Мысли вслух на Иоил 2:12-26

Православное богослужение, в том числе и круг чтений из Священного Писания, с сегодняшнего дня приобретает великопостный характер. Сегодня, как в настоящий постный день, не совершается литургия, и мы читаем на шестом часе и на вечерне слова пророка Иоиля. Два отрывка из книги пророка теснейшим образом связаны с начинающимся Постом, и создатели Церковного Устава хотели, чтобы перед Постом мы вместе с ними прислушались к этим словам Божиим.

Первое чтение начинается словами о смысле поста. Они звучат после пророчества о дне Господнем, о том, что приход Бога в мир подобен огню, уничтожающему всякий грех и неправду. Пророк видит и описывает картины неисчислимых бедствий, грядущих на вселенную, «ибо наступает день Господень». И ответом на это видение пророка становятся слова Господни: «Но и ныне еще говорит Господь: обратитесь ко Мне всем сердцем своим в посте, плаче и рыдании. Раздирайте сердца ваши, а не одежды ваши, и обратитесь к Господу Богу вашему; ибо Он благ и милосерд, долготерпелив и многомилостив и сожалеет о бедствии». Бог говорит, что Его воля — о нашем покаянии и спасении.

Но, как и в древние времена (а книга пророка Иоиля написана на рубеже 5-4 вв. до Р.Х.), актуальны для нас слова: «Раздирайте сердца ваши, а не одежды ваши». Все усилия, которые мы прилагаем во время Поста, направлены на то, чтобы хоть на минуту заплакать сердцем — и в этой скорби найти Христа. Пророк говорит об этом в конце отрывка: «И вы, чада Сиона, радуйтесь и веселитесь о Господе Боге вашем». Господь Иисус Христос повторит эту мысль в Нагорной проповеди, говоря: «А ты, когда постишься, умой лице твое...».

Второе чтение, включающее конец книги пророка Иоиля, призывает нас отнестись к наступающему времени как к последнему. Настал день, когда уже нельзя откладывать покаяние и обращение. Господь приходит к народу Своему, и желающие обрести жизнь выйдут навстречу Ему.

Отец Александр Шмеман пишет в своих «Дневниках» (12 октября 1976г., с.297): «Начало «ложной религии» — неумение радоваться, вернее отказ от радости. Между тем радость потому так абсолютно важна, что она есть несомненный плод ощущения Божьего присутствия. Нельзя знать, что Бог есть, и не радоваться. И только по отношению к ней – правильны, подлинны, плодотворны и страх Божий, и раскаяние, и смирение. Вне этой радости они легко становятся «демоническими», извращением на глубине самого религиозного опыта. Религия страха. Религия псевдосмирения. Религия вины: все это соблазны, все это «прелесть». <...> Страх греха не спасает от греха. Радость о Господе спасает». Но ведь именно об этом помнить призывает нас сегодня пророк Иоиль. Да, он говорит о «посте, плаче и рыдании». Но ради чего? Почему такой великий человек как Феофан Затворник в слове на сегодняшний день не хочет видеть тех слов, что идут за этими столь трагическими? Что заставляет его прервать свои размышления на подобной безнадежной ноте: «Священники не перестают взывать: «пощади Господи»! Но от Господа верно исходит грозный ответ: «не пощажу, ибо нет ищущих пощады». Все спиною стоят к Господу, отвратились от Него и забыли Его». Все это правда, но не вся, не вся правда. Да мир растлился, мы видим это своими глазами, но если позволять себе останавливаться на столь душераздирающих нотах, то вся наша вера будет неврастенией. А она и есть неврастения для большинства верующих и 90% из них должны быть направлены к психиатрам – увы. Но ведь стоит лишь услышать то хотя бы, что говорит пророк сегодня: «И будет в тот день: горы будут капать вином и холмы потекут молоком», – и сразу вспомнить, что отвечает Апостол: «Вера же есть осуществление ожидаемого и уверенность в невидимом» (Евр 11:1). Потому что нам могут сказать, что пророк лишь обещает нам, что это когда-то там будет и что исполнение обещания затягивается. Но вот именно осуществление ожидаемого есть наша вера. Это мы должны обязательно помнить и как-то видеть и делать в своей жизни.

Сегодня начинается Великий Пост. Тексты, которые мы читаем, говорят о самом важном в это время, но как далеко все это от наших представлений о посте. То, что пророк Иоиль называет «раздиранием сердца», для нас всегда означает печаль и слезы. Господь же дает нам Свой, на первый взгляд, парадоксальный ответ, полностью переворачивающий картину. Очищение – это радость, возврат к Нему может и должен быть для нас праздником, пост – время воссоединения Творца и творения. «Постное лицо»  — выдумка человека для оправдания своей лени и утешения своего тщеславия. Господь же призывает нас содрать с сердца корку греха, чтоб вышла вся грязь. И тогда наши лица засияют радостью Великого Поста.

На пророков нередко смотрят, как на предсказателей будущего, иногда радостного, чаще печального и страшного. Но так ли это на самом деле? Можно ли вообще предсказать будущее? Ответ, казалось бы, прост: у Бога есть Свой план, который Он, безусловно, осуществит, ведь Он Бог, а мы люди. Стало быть, и будущее можно предсказать, если Бог откроет его пророку: ведь у Бога всё уже должно быть распланировано.

Но вот что интересно: библейский язык не знает слов, которые бы можно было перевести как «рок», «фатум», «судьба». Есть, конечно, замысел Бога относительно каждого человека и каждого народа, но есть и свобода выбора, идёт ли речь об отдельном человеке или о народе. Бывает, что пророк говорит о неизбежном и близком бедствии, но почти никогда не бывает такого, чтобы о бедствии этом пророк говорил, как о чём-то неизбежном.

Такая непредопределённость будущих событий иногда даже может показаться ошибкой пророка. Вот, например, Исайя Иерусалимский, предсказывающий близкую гибель своей страны от рук ассирийцев. Что это, ошибка? Ведь Иудея тогда устояла! Впрочем, и сам Исайя тоже, уже в дни осады, предсказал, что ассирийцы уйдут от стен Иерусалима не солоно хлебавши. Так в конце концов и случилось.

Что же: планы Божии могут меняться? Как видно, да, могут. И зависит это не от Бога, а от людей, от их выбора и от их решимости. Богу не надо, чтобы люди умирали из-за своих грехов, Он этого не хочет и не хотел никогда. Если люди погибают из-за своих грехов, то лишь потому, что грех совершенно реально отделяет человека от Бога, не давая Ему возможности вмешаться.

Бог, конечно, сильнее человека, но Он слишком уважает человеческую свободу, чтобы входить в жизнь того или тех, кто Его не хочет и не ждёт. Катастрофа (личная или общенациональная) становится в таком случае следствием того, что Бог не может вмешаться. Но если всё же Его позовут, Он готов вмешаться в ситуацию в любой момент, даже тогда, когда, как может показаться, уже поздно. Он ведь не хочет ничьей гибели и готов использовать любую возможность, чтобы спасти как можно больше людей, не взирая на то, что многие из них до своего к Нему обращения сделали всё для того, чтобы спасти их было как можно сложнее.

Изначальный смысл поста — траур