном мире вообще, в особенности же в лжеучителях. Это апостольское утешение верующим вполне соответствует изречению Самого Господа к ученикам в Его прощальной беседе: «дерзайте, ибо Я победил мир» (Ин 16:33), и подобно этому обетованию Господа, сильно было внести полное ободрение в сердца христиан. Но пастырская любовь и попечение апостола обращает и на другую сторону дела. Апостол «дает им еще другой признак для узнания лжепророков, в том, что немало печалило простецов из самых верных. Некоторые из них, естественно, могли скорбеть, видя, что тех многие принимают весьма усердно, а их презирают. Апостол и говорит: не скорбите, если многие вас презирают, а их принимают, ибо подобное стремится к подобному. Они от мира и говорят мирское, т. е. учат плотским пожеланиям, почему и слушателей имеют таких же, т. е. развратные развратных. А мы, будучи от Бога и удалившись от мирских похотей, становимся для них неприятными. Нас же слушает тот, кто живет целомудренно и посему знает Бога и готов слушать нас» (блаж. Феофилакт). В последних словах ст. 6 апостол, суммируя все сказанное о различении духов, «как бы прилагает печать к сказанному» (блаж. Феофилакт).

4:7-10 Раскрыв учение об истинном исповедании веры в воплотившегося Сына Божия и указав источник этого исповедания в Боге (ст. 2) в противоположность лжеучению лжепророков и антихристов, апостол теперь показывает, что и вторая половина божественной «заповеди» (2:23) — любовь к ближним, способность любить их происходит также от Бога. Уясняя понятие любви, апостол ставит ее в связь со знанием: подобно тому, как познание чего-либо предполагает некоторое родство познающего с познаваемым, и чем выше в нас расположение и интерес к предмету познания, почему еще древние говорили, что подобное познается подобным, — так подобное явление имеет место и в религиозной жизни, и в религиозном познании. Здесь, где только имеет место истинная любовь, там она образует нечто пришедшее к людям от Бога; кто любит, тому Бог открылся, следовательно, он знает Бога; рожденный от Бога (2:29; 3:9) и будучи чадом Бога (3:1); любящий знает Бога не только верою, но и непосредственным внутренним чувством. Напротив, не любящий ближнего, тем более враждующий с ним (3:15), как человек душевный и не понимающий того, что происходит от Духа Божия (1 Кор 2:14), неизбежно чужд правильного познания о Боге — потому что Бог есть любовь ὁ Θεтς ἀγάπη ἐστίν (ст. 8). Это — без сомнения, самое полное и самое глубокое определение нравственной природы Бога, и богословие никогда не могло создать более высокого и более отвечающего христианскому понятию о нравственном существе Бога определения, как это определение апостола любви. Св. Григорий Богослов говорит: «Если бы у нас кто спросил: что мы чествуем и чему поклоняемся? Ответ готов: мы чтим любовь. Ибо, по изречению Св. Духа, Бог наш любви есть, и наименование это благоугоднее Богу всякого другого имени» (Слово XXIII).

4:9-10 Но, возвещая учение о Боге, как о любви, апостол имеет дело не с отвлеченною доктриною, а с действительным событием величайшей всемирно-исторической важности: с неизмеримым в своем значении событием посольства Богом в мир Единородного Сына Своего и принесенными Им на землю неоцененными благами жизни вечной (ст. 9). В этом именно открылась недомыслимая Любовь Божия к миру и человечеству (ст. 9; ср. 3:16), и особенное величие этой любви видно из того, что она дарована была грешным людям без всякой с их стороны заслуги, напротив, при наличности тяжкой и многоразличной виновности их пред Богом (ст. 10; см. Рим 5:8; 8:32). Таким образом, источник любви заключается не в человеке, а в Боге. «Как благостью называется потому, что по благости создал мир мысленный и чувственный, так из любви к нам послав Единородного Сына Своего в мир, показал через сие, что Он есть и любовь» (блаж. Феофилакт).

4:11-12 Если таким образом любовь по своему существу происходит от Бога и, следовательно, наша любовь есть пламя от божественного пламени; если через любовь Божию из врагов сделались детьми Божьими, то любить наших ближних, даже наших врагов (ср. Мф 18:33), — наш святейший долг (ст. 11). Кроме того, если любовь по сущности своей от Бога, то наша любовь к ближним заменяет нам недостаток непосредственного созерцания Бога. Бог совершенно недоступен чувственному созерцанию, и никто никогда не видел Бога (ст. 12, сл. Ин 1:18; 6:46) в Его существе (см. 1 Тим 6:16), лишь в будущей жизни праведники «узрят Его, яко же есть» (1 Ин 3:2; Мф 5:8). Но если любить Бога для нас первейший долг, то возможное наше с Ним общение совершеннейшим образом отражается в нашей любви к ближним: любовь к братьям показывает, что Бог пребывает в нас, и любовь Божия во всей ее полноте и совершенстве имеет в нас свое обитание (ст. 12).

