Ответ, полученный Аввакумом, можно отнести не только к событиям его дней, но и ко всем тем временам, когда люди будут пытаться повторять одно и то же. Тогда это были халдеи, оружием расширявшие пределы своих владений, но чуть позже и с ними произошло то же самое, что они несли другим, а далее одна за другой сменялись и рушились империи, основанные на насилии и завоеваниях. Так было до сих пор, и так будет, пока не прекратятся потуги на создание и расширение таких империй.
Но разве не продолжается в делах завоевателей то зло, что коренится в сердце “мирного” обывателя? Сильно ли отличается от желания завоевать ещё одну страну, скажем, желание хапнуть ещё одну комнату у соседа? Рассуждения типа “мы люди маленькие, это не про нас” не должны успокаивать. Нет, и большой грех, и не очень, как хотелось бы думать, великий — всё равно грех.
И вот посреди торжества беззакония, перед лицом утраты силы законом Господь раскрывает новые глубины своего Откровения. Слова «праведный своею верою жив будет», провозглающие первенство веры над законом, открывают человечеству возможность качественно новых шагов на духовном пути. Если сравнить, сколько раз слово вера упоминается в Ветхом и Новом завете, то мы увидим, что в Новом о вере говорится гораздо больше. Но оба завета взаимосвязаны, и надо видеть, что не на пустом месте прозвучала евангельская проповедь, она была подготовлена в ветхозаветные времена.
Среди обличений беззаконий неожиданно раздаётся пророчество о возмездии «за истребление устрашенных животных». Когда после потопа Господь отдал животный мир мир человеку для пропитания (Быт 9:2-4), Он провозгласил, что всё живущее должно страшиться человека, поставленного над природой. Но венцу творения оказалось мало наводить страх, он начал истреблять всё живое в количествах, неизмеримо превышающих необходимость поддержания его жизни.
Должно быть, во времена Аввакума не всем было легко понять смысл этого пророчества. Для нас же, современников экологического кризиса, свидетелей истребления целых видов, пророчество звучит особенно грозно.
1 "На стражу мою я стал" - пророк бдит над своим народом как страж на крепостных стенах (ср Ос 9:8; Ис 21:6-12; Иер 6:17; Иез 3:17; 33:1-9).
2-4 Бог отвечает пророку: как бы долго ни ждали Его пришествия - День Правды наступит. У Бога Свой замысел о мире, который никто не может отменить. Но пока не совершилось Богоявление, перед людьми две дороги: одна - путь надменности и попирания Закона Господня - путь погибели; другая - полное доверие к Богу (ср Быт 15:6), которое дарует человеку истинную жизнь.
3 "Видение относится еще к определенному времени" - поэтому дано (ст Авв 2:2) повеление записать его: письменный документ как бы гарантирует, что это - слово Господне, истинность которого будет доказана исполнением пророчества.
"Говорит о конце": букв, стремится к концу: сила, содержащаяся в слове Божием, стремится исполнить пророчество (ср Ис 55:10-11).
4 "Верою" или "верностью", как переводят некоторые современные толкователи (ср Иер 5:1-3), ибо смысл евр "аман", "эмуна" достаточно широк, чтобы обе интерпретации были возможны; во втором случае эти слова означают: верность Богу, т.е. Его слову и Его воле - отличительная черта праведника - дает ему жизнь и безопасность (ср Ис 33:6; Пс 36:3-5; Притч 10:25и т.д.).
5 Далее пророк более пространно изображает два пути (ст Авв 2:4). В гл Авв 2:5-20он говорит о пути зла, неверия, а в гл Авв 3- о пути веры. Ст Авв 2:5в Кумранском варианте читается так: "Богатство развращает высокомерного человека, и он не знает покоя: оно, как бездну, расширило его вожделение, и он, как смерть, не насытится".
6 "Насмешливую песнь" (евр "мелица") - в ней загадка, которая должна быть истолкована.
6-20 Пять песен в торжественной форме пророчеств с грозными предупреждениями, выраженными в загадочной форме. В этих песнях речь идет о царстве насильников, об угнетателях и об отдельных людях, ослепленных злобой, алчностью и суеверием.
17 " Злодейство твое на Ливане": Навуходоносор вырубает кедры для своих построек (ср Ис 37:24; Ливан может быть тоже символом Израиля - ср Ис 14:8; Ис 33:9; Иер 21:14; Иер 22:6-7; Иер 22:20-23).
18-19 Судя по смыслу, эти стихи должны следовать в обратном порядке.
20 "Да молчит" - молчание подготовляет к восприятию видения.
О жизни пророка Аввакума (евр — Хабаккук) почти ничего не известно. Из его книги мы узнаем, что он жил в Иерусалиме и проповедовал в храме. Два момента могут служить косвенным указанием на время жизни пророка: 1) из слов Аввакума очевидно, что он не рассматривает как кару за отступничество несчастья, которые обрушивались на Израиль в его эпоху. Следовательно, речь идет о периоде, когда Израиль сохранял верность Богу. Таким периодом было правление царя Иосии, закончившееся его трагической гибелью в 609 г. (4 Цар 23:29-30; 2 Пар 35:20-25); 2) Пророк Аввакум говорит о «касдим» как о могущественном народе. Хотя некоторые толкователи отожествляли «касдим» с «киттим», т.е. видели в этом народе греков или римлян, большинство экзегетов полагают, что речь идет о халдеях. Они пришли к власти в Вавилоне в конце 7 в.; в союзе со скифами и мидянами они разрушили ассирийскую державу. С 605 г. халдеи (после победы над Египтом при Кархемише) стали господствовать на Востоке (царем их с 604 г. был Навуходоносор II). Таким образом кн Аввакума можно датировать периодом между 609 и 597 г., когда Иерусалим был впервые взят Навуходоносором.
Данная книга не является просто сборником изречений и проповедей пророка. Это цельное произведение, отличающееся стройной композицией. Оно состоит из трех частей: а) диалог пророка с Богом (Авв 1:1-2:4); б) размышления об участи надменных и жестоких поработителей; в) песнь о пришествии Господа; исповедание веры пророка (Авв 3). Музыкальные указания, которые предшествуют, заключают и размечают паузы в последней части книги, свидетельствуют о том, что она исполнялась как псалом при богослужении.
Пр. Аввакум — один из своеобразнейших писателей ВЗ. Он поднимается выше начальной ступени религиозно-нравственного сознания и ставит перед Богом вопрос о страдании невинных. В этом его книга перекликается с кн Иова. Пророк мучительно размышляет над тайной зла и просит Бога указать ему выход из трагических противоречий бытия. Ответ он получает краткий и на первый взгляд загадочный: «праведный своею верою жив будет». Заключительный псалом показывает, что ответ озарил душу пророка ярким светом. В созерцании Бога Аввакум находит невыразимое словами, но исполненное силы разрешение всех сомнений. Он готов встретить любую грозу, если только Господь не оставит его. Главное — это внутреннее единение с Богом, а не Его дары, которых ищет корыстное благочестие. Поэтому ап. Павел, говоря о спасающей силе веры во Христа, приводит слова пр. Аввакума (Авв 2:4). Подобно тому как вера пророка соединяет его с Богом, верующий во Христа обретает единение с Ним и через это — спасение (Рим 1:17; Гал 3:11).
Первое известное нам толкование на книгу пр. Аввакума было написано членами Кумранской общины в 1 в. до Р.Х. В этом комментарии слова о вере праведника относятся к людям, верным Закону в День суда (8, 1-2).
Последняя книга евр канона пророков называется просто «Двенадцать», по-гречески Додекапрофетон, т.е. сборник книг двенадцати пророков, называемых «малыми» вследствие краткости, а не из-за меньшей ценности этих книг по сравнению с книгами «великих» пророков. Этот сборник существовал уже в эпоху мудрых Израиля (Сир 49:12). В евр Библии, а по ее примеру в Вульг и в слав. Библии, эти книги расположены в той исторической последовательности, которую им приписывает предание, тогда как в греч Библии порядок несколько иной.
