Бытие (в помощь изучающим Священное Писание)

Четверг [Быт. VII,11-VIII,3]

В истории о потопе всегда, естественно, встаёт вопрос об исторической конкретике. Человеку XX века очень важны подробности, они в значительной мере для нас сегодня являются синонимом достоверности. В те времена, когда жил автор библейского рассказа о потопе, стиль мышления был совершенно другим. Миф, предание, легенда стояли на первом плане, ими поверялась историческая реальность, и они значили порой больше, чем сама действительность. Историки культуры много размышляли о преимуществах того или иного типа мышления, и дискуссия на эту тему ещё далеко не завершена. Однако во времена священнописателя никакой дискуссии, естественно, ещё не было, как не было и двух типов мышления  — налицо был только один. И потому с точки зрения автора рассказа о потопе свидетельства древних мифов об «исполинах» (т.е. о титанах, образы которых действительно встречаются в мифологии народов древнего Ближнего Востока очень часто) было достаточно для создания исторического образа допотопного человечества. Конечно, при таком способе видения мира мы скорее можем ожидать в Библии не исторических подробностей о жизни древнейших цивилизаций, а символических или аллегорических описаний, но с точки зрения той цели, которая стояла перед священнописателем, — увидеть духовный смысл исторических событий — это, быть может, в чём-то даже лучше. Картины великих катастроф в духе «Последнего дня Помпеи», конечно, возбуждают воображение и щекочут нервы, но что, в сущности, могли бы добавить эти подробности к библейскому рассказу, даже если бы они в нём и появились?