4:13-14 Благодатное теснейшее общение христиан с Богом, составляющее цель человеческой жизни, есть действительный факт, удостоверяемый непосредственным христианским сознанием: христианин внутренне убежден в действительности обладания им дарованиями Св. Духа (ст. 13). Но корень и этого благодатного общения нашего с Богом и любви нашей к ближним заключается в событии послания Богом Сына Своего на спасение мира (ст. 14, см. ст. 9), чту апостол от себя и других самовидцев Слова воплощенного и свидетельствует (ср. 1:1,2). Блаж. Феофилакт дает такой перифраз и такое толкование слов апостола в ст. 11-14: «Говоря о любви к братьям, апостол в пример любви указал Бога, Который по любви к нам предал Единородного Сына Своего на смерть. Иной, выслушав сие, мог спросить: на каком же основании говоришь ты о предметах невидимых? В ответ на такой вопрос он говорит: я и сам говорю то же, что Бога никто никогда не видал, но из любви друг к другу мы знаем, что Бог есть в нас. И говорит это справедливо, потому что многие невидимые для нас предметы мы познаем из их действий. Например, души никто не видал, но из действий и движений мы убеждаемся, что она в нас есть и действует. Так и любовь Божию к нам мы узнаем через некоторое движение и действие... И сей божественный муж прилично от действия доказывает, что Бог есть в нас. Какое же это действие? Чистая любовь к ближним нашим. Она есть признак нашего пребывания в Нем и Его в нас и потому еще, что Он дал нам от Духа Своего. Ибо чистый рождает чистое и непорочное. И как чрез чистую любовь мы имеем общение с Ним, то отсюда мы, видевшие Его по плоти, познали и свидетельствуем, что Отец послал Его, Спасителя миру». И так, мы и сами видели, и от Единородного, Сущего в недре Отчем (Ин 1:18), слышали, и из действия — взаимной любви познаем, что Бог в нас, и дал нам Духа Своего, и мы в общении с Ним».

4:15-16 Неразрывная связь исповедания веры во Христа и любви к ближним, о чем уже ранее говорил апостол (3:23), утверждается теперь с особою силою, поскольку самое общение наше с Богом поставляется в причинную зависимость от исповедания Божества Иисуса Христа и Его спасительного дела (ст. 15), причем, конечно, необходимо предполагаются сопутствующие вере дела любви (ср. ст. 12). Ст. 16 суммирует содержание предыдущих стихов со ст. 7-8, причем повторяется и основное положение всей речи апостола: «Бог есть любовь» (ср. ст. 8). Подводя итог сказанному о существе и происхождении любви христианской, апостол вместе с тем дает здесь точку опоры для дальнейшего раскрытия истинной сущности любви.

4:17-18 Апостол уясняет вопрос: в чем состоит высшая степень совершенства любви, соединяющей верующих с Богом, и решает этот вопрос в том смысле, что решительным признаком совершенства любви является готовность верующих и любящих безбоязненно предстать в день суда пред страшным судилищем Христовым, — совершенная любовь имеет дерзновение, παρρησίαν (ср. 2:28; 3:21; 5:14), т. е. уверенность и мужество быть оправданною на суде Христовом. Для этого необходимо, однако, чтобы «мы поступали в мире сем, как Он» (ст. 17). «Как Он в мире был непорочен» и чист... — так и мы будем в Боге, и Бог в нас. Если Он есть учитель и податель нашей чистоты, то мы должны носить Его в мире чисто и непорочно... Если будем так жить, то будем иметь дерзновение пред Ним и будем свободны от всякого страха» (блаж. Феофилакт). Если отличительный признак совершенной любви составляет дерзновение, то противоположное дерзновению чувство страха не должно иметь места не только в самой любви, но и в той области, в которой она действует: «в любви нет страха, но совершенная любовь изгоняет страх», — имеется в виду страх рабский, возбуждаемый ожиданием наказания и потому заключающий в себе мучение; и «боящийся несовершенства в любви» (ст. 18). «Основываясь на словах Давида: «бойтесь Господа, все святые Его» (Пс 33:30), иные спросят: как теперь Иоанн говорит, что совершенная любовь изгоняет страх? Неужели святые Божии так несовершенны в любви, что им заповедуется бояться? Отвечаем. Страх двоякого рода. Один — предначинательный, к которому примешивается мучение. Человек, совершивший худые дела, приступает к Богу с боязнью, и приступает для того, чтобы не быть наказанным. Это — страх предначинательный. Другой страх совершенный. Этот страх свободен от такой боязни, почему и называется чистым и пребывающим в век века (Пс 18:10). Что же это за страх и почему он совершенный? Потому, что имеющий его совершенно восхищен любовью и всячески старается о том, чтобы у него ничего не доставало такого, что сильно любящий должен сделать для любимого» (блаж. Феофилакт).

