1 Между тем Олоферну, военачальнику войска Ассирийского, дано было знать, что сыны Израиля приготовились к войне: заложили входы в нагорную страну и укрепили стенами всякую вершину высокой горы, а на равнинах устроили преграды. 2 Он весьма разгневался и, призвав всех начальников Моава и вождей Аммона и всех правителей приморской страны, сказал им: 3 скажите мне, сыны Ханаана, что это за народ, живущий в нагорной стране, какие обитаемые ими города, много ли у них войска, в чем их крепость и сила, кто поставлен над ними царем, предводителем войска их, 4 и почему они больше всех, живущих на западе, упорствуют выйти мне навстречу? | |
5 Ахиор, предводитель всех сынов Аммона, сказал ему: выслушай, господин мой, слово из уст раба твоего; я скажу тебе истину об этом народе, живущем близ тебя в этой нагорной стране, и не выйдет лжи из уст раба твоего. 6 Этот народ происходит от Халдеев. 7 Прежде они поселились в Месопотамии, потому что не хотели служить богам отцов своих, которые были в земле Халдейской, 8 и уклонились от пути предков своих и начали поклоняться Богу неба, Богу, Которого они познали; и Халдеи выгнали их от лица богов своих — и они бежали в Месопотамию и долго там обитали. 9 Но Бог их сказал, чтобы они вышли из места переселения и шли в землю Ханаанскую; они поселились там и весьма обогатились золотом, серебром и множеством скота. 10 Отсюда перешли они в Египет, так как голод накрыл лице земли Ханаанской, и там оставались, пока находили пропитание, и умножились там до того, что не было и числа роду их. 11 И восстал на них царь Египетский, употребил против них хитрость, обременяя их трудом и деланьем кирпича, и сделал их рабами. 12 Тогда они воззвали к Богу своему — и Он поразил всю землю Египетскую неисцельными язвами — и Египтяне прогнали их от себя. 13 Бог иссушил перед ними Чермное море 14 и вел их путем Сины и Кадис-Варни; они выгнали всех обитавших в этой пустыне; 15 поселились в земле Аморреев, своею силою истребили всех Есевонитян, перешли Иордан, наследовали всю нагорную страну 16 и, прогнав от себя Хананея, Ферезея, Иевусея, Сихема и всех Гергесеян, жили в ней много дней. | |
17 И доколе не согрешили пред Богом своим, счастье было с ними, потому что с ними Бог, ненавидящий неправду. 18 Но когда уклонились от пути, который Он завещал им, то во многих войнах они потерпели весьма сильные поражения, отведены в плен, в чужую землю, храм Бога их разрушен, и города их взяты неприятелями. 19 Ныне же, обратившись к Богу своему, они возвратились из рассеяния, в котором были, овладели Иерусалимом, в котором святилище их, и поселились в нагорной стране, так как она была пуста. | |
20 И теперь, повелитель-господин, если есть заблуждение в этом народе, и они грешат пред Богом своим, и мы заметим, что в них есть это преткновение, то мы пойдем и победим их. 21 А если нет в этом народе беззакония, то пусть удалится господин мой, чтобы Господь не защитил их, и Бог их не был за них — и тогда мы для всей земли будем предметом поношения. | |
22 Когда Ахиор окончил эту речь, весь народ, стоявший вокруг шатра, возроптал, а вельможи Олоферна и все, населявшие приморье и землю Моава, заговорили: тотчас надобно убить его; 23 потому что мы не побоимся сынов Израиля: это — народ, у которого нет ни войска, ни силы для крепкого ополчения. 24 Итак, пойдем, повелитель Олоферн — и они сделаются добычею всего войска твоего. | |
1 В действительности Навуходоносор был царем Вавилонским (664-562). Здесь он представлен в образе могущественного и нечестивого повелителя, врага Израиля (ср Дан 3:98). Ниневия была разрушена его отцем Набопаласаром в 612 г.
1:5 "Арфаксад" - неизвестен истории.
1:6 "Нагорная страна" - высокие плоскогорья западного Ирана.
2:1 "18 год" царствования Навуходоносора, т.е. 587 г., год взятия Иерусалима. Автор противопоставляет этому скорбному воспоминанию рассказ о победе Иудифи.
2:5 "Господин всей земли" - официальный титул персидского царя.
2:7 "Приготовлять землю и воду" - персидское выражение, означающее: открыть путь войску и снабдить его необходимым.
3:8 "Чтобы все языки и племена их призывали его как Бога" - ассирийские и вавилонские цари никогда не имели таких претензий. Селевкиды же, по примеру Александра Македонского, стали требовать, чтобы им воздавались божеские почести.
4:3 Автор группирует далекие друг от друга события, представляя возвращение из Плена и заселение Иерусалима (539-400) - быть может и очищение храма после гонения Антиоха IV (165 г.,), как происшедшие при жизни Навуходоносора. Этот метод художественного построения рассказа свойственен назидательным книгам Библии (см Введение).
4:6 Города "Ветилуя" и "Ветомесфем" не упоминаются в других письменных документах древности.
5:5 Эпизод с Ахиором, "братом света", напоминает эпизод с Валаамом (Числ 22). Сам Ахиор как будто списан с образа мудрого и добродетельного Ахиахара (ср Тов 1:21). Свящ. история избранного народа излагается здесь в ее богословском истолковании: как деяния Бога в истории, что многократно утверждается в ВЗ (особ, в Пс 77, Пс 104, Пс 105; ср Иез 16, Иез 20; Прем 10сл) и в НЗ (Деян 7). Тем самым подготавливается выступление Иудифи перед Олоферном.
5:8 "Бог неба" - персидское выражение (ср Езд 5:11сл; Езд 6:9сл и Елефантинские папирусы). В Библии оно часто влагается в уста неиудея, говорящего о Боге Израиля (ср Дан 2:18).
"В Месопотамию", т.е. в Харран арамейский.
5:24 Религиозному пониманию истории, изложенному Ахиором, противополагается чисто человеческое понимание: везде торжествует сила. Вся книга иллюстрирует тезис Ахиора, повторенный Иудифью.