1 Высказав пред Богом свои недоумения или жалобы по поводу господства язычников над избранным народом Божиим (1:12-17), пророк желает от самого же Бога «пророческими очами узреть решение изыскуемого» (блаж. Феодорит, с. 27). «Он говорит: на страже своею я стану, т. е. в восхищении Духом пророческим, и буду смотреть, что последует затем после плена народа и после падения города и храма... нужно заметить и то, что пророческое видение и слово Божие было пророку не внешним, а внутренним способом и было обращено к внутреннему человеку. Посему и пророк Захария говорил: И Ангел, который говорил во мне (Зах 1:9), и в Псалмах говорится: Я услышу, что скажет во мне Господь (Пс 84:9)» (блаж. Иероним, 154-155). Понятия «стража» (евр. мишмерет) и «укрепление» (евр. мацор) в данном случае имеют не буквальное значение, а переносное, именно представляют символическое обозначение (как в Ис 21:8) отправления пророческого служения; таким образом, первая половина ст. 1 может быть перифразирована так: «(Пророк говорит:) пребуду в том чине, в который возведен, и не оставлю твердыни» (блаж. Феодорит). Пророки вообще были стражами дома Израилева (Иез 3:17; Иер 6:17; Ис 52:8; 56:10), которых Бог Иегова, верховный Пастырь и Страж Израиля (Пс 79:2; 120:4), воздвигал для охранения целости и святости завета и теократии среди народа Божия — ввиду частых его уклонений от этих начал. (См. Р. Laur. Die Prophetennamen des Alten Testamentes. Freiburg. 1903. ss. 103-107.) «Возвышаясь всегда и во всех отношениях над своими современниками, постоянно изрекая им наставления, обличения, угрозы, угнетения и для сего просвещаясь от Духа Божия, испытующего самые глубины Божии, — эти люди, в случаях особенно важных и сомнительных, особенно усиливали свой подвиг стояния на вверенной им духовной страже стен иерусалимских (Ис 62:6) и сами молитвенно вопрошали Бога о воле Его, дабы возвестить ее народу. Сия молитва вообще признавалась одною из особенных обязанностей пророков (Иер 32:16,26; Дан 9:3,20), иногда же прямо заповедывалось им Богом» (проф. Голубев, с. 863). Так и пророк Аввакум, желая получить новый божественный по высказанным им недоумениям, по жалобе (евр. токахат) его (гл. 1), собирает все свое внимание, восходит на некоторый «камень, т. е. на некоторую возвышенную и безопасную твердыню мыслей» (св. Кирилл Александрийский) и ожидает откровения Божия для передачи его людям. Таким образом, «настоящее место весьма важно в психологическом отношении — для суждения о состоянии лиц, сподоблявшихся пророческого дара. Из начальных слов места открывается, что он не был постоянно присущ душе пророков, требовал предварительно некоторого особенного к получению его настроения души, что пророки постоянно нуждались в божественном озарении и получали его только по временам и по частям, как учащиеся, получив сведение о началах учения, нуждаются еще в научении о каждом из них в частности (Ис 50:4). Из слов последних, что этот дар не был самомечтанием, пророчеством от сердца, своего (Иер 23:16,26; Иез 13:2,3), но словом, исходящим из уст Божиих (Ис 55:11), даром подлинно божественным» (проф. Голубев, с. 866).
Независимо от этих особенностей, речь пророка в ст. 1 имеет для себя параллели у Мих 7:4,7 и в псалмах: Пс 85:9; 120:1; 122:1.
2-3 Божественный ответ на этот раз последовал, очевидно, немедленно, почему мы и не читаем прежнего скорбного: доколе (1:2). В этом ответе Иегова прежде всего поведывает записать нижеследующее откровение, а именно начертать его со всею ясностью на определенных скрижалях, евр. галлухот, чтобы читающий легко мог прочитать (ст. 2). Скрижали здесь разумеются, очевидно, подобные Синайским скрижалям каменным (Исх 26:12; 31:18; Втор 9:9); пророк Аввакум, подобно получавшему подобные повеления прор. Исаии (Ис 30:8; 8:1), должен был писалом человечьим (Ис 8:1) написать сообщаемое на досках — каменных или медных (ср. Втор 27:8; 1 Макк 14:27), ввиду нескорого исполнения откровения и нарочитой его важности (ср. Иер 30:2; Иов 19:24). Не невероятно мнение тех ученых (Эвальда, Клейнерта и др.), что такие доски с написанными на них с пророческими речами, по объявлении последних народу, передавались в храм и там сохранились, чему мы обязаны не поврежденностью столь многих пророчеств: такой способ сохранения письменных памятников в древности подтверждается ассиро-вавилонскими клинописными документами, занимавшими целые комнаты. Конец ст. 2 с евр. текста буквально таков: «чтобы мог бежать читающий его» (как у LXX: ὅπως διώκη̨, слав.: яко да постигнет), т. е. «бежать с целию распространения известия в окрестностях Иерусалима, где оно дано, и далее... Благую весть пророческую должно распространять со всею скоростью (ср. Наум 1:15; Ис 52:7; Дан 12:4; Иер 23:21)» (проф. Голубев, с. 868).
В ст. 3 указывается причина или основание сказанного в ст. 2: предызображаемое видением событие относится к определенному, именно отдаленному времени (ср. Дан 8:17,19,26; 10:14; 11:27,35). Но при этом оно «спешит, буквально дышит, жадно стремится, влечется само собою, чтоб не опоздать (как параллельно говорится в самом конце стиха): истинное пророчество, как слово живого, всеведущего и всемогущего Бога, как бы одушевлено желанием своего конца, исполнения, подобно тому, как зачавшаяся здоровая жизнь одушевлена желанием рождения, исканием окончательного развития, — чего нет в пророчестве ложном — обмане» (проф. Голубев, с. 871). Не обманет — как обманывали людей ложные пророки, обещавшие слушателям разные блага в близком будущем (ср. Мих 2:11). «А если случайно, вследствие твоей, читатель, нетерпеливости и пылкого желания тебе показалось бы, что обещанное несколько замедлило исполниться, то не отчаивайся в его наступлении, но терпеливо ожидай» (блаж. Иероним, с. 156). «Истинно слово предречения сего, посему не сомневайся, хотя и по прошествии многого времени не увидишь конца; потому что непременно совершится и не останется неисполненным» (блаж. Феодорит, с. 28). Непременно сбудется, не отменится, евр. бо ябо лой еахер, Вульгата: veniens veniet, et non tardabit. LXX: ἐρχόμενος ἥξει καὶ οὐ μὴ χρονίση̨. LXX, а также Вульгата, понимали евр. бо не как infin. absolut, а как participium (евр. ба), и в этом причастии («ἐρχόμενος») видели указание на личного Мессию, который несомненно придет, как судия мира. В таком смысле рассматриваемые слова ст. 3 приведены и в послании к евреям, 10:37: грядый приидет, и не укоснит. Такое понимание, по своей идее и по существу, конечно, вполне приемлемо и совершенно правильно, но форма евр. выражения бо-ябо благоприятствует более абстрактному, чем конкретному пониманию субъекта при этом предикате («грядый» было бы габба).
4-5 В божественном ответе ст. 4 в двух противоположных, но взаимно поясняющих друг друга, положениях изображается божественное суждение как о народе, имеющем угнетать народ Божий, так и об этом последнем, первому предвозвещается осуждение, второму — оправдание, жизнь, спасение. Грех народа-насильника обозначается глаголами: уппела и ло-яшара. Первый глагол означает: пухнуть, надуваться (соответствующее этому глаг. имя существ. офел означает: опухоль, нарост) и выражает собою главный признак в характере халдеев, как народа завоевателя: надменность, самообожание с дерзким забвением о Боге (ср. Чис 14:44; Втор 1:43, где тот же глаг. афал употреблен о дерзкой попытке евреев, после осуждения их на сорокалетнее странствование, занять ханаан, вопреки воле Божией). Равным образом и второй глагол означает отсутствие в характере этого народа нравственной прямоты, бесхитростности, кротости (глаг. яшар в вещественном смысле означает уравнивание дорог, понижение гор, холмов и утесов (Ис 40:3-4), а в нравственном смысле — правоту путей жизни, и смирение и правоту сердца (Пс 31:11; 36:14; 130:2). Обоими глаголами, таким образом, дается божественное подтверждение правдивости отзывов пророка о характере народа-завоевателя (1:15-16), выражается согласие на высказанные пророком мысли о последнем и о нравственном превосходстве народа Божия пред ним (1:13). Уже из первого полустишия ст. 4 можно, таким образом, выводить мысль об ожидающей нечестивый народ халдеев каре Божией. Но эта мысль еще очевиднее вытекает из второго полустишия ст. 4: а праведный верою своею жив будет (евр. вецаддик беемунатав ихьэ). Здесь божественный ответ именует избранный народ Божий именем праведника, каким его ранее назвал пророк (1:13), равным образом и ожидающую его счастливую, блаженную будущность кратко, но и полно обозначает именем жизни — также по соответствию и противоположению словам пророка об угрожающей его народу смерти (1:12; жизнь, конечно, разумеется в том высшем понимании и смысле, какой вообще свойствен закону Моисееву (Втор 30:15-19) и пророкам (Иез 18:22; Ам 5:4). Такая жизнь будет дарована посредством веры (праведника) беемунато. Что последнее имя — эмуна в данном случае означает именно веру и упование1 на Бога и Его спасение (а не человеческую честность и праведность, как изъясняли некоторые толкователи рационалистического направления), это очевидно как из контекста данного места, ст. 3-4, в котором говорится только об отношениях человека к Богу, так и из других ветхозаветных мест, где это же слово (эмуна), как и глагол одного с ним корня (именно, в форме гиф. геэмин) означает в техническом смысле веру в Бога (Быт 15:6; Исх 14:31; 19:9; Чис 14:11; 20:12; Втор 1:32; 9:23; 4 Цар 17:14; 2 Пар 20:20; Пс 77:23, Ион 3:5; Ис 43:10 и др.) причем обычно счастье жизни и спасение поставлялось в зависимость от веры (2 Пар 20:20; Ис 28:16 и др.). Так толковало рассматриваемое место и древнееврейское предание, как дают видеть сохранившиеся его следы в Талмуде и у отдельных раввинов (Babul, Gemara, tr. Makkot f. 24a). Важнее же всего то, что такое понимание из ветхозаветной церкви перешло и в новозаветную и утверждено троекратным свидетельством св. апостола Павла: Рим 1:17; Гал 3:11; Евр 10:38, причем в последнем случае апостол приводит слова пророка ст. 4 по переводу LXX и притом с перестановкою двух половин стиха одной на место другой.
