Государство во все времена было достаточно жестоким по отношению к простым людям. Тем более оно было жестоким по отношению к тем, кого считало своим врагом. Ничего удивительного в этом нет: ведь всякое государство — машина, механизм, который может функционировать лишь неким, вполне определённым, образом, не взирая на тех, кто оказался на пути.
В этом отношении государственность — самый типичный пример падшего состояния мира, в котором мы живём: её создают люди, отказывающиеся от свободы быть друг для друга ближними, а для самих себя — образом Божьим. Создают, казалось бы, для собственного удобства и безопасности, а в результате получают безжалостную машину, готовую проглотить любого, кто не вписывается в её работу. И сделать с этой машиной ничего нельзя, её можно лишь сломать, чтобы затем создать вместо неё новую, которая окажется ничем не лучше прежней. Не случайно ранние пророки так противились созданию государства, и на избрание царя согласились лишь тогда, когда убедились, что другого выхода у них нет.
И всё же бывают ситуации, когда размеренный ход государственной машины нарушается. Иногда на крутых поворотах истории она просто идёт вразнос: такие события выливаются в социальные катаклизмы и революции, которые обычно власть имущих ни в чём не убеждают. Насилие неубедительно, силой можно заставить человека поступить против воли и даже против совести, но убедить насилием едва ли возможно.
Убеждает другое: готовность человека действовать вопреки той логике, которую предполагает подчинение государственной машине. Если же таких людей много, их позиция становится ещё более убедительной. И тогда всякий, кто оказывается в такой момент у власти, оказывается перед выбором: обратить внимание на тех, кто решился бросить вызов управляемой им машине, или проигнорировать их.
Иногда такой выбор может определить духовную судьбу человека и его путь перед Богом. Тому, кто оказался внутри государственной машины, порой действительно трудно бывает увидеть ситуацию со стороны. Когда же он видит людей, бросающих вызов управляемой им машине, притом вызов, который направлен не на то, чтобы эту машину сломать, а на то, чтобы её остановить, он не может не задуматься о том, двигаться ли ему дальше или остановиться.
Продолжать движение в таком случае можно, лишь став самым настоящим, несомненным и преднамеренным, убийцей. К счастью, на такое способен не каждый, даже из тех, кого государственная машина уже основательно закрутила и приучила к своей безжалостной логике. И если человек в критический момент принимает решение остановиться, это решение даёт ему шанс на спасение.
21 "Дионис" считался семейным богом Птоломеев.
В греч и слав Библии включена еще 3-я книга Маккавейская. В ней говорится о гонениях на александрийских иудеев при царе Птоломее IV, Филопаторе (221-203). Царь велел иудеям собраться на александрийском ипподроме и приказал выпустить на них боевых слонов, которые обратились против палачей и их растоптали. Подобно Илиодору (2 Макк), Филопатор сделал попытку войти в Святое-Святых Иерусалимского храма, но также потерпел неудачу. Западная Церковь не приняла 3 Макк в библ. канон.
Книги Маккавейские (1 и 2) не вошли в евр канон Писания, но они находятся в LXX и Западная Церковь признала их богодухновенными (второканоническими). В них описывается борьба евр народа против Селевкидов за религиозную и политическую независимость. Название книг происходит от прозвища Маккавей (евр «мак-кави» — молот), данного Иуде, герою этой борьбы (1 Макк 2:4), и затем распространенного на его братьев. Последние строки книги (1 Макк 16:23-24) указывают, что она была написана не раньше конца царствования Иоанна Гиркана, вернее вскоре после его смерти, около 100 до Р.Х.
8 Беспредельную и неизмеримую землю — гиперболическое обозначение громадности земли в сопоставлении с мелким пространством, которое занимал Иерусалим — место избрания Иеговы.
9 Мысль этого стиха заимствована из 3 Цар 8:33 и далее, где она излагается не как божественное обетование, а как молитва Соломона к Богу. Наименование этой мысли обетованием Божиим справедливо в силу обещания Божия сделать все по молитве царя (3 Цар 9:3).
13 Небо небес, οὐρανὸς του̃ οὐρανου̃, слав.: «небо небесе», гебраизм םִיַמָׁשַה יֵמֽׁש — для обозначения, во-первых, высших пределов надземного пространства, во-вторых, для обозначения сверхземного жилища Божия (ср. Втор 10:14; 3 Цар 8:27; 2 Пар 2:6; 6:18; Пс 148:4; Сир 16:18).
14 Не отмщай нам за нечистоту их, греч. μὴ καταδικήση̨ς ἡμα̃ς ἐν τη̨̃ τούτων ἀκαθαρσία̨, точнее слав.: «да не отмстиши нам нечистотою сих», т. е. не накажи нас (за наши грехи) допущением нечистоте языческой осквернить святое место Твое!.. Подобным образом и дальнейшее: не накажи нас за осквернение, μηδὲ εὐθύνη̨ς ἡμα̃ς ἐν βεβηλώσει, правильнее по-славянски: «ниже да накажеши нас скверною сих», т. е. не накажи нас допущением осквернения языческого!.. Таким образом, иудеи боятся здесь не наказания за нечистоту и осквернение языческое, как бы уже совершившиеся, а этой самой нечистоты и осквернения, как наказания Божия, готового их постигнуть за их грехи. Русский перевод передает мысль совершенно неправильно.