Книга Иудифи была написана в Палестине, приблизительно в середине 2 в. до Р.Х., в атмосфере национального и религиозного подъема, вызванного восстанием Маккавеев. Она повествует о победе избранного народа над его врагами. В литературном отношении она отличается ясностью и стройностью композиции. Целью автора было, вероятно, синтезировать в одном эпизоде религиозно-историческую драму еврейского народа. Стремлением к такому обобщению, очевидно, и объясняется свободное обращение с историческими фактами, нарушение хронологии событий и т.д. Образ Олоферна, представителя язычества, олицетворяет силы зла, тогда как Иудифь, т.е. «Иудеянка», символизирует иудеев, членов народа Божия. Этот народ обречен, находится на краю гибели, но Бог, избрав Своим орудием слабую женщину, дает ему возможность победить и ведет его в Иерусалим. Некоторые черты этой книги в какой-то мере сближают ее с апокалиптическими писаниями: кн. Даниила, Иезекииля.Иоиля; действие происходит на равнине Ездрелон, недалеко от равнины Армагеддона, где впоследствии ап. Иоанн предвидит эсхатологическую битву (Ap 16:16). Автор представляет свою героиню женщиной благочестивой, строго придерживающейся иудейских обрядов и предписаний Закона. В то же время у него уже можно заметить расширение перспективы: спасение Иерусалима достигается в Ветилуе, на Самарийской земле, которой гнушались «благомыслящие» приверженцы узкого иудейства: даже в самом стане Олоферна есть люди, признающие иудеев избранным народом. Таков Ахиор, выступающий в защиту иудеев (Jdt 5:5-21) и в дальнейшем сам обращающийся к истинному Богу (Jdt 14:5-10).
В славяно-русской Библии, как и в Вульгате, эти три книги, следующие за историческими, составляют небольшую группу, отличающуюся целым рядом особых черт.
1) Текст их плохо установлен. В основе кн Товита лежит неизвестный нам семитский оригинал. Бл. Иероним использовал для лат. перевода (Вульг) т. н. «халдейский» (в действительности же арамейский), ныне утерянный, текст. Однако недавно в одной из Кумранских пещер были обнаружены отрывки четырех арамейских рукописей и евр рукописи этой книги. Греческий, сирийский и латинский переводы кн Товита являются разновидностями греч текста, из которых наиболее важны две: одна представлена Ватиканской (В) и Александрийской (А) рукописями, другая Синайским кодексом и древнелатинской версией, вероятно более древней, подтвержденной теперь Кумранскими фрагментами.
Евр оригинал кн. Иудифи также утерян. Греч, текст представлен в трех вариантах, во многом расходящихся между собой. Текст Вульг в свою очередь сильно отличается от греческого и еврейского. Бл. Иероним, вероятно, переработал прежний латинский перевод, использовав арамейский пересказ.
Кн. Есфири существует в краткой евр и более пространной греч версии. Есть два варианта греч текста: распространенный вариант греч Библии и искаженный вариант «Лукиановской рецензии» (редакции). В греч версии содержатся добавления к евр: сон Мардохея (до Есф 1:1) и его объяснение (после Есф 10), два указа Артаксеркса (после Есф 3:12), молитвы Мардохея и Есфири (после Есф 14:17), другой рассказ об обращении Есфири к Артаксерксу (Есф 5:1-2), наконец добавление, объясняющее происхождение греч версии (после Есф 10:3). В нашем издании сохранен тот же порядок, что и в греч тексте, но добавления напечатаны в скобках, без нумерации.
2) Кн. Товита и Иудифи не включены в евр Библию, не признают их и протестанты. Эти книги, наз. католиками второканоническими, (т.е. вошедшими позже канонических в канон Писаний: различение между прото- и второканоническими относится к хронологии, а не к достоинству книг) в святоотеческую эпоху были признаны католической Церковью после некоторых колебаний. Читатели пользовались ими уже очень рано. В официальных списках канона они появляются на Западе со времени римского синода 382 г., а на Востоке со времени т. н. «Трулльского» Константинопольского собора 692 г., хотя православные продолжают называть их неканоническими (Трулльский собор, подтвердив правила Карфагенского собора, таким образом включил эти книги в список свящ. книг. Православные считают их благочестивыми, полезными, назидательными, но византийские канонисты продолжают говорить, что по достоинству они не равны каноническим книгам. Вопрос о их богодухновенности подлежит дальнейшему обсуждению).
Второканоническими католики считают и греческие части кн. Есфири. Евр. текст Есфири вызывал споры среди раввинов еще в 1 в. по Р.Х., но в дальнейшем книга стала пользоваться у евреев большим почетом: она была признана ими, как впоследствии протестантами, богодухновенной.
3) Все эти книги принадлежат к литературному жанру, который в наше время можно определить как назидательную историческую повесть.
Как с историей, так и с географией авторы повествований обращаются весьма вольно. Согласно кн Товита, старый Товит в молодости видел еще разделение царства после смерти Соломона в 931 г (Тов 1:4), был уведен в плен вместе со всем коленом Неффалимовым в 734 г (Тов 1:5 и Тов 1:10), а его сын Товия умер уже только после разрушения Ниневии в 612 г (Тов 14:15). Сеннахирим показан в книге прямым преемником Салманасара (Тов 1:15), так что царствование Саргона в повествовании пропущено. От Раг Мидийских, расположенных в горах, до Экбатаны, помещенной автором на равнине, как будто бы только два дня пути, тогда как на самом деле Екбатана лежит на 2.000 м над уровнем моря, намного выше Раг, и один город отстоит от другого на 300 км. В кн. Есфири историческое обрамление более определенно: город Сузы описан правильно, некоторые персидские обычаи подмечены верно. Артаксеркс (евр переделка имени Ксеркса) является исторически известной личностью, и нравственный образ этого царя соответствует тому, что о нем говорит Геродот. Однако указ об истреблении иудеев, который он соглашается подписать, мало соответствует той политике терпимости, которую проводили Ахемениды; еще менее правдоподобно, что он разрешил истреблять своих собственных подданных и что 75.000 персов дали перебить себя без сопротивления. В годы, на которые указывается в рассказе, персидская царица, супруга Ксеркса, носила имя Аместрис, и в действительной истории нет места ни для Астини, ни для Есфири. Если Мардохей был уведен в плен при Навуходоносоре (Есф 2:6), то при Ксерксе ему должно было быть около 150 лет.
В книге Иудифи к истории и географии проявляется еще более вольное отношение. Действие отнесено ко времени Навуходоносора, «царствовавшего над Ассириянами в Ниневии» (Иф 1:1), тогда как Навуходоносор был царем Вавилона, а Ниневия была уже разрушена его отцом Набопаласаром. Наоборот, возвращение из плена, которое произошло только при Кире, представлено уже как совершившийся факт (Иф 4:3, Иф 5:19). Олоферн и Рагой — имена персидские, некоторые же детали рассказа напоминают греч. обычаи (Иф 3:7, Иф 15:13).