4:19-21 Устранив несовершенство любви в виде страха (ст. 18), апостол переходит к заключению своей речи о любви к Богу и ближним во взаимных отношениях этих двух сторон любви, с указанием необходимости обоснования любви к ближним на любви к Богу. Первым предметом любви христианина должен быть Бог (ст. 19), Тот, Кто Своею любовью, проявленною прежде, чем мы узнали Его, и даже тогда, когда мы еще были враждебны Ему (ст. 9-10), возжег в душе нашей пламень истинной любви. Но любовь к Богу, если она действительно существует, должна отражаться в действиях человека и главным образом — в его любви к ближнему; недостаток, а тем более полное отсутствие любви к ближним говорит непременно и о недостатке любви к Богу, о любви лишь мнимой, — так что любовью к ближним может быть измеряема наша любовь к Богу (ст. 20). «Любовь, очевидно, образуется чрез обращение друг с другом; обращение же предполагает, что человек видит своего брата и по обращению с Ним еще более привязывается к Нему любовью, ибо видение весьма много привлекает к любви. Если же так, то кто ни во что ставит гораздо более влекущее к любви, не любит брата, которого видел, как может быть признан истинным, когда говорит, что любит Бога, Которого не видел, который ни в обращении с ним, ни объемлется никаким чувством» (блаж. Феофилакт). Речь свою апостол заключает указанием на то, что тесная, неразрывная связь любви к ближним с любовью к Богу, составляет прямую, положительную заповедь Божию (τὴν ἐντολὴν αὐτου̃), ст. 21.

5:1-3 Указанная выше (гл. 4) апостолом неразрывная связь любви к Богу и к ближнему здесь раскрывается и уясняется со стороны причины: Бог и верующие, которых апостол именует рожденными от Бога, столь тесно и нравственно связаны между собою, что любовь к Богу, возродившему людей, должна влечь за собою и любовь к возрожденным Им людям. «Если мы родились от Него, то, без сомнения, должны оказывать должное и Родителю, т. е., любить и Родившего. Если же все мы, уверовавшие, родились от Него, то мы должны любить и друг друга и как братья, и как рожденные от Него» (блаж. Феофилакт). Далее (ст. 2-3) апостол оттеняет ту мысль, что непременно должна быть деятельною (ср. 2:3; 3:18), и свидетельством действительности любовь служит соблюдение заповедей Божьих, о которых апостол здесь замечает, что они нетяжки, как и Сам Господь назвал иго Своих заповедей благим, и бремя их легким (Мф 11:30), — в смысле, конечно, содействующей благодати по вере в искупительную силу крови Христовой (ср. 1 Ин 1:7; 2:1,2). «Заповеди Его не тяжки. Ибо что тяжелого в деле любви брата. Что, например, тяжелого в том, чтобы посетить узника в темнице? Ибо повелевается не выпустить из темницы, что было бы трудно, а только посетить. И больного повелевается не освободить от болезни, а только посетить» (блаж. Феофилакт).

Быть может, говоря об отсутствии в заповедях Божиих тягостности по сравнению с благодатными средствами, данными людям в христианстве, апостол имел в виду лжеучителей, оправдывавших свою нравственную распущенность ссылкою на трудность и мнимую невозможность исполнения заповедей Божиих.

5:4-5 Исполнение заповедей Божиих человеком встречает для себя препятствия в виде противодействия боговраждебных начал — мира, плоти и диавола (сн. 2:15-16). Но христианин силою благодати, подаваемой через веру в Бога и Господа Иисуса Христа, твердо противодействует соблазнам и искушениям, идущим от мира, и наконец побеждает весь боговраждебный мир. Апостол «объясняет, в чем состоит победа и через что она совершается; тем и другим называет веру, т. е. веру в Бога, которая, родившись от Бога, победила и прогнала всякое неверие, и ни иудей, ни эллин, ни еретик, не силен против нее. А как вера побеждает не одна, сама по себе, а вместе с имеющим ее, то прибавляет: и кто побеждает мир, как не тот, кто верует, что Иисус есть Сын Божий» (блаж. Феофилакт). Победа над миром, совершенная Иисусом Христом (Ин 16:33), является вечным источником, из которого христиане, по вере во Христа, почерпают благодатные силы для своей личной победы над миром.

5:6-9 Вера в Божество Иисуса Христа (ст. 5) образует самую сущность и главное основание христианства, и именно против этой веры направляли все свои силы лжепророки и еретики апостольского века. Потому апостол теперь указывает те твердые и незыблемые основания, на которых покоится та вера.