Перевод LXX-ти отличается в передаче ст. 4 тем, во-1-х, что в первой половине стиха говорит не о надмении врага, а о сомнении, колебании, недостатке веры (в самих евреях же), и, во 2-х, во второй половине стиха имеет «верою Моею» (а не «своею»), хотя многие кодексы не читают μου (см. код. 26,36,42,49,62,68,70,86,87,91,97,228,240,310,311 у Гольмеса). Первая особенность имеет место и в Вульгате и в славянском переводе (Аще усумнится, не благоволит душа Моя в нем, праведник же от веры жив будет).
Ст. 4-м, изображающим самую суть предлежащего Израилю подвига, собственно заканчивается божественный ответ Аввакуму, и пророк и теперь, как и ранее (1:12), присоединяет к нему свое пространное размышление о полученном им на божественной страже откровений ст. 5-20, каковое размышление, как изреченное пророком в момента озарения Духом Божиим, есть также истинное пророчество. Чтобы придать своим мыслям об ожидающей халдеев грозной участи большую выразительность, пророк, начиная со ст. 6, влагает свою, полную горечи и иронии речь в уста ограбленных и униженных халдеями племен и народов. От их лица возвещается халдеям пятикратное «горе». Но тема этих грозных для халдеев предвещаний дается в ст. 5. Здесь гибельная гордость и надменность халдеев поясняется сравнением с опьянением: оба понятия родственны, и, кроме того, халдеи, по свидетельству истории, много предавались вину, и самая гибель их столицы произошла среди опьянения (Иер 51:31,39; Ис 21:5; Дан 5:1 и сл.). «Как вино производит на упивающегося такое действие, что, когда он поднимется, то ни ноги его, ни мысли не исполняют своих обязанностей, а быстрота мыслей приходит в расстройство, так и человек надменный не будет величаться, и не доведет своего желания до исполнения. Тот, кто подобен смерти и аду, не насытится и не будет видеть конца своей жадности, даже когда подчинит под свою власть все племена и все народы» (блаж. Иероним, с. 161). Ср. тот же образ ненасытности в Ис 5:14; Притч 20:20; 30:16.
6-20 Сама обличительная речь, возвещающая «горе» халдеям, состоит из пяти строф, каждая по три стиха: 1) 6-8; 2) 9-11; 3) 12-14; 4) 15-17; и 5) 18-20). При этом в четырех первых строфах каждый первый стих заключает в себе изречение горя, или проклятия, верой — обозначения его («горя» образа или вида, а третий, постоянно начинающийся союзом так как (евр. ки), — указание его основания, мотивировку наказания или горя. Только в пятой строфе изречения «горя» (ст. 19) предшествует указание его основания (ст. 18). Вся речь, как уже было сказано, вложена в уста побежденных и угнетенных некогда халдеями народов и племен, ныне радующихся падению своего притеснителя (ср. Наум 3:19), и, по самому содержанию и характеру своему, называется «притчею», машал в специальном смысле «насмешливой песни» (ст. 6, как и у Ис 14:4; Мих 2:4), «острою, колкою загадкою», мелица хидот (ср. Притч 1:6). Имея ближайшее отношение собственно к халдеям Вавилону, эта песнь или речь содержит и общие, универсальные мысли религиозно-нравственного свойства, на что указывает заключительное восклицание речи: «да молчит вся земля пред лицем Иеговы» (ст. 20b).
6-8 Первое «горе»: народу — врагу, олицетворявшему, как и в ст. 5, в образе одного человека, вменяется в вину его безмерная стяжательность, из-за которой он немилосердно грабил многие народы и города; он безмерно обременил себя «залогами» или «заложниками», евр. абтит (ст. 6). Последнее темное слово раввины и сирийский перевод понимали, как сложенное из аб, облако, густота, и mum, грязь, — «масса грязи»; такое понимание известно было от еврейских учителей и блаженному Иерониму: «обрати внимание, — говорит он, — и на то, как тонко назвал он густою грязью накопленные богатства» (с. 162). Преступлению Вавилона будет вполне соответствовать наказание: ограбленные им народа с лихвою, с процентами (ст. 7 евр.) взыщут с него свое добро, а он достанется им на полное разграбление (ст. 7-8, ср. Ис 33:1).
9-11 Второе «горе» ставит предметом обличения тоже лихоимство врага, но со стороны ложно им понятой цели обезопасить себя от врага: злом нельзя укрыться от зла, на хищении и неправде нельзя созидать свое благосостояние (ст. 9, ср. Иер 22:13 и сл.); по закону правды Божией, удел поступающего так — бесславие, позор и гибель (ст. 10). «Подлинно злосчастен и троекратно злосчастен, кто желает большего, такими средствами покушается обогатить свой дом, и усиливается стать выше всех людей. Таковой потерпит вящее падение, как с большой высоты низвергающийся в глубину. Тысячи зол причинив многим народам, душу свою пронзил ты грехами и весь дом покрывал стыдом» (блаж. Феодорит, с. 29). Подобный образ — в Притч 1:18 и в Пс 9:16-17. Самые камни и дерево — материал неправедно созданного дома — засвидетельствует непрочность и гибельность такого строительства. «Не разумом только одаренный, но и неодушевленные и неразумные твари возопиют о твоем неразумии и неистовстве» (блаж. Феодорит, с. 30). Ср. Мф 21:9,16; Лк 19:40.
12-14 Мысль предыдущей строфы продолжается и в настоящей строфе, но развивается с большею широтою: ранее обличаемый враг представлялся строителем дома неправды, здесь целых городов и крепостей, и в качестве строителя выступает уже не один, а целая совокупность народов. Совершенное ничтожество совершаемых на основе беззакония трудов целых народов (ст. 13, ср. Иер 51:58), пророк показывает в самом имени Бога, по определению Которого, ничтожными оказываются все их начинания без содействия Божия (ср. Пс 126:1), — именно наименовании Господа Саваофа, Иеговы воинств (Иегова Цебаот; о значении этого имени Божия, употребительного именно в царско-пророческий период библейской истории, см. в книге свящ. проф. А. А. Глаголева. Ветхозаветное библейское учение об ангелах. 1900, с. 238-256). В противоположность ничтожеству человеческих деяний (ср. Мих 3:10; Еккл 1:3; 5:15), тем ярче просияет величие и слава Господа во суде его над гордым и нечестивым царством (халдеев), и знание этой славы должно распространиться по всей земле (ст. 14, ср. Ис 11:9).
15-17 В четвертом «горе», именно в первом положении (ст. 15) указан особенно характерный признак хитрой, коварной злобы халдеев: подобно коварному другу, спаивающего своего ближнего вином лишь затем, чтобы после злорадно насладиться его униженным видом, Вавилон увлекал народы в дружественные союзы с собою (ср. 4 Цар 20:12 и сл.), чтобы затем, упоив их из чаши злобы своей (ср. Иер 25:15 и сл., ср, Наум 3:11), увеселяться их же крайним унижением, срамом (ср. Наум 3:5; Ис 47:3), — образ заимствованный от чрезвычайного развращения нравов, какому предавался враг на своих пиршествах (причем, по еврейскому преданию, на эти пиры были приводимы пленники, их поили вином, заставляли плясать до изнеможения и обнажения наготы, и этим презрительно забавлялись). Преступлению будет точно отвечать и наказание — по общему закону правды Божией: Иеговою, некогда вручившим чашу Своего гнева Вавилону для поднесения ее другим народам (Иер 25:15 и сл.; ср. Ис 51:17; Пс 59:5; 74:9), теперь возвращается к самому Вавилону — он неминуемо должен испить ее до дна (см. Авд 1:16; Иер 51:7,39), и его ожидают те же самые унижения, позор и срам, которые он уготовлял другим (ст. 16: геарел, покажи свое необрезание; кикалон — блевотина, ср. Ис 28:8). В ст. 17 указано основание такого возмездия Божия Вавилону, именно — произведенные им злодейства и опустошения на Ливане (ст. 17), как представитель земли обетованной (Иер 22:6,23).