Изображение движения войск Олоферна (Иф 2:21-28) не соответствует географическим данным. Когда он доходит до Самарии, названий мест становится больше, и мы как будто вступаем теперь на более твердую почву. Но многие из этих названий неизвестны и звучат странно. Даже местонахождение города Ветилуи, являющегося центром описанных действий, невозможно определить на карте, несмотря на кажущиеся топографические уточнения рассказа. Эти вольности объясняются, очевидно, тем, что целью авторов являлось создать не историческую хронику, а произведения иного типа. По всей вероятности, отправными точками служили реальные факты, которые свободно комбинировались, чтобы предложить читателям одновременно назидательную книгу и увлекательный рассказ, вроде современного исторического романа. Поэтому важно определить цель каждого автора и смысл преподанного в его книге поучения.
1:1 Начало 1-го стиха имеет свое прямое продолжение в 5-м стихе; вставка же об Арфаксаде (со второй половины 1-го стиха по 4-й включительно) — есть как бы вводное предложение, знакомящее точнее с некоторыми побочными обстоятельствами и временем повествуемого события.
Вместо «12-го» года Сирийский текст имеет 13-й.
Навуходоносор, царь Ниневии, есть — быть может — Ассурбанипал (667-647). Правда, ни один из ассирийских царей не носил имени Навуходоносора (значение имени: «да покровительствует короне Небо!»), потому что бог Небо почитался лишь в Вавилонии. Однако, так как Ассурбанипал царствовал над обеими странами, Ассирией и Вавилонией, естественно было бы, если б он, в качестве вавилонского царя, принял и имя Навуходоносора, служившее выражением почтения богу страны. Надписи того времени, открытые при раскопках и прочитанные, рассказывают об Ассурбанипале, что именно он победил мидян и потом, после этой победы, пожелал восстановить свою власть над всей западной Азией, возмутившейся против него — от Лидии, где царствовал Гигес († 650 г.), до Мемфиса в Египте, где царствовал Псамметих I († 617 г.), сын Нехао I († 666 г.).
Арфаксад — есть, быть может, имя, измененное переписчиками из Фраорта или Афраата (617-625), преемника Дейока (700-647), царя мидийского.
1:2-4 Прочность стен г. Екбатан вообще представляется чрезвычайною и даже баснословною. Тем не менее, другие древние писатели и новейшие раскопки подтверждают библейское свидетельство. Надо только заметить относительно ширины башен и стен, что указываемая Библией мера 50-60 локтей обозначает, вероятно, максимум ширины, какую имели башни и стены внизу, у фундамента, так как чем выше, тем стены были уже и менее массивны.
Число башен, усеивавших стены Екбатан, не указывается. Вероятно, их было не меньше, чем в стенах Ниневии, где, по Диодору Сицилийскому, было 1500 башен, простиравшихся в высоту до 200 футов.
Слишком широкие и высокие ворота стен делались для того, чтобы войска могли проходить через них совершенно свободно и быстро, в полном строе и со всеми воинскими снаряжениями.
1:5 В пределах Рагава (15 ст.: «на горах Рагава») — греч. ’Ραγαί, или ’Ράγα, —ων — очень значительный и древний город Мидии в провинции Рагианской, в 10 днях пути от г. Екбатан (ср. Тов 1:14, «в Рагах Мидийских»).
1:6 Идаспис (Вульгата имеет Iadason) — это, вероятно, Εὐλαι̃ος (ср. Arrian. Anab. 7, 7. Плиний. Ест. истор. 6, 31; יַלּוא — Дан 8:2) — нынешний Absal или Desphul, по другим — Kuran, а может быть — Χοάσπης в Сузианской местности (ср. Страбон, XV, гл. 3).
Ариох — (׃ךׂויְרא) имя, упоминаемое и у Моисея, Быт 14:1,9, а также у Даниила, 2:14.
Царь Елимейский ’Ελυμαι̃οι — обитатели персидской местности Елима, םָליֵע.
Сыны Хелеуда (Χελεούδ. Vetus Latinus имеет Chelleuth, Сирский — напротив — халдеев). По догадке Эвальда (Gesch. d. V. Isz. III. 2, с. 543), здесь, вероятно, надо читать «дети крота» (דלה) — прозвище, данное в насмешку древним сирийцам.
В ополчение сынов Хелеуда. Точнее и правильнее читать, вместе с Сирским: «в битву», или «для сражения с сынами Хелеуда».
1:7-10 Местности, перечисляемые здесь, все более или менее общеизвестны. Пояснений требуют лишь немногие. Βετάνη и Χελλούς — это еврейские: תׂונְע—תיֵּב и לּוהְלַה, упоминаемые у Нав 15:59,58.
Κάδης שֶדֶק, ср. Нав 15:23.
1:11-12 В предшествующем 7 стихе говорится неопределенно, что Навуходоносор послал ко всем, живущим в Персии и других перечисляемых далее странах. Зачем послал? — это определение узнаем из 11 стиха. Он посылал звать их с собою на войну против Арфаксада. Но — они все отказались. Любопытное объяснение этого отказа приводит Библия: отказались потому что не боялись его (Навуходоносора). В древних международных отношениях так еще мало, по-видимому, имели значения нравственные принципы и обязательства. Сила являлась главным и единственным вершителем и регулятором судеб и отношений народов: кого боялись, кто умел внушить страх, тому покорялись и перед тем заискивали. Примеров героического положения души одним народом за другого содружественного — видим в древней истории мало.
1:12 Пределы двух морей — здесь имеются в виду два главных рукава р. Нила (Astaboras и Astapus), называемые у арабов — белое и голубое море.
1:13-16 Приготовления к войне с Арфаксадом, начатые в 12-й или 13-й год царствования Навуходоносора, заняли несколько лет; значительная часть этого времени отнята была посольствами к обитателям запада, давшими столь безуспешные результаты. Это, однако, не охладило намерений Навуходоносора, и он в 17-й год царствования расправился с Арфаксадом собственными силами. Надо полагать, что Навуходоносор даже и не имел вовсе нужды обращаться для борьбы с Арфаксадом к содействию западных обитателей, и посольство его к ним имело в виду не смиренную просьбу о помощи, а то же высокомерное и с сознанием своей силы приглашение — покориться и какими-нибудь демонстрациями не мешать задуманному им делу. Последняя цель посольствами была, как видно, все-таки достигнута по крайней мере настолько, что отказавшихся от союза с Навуходоносором не видим и на стороне Арфаксада, предоставленного в борьбе со врагом так же своим собственным силам. Перевес в силах был, несомненно, на стороне Навуходоносора, около которого все же сгруппировались «очень многие народы» (6 ст.), составившие «весьма многое множество ратных мужей» (16 ст.).
2:1-3 Вместо «18-го» года Вульгата указывает «13-й» (tertio decimo). Это было бы правдоподобно лишь при игнорировании 13-16 стихов 1-й главы и допустимо по связи с 1:1. Дата 13-го стиха 1 гл. делает более правдоподобною и допустимою для 1 ст. 2 гл. дату греческого текста — в восемнадцатом году (ἐν τω̨̃ ἔτει τω̨̃ ὀκτωκαιδεκάτω̨).