Дом святыни, οἰ̃κος ἁγιασμου̃ — вместо οἰ̃κος ἃγιος.
16 Над всеми Святый во святых — πρὸ πάντων ἃγιος ἐν ἁγίοις, слав.: «прежде всех святый во святых» — усиленное выражение для обозначения всепревосходящей святости Божией.
19 Произносил там проклятие на Иудеев — δυσφημίας ἐν τοι̃ς τόποις συνίστασθαι, слав.: «хуления на местех состави», т. е. произнес хулы на их местах — именно, на Иерусалиме и иудеях.
20 Кто не приносит жертв, тому не входить в свои священные места. Темный перевод греческого: μηδένα τω̃ν μὴ θυόντων εἰς τὰ ἱερὰ αὐτω̃ν εἰσιέναι, слав.: «ни единому от нежрущих во святая их входити». При очень общем характере надписи, ясно, однако, говорят одни из толковников, что эта надпись специально касалась иудеев, так как они одни в Египте не приносили жертв в своих синагогах; следовательно, распоряжение царя равносильно было приказу о закрытии всех иудейских синагог в стране и запрещение им открытого богослужения. По другому толкованию, царь поставил свою статую, и надпись под нею имела тот смысл, что «кто ему не приносит жертв, тому нельзя входить в храм Бога», т. е. или вообще в свои молитвенные дома, или во дворец царя, что означает лишение всякой помощи, защиты и правосудия царского. Полибий (у Страбона XVII, 797) различает 3 класса в населении Александрии: 1) македоняне, как основатели города, пользовавшиеся преимущественными правами. В близких к ним, почти в равных правах, состояли иудеи, как пленные, так и добровольно поселившиеся, со времени Александра Великого и Птоломея I; 2) «многочисленное и независимое» наемное войско; 3) природные египтяне. По-видимому, иудеи занимали среднее положение между первыми (александрийскими гражданами) и последними (вообще египетским народом). Теперь указом царя они решительно причислялись к последним.
21 Дионис считался фамильным богом Птоломеев, и Филопатор был особенно предан его культу.
Содержанием Маккавейской книги служит событие, имевшее место в Египте, при Птоломее IV Филопаторе и грозившее египетским иудеям страшною опасностью поголовного истребления (несколько подобное рассказываемому в книги Есфирь).
Завязкою события послужило желание Птоломея «войти во святилище», — желание, встреченное единодушным, энергичным протестом иудеев (3 Макк 1). Разгневанный царь, против которого помешало кроме того внезапное, тяжкое расслабление, объявил иудеев «рабами» и повелел заклеймить их особым «знаком Диониса» (3 Макк 2). Нежелание иудеев подвергаться этой последней операции окончательно взбесило деспота, и он отдал приказ истребить по всему царству всех иудеев (3 Макк 3). Сорок дней иудеи разыскивались по всему царству и заносились в особые списки, чтобы в определенный день все они удобнее могли быть истреблены; однако, за множеством иудеев, рассеянных по всему царству, эти списки так и не могли быть доведены до конца: не достало ни хартий, ни письменных тростей «по действию небесного Промысла, помогавшего иудеям» (3 Макк 4). В назначенный день 500 разъяренных слонов должны были быть выпущены на партию иудеев. Но несколько раз царь непонятным образом сам расстраивал свой ужасный план (3 Макк 5). А в самую решительную минуту, когда слоны, наконец, действительно устремились на несчастных, явное чудо спасло последних: вместо иудеев животные вдруг бросились на сопровождавшие их войска и привели их в полное смятение. Это вразумило и самого царя, и он совершенно переменился в отношении к иудеям (3 Макк 6). Последовал новый указ, объявлявший иудеев под особым покровительством царя; вместе с тем, отданы были на расправу иудеям все те, кто в это тяжкое испытание обнаружил слабость в вере и малодушное уклонение от закона. Эти были истреблены иудеями, а в память события установлен особый праздник (3 Макк 7).
О подлинности события. Ввиду значительного количества подробностей в изложении события, возбуждающих сильное сомнение относительно своей возможности (громадное количество обреченных на смерть, их приведение в Александрию, на конское ристалище, их перепись, поглотившая все запасы бумаги и тростей и т. п.), — допускают, что событие, составляющее содержание нашей книги, могло иметь в действительности лишь гораздо менее значительное историческое зерно, коим автор воспользовался для прикрашенного рассказа, имевшего целью — возвеличить народ иудейский в глазах язычников и показать особое попечение о нем Божие. Подлинное событие, таким образом, произошло, вероятно, в гораздо более скромных размерах. Оно упоминается и у Иосифа Флавия, впрочем — с именем другого царя (Птоломея VII Фискона) и с указанием других поводов и побуждений (Против Аппиона II, 5).
Время написания книги, равно как место и автор — неизвестны. Во всяком случае, книга написана после 164 г. до Р. Х., потому что упоминает о событиях книги Даниила, и не позднее первых лет жизни Спасителя. Некоторые оттенки речи могут указывать также на то, что книга написана египетским иудеем, в Египте.
Уважение древней церкви в книге нашло себе выражение упоминанием в Апостольских правилах, а также в трудах блаж. Феодорита — и других церковных писателей.