18-20 Пятое и последнее «горе» обличает корень злобы и нечестия халдеев (как и других языческих народов), именно: идолослужение их. Идолы всех видов: кумир деревянный или каменный, или литой из металла, массека — совершенное ничтожество, и молитвенное обращение к нему — нелепость; первое доказывается обычным у библейских писателей указанием на то, что идол — дело и произведение рук человеческих (ст. 18: ср. Пс 134:15 и сл.; Ис 44:9), второе — тем, идолы суть «учители лжи» — в том смысле, что от них люди ожидали мудрых советов и пророчеств, но те и другие оказывались сплошною ложью.
20 Ст. 20, не относящийся уже к грозной речи «горя», а служащий переходом к гл. 3, указывает, что единственно достойными предметами веры и надежды людей может быть только Иегова. Пред Иеговою, обитающим на небе (ср. Втор 26:15; Пс 10:4), а также в храме Иерусалимском (ср. Ис 66:6; Иоил 3:16; Ам 1:2) должна умолкнуть вся земля (ср. Соф 1:7), а не одни халдеи. «Идолы немы и лишены всякой силы; а Владыке нашему как бы неким храмом служит небо, и на земле в Иерусалиме, есть у Него посвященное Ему место».
Восьмое место среди книг 12 малых пророков занимает и в еврейской и в греческой Библии — книга пророка Аввакума, евр. קוקכח, Хабакук, LXX: 'Αμβακοὺμ (или: 'Αββακοὺμ, как в кодексах 51,97,106,228,310 у Гольмеса и др.), Вульгата: Habacuc. Еврейское имя пророка раввины, блаженный Иероним и многие новые толкователи произносят от евр. глаг. хабак, обнимать. По объяснению блаж. Иеронима, «имя пророка понимается в смысле объятие или, как более выразительно на греческом, мы будем употреблять: περίληψις , т. е. обхватывание... пророк называется объятие или потому, что он есть возлюбленный Господень, или потому, что он вступает в спор, в борьбу и, так сказать, в рукопашное состязание с Богом, так что имя его происходит от состязателя, т. е. обхватывающего (противника) руками» (Блаж. Иероним. Две книги толкований на пророка Аввакума к Хромитию. Русск. перев. Творен. ч. 14. Киев 1898, с. 130-131), на основании дерзновенного призывания пророком Бога к разрешению вопроса о справедливости (Авв 1:2-4). Такое словопроизводство в отношении имени пророка Аввакума довольно распространено и в новое время, но рядом с ним теперь существует и иное, по которому имя пророка производится от ассирийского корня hambakuku, означающего некоторое садовое растение (подобно тому как, например, женское имя Сусанна Дан 13, Лк 8:3 взято также из мира растении — означает лилию): в пользу этого производства может говорить форма имени пророка у LXX-ти. Впрочем, традиционное производство имеет свои преимущества, поскольку не только вполне оправдывается законами словообразования в еврейском языке (аналогию в данном случае представляет, например, слово тебаллул, бельмо, в Лев 21:20), но и соответствует общему содержанию и основной идее книги пророка Аввакума. Проф. М. А. Голубев («Книга пророка Аввакума» в Христ. Чтен. 1867, II, 681 и сл.) справедливо замечает: «В знаменательном имени емлющегося с Богом, посылающим нечестивых и ужасных людей против своего народа (подобно как Иаков боролся с Богом, говоря с твердою верою: «не отпущу тебя, пока не благословишь меня» (Быт 32:26, или как бы обнимаемого Богом и обнимающего народ Божий — утешающего его, после страшных откровений, надеждою лучшей будущности, подобно тому как мать обнимает или утешает плачущее дитя (ср. 1 Фес 2:7; Гал 4:19.20), — в имени Аввакума предуказывается уже особенное свойство возвещаемого бремени для иудеев и для врагов их; для первых это — бремя исправления или вразумления (ср. Авв 1:12), для последних — время истребления огнем (ср. Авв 2:13) или безвозвратной погибели» (с. 705-706).
Достоверных сведений о жизни и деятельности пророка Аввакума не сохранилось, так как ни принадлежащая ему пророческая книга, ни исторические священные книги ничего не сообщают об этом предмете. Только в неканонической части книги пророка Даниила Дан 14:33-37 содержится легендарный рассказ о некоем пророке Аввакуме — современнике пророка Даниила, которому первый, по повелению Божию, принес из Палестины пищу в Вавилон, в львиный ров. Сведения же, сообщаемые о прор. Аввакуме, частью зависят от этого апокрифического рассказа, частью основываются на произвольных догадках и, вообще, мало вероятны. Таково, например, мнение раввинов, видевших в Аввакуме сына благочестивой сонамитянки, услышавшей от пророка Елисея обещание, что она через год будет обнимать — евр. хобекет, сына (4 Цар 4:16); против этого мнения говорит его хронологическая несообразность: время жизни пророка Елисея — конец X и начало IX века до Р. Х. не подходит ко времени пророка Аввакума — писателя книги, так как, по заключающимся в ней данным, она написана значительно позже, именно в VII-м веке до Р. Х.; притом и предполагаемая связь данного предсказания с именем Хабакук — совершенно произвольная догадка. О происхождении пророка существуют два различных предания. По одному — у Псевдо-Епифания и Псевдо-Дорофея и в наших Четьих-Минеях (под 2 декабря), пророк Аввакум происходил из колена Симеонова и был сыном некоего Асафата, из селения Вифхозир. По другому, нашедшему отражение в одном кодексе (Cod. Chisianus) надписания греческого апокрифа о Виле и драконе и защищаемому некоторыми новыми исследователями (особенно Деличем), пророк был из колена Левиина, подобно Иеремии и Иезекиилю. Основанием этого последнего мнения служит упоминание в Авв 3 о «своих струнных орудиях» (бегинотав) музыкальных в храме, но решительного доказательства левитского происхождения пророка здесь нельзя видеть, так как и царь Езекия — не левит, в благодарность за свое исцеление выражает намерение во все дни своей жизни восхвалять Иегову со звуками струнных музыкальных инструментов негинот (Ис 38:20). Напротив, неупоминание в самой книге пророка о его левитском происхождении, — тогда как о принадлежности пророков Иеремии и Иезекииля к священническому роду прямо сказано в их книгах (Иер 1:1; Иез 1:3), — может возбуждать серьезное сомнение в исторической верности мнения о принадлежности пророка Аввакума к колену Левиину. Синагогальные и христианские предания основательно обследованы и критически освещены в книге: Делич. De Habacuci propheta, vita atque aetate, adiecta ditriba de Pseudodorotheo et Pseudoepiphanio. Leipzig. 1843.
При такой скудости сведений о жизни и деятельности пророка Аввакума довольно бесспорными, однако, остаются обычно принимаемые в трудах о книге прор. Аввакума положения: 1) что служение пророческое он проходил в царстве Иудейском, что доказывается полным отсутствием в его книге всякого намека на десятиколенное царство; 2) что помещение его книги в каноне после книги пророка Наума и пред книгою пророка Софонии указывает время деятельности Аввакума — между второю половиною царствования Манассии, около середины VII века, когда действовал пророк Наум, и началом царствования Иосии, когда начал свою пророческую деятельность Софония (Соф 1:1). В частнейшем определении времени пророческого служения Аввакума мнения исследователей расходятся, так как, по замечанию еще блаженного Августина, «три пророка из числа малых, Авдий, Наум и Аввакум сами не говорят о времени своего пророчества, не указывается, когда они пророчествовали и в хрониках Евсевия и Иеронима» (De Civit. Dei. Lib. XVIII, cap. XXXI, русск. пер. ч. VI, Киев 1887, с. 49-50). Но очевидно, что с православно-церковной точки зрения неприемлемо мнение, считающее Аввакума современником вавилонского плена: мнение это явно грешит рационалистическим неверием в историческую достоверность пророческих предсказаний будущего. (Подобное мнение о времени жизни пророка Аввакума, — конечно, без этих рационалистических предпосылок, — высказал и блаж. Иероним, с. 132.) В самой книге есть данные, позволяющие относить ее написание к середине VII в. до Р. Х., ок. 650 года. Пророк от имени Божия угрожает, Авв 1:5-6, своим современникам, иудеям, за их нечестие, Авв 1:3-4, неожиданным и изумительным бедствием — нашествием невиденного ими дотоле народа халдеев. Бедствие это еще не наступило, пророк лишь предвидит его приближение (Авв 3:2.16); Иерусалим и храм еще существуют (Авв 2:20), и в храме надлежащим образом отправляется богослужение (Авв 3:1-19), хотя в общественной жизни царит бесправие и всякого рода нечестие (Авв 1:2-4); богопоставленная царская власть тоже существует (Авв 3:13). Указанные здесь внешние и внутренние признаки одинаково подходят ко второй половине царствования Манассии, по возвращении его из пленения Вавилонского (2 Пар 33:11). В самом деле, предсказание о событии нашествия халдеев необходимо отнести ранее самого нашествия их, имевшего место в 4-й год царствования Иоакима (4 Цар 24:1-25:30), т. е. по вероятнейшему вычисление ок. 604-600 гг. до Р. Х. (см. толк. 4 Цар 24:1), необходимо отодвинуть назад на несколько десятилетий, если самое предсказание об этом современникам пророка представлялось невероятным Авв 1:5. Конечно, о халдеях иудеи слышали и ранее предполагаемого нами времени (см. Ис 39; Ис 23:13; Мих 4:10), но в данном случае замечательно почти буквальное сходство между словами пророка о нашествии халдеев Авв 1:5 с выражением священного писателя 4 Цар 21:11-12 об угрозах иудеям времени Манассии, изреченных не названными по имени пророками (см. толк. 4 Цар 21:1-16). К числу этих пророков, по всем вероятиям, должно отнести и пророка Аввакума. Черты внутренней иудейской жизни — именно: нормальное отправление богослужения, а с другой бесправье в общественной жизни, вполне отвечают общему характеру второй половины царствования Манассии, когда с одной стороны было восстановлено богослужение Иегове в Иерусалимском храме (2 Пар 33:15-16), после осквернения его идолослужением в первую половину Маннассиина царствования (4 Цар 21:2-25:30), с другой же стороны, насилий и притеснений покаявшийся Манассия не мог искоренить в народе (ср. 2 Пар 33:17). Пережил ли пророк Аввакум разрушение Иерусалима, достоверно неизвестно, хотя у Псевдо-Епифания есть известие о том, что пророк Аввакум не только пережил падение Иудейского царства, но и умер всего за два года до возвращения иудеев из плена. (См. проф. М. А. Голубев, с. 685-695.) Могилу пророка во времена Евсевия показывали при Киле в Палестине, в Иудином колене, близ Елевферополя. Память св. пророка в православной церкви празднуется 2 декабря.