Первый месяц = нисан, соответствующий нашему апрелю.
Как он сказал — (см. ранее, 1:12); намерение Навуходоносора отомстить непокорным народам выражено в 1:12 гораздо сильнее. Он не просто сказал, а поклялся престолом и царством своим отомстить непокорным. Это намерение сохранялось, как видно из 2 ст., в тайне, которую теперь Навуходоносор и открывает своим сановникам. Опьяненные успехами в войне с Арфаксадом, они с большою готовностью отдают себя на исполнение его воли — погубить всех, кто не повиновался слову уст его.
2:4-13 Имя Олоферна известно у Полибия (III, 5. 2) под другою формою ’Οροφέρνης.
2:7 Чтоб они приготовляли землю и воду — обычная формула обращения персидских царей к тем, покорности которых они требовали, соответственно чему выражение — дать землю и воду — означало изъявить полную покорность.
2:8 Река (ποταμός), упоминаемая в 8 ст., не есть какая-либо определенная река, а коллективное обозначение вообще всех местных рек.
2:11 По всей земле твоей — имеется в виду вся область, подлежавшая нападению и завоеванию Олоферна.
2:12 Жив я, — и крепко царство мое — род клятвы и решительнейшее подтверждение истинности слов (ср. Чис 14:21; Иудифь 11:7; 12:4).
2:14-20 Огромное войско Олоферна из отборных мужей, обеспеченное продовольствием и всем потребным для далекого похода, должно было лишь предварить (19 ст.) самого царя Навуходоносора, который намеревался (7 ст.) сам тот час же посетить завоеванные места с еще большим войском и довершить над ними свой грозный и неумолимый суд. Это дается понять и из 10 стиха, где Олоферн получает предписание — всех, которые сами сдадутся ему, сохранить до дня обличения их.
2:21-23 Несмотря на сравнительное обилие, по-видимому, «точных» обозначений всего похода, трудно многие из них определить ближе и яснее.
2:21 Вектелеф — греч. Βαικτιλαιθ, иначе Βεκτ{ι|ε|η}λ{ά|ε}θ, Βαιτου{λί|ει}α, лат. Bethulia, короче Bithila. Судя по расстоянию 3-х дней пути от Ниневии, это была местность в сев. Месопотамии, и плодоносной Антемузии, — Мигдония.
Близ горы — по-гречески именно горы ’Αγγίου, лат. Agge и Ange (Вульгата) — имя нигде более не встречаемое.
2:23 Фудяне — это ливийцы (Иер 46:9; Езд 30:5; 27:10).
Лудяне — неточность, затрудняющая сказать, кто здесь имеется в виду. Можно полагать, что если это и было самостоятельное племя, то во всяком случае не в этой области. Здесь же они не появились ли, может быть, как наемники ратного дела (Иез 28:10)?
Сыны Рассиса — ’Ρασσίς, Vetus Latinus — Tiras et Rasis, Вульгата — Tharsis, т. е. Tarsus. Может быть, ’Ρασσίς здесь от ’Ρω̃σος, или ’Ρω̃σσος, горной линии и города, южнее аммонитян.
Сыны Исмаила — разные бедуинские племена — имели в северной Аравии южнее Вавилона очень значительные места поселения.
К земле Хеллеонской — некоторые тексты пытаются поправить и пояснить — к земле Халдеев. Удачность такой поправки, однако, весьма сомнительна.
2:24 Высокие города, т. е. города укрепленные, крепости.
При потоке Авроне = ’Αβρονα̃, иначе ’Αρβωναϊ, Χεβρών или Χευρών, по мнению некоторых, река Ховар (Chaboras, Chabur или Habur). Другие исследователи полагали, что в первоначальном тексте книги здесь стояло רהגה רבעב — по сю сторону реки, т. е. Евфрата, но переводчик ошибочно принял רבע за имя реки, которому прибавил и греческое окончание.
2:25 До пределов Иафета — ’Ιάφεθ. По мнению некоторых исследователей это ’Ιάφεθ произошло из Ναβαται̃οι, что делает более сообразным дальнейшее пояснение Библии — (до пределов наватеев) лежащих к югу на передней стороне Аравии.
2:28 Жители Сура и Окины. Ζούρ, иначе Ζούδ, евр. דׂוּד, Δωρα̃ 1 Макк 15:11 — приморский город близ Кармила.
Вместо «καὶ ’Οκινὰ» («и Окины») — некоторые списки имеют «καὶ ἐπέκεινα» (τοὺς Κινναίους). Если принять более правильным первое чтение (’Οκινὰ), то в таком случае под «’Οκινὰ» можно разуметь евр. ׂוּכַע, может быть с ז на конце — Акко или Аккон, известный приморский порт Птолемаиду, севернее Доры.
Жители Иемнаана — ’Ιεμναάν, иначе ’Ιάμνειαν филистимский город на Средиземном море (2 Пар 26:6; ср. 1 Макк 5:58; 4:15).
На основании более или менее точных обозначений местностей, посещенных Олоферном, открывается возможность сделать общее представление о деятельности Олоферна. Сначала он совершил род набега на Каппадокию и часть Малой Азии. Затем он двинулся на восток от Евфрата, куда его побудило направиться возмущение жителей Вавилона и Месопотамии. Расположившись со своей огромной армией от реки Хавора до Персидского залива, он подавил восстание Халдеи и принял участие в поражении Вавилона и его союзников, о чем подробно рассказывается, между прочим, в истории Ассурбанипала. Присоединение к бунтовщикам против Навуходоносора арабов побудило Олоферна обратить особое внимание на этот беспокойный элемент, рассеянный по всем странам, упоминаемым Библией по дороге Олоферна. Поразительная энергия и успех, с каким Олоферн смирял бунтовщиков против своего верховного владетеля, повсюду рассеивали ужас и трепет пред грозным полководцем, не знавшим никакой пощады и снисхождения ко всему, что попадалось ему на пути.
3:1-4 Поступай (с нами и со всем достоянием нашим) как будет тебе угодно! — в смысле умилостивительном, в целях возбуждения сострадания. И действительно, в описании действий Олоферна в приморской стране нет, например, таких ужасающих подробностей, какие приводятся выше, 2 гл. 26-27 ст. По-видимому, Олоферн ограничился здесь лишь тем, что уничтожил прежнее богопочитание приморцев и навязал им нового бога — Навуходоносора, что более всего, конечно, должно было навести ужас на соседнего Израиля, боявшегося и для себя той же участи.
3:5-7 В то время как у других народов Олоферн избил даже и всех юношей их острием меча, к приморцам и здесь он является как будто более гуманным, позволив себе пополнить ими свое войско. К этой гуманности могли располагать Олоферна приморцы и своим подкупающим отношением, повсюду принимая его с венками, ликами и тимпанами.