Возвращаясь к началу своего послания 1:1-3, апостол теперь подробно раскрывает и обосновывает свидетельство о Христе, вера в Которого победила мир. Свидетельствами того, что Иисус есть Христос Сын Божий, служат прежде всего вода крещения, кровь крестной смерти на Голгофе и дух, т. е., благодатные дарования Св. Духа: свидетельства эти подтверждает Дух Божий, Который есть истина (ст. 6). Но свидетельство Духа Божия находится в полном согласии со свидетельством — Бога Отца о Своем Сыне (Мф 3:17; 17:5 и др.) и Господа Иисуса Христа о Себе Самом (Ин 1:18; 3:11; 8:14; 10:36; Мф 26:64 и др.), потому что все три Лица Пресвятой Троицы едино суть по существу (ст. 7). Этим высоким небесным Свидетелям соответствуют три земных свидетеля: дух, вода и кровь (ст. 8). «Сказав это, подтверждает слова сии доказательством от меньшего. Если мы принимаем свидетельство человеческое о чем-либо, не тем ли справедливее должны принять свидетельство большее, от Бога. Ибо это свидетельство о Сыне Божием, т. е. о Христе, не от Самого ли Бога?» (блаж. Феофилакт).

Весьма важный в вероучительном, догматическом отношении стих 7-й не читается ни в одном из древних греческих кодексов Нового Завета: ни в таких авторитетных уникальных кодексах, каковы: Синайский, Александрийский, Ватиканский, ни в древнейших курсивных греческих манускриптах, ни в лекционариях. В творениях древних греческих отцов, в своей полемике против ариан, имевших постоянный повод говорить о троичности Лиц в Боге и Их единосущии, данный стих не цитируется. И блаженный Феофилакт в толковании своем послания ап. Иоанна опускает ст. 7-й. Нет этого стиха и в древнейших переводах Нового Завета — Пешито, арабских и др.; только в некоторых, и то не древних, списках латинского перевода Вульгаты спорный стих читается. Уже под влиянием Вульгаты в двух греческих кодексах XVI в. этот стих имеется. В печатном издании Комплютенской Библии (1514-1520) рассматриваемые слова имеются. В новейших критических изданиях новозаветного теста — Грисбаха, Шольца, Тишендорфа, Вескотта Хорта, Триджельса и др. слова ст. 7-го опускаются. Напротив, принятые церковью Восточною и Западною тексты, оригинальный и переводные, имеют слова ст. 7-го, как подлинные апостольские слова. При этом церковном воззрении мы и должны остаться, хотя научные текстуально-критические данные не доказывают подлинности данного места с безусловною несомненностью (см. проф. Н. И. Сагарда, с. 206-260).

Во всяком случае внесение слов ст. 7-го нисколько не затрудняет чтение и связь всего текста, и как с предыдущими, так и с последующими текста согласуется, равно вполне гармонирует с особенностями богословия ап. Иоанна.

5:10-13 Кроме небесного и земного свидетельств, вера в Иисуса Христа имеет в пользу истинности своей сильное внутреннее свидетельство самого верующего: для верующего и живущего во Христе истинность веры выше всяких сомнений, поскольку вера есть постоянный факт его сознания (ср. Ин 7:16; Рим 8:16; 1 Ин 1:10). Наоборот, кто не верует в свидетельство Божие, тот считает его ложным, следовательно, Самого Бога представляет лживым (ст. 10); — «неверующий виновен в двух отношениях: в неверии, представляя Бога лжецом, и в том, что лишает себя сыноположения, а чрез это жизни вечной» (блаж. Феофилакт). Между тем истинная вера носит в себе несомненный залог вечной жизни (ст. 11-12, ср. 1:4).

4:3 Некот. рукописи добавляют: пришедшего во плоти.

4:4 Букв.: от Бога и победили их.

4:9 Или: единственного в своем роде / уникального.

4:10 Или: умилостивление.

4:13 Букв.: Он от Духа Своего дал нам.

4:17 Букв.: любовь достигла с нами такого совершенства.

4:18 а) Букв.: совершенная / достигшая своей цели.

4:18 б) Букв.: страх имеет дело с наказанием, боящийся же не достиг совершенства в любви.

4:19 Или: будем любить. В некот. рукописях: любим Бога / Его.

5:1 Букв.: [и] рожденного (или: Рожденного) от Него.

5:6 Некот. рукописи добавляют: и Духом (Святым).

5:7 Некот. рукописи добавляют: на небе: Отец, Слово и Святой Дух; и эти три - едины (между собой), и три свидетельствуют на земле; эти слова отсутствуют во всех древних рукописях 1 Ин.

5:10 а) В некот. рукописях: в Нем имеет.

5:10 б) Букв.: потому что не уверовал.