Из сказанного доселе видно, что, по своему содержанию, «пророчество Аввакума направлено против Вавилона и Навуходоносора, царя халдейского; так что, подобно тому, как прежде Наум, за которым следует Аввакум, имел пророчество против Ниневии и ассириян, которые победили десять колен, называвшихся Израилем, Аввакум получает пророчество против Вавилона и Навуходоносора, которыми подвергнуты погрому Иуда, Иерусалим и Храм» (блаж. Иероним, с. 132). Вместе с тем, внимание пророка, как, несомненно, и благочестивых иудеев его времени, занято мыслию о внутренних нестроениях религиозно-общественной жизни своего отечества и преимущественно о главном зле времени — о преобладании силы над правом, о нечестии судей, о совершенном разорении положительного закона и падении самого чувства законности (Авв 2:2-4). Это было предметом горестного недоумения и тяжелой скорби всей современной пророку Аввакуму общины, и мысли, настроения последней он дерзновенно выразил в своей «жалобе» Иегове. Эта сторона пророческого воззрения Аввакума с достаточною выпуклостью отмечается в церковной службе пророку (Минея, мес. декабрь, 2 день). Здесь, между прочим, читаем: «Аввакум чудный, зарю Духа прием, бысть весь божествен, и судей нечестие, и суд неправедный зря негодует, нрава показуя правость Христа и Владыки, боголюбезно и теплою мыслию яко утесняем разгорается» (Стихира на «Господи воззвах», 1-я); и еще: «Доколе, Господи, пророк глаголет, возопию к Тебе, и не услышиши; вскую же показал ми еси судей нечестие?» (Канона песнь 1-я, троп. 2-й); «Всяку добродетель содержал еси, всяку же злобу от ума возненавидел еси, и праведно беззаконнующих возгнушался еси всеблаженне» (песнь 2-я, троп. 2-й). Как пророк, как богопоставленный «страж» народа (Авв 2:1, ср. Ис 52:8; Ис 56:10; Иер 6:17; Иез 3:17; Иез 33:2.6.7), Аввакум более других ревновал о святости попранного закона Божия и, подобно многим богопросвещенным мужам Ветхого Завета (ср. Иов 21:6-9; Пс 70:2-3; Иер 12:12) особенно задавался вопросом, «почему люди дерзкие благоуспешнее в делах людей благонравных, и почему наказание не преследует беззаконных, по стопам их» (блаж. Феодорит. Толкование на книгу пророка Аввакума. Рус. перев., изд. 2-е, Сергиев Посад, 1907, с. 22). Впрочем, «не сам пророк, как предполагали некоторые, страдал сомнением, но вводит он вопросы других, и предлагает учение о том, чего они доискиваются... Что не собственные помыслы предложил он нам, но, уготовляя предохранительное врачевство негодующим, представил пророчество в виде недоумения и решения на оное, об этом свидетельствует самое начало пророчества» (он же, с. 21-22). Особенную силу и остроту этим недоумениям придавало то, что халдеи, избранные Богом для наказания иудеев и других народов, были сами нечестивее иудеев, превозносились собственною силою, поставляя ее вместо Бога, и совершались ничем не обуздываемые злодейства (Авв 1:9-16). При таких обстоятельствах вопрос об отношении промысла Божия к проявлениям злой человеческой воли возникал с особенною силою. Потому-то вся первая глава книги прор. Аввакума имеет вид или форму полных недоумения жалоб и сетований пророка по поводу непостижимого долготерпения Божия в отношении угнетателей народа Божия (с. 9-16). В главе второй дается божественный ответ на воздыхания пророка и народа; сущность этого ответа составляет мысль что «душа надменная не успокоится, а праведный своею верою жив будет» (Авв 2:4), откуда следует и неизбежность ожидающей халдеев гибели по суду Божию (Авв 2:8-13.14-17), чем вместе будет обеспечено последующее спасение Израиля (ср. Авв 2:20). Полученные пророком божественные угрозы и обетования приводят его в возвышенное вдохновенное настроение, которое разрешается дивною «молитвою» или молитвенно-хвалебною песнью, изображающею величественнейшее явление Иеговы в мир для суда над врагами Его царства и для спасения Своих избранных во главе с помазанником Своим. Таково содержание третьей и последней главы книги пророка Аввакума.
Отсюда видно, что, при своем небольшом объеме, книга пророка Аввакума имеет весьма важное — как историческое, так и вероучительное значение. Как книга пророка Наума отражает заключение ассирийского периода в истории библейского Израиля, так книга пророка Аввакума отмечает начало халдейского влияния в этой истории. Затем изображение богоявления в Авв 3, опирающееся на древнебиблейское изображение Синайского законодательства (Втор 33:9 и др.), весьма характерно для допленного пророческого воззрения, между тем после плена вавилонского откровения Божии пророкам имели уже другую форму — апокалипсисов. Но гораздо важнее внутренняя, идейная сторона книги. Здесь с великою ясностью выражены важнейшие мысли ветхозаветного библейского богословия и ветхозаветного учения о царстве Божием и о грядущем спасении во Христе. Весьма выразительно, прежде всего, поставлен и определенно решен уже упомянутый вопрос об отношении мироправящего Промысла Божия к отношениям человеческой жизни вообще и в частности с проявлением в этих отношениях злой человеческой воли. Пророк свидетельствует, что властительству Иеговы подчинены и великие мировые языческие державы, что их Он выдвигает на суд над другими народами, а затем, когда они не признают его мироправящей силы и обожествят собственные силы (Авв 1:5-7.11.16), они сами делаются предметом суда и наказания Божия (Авв 2:5-8.10-13 и др.), следовательно, никакая богоборная сила не может устоять. С великою определенностью указаны, затем, положительные внутренние свойства Членов ветхозаветного царства Божия: их твердая, чуждая колебания, вера и верность Богу (Авв 2:4), их терпение, смирение и благодушие в скорбях (Авв 3:16), их всецелая преданность Богу с ликованием о дарованном Им спасении (Авв 3:18). Особенно замечательно возвышенное этическое воззрение пророка на нравственную природу Иеговы «Святого Израилева» (Авв 1:12). Господа Саваофа (Авв 2:13); «чистым очам Твоим (Иегова) несвойственно глядеть на злодеяния, и смотреть на притеснение Ты не можешь» (Авв 1:13). С столь возвышенными учениями пророк как бы выступает за грань Ветхого Завета и духом вступает в область уже Нового Завета. И православная церковь усматривает в книге пророка Аввакума особенно ясное пророчество о грядущем Христе Спасителе. В службе пророку читаем, например: «На божественной стоя стражи, честный Аввакум слышаше таинство к нам Твоего пришествия, Христе неизреченное: и проповедание твое, пророчествует явственнейше, провидя и апостолы премудрые якоже кони, язык многоплеменных, возмущающия море» (стих. на Госп. воззв. 2-я). «Проповедав Господа славы, и сего прорек пришествие от Святые Девы проявленно бывшее, и показанное видя, веселися Аввакуме блаженне» (Кан. п. 9, тр. 2). Начальные слова второй главы книги «на страже моей»... послужили основанием ирмоса 4-ой песни пасхального канона («На божественной же Богоглаголивый Аввакум да станет с нами»...) Особенно же третья глава книги, назначенная пророком для пения во храме, и уже в Ветхом Завете, несомненно, имевшая богослужебное употребление, оказала сильное влияние на построение церковных песен, именно четвертой песни канона, и многие слова и выражения пророка из этой (3-й) главы постоянно слышатся в церковных ирмосах: «Господи, услышах слух Твой и убояхся». «Из горы приосененные чащи пришел еси». «Покрыла есть небеса добродетель Твоя, Христе» и мн. др. Не без значения, поэтому, замечание одного комментатора (Клейнерта), что после Исаии самым могучим евангелистом среди пророков был Аввакум.