3:8 Рощи — с посвященными Астарте деревами (2 Пар 14:2).
3:9 Близ Дотеи. Вместо «Дотеи» (Δωταία) — стоит в других местах Δωθ{αΐ|ει}μ (4:6; 7:3,18; 8:3), евр. ןִיתּד (Быт 37:17; 4 Цар 6:13).
3:10 Между Гаваем — Γαιβαί — Γεβάλ, Γαβαί = испорченное ַעֹּבלִּג, горная цепь и деревня.
Город Скифов — Скифополь, древний ןַשֹ תיְּב.
4:1-3 Ужас иудеев пред Олоферном, как это прямо дается понять, здесь более всего вызывался тем, что он разграблял и уничтожал святилища покоренных народов. Та же опасность угрожала, очевидно, и святилищу Иеговы, только что восстановленному по возвращении из плена.
4:4 Конии — Κωνάς, иначе Κωνά, а по некоторые спискам даже Κώμας (без последующего καὶ), причем от этого κώμας (деревни) в ближайшую зависимость ставится дальнейшее Ветерона и т. д. в качестве определения (в деревне Ветерона и т. д.). В качестве самостоятельной местности под таким наименованием указать что-либо затруднительно.
Ветерона — Β{α|ε}ιθωρών — это ןוֹדה תיְּב, нынешний Beit’Ur.
Вельмена — Βελμέν, Александрийский Βελμαΐν, иначе ’Αβελμαείν, лат. Abelmam: местечко где-либо вблизи Дофаима (еще другие упоминания о нем: 7:3 — или Βελθέμ, или Βελβαΐμ и Βελμέν, а также Αβελμέν, Vetus Latinus Abelme, Вульгата: Belma, и 8:3 — Β{ε|α}λαμών) и Δαμών.
В Хову — Χωβά, или Χωβαΐ (15:5 и 4) — севернее Дамаска (Быт 14:15).
Есора — Αἰσωρά, ’Ασσαρών, — это, вероятно, רׂוּצָח — ’Ασώρ — Азор.
Равнина Салимская — Σαλήμ, долина Саронская — по одним; другие разумеют здесь местность в окрестностях Иерусалима.
4:6 Первосвященник Иоаким — по некоторым спискам носит имя Елиаким (’Ιλιακείμ).
Ветилуя — Β{ε|αι}τυλούα, Βατυλωά, Βαιτουλία, Вульгата: Bethulia, — местность, кроме этой книги, нигде более не упоминаемая. Трудно отождествить ее и с известными местностями. Эта неопределенность и неизвестность Ветилуи давала некоторым основание заподозрить и ее существование и признать здесь чистую фикцию, однако и Модин, куда скрылся Маттафия, так же не упоминается нигде более в Библии и не легко может быть найден среди известных ныне местностей, и между тем объяснить здесь все фикцией было бы совсем неубедительно. Некоторые подробности Библии в описании Ветилуи помогают несколько определить хотя приблизительно ее положение. Она была смежна с Израилем и Дофаимом (4:6; 7:3), находилась на горе, при подошве которой был источник (6:13; 7:12); из нынешних местностей значительнее других может подходить к этому определению Шейк-Шебель.
Ветомесфем — Β{α|ε}ιτομ{ε|α}σθαίμ, упоминаемый также в 15:4.
4:8 Старейшины всего народа Израильского — γερουσία, упоминаемые еще далее — 11:14; 15:8. Некоторые хотели видеть здесь указание на синедрион, и, так как последний не существовал ранее плена, то и самую историю Иудифи относили ко временам, более или менее значительно позднейшим плена. Это, однако, малоосновательно, ввиду того, что γερουσία здесь представляет просто перевод часто встречающегося в Библии выражения «старейшины Израиля».
4:9-12 Возопили... и смирили души свои... они (все мужи Израиля) и жены их и дети их и скот их. Каким образом должен был принять участие в скорби Израиля даже и скот их, об этом дает понятие другое подобное место в книге пророка Ионы (Иона 3:7-8), где рассказывается, как царь Ниневии, тронутый проповедью пророка и сам первый сменивший свои царские одежды на покаянное вретище, повелел и подданным своим, чтобы ни люди, ни скот, ни волы, ни овцы ничего не ели, не ходили на пастбище и воды не пили и чтобы покрыты были вретищем люди и скот и крепко вопияли к Богу. Печаль и скорбь всего окружающего должны были сопровождать скорбь Израиля и усугублять его вопль Богу о помиловании и надежду на услышание. Сам жертвенник — священное носилище молитв народа и милостей Иеговы — облекся во вретище, и терзающим сердце видом своим усугублял потоки покаянно-скорбных слез и молитв.
4:13-15 Редкий по трогательности и всеобщности подъем религиозного чувства иудеев не только вызывался их беспомощностью и страхом пред отчаянным положением, но был в то же время показателем и их внутренней сильной религиозной жизнеспособности, в которой особенно воспитали душу иудея бедствия последних лет существования царств. Это-то и придавало проявлениям скорби иудеев печать особой трогательности и умилостивило Господа услышать голос их и призреть на скорбь их.
5:1 Приготовления иудеев к сопротивлению, конечно, были смешны до ничтожества, при такой огромности войск Олоферна и таком количестве пройденных им и победоносно ниспроверженных царств и народов. Нет сомнения, и для иудеев это было ясно до очевидности. Но чем очевиднее было ничтожество их приготовлений к защите, тем идейнее и трогательнее был этот слабый порыв к кровавой борьбе за свои священные достояния, — порыв, со всею своею могучею силою заявивший себя в столь трогательном взыскании божественной помощи.
5:2-4 Желая иметь, очевидно, неизвестные дотоле сведения об Израиле, его стране, военных крепостях и силах и о причинах его упорства, Олоферн собирает всех начальников Моава и вождей Аммона и всех правителей приморской страны и требует от них этих сведений. Как ближайшие соседи Израиля, они более других осведомлены обо всем этом, и своею многочисленностью и разноплеменностью должны были придать этим сведениям особенную ценность, всесторонность и обстоятельность.
Многие находили невероятным, чтобы Олоферн сам ничего не слыхал и не знал об Израиле ранее. Однако неестественного в этом ничего нет ввиду вообще тогдашней замкнутости и малозаметности Израиля среди остального мира. Даже походы Ассирии в Самарию и Иудею мало способствовали более близкому ознакомлению с ними других восточных народов, ввиду того, что сама Ассирия составляла едва лишь 1/22 часть царств западной Азии. Судя по тому, что Олоферн, как указывает это имя, был арийского, а не семитического происхождения, можно не сомневаться, что ему еще менее, чем остальным ассирийцам, было известно все, что касалось израильтян.