Однако это отнюдь не дает основания относить происхождение книги к позднейшему времени и дробить ее на части разновременного написания (как делают, например, Розенмюллер, Марти и др.). Помимо сказанного выше об исторической ситуации, происхождение книги пророка вскоре после книги пророка Наума, вообще не позже половины VII в. до Р. Х. свидетельствуется всеми признанною чистотою и правильностью языка книги и формою речи, благодаря которой она ближе подходит к древней пророческой эпохе, например, времени прор. Исаии, чем к близкой к плену. Совершенно справедливо замечание Делича: «Если всех пророков по выступающим в них чертам мы разделим на два рода, на пророков школы Исаии и на пророков школы Иеремии: то Аввакум, очевидно, принадлежит еще к древнейшей — к школе Исаии. форма языка его постоянно классическая, исполненная редких, отчасти ему одному свойственных, слов и оборотов; его взгляд и изложение носит отпечаток самостоятельной силы и современной красоты. Несмотря на сильное стремление и высокий полет его мыслей, пророческая книга его представляет тонко разграниченное, искусно-округленное целое, нигде (из других книг Библии) не оказывается так хорошо проведенною форма взаимной беседы между Богом и пророком, нигде не сплавлена так тесно речь пророческая с речью лирическою (даже до построения строф, Авв 2 , и до музыкальности, Авв 3 ). В содержании и форме он, подобно Исаии, относительно гораздо более независим от своих предшественников, чем другие пророки: во всем отражается еще время высшего процветания пророчества, время, когда на место священной лирики, в какой дотоле высказывалась религиозная жизнь церкви, выступала, при посредстве могущественнейшего действия Божия, поэзия пророческая с ее трубным голосом, чтобы исчезавшее сознание вновь возбудить в духовно умиравшей церкви, так что, если бы время пророческой деятельности пророка следовало бы определять единственно из формы его пророчества, то мы чувствовали бы себя вынужденными отнести его к Езекии или, по крайней мере, к Манассии» (De Habacuci propheta, s. XII-XIII, см. проф. Голубев, с. 689, примеч.). И по признанию другого исследователя, книга пророка Аввакума «принадлежит отдельными лирическими частями к значительнейшим произведениям библейской литературы. Форма и содержание находятся всегда у Хавакука в самой чистой гармонии. Жалоба и утешение, страдание и радость дополняют друг друга; с пламенной фантазией соединены прекрасное чувство меры, невозмутимая ясность, и, таким образом можно сказать, что от этих речей веет греческой красотой, которая особенно сильна в молитве пророка гл. 3» (Густав Карпелес. История еврейской литературы. Перев. под ред. А. Я. Гаркави. Т. 1. (СПб., 1896), с. 104).
Из немецких комментариев и исследований о книге пророка Аввакума можно назвать (кроме уже упомянутого труда Делича): 1) Gumpach. Der Prophet Habakuk. nach d: genan revid. Text erklдrt Mьnchen. 1860; 2) Reinke [Рейнке]. Der Prophet Habakuk. Brixen. 1870. Кроме того, в сериях: а) Lange [Лянге]. Bibelwerk. Th. XIX, v. P. Kleinert (Bietef u Leipz, 1868). ss. 126-157. и б) K. Marti [Марти]. Das Dodecapropheton. Tьbingen. 1904, ss. 326-356.
Из раввинских комментариев наиболее замечательны: В. Abarbanel. Comment. rabbinic. in Habak., latin. read. a Sprechero Helmst. 1709, и — R. Tanchum. Commentaire sur le livre, de Habakkuk, ed. 5. Munk. Paris. 1843.
На русском языке — более или менее краткие замечания о книге пророка Аввакума в руководствах Орды, Смарагдова, митр. Арсения Хергозерского, проф. А. А. Олесницкого, Спасского. Обширный и серьезный исагогико-экзегетический труд (уже упомянутый нами выше) принадлежит покойному профессору Спб. Дух. Академии М. А. Голубеву: «Книга пророка Аввакума» в Христ. Чтен. 1867 г. т. II, с. 681-743, 861-919.
Пророки и пророчества
Имя. Пророки назывались у евреев nabi, т. е. «говорящий». Слово это имеет корнем глагол, сохранившийся и теперь в арабском языке, – nabaa давать весть. За правильность такого понимания термина nаbi говорит и соответственное ассирийское выражение nabu звать, а также эфиопское nababa говорить. Но если этот эпитет «говорящие» (nebiim) придавался только некоторым лицам, то под ним разумелись, очевидно, особые люди, которые заслуживали своими речами исключительного внимания и уважения, словом, люди, посланные Богом для возвещения Его воли. Таким образом, слово nаbi должно обозначать вестника Божественного откровения. Такой же смысл имеет и термин греческой Библии – προφητης, которым LXX передают еврейское выражение nabi. Кроме того, евреи называли пророков roéh – видящий, chozéh – прозорливец. Эти оба названия указывают на то, что возвещаемое пророком получено им в состоянии видения или особенного восторга (см. Чис.24:3–4 и сл.). Но так как взор пророка направлялся и на внешнюю жизнь еврейского государства, даже на будущее его, то пророки иногда назывались zophim, т. е. стражи (Иер.6:17; Ис.56:10), которые должны предупреждать свой народ об угрожающей ему опасности. Назывались также пророки пастырями (Зах.10:2; Зах.11:3, 16), которые должны заботиться о порученных им овцах – израильтянах, мужами Божиими и др.
Сущность пророчества. Если пророки должны были возвещать людям получаемые ими от Бога откровения, то, очевидно, Бог входил с ними в тесное внутреннее общение. Он должен был говорить с ними и они – с Богом, и Бог, действительно, приходит к ним и говорит с ними, как со своими друзьями, о том, что Он намерен совершить, объясняет им свои планы. В этом и состоит настоящая сущность пророчества. Поэтому уже Авраам называется пророком и другом Божиим (Быт.20:7; Иак.2:23). «Могу ли Я, – спрашивает Бог, – скрыть от Авраама то, что Я намерен сделать?» (Быт.18:17).
И других патриархов Бог называет «Своими пророками» (Пс.104:14–15). Если пророки поэтому выступают как учители и руководители своего народа, то они высказывают не свои собственные убеждения и мысли, а то, что они слышали от Бога. Они и сами ясно сознавали, что через них говорит именно Бог. Поэтому-то у них часто встречается в их пророческих речах надписание: «Бог сказал». Бог влагал им в уста слова свои (Иер.15:19–20), и они с уверенностью говорят о своем послании Богом (2Цар.23:2; Дан.2:27). К себе преимущественно поэтому они относят и название roeh – видящий, которое гораздо сильнее обозначает божественное происхождение пророческого вдохновения, чем другое слово – chozeh, которое иногда потреблялось и для обозначения пророков не в собственном смысле этого слова, которые были, можно сказать, людьми самообольщенными, полагавшими, будто через них говорит Бог (Иез.13:2, 6). 1
Различные состояния вдохновения. Хотя все пророки свидетельствуют: «Господь говорил мне» или «так говорит Господь», однако между пророками было различие в отношении к пророческому самосознанию и в отношении Бога к ним.
а) Особое место среди ветхозаветных пророков принадлежит пророку Моисею, с которым «Бог говорил устами к устам» (Чис.12:8). Служение Моисея как законодателя, а также судии, священника, вождя и пророка также было необыкновенно высоко (Втор.34:10). Он в нормальном, бодрственном состоянии получал откровения от Бога. Господь говорил с ним как друг с другом, прямо высказывая свои веления. Самуил также слышал ясную речь Бога, но не видел при этом никакого образа (1Цар.3 и сл.). Однако неприкрытой ничем славы Божией не видел и Моисей (Исх.33:20, 23).
б) Гораздо низшую форму вдохновения представляет собою то, когда Бог говорил пророкам в видении или во сне (Чис.22:8–9). В состоянии видения, восхищения или экстаза дух человеческий возвышается над обыкновенными границами пространства и времени, над всей временной жизнью и живет душой в потустороннем мире или же переносится в даль будущего (Деян.22:17; Откр.1:10). То, что он видит или слышит в этом состоянии, он может потом сообщить и другим, приведя все им слышанное в известный порядок и давши ему более или менее стройную форму,
в) Иногда вдохновение отнимает у человека волю и он говорит не то, чтобы ему хотелось сказать, или же не понимает вполне сам своих пророчеств. Так Валаам благословлял евреев тогда, когда ему хотелось проклясть их. Он даже падал на землю в обмороке, когда на него сходил Дух Божий (Чис.24:3, 4). В таком же пассивном состоянии вдохновения находился однажды царь Саул (1Цар.19:24).
Совершенно другое бывало с Самуилом, Исаией и др. пророками. В них человеческий дух только незаметно повышал темп своей жизни и деятельности, под действием Духа Божия. Их духовная деятельность, благодаря этому действию Духа Божия, оживлялась, в душе их появлялись новые настроения, их уму открывались новые горизонты, причем они все-таки могли различать, что, собственно, привходило в их душу свыше и что было результатом их собственной духовной деятельности во время получения откровения (Ис.6:5; Иер.1:7; 2Пет.1:20, 21). Здесь Божественное воздействие опирается более на природные индивидуальные духовные способности человека – на полученное им образование (ср. Дан.9:2 и Иер.25:11), отчего у пророков иногда встречаются почти дословные повторения прежних, им, конечно, известных пророчеств (ср. Ис.2:2–4 и Мих.4:1). Однако образованность не была необходимым условием для получения Божественного откровения, как это доказывает пример пророка из простых пастухов – Амоса (Ам.7:14–15). Зато все пророки должны были сохранять полное послушание воле Божией (Мих.3:8) и всегда заботиться об обращении народа израильского на тот же путь послушания Всевышнему.
Особенности пророческого созерцания.
а) Пророки получали часто откровение в форме видений, образов, притч, символов, которые разгадать иногда довольно мудрено и для которых давались поэтому соответственные объяснения (Ам.7:7–8; Дан.8 и сл.; Зах.1:9). Поэтому и сами пророки говорят часто образами, совершают символические действия. При этом на их речах отражаются черты их личности и они сами принимают деятельное участие в придании откровению известной формы. Действия же символические иногда совершались ими в действительности, иногда же пророки рассказывают о них, как о событиях их внутренней жизни (Иер.19 и сл.; Ис.20 и сл.; Ос.1 и сл.; Иез.12 и сл.).
б) Пророки видели будущие события, которые они предвозвещали, как совершавшиеся при них или даже уже как прошедшие. Так, Исаия говорит о смерти Христа как будто бы он был свидетелем страданий Христовых (Ис.63 и сл.). От этого-то они в своих пророчествах нередко употребляют для обозначения будущих событий прошедшее время, которое поэтому и называется прошедшим пророческим (perfectum propheticum).
в) Пророки смотрят перспективно, т.е. все предметы в их созерцании представляются им расположенными на одной картине, в общих очертаниях, хотя бы это были предметы, относящиеся к различным эпохам; впрочем, все-таки они умеют различить, что находится на переднем плане открывающейся пред ними картины и что – позади, вдали. Хотя освобождение из плена Вавилонского и мессианское спасение часто соединяется в одной картине, но однако пророки не сливают одно с другим и первое представляют только как тень второго.
г) Каждый пророк видел только части великого будущего, которое ожидает людей, и потому пророческое созерцание имело характер отрывочности (1Кор.13:9) и один пророк пополняет другого.
Цель пророческого служения. Пророчество представляло собой самый жизненный элемент в общем плане божественного домостроительства и было наиболее рельефным выражением общения Бога с Его народом. В законе Моисеевом дано было твердое основоположение откровению Божественной воли, но если этот закон должен был войти в жизнь народа, то для этого необходимо было, чтобы Бог непрестанно свидетельствовал о Себе как о Царе Израиля. А для этого и были посылаемы Богом пророки. Они постоянно поддерживали в Израиле сознание того, что он представляет собой государство теократическое. Они должны были охранять закон, выяснять дух и силу его заповедей (Втор.10:16; Втор.30 и сл.), обсуждать явления общественной жизни в Израиле с точки зрения закона, наблюдать за поведением царей и священников, которые нередко отклонялись от начертанного для них в законе Моисея пути и, возвещая решения воли Божией касательно будущего состояния народа, вообще оживлять теократический дух. 2
Поэтому пророки были призываемы только из среды избранного народа (Втор.18:18). Главной же задачей их было утвердить в народе веру в пришествие Мессии и Его царство. Христос и Его царство представляют собой центральный пункт, на который обращено внимание пророков.
Содержание пророчеств. Пророки в своих пророчествах изображают историю царства Божия, как оно существовало и должно было существовать в Израиле и во всем человечестве, особенное внимание свое обращая при этом на завершение этого царства. Они не останавливаются в этом случае только на общих очерках будущего, но входят в подробное и обстоятельное описание частных обстоятельств, стоящих в существенной связи с историей царства Божия. Пророк в Вефиле называет имя царя Иосии за 300 лет до его рождения (3Цар.13:2), Иезекииль дает особые специальные указания на судьбу, ожидающую Иерусалим (Иез.24:2, 25–27), Даниил предвидит детали будущих событий, какие должны иметь место в жизни евреев (Дан.11:10–11).
Пророки и прорицатели. Из сказанного уже достаточно ясно, что истинные пророки были совсем не то, что известные и у язычников прорицатели. Между пророчеством и прорицанием существует двоякое существенное различие. Прежде всего, прорицание относится исключительно только к настоящему времени, пророчество же простирается до последнего предела истории, до конца дней, как выражались пророки. Каждый пророк и настоящее оценивает по его отношению к конечной цели. Благодаря этому, все пророчества составляют одно неразрывное целое. Прорицания языческих оракулов представляют собой ряд независимых одно от другого изречений; они похожи на слова, без логической связи следующие одно за другим на столбцах лексикона. Напротив, все израильские пророчества находятся в связи между собой и дополняют друг друга. Затем языческие оракулы говорили только об обстоятельствах или частной или национальной жизни, израильское же пророчество с самого начала охватывало своим взором все человечество.
Несомненность божественного призвания пророков. Пророки доказывали истинность своего призвания Богом посредством великих чудес, которые они совершали силой Божией. Кроме того, нужно принять в этом случае во внимание чистоту их учения и жизни (Втор.13:2, 5; 1Цар.10:6, 9; ср. Мф.24:24). Особенным даром чудотворения владели Моисей, Илия и Елисей. Сами пророки указывали на исполнение своих пророчеств как на доказательство истинности своего избрания Самим Богом. Пророк Иеремия говорит; «если какой пророк предсказывал мир, то тогда только он был признаваем... за пророка, которого истинно послал Бог, когда сбывалось слово того пророка» (Иер.28:9).
Язык пророков. Так как пророки не были безвольными и бессознательными органами Духа Божия, но сохраняли самоопределение и свои характерные индивидуальные свойства при изложении бывших им откровений, то понятно, что и язык пророков носит различные степени совершенства и от простой прозаической речи нередко достигает высоких ступеней ораторства и поэзии. Амос, пастух, заимствует свои образы и картины из сельской жизни, Даниил говорит как государственный муж. Ранние пророки говорят чистым еврейским языком, позднейшие более или менее пользуются халдейским или арамейским наречием. Особенным изяществом и чистотой речи отличается книга пророка Исаии, которого поэтому некоторые называли «царем пророков». Многие речи пророков имеют форму настоящих поэм, сохраняя при этом все свойства еврейской поэзии.
История пророчества. Если уже допотопные патриархи были, в общем смысле, пророками (напр., Енох – см. Иуд.1:14–15:)), если уже во время Моисея пророчество имело своих представителей (Мариам и 70 старейшин – Чис.11:16), если и в смутное время Судей то там, то здесь мерцал огонь пророческого вдохновения (Суд.2:1; Суд.5:1; 1Цар.2:27), то с Самуила (это, после Моисеева периода, уже второй период в развитии пророчества) пророчество вступает в период настоящего процветания и пророки появляются среди Израиля в очень большом числе. Благодаря энергии Самуила, теократическая жизнь в Израиле оживилась, а вместе с тем обнаружилось во всей силе своей и пророческое вдохновение и пророки или ученики пророческие составляют из себя целые корпорации под управлением великого пророка Самуила. Пророки, начиная с Самуила, оказывали огромное влияние на весь ход жизни израильского народа и цари израильские, в общем, были послушны их внушениям. Со времени разделения Еврейского царства на два (третий период), во главе пророков становится энергичный пророк Ахия из Силома и пророки, особенно в Израильском царстве, где не было ни законной царской династии, ни законного священства, приобретают огромное значение. Немало усилий положено было ими также в борьбе с ложными пророками, появление которых падает на время царя израильского Ахава и которые вели царство к гибели своими льстивыми советами. Пророки, как Илия и Елисей, а также пророки-писатели этого периода всячески старались пробудить теократическое сознание в народе еврейском, но пророки следующего, четвертого периода, напротив, начинают говорить о скором падении теократического царства и о его будущем преобразовании в мессианское царство, чем с одной стороны доказывают, что Бог справедливо карает нарушителей Его закона, а с другой стороны утешают верующих в тех тяжких испытаниях, каким они подвергались в те времена. Наконец, в последний, пятый – послепленный период пророки с одной стороны действуют в видах восстановления внутренней и внешней жизни теократии, с другой – обращают свои взоры к будущему преображению этой жизни.