5:3 Обращение в речи Олоферна «сыны Ханаана» — приложимо, собственно, лишь к сатрапам приморской области и не совсем подходит к другим членам собрания, каковы например, были начальники Моава и вожди Аммона. Посему, нужно думать: или Олоферн не полагал между ними и не знал никакого различия, или имел в виду именно приморцев хананейского происхождения, к которым он относил и евреев.
5:5 Имя Ахиор (’Αχιώρ) упоминается еще в Чис 36:27, впрочем — в измененном виде דּוחיִחֲא. Настоящая форма имени — דׂוחיִחֲא — брат или друг света.
5:6 Ахиор выставляет на вид Олоферна прежде всего халдейское происхождение иудеев, по-видимому, с целью расположить к ним Олоферна, который сам был подданным ассирийской монархии.
5:7-8 Конец второго из этих стихов примыкает к самому началу предыдущего, распространяемого длинным вводным предложением и благодаря этому несколько спутывается и затемняется последовательность рассказываемых событий. Дело представляется так. Сначала израильтяне жили в земле халдеев, от которых они и происходили (6 ст.). Но потом, когда они не захотели служить богам отцов своих халдеев (7 ст.) и начали поклоняться богу неба (Иегове), халдеи лишили их отечества, и вот началась их скитальческая жизнь (8 ст.): прежде они поселились в Месопотамии (начало 7 стиха, к которому непосредственно и последовательно должен примыкать 9-й, конец же 8-го есть лишь повторение начала 7-го — бежали в Месопотамию и долго там обитали), а потом... шли в землю Ханаанскую и т. д. (9-й и дальнейшие стихи).
5:9-21 Речь Ахиора замечательно точно, осмысленно и идейно до ортодоксальности представляет историю Израиля. Особенно любопытно здесь то, что Ахиор так верно разгадывает секрет несокрушимой силы и жизненности израильского народа со всеми превратностями его судьбы и испытаниями. Этот секрет — верность Иегове и пути, от Него завещанному. Ахиор отмечает на протяжении всей истории израильтян строгое соответствие их благополучия — степени этой верности, и беспристрастно — убежденно и справедливо заключает, что и в данную минуту не сила воинская, хотя бы самая надежная, может решить дело в пользу Олоферна, а единственно лишь то, на какой степени верности Иегове народа израильского застигнет нападение на этот народ со стороны Олоферна.
5:22-24 При всей своей замечательной сдержанности и разумности речь Ахиора не понравилась собранию именно тем, что ставила успех столь громадных и испытанных в боях и победах полчищ в зависимость от какой-то мистической силы ничтожного и слабого народа. Голос его остался совершенно одиноким и вызвал совершенно обратное действие: собрание полководцев единодушно и преданно упрашивало Олоферна вести их на Израиля, как на верную добычу, а Ахиора требовали тотчас же предать смерти.
6:1-9 Ответная речь Олоферна старается, во-первых, на место Бога израильского поставить своею Бога — Навуходоносора; во-вторых, выражает полное убеждение в успехе нападения на израильтян. Выражением этого убеждения был самый способ наказания Ахиора. Приговорив его к смерти, Олоферн отпускает его свободно на неприятельскую сторону, показывая этим высшую степень уверенности, что он не минет своей участи и вместе со всею этою страною попадет опять в руки их.
6:9 Да не спадает лице твое, т. е. от скорби, сомнения, малодушия (1 Цар 17:32). Слова эти нужно понимать, по-видимому, в ироническом смысле. Олоферн представляет здесь Ахиора как будто все-таки желающим покорения израильтян, несмотря на высказанные сомнения в их победимости и на то, что это покорение, долженствовавшее решить судьбу Ахиора, едва ли могло его особенно радовать. Олоферн, не допускавший сомнений Ахиора, старается «утешить» и его своею уверенностью, и это утешение, при вышеуказанном условии, делавшем покорение израильтян казнью Ахиора, конечно, могло звучать для последнего лишь ядовитой иронией.
Чем объяснить такое отношение к Ахиору за его поступок, вовсе не обнаруживавший в нем ничего изменнического и непатриотичного, а напротив, даже отличавшийся столь преданною правдивостью и рассудительностью? Единственно можно объяснить это лишь до болезненности крайнею заносчивостью Олоферна с его сообщниками, так высоко ставившими свои силы, что самое сомнение в их успехе казалось дерзостью и оскорблением, тем более при столь крайней ничтожности сил противника. Тою же заносчивостью Олоферна только и могла быть придумана столь чувствительная месть Ахиору, как предание в руки врагов — с перспективой верной смерти если не от них, то вместе с ними, о коих он дал столь лестную характеристику.
6:12 Когда увидели их жители города на вершине горы. Последние слова на вершине горы при беглом чтении этого стиха звучат обстоятельством места к глаголу увидели (где?). На самом деле эти слова составляют определение к слову города и должны читаться связно с ним (города на вершине горы). Как видно из дальнейшего 13-го стиха, сопровождавшие Ахиора едва могли довести его лишь до подошвы горы, где и оставили его связанным, а по Вульгате — привязанным к дереву руками и ногами.
6:19 Призри на лице освященных Тебе. Под этим освященными (Тебе) надлежит разуметь здесь не священников только и назореев, но и весь иудейский народ, как избранный народ Божий.
6:20 Утешение Ахиора и похвала поведению его пред Олоферном со стороны народа вместо предполагаемых Олоферном терзаний пленника давали как бы предуказание на дальнейшие разочарования, имевшие постигнуть врагов Израиля. С другой стороны, является необходимостью установить, что правдивость Ахиора, проявленная в собрании Озии не менее чем в собрании Олоферна, была результатом заметного расположения его к народу Иеговы, — расположения, позднее завершенного формальным и убежденным присоединением к иудейству через обрезание.
Наименование свое книга «Иудифь» носит от главной героини своего повествования — прекрасной и благочестивой израильтянки Иудифи, прославившейся спасением своего отечества от Олоферна, посланного Навуходоносором, царем ассирийским для опустошения и покорения Иудеи.
Подлинность книги и историческая достоверность послужили предметом немалых споров в науке, благодаря значительному количеству исторических, археологических, географических и другого рода важных ошибок, допускаемых в книге. Несмотря на это, книга Иудифь с самых давних пор пользовалась величайшим уважением, доходившим до усвоения ей канонического достоинства. Такое достоинство усвояет ей блаж. Иероним, ссылаясь на собор Никейский, хотя между правилами этого собора не находится ни одного, которое бы рассуждало об этой книге, и сам Иероним нигде не приводит такого правила. Блаж. Августин и вся африканская церковь так же признавали эту книгу каноническою. Вообще же в последующее время в церкви более утвердилось признание неканонического достоинства этой книги.
Писатель книги точно неизвестен, хотя некоторыми исследователями называется по имени. Так, по мнению блаж. Иеронима, книгу написала сама Иудифь; по другим — автором книги был первосвященник Елиаким; третьи приписывают ее Ахиору Аммонитянину, упоминаемому в книге, или Иисусу, сыну Иоседекову, сотоварищу Зоровавеля при возвращении из плена вавилонского, и т. д. Из различных текстов книги наиболее известны: греческий LXX, древние переводы — сирский и латинский, известный под именем Италийского (Vetus Latinus), и Иеронимовский в Вульгате, сделанный им с утраченного ныне халдейского текста. Первоначальный текст книги был, по мнению авторитетов, еврейский.
Время написания книги определяется исследователями лишь приблизительно и двояко — в зависимости от того, как для кого разрешается недоумение, вызываемое важнейшею историческою обмолвкою книги, дающею такое или иное освещение всему ходу ее повествования: т. е. или после возвращения из вавилонского плена (Иф 4:3), и в таком случае должно быть вычеркнуто из повести или исправлено имя Навуходоносора, да еще называемого царем ассирийским, или же — если признавать ненарушаемую силу и правдоподобность последнего, возможно тогда отнести написание книги к допленному времени, и признать в этом случае неуместными указания повествования на позднейшее послепленное время, как вышеприведенное место Иудифи, Иф 4:3. Какое из этих мнений имеет за себя наиболее веские доводы и должно быть предпочтено, сказать нелегко, как невозможно указать и такого царя, который бы удовлетворял всем до крайности запутанным подробностям изложения дела автором книги.
Более точно время написания книги многие исследователи относят ко временам Маккавейским, а дальнейшую обработку даже и еще позднее — ко временам первохристианским. Отсюда понятно, почему известность Иудифи в письменных памятниках древности начинается довольно поздно. Филон, Иосиф Флавий и вообще писатели ветхозаветного времени ничего не говорят об этой книге. Первое упоминание о книге принадлежит лишь св. Клименту Римскому (в 1 послании к Кор., гл. LV). Последующие отцы и учители церкви — Климент Александрийский, Ориген, Тертуллиан, Амвросий, блаж. Августин и другие хотя пользуются книгой Иудифи для целей назидания, но не сообщают никаких известий или преданий об ее происхождении.
Что же касается самого происшествия, составляющего содержание книги, то одни видели в нем простую метафору — изображение победы благочестия иудейства над нечестием языческого многобожия. Другие считали историю Иудифи благочестивою поэмою, представляющею смесь действительности и вымысла и написанною с целью подействовать на религиозно-патриотические чувства иудеев. Наконец, третьи соглашаются признать и действительную историчность всего происшествия — однако — не иначе, как под условием изменения в повествовании всех ошибочных имен и неточностей и относя событие ко временам владычества царей сирийских (эпоха Маккавеев).
Вся совокупность и подробности рассказа во всяком случае носят неустранимый отпечаток действительной историчности происшествия, независимо от отдельных неточностей описания. Рассказ сообщает немало драгоценных сведений по истории, географии, хронологии, дает обстоятельную родословную Иудифи, упоминает о празднике, установленном в память победы этой героини; наконец, древние иудейские молитвы в первую и вторую субботы праздника Освящения, представляющие сокращенное изложение сущности книги Иудифь, также показывают, что евреи верили в действительность фактов, в ней переданных, так как не могли же они благодарить Бога за вымышленное освобождение. К этому надлежит еще прибавить существование нескольких древних мидрашим, независимо от книги Иудифь рассказывающих о тех же событиях. Всеобщее предание искони допускало строго исторический характер книги, и никто до Лютера не сомневался в этом. И доныне — все возражения, приводимые против истинности фактов книги Иудифь, должны быть отнесены к числу малоубедительных и маловажных (Вигуру. Руководство к чтению и изучению Библии. Т. II, 1-я полов.). Что касается, наконец, собственно царя (называемого ассирийским, Навуходоносором), ко времени которого должно быть отнесено с наибольшею вероятностью описываемое событие, то все попытки указать точнее в истории такого царя, наиболее вероятного и ответствующего всем подробностям изложения дела кн. Иудифь, обречены на безнадежную сомнительность и неразрешимую необоснованность. И недаром — не осталось, кажется, ни одного царя — ни до, ни после плена, — которого бы не считали за наиболее тождественное лицо с Навуходоносором — при одинаковой совершенно и правдоподобности и малоосновательности — в одно и то же время; мы не излагаем здесь отдельных мнений и доводов в пользу их и не вступаем в бесплодную полемику, предпочитая удерживаться в точных указаниях Библии и позволяя каждому приспособляться к ним своими собственными воззрениями.
См. «Понятие о Библии».
Третий отдел ветхозаветных священных книг составляют в греко-славянской Библии книги «учительные», из которых пять — Иова, Псалтирь, Притчи, Екклезиаст и Песнь Песней признаются каноническими, а две — Премудрость Соломона и Премудрость Иисуса сына Сирахова1 неканоническими. В противоположность этому в еврейской Библии двух последних, как и всех вообще неканонических, совсем не имеется, первые же пять не носят названия «учительных», не образуют и особого отдела, а вместе с книгами: Руфь, Плач Иеремии, Есфирь, Даниил, Ездра, Неемия, первая и вторая Паралипоменон, причисляются к так называемым «кетубим», «агиографам», — «священным писаниям». Сделавшееся у раввинов-талмудистов техническим обозначением третьей части Писания название «кетубим» заменялось в древности другими, указывающими на учительный характер входящих в ее состав произведений. Так, у Иосифа Флавия современные учительные книги, кроме Иова, известны под именем «прочих книг, содержащих гимны Богу и правила жизни для людей» (Против Аппиона I, 4); Филон называет их «гимнами и другими книгами, которыми устрояется и совершенствуется знание и благочестие» (О созерцательной жизни), а автор 2-ой маккавейской книги — «τὰ του̃ Δαυιδ καὶ ἐπιστολὰς βασιλέων περὶ ἀναθεμάτων» — «книги Давида и письма царей о приношениях» (2:13). Наименование «τὰ του̃ Δαυιδ» тожественно с евангельским названием учительных книг псалмами» («подобает скончатися всем написанным в законе Моисееве и пророцех и псалмех о мне»; Лк 24:44), а это последнее, по свидетельству Геферника, имело место и у раввинов. У отцов и учителей церкви, выделяющих, согласно переводу LXX, учительные книги в особый отдел, они также не носят современного названия, а известны под именем «поэтических». Так называют их Кирилл Иерусалимский (4-е огласительное слово), Григорий Богослов (Σύταγμα. Ράκκη, IV, с. 363), Амфилохий Иконийский (Ibid. С. 365), Епифаний Кипрский и Иоанн Дамаскин (Точное изложение православной веры. IV, 17). Впрочем, уже Леонтий Византийский (VI в.) именует их «учительными», — «παραινετικά» (De Sectis, actio II. Migne. Т. 86, с. 1204).
При дидактическом характере всего Священного Писания усвоение только некоторым книгам названия «учительных» указывает на то, что они написаны с специальной целью научить, вразумить, показать, как должно мыслить об известном предмете, как его следует понимать. Данную цель в применении к религиозно-нравственным истинам и преследуют, действительно, учительные книги. Их взгляд, основная точка зрения на учение веры и благочестия — та же, что и в законе; особенность ее заключается в стремлении приблизить богооткровенную истину к пониманию человека, довести его при помощи различных соображений до сознания, что ее должно представлять именно так, а не иначе, Благодаря этому, предложенная в законе в форме заповеди и запрещения, она является в учительных книгах живым убеждением того, кому дана, кто о ней думал и размышлял, выражается как истина не потому только, что открыта в законе, как истина, но и потому, что вполне согласна с думой человека, стала уже как бы собственным его достоянием, собственной его мыслью. Приближая богооткровенные истины к человеческому пониманию, учительные книги, действительно, «совершенствуют сознание и благочестие». И что касается примеров такого освещения их, то они прежде всего наблюдаются в кн. Иова. Ее главное положение, вопрос об отношении правды Божией к правде человеческой, трактуется автором с точки зрения его приемлемости для человеческого сознания. Первоначально сомневавшийся в божественном правосудии, Иов оказывается в результате разговоров уверовавшим в непреклонность божественной правды. Объективное положение: «Бог правосуден» возводится на степень личного субъективного убеждения. Подобным же характером отличается и кн. Екклезиаст. Ее цель заключается в том, чтобы внушить человеку страх Божий (Иов 12:13), побудить соблюдать заповеди Божии. Средством к этому является, с одной стороны, разъяснение того положения, что все отвлекающее человека от Бога, приводящее к Его забвению, — различные житейские блага не составляют для человека истинного счастья, и потому предаваться им не следует, и с другой — раскрытие той истины, что хранение заповедей дает ему настоящее благо, так как приводит к даруемому за добрую жизнь блаженству по смерти, — этому вечно пребывающему благу. Равным образом и кн. Притчей содержит размышления о началах откровенной религии, законе и теократии и влиянии их на образование умственной, нравственной и гражданской жизни Израиля. Результатом этого размышления является положение, что только страх Господень и познание Святейшего составляют истинную, успокаивающую ум и сердце, мудрость. И так как выражением подобного рода мудрости служат разнообразные правила религиозно-нравственной деятельности, то в основе их лежит убеждение в согласии откровенной истины с требованиями человеческого духа.
Раскрывая богооткровенную истину со стороны ее согласия с пониманием человека, учительные книги являются показателями духовного развития народа еврейского под водительством закона. В лице лучших своих представителей он не был лишь страдательным существом по отношению к открываемым истинам, но более или менее вдумывался в них, усваивал их, т. е. приводил в согласие со своими внутренними убеждениями и верованиями. Погружаясь сердцем и мыслию в область откровения, он или представлял предметы своего созерцания в научение, для развития религиозного ведения и споспешествования требуемой законом чистоте нравственности, как это видим в кн. Иова, Екклезиаст, Притчей и некоторых псалмах (78, 104, 105 и т. п.), или же отмечал, выражал то впечатление, которое производило это созерцание на его сердце, в лирической форме религиозных чувствований и сердечных размышлений (Псалтирь). Плод богопросвещенной рефлексии о божественном откровении, данном еврейскому народу в закон, учительные книги носят по преимуществу субъективный характер в отличие от объективного изложения истин веры и благочестия в законе и объективного же описания жизни еврейского народа в книгах исторических. Другое отличие учительных книг — это их поэтическая форма с ее характерною особенностью — параллелизмом, определяемым исследователями еврейской поэзии как соотношение одного стиха с другим. Это — род рифмы мысли, симметрия идеи, выражаемой обыкновенно два или иногда три раза в различных терминах, то синонимических, то противоположных. Сообразно различному взаимоотношению стихов параллелизм бывает синонимический, антитический, синтетический и рифмический. Первый вид параллелизма бывает тогда, когда параллельные члены соответствуют друг другу, выражая равнозначащими терминами один и тот же смысл. Примеры подобного параллелизма представляет Пс 113 — «когда Израиль вышел из Египта, дом Иакова (из среды) народа иноплеменного, Иуда сделался святынею Его, Израиль владением Его. Море это увидело и побежало, Иордан возвратился назад, горы прыгали, как овцы, и холмы, как агнцы». Параллелизм антитический состоит в соответствии двух членов друг другу через противоположность выражений или чувств. «Искренни укоризны от любящего, и лживы поцелуи ненавидящего. Сытая душа попирает и сот, а голодной душе все горькое сладко» (Притч 27:6-7). «Иные колесницами, иные конями, а мы именем Господа Бога нашего хвалимся. Они поколебались и пали, а мы встали и стоим прямо» (Пс 19:8-9). Параллелизм бывает синтетическим, когда он состоит лишь в сходстве конструкции или меры: слова не соответствуют словам и члены фразы членам фразы, как равнозначащие или противоположные по смыслу, но оборот и форма тожественны; подлежащее соответствует подлежащему, глагол — глаголу, прилагательное — прилагательному, и размер один и тот же. «Закон Господа совершен, укрепляет душу; откровение Господа верно, умудряет простых; повеления Господа праведны, веселят сердце; страх Господа чист, просвещает очи» (Пс 18). Параллелизм бывает, наконец, иногда просто кажущимся и состоит лишь в известной аналогии конструкции или в развитии мысли в двух стихах. В этих случаях он является чисто рифмическим и поддается бесконечным комбинациям. Каждый член параллелизма составляет в еврейской поэзии стих, состоящий из соединения ямбов и трохеев, причем самый употребительный стих евреев — гептасиллабический, или из семи слогов. Стихами этого типа написаны кн. Иова (Иов 3:1-42:6), вся книга Притчей и большинство псалмов. Встречаются также стихи из четырех, пяти, шести и девяти слогов, чередуясь иногда с стихами различного размера. Каждый стих является, в свою очередь, частью строфы, существенным свойством которой служит то, что она заключает в себе единую, или главную, мысль, полное раскрытие которой дается в совокупности составляющих ее стихов. Впрочем, в некоторых случаях то две различные мысли соединены в одной строфе, то одна и та же мысль развивается и продолжается далее этого предела.