Значение пророческих книг. Писания пророков важны уже по обилию содержащегося в них учительного материала. В них находим мы величественные изображения существа и свойств Божиих, Его могущества, святости, всеведения, благости и пр. Они дают нам возможность проникнуть взором в невидимый мир и в таинственные глубины человеческого сердца. Изображая нечестие и ожесточение Израиля, пророки как бы этим показывают пред нами зеркало, в котором мы можем видеть отражение и своей жизни. Но особенно важны книги пророков для нас, христиан, потому что в них мы находим исполнившиеся с совершенной точностью пророчества об иудеях и других народах, а главным образом предсказания о Христе. Господь Иисус Христос Сам указывал на пророчества, как на самое верное свидетельство о Нем и Его деятельности (Ин.5:39). Наконец, пророчества важны для нас и потому, что часто в них обстоятельно раскрывается то, на что в Новом Завете указывается только намеками, краткими заметками. Так, напр., 53-я глава кн. Исаии выясняет пред нами истинную причину и цель страданий Христовых, а также дает объяснение к словам Иоанна Крестителя о Христе: «се, агнец Божий!» (Ин.1:29)
Распределение пророческих книг в Библии. Всех пророков, записавших свои речи в книги, было 16. Первые четыре – Исаия, Иеремия, Иезекииль и Даниил, называются великими, а прочие 12 – Осия, Иоиль, Амос, Авдий, Иона, Михей, Наум, Аввакум, Софония, Аггей, Захария и Малахия – малыми, конечно, по сравнительно малому объему их книг. Впрочем, книга Даниила в еврейской Библии отнесена была в число этнографов (кетубим), а книги 12-ти малых пророков составляли одну книгу. Книги пророческие в нашей Библии распределены не по порядку времени их происхождения, а, вероятно, по объему. Хронологический же порядок пророческих книг можно установить такой. Самым древним пророком был Авдий, пророчествовавший около 885-го г. до Р. Х., за ним следуют Иоиль, Амос, Иона, Осия, Исаия, Михей, Наум, Аввакум и Софония. Это так называемые, допленные пророки. Затем идут пророки периода плена – Иеремия, Иезекииль и Даниил и, наконец, пророки послепленные – Аггей, Захария и Малахия (около 427 г.). 3
* * *
1 См. Konig Das Prophetenthum в Beweis d. Glaubens. 1907. 2, 1–3.
2 Социально-политическая деятельность пророков прекрасно очерчена в книге Walter'а: Die Propheten in ihrem socialem Beruf. Freiburg 1900. 1–288 с.
3 О пророчествах вообще более обстоятельные сведения дает еп. Михаил в своих очерках «Библейская наука» (Ветхий Завет, вып. 4). Об исполнении же пророчеств можно читать у Кейта в его книге: «Доказательства истины христианской веры, основанные на буквальном исполнении пророчеств, истории евреев и открытиях новейших путешественников». СПб. 1870 г. С. 1–530.
1 Или: жалобу мою.
2 Или: чтоб читающий легко (мог прочитать); или: и пусть гонец бежит (с этой вестью).
4 Или: верностью / честностью.
5 а) Так в рукописях Мертвого моря, в масоретском тексте: вино.
5 б) Друг. возм. пер.: но так же обманчив, (как) вино, заносчивый человек, нет покоя ему. Эта часть стиха не вполне ясна.
5 в) См. примеч. «а» к Ос 13:14.
5 г) Или: созывает… собирает.
6 Или: горе тому - далее перечисляется пять горестей или бедствий, предсказанных пророком нечестивым захватчикам.
10 Букв.: согрешил против себя самого.
16 а) Так в Кумранских рукописях и LXX; масоретский текст: выставь на обозрение свою крайнюю плоть.
16 б) Букв.: (наказующей) десницы.
17 Так в сирийском переводе ВЗ, масоретский текст здесь не ясен.
20 Или: Храме.
И даже если бы смоковница не расцвела, и не было б плодов на лозах виноградных, маслина пусть осталась бы пустой, и не было бы в поле урожая, пускай не стало бы отар в овчарне, и не было б в загонах у меня скота - в Господе я буду ликовать, радоваться Богу спасения моего! (3:17, 18)
Книга Аввакума, в сравнении с другими пророческими книгами, уникальна тем, что в ней мы не находим предсказаний, непосредственно обращенных к Израилю. Это, скорее, диалог пророка с Богом. Аввакум вступает в спор с Всевышним о путях Божиих, которые представляются пророку не только непостижимыми, но и несправедливыми (1:2-4). Как верно подмечено исследователями, в этом книга Аввакума перекликается с книгой Иова. Ответ Божий, который мы находим в первой и второй главах, настолько впечатлил Аввакума, что его книга, начавшись с вопрошания и сетования, завершается торжеством веры. Заключительные стихи третьей главы содержат один из самых вдохновляющих псалмов Библии (3:17-19).
За исключением того, что Аввакум был современником Иеремии и обладал живой верой, глубоко укорененной в богатое духовное наследие Израиля, о нем мало что известно. Ученые полагают, что он был левитом, имевшим отношение к храмовому пению. В народе его, очевидно, признавали за пророка, поскольку в названии книги об этом говорится как об общеизвестном факте. Аввакум в переводе с древнееврейского может означать «В объятиях Бога» или, по мнению Иеронима, «Объемлющий сущность Божественной справедливости».
Пророчествовал Аввакум в то время, когда произошло падение Ниневии (612 г. до Р.Х.) и стала возрастать власть Нововавилонской империи. (Некоторые ученые относят его деятельность к 714-700 гг. до Р.Х.) К 605 г. до Р.Х. армии Ассирии и Египта были разбиты вавилонянами в сражении при Каркемише. Дни иудейского царства были сочтены - Вавилон стремительно расширял свои владения. Смерть иудейского царя Иосии в 609 г. до Р.Х. положила конец его религиозным реформам.
Казалось, зло безнаказанно торжествовало как в самой Иудее, так и за ее пределами. Но как раз в это время, побуждаемый Духом Божьим, и возвысил свой голос против насилия, беззакония и несправедливости бесстрашный Аввакум. Он был одним из тех пророков, которые задавали вопросы не только людям, но и Самому Богу. Аввакум желает понять: «Почему зло, творимое в Иудее, остается безнаказанным?» Мучает его и вопрос: «Как справедливый Бог может наказывать Свой избранный народ с помощью нечестивых вавилонян?»
Отвечая, Бог открывает глаза пророку на две непреложные перспективы. Во-первых, всякий рано или поздно пожинает то, что посеял: возмездием гордого Вавилона будет такая же гибель, какую он нес другим народам (2:13). Во-вторых, сколько бы ни длилось смутное время, неотвратимый справедливый Божий суд совершится, верным Он дарует спасение, воля Его будет явлена и «…земля познанием славы Господней исполнится, как воды наполняют море» (2:14).
В третьей главе своей пророческой книги Аввакум психологически точно показал, как в общении с Богом в его взволнованном сердце не осталось места для жалоб и сетований - оно исполнилось радости и неугасимым желанием славить Бога при любых превратностях земной юдоли. Пророк не объясняет, почему в мире творится зло. Но при этом он с непоколебимой уверенностью возвещает: «Беда ждет того, кто строит город на крови», «Господь - Владыка», Он видит и знает всё. Зло идет к своему логическому концу - самоуничтожению, и праведные суды Божии (3:12, 13) свершаются вовремя, не взирая на кажущиеся промедления (2:3). Замысел Божий о человеке и воля его совершенна. Близится время, когда проявления Божественной любви, святости, могущества и величия (именуемые славой Бога) наполнят землю (3:2, 3). Проходя огненные испытания, человек может обрести опору только в полном и безусловном доверии к Богу: «Посмотри на человека надменного, нет у него в душе правды, а праведный своей верою жить будет» (2:4). Эти слова ответа Божия Аввакуму стали крылатыми, они являют основную мысль его книги и выражают живой опыт как самого Аввакума так и бесчисленного множества тех, кто следует его примеру в эпоху Нового Завета (Рим 1:17; Гал 3:11; Евр 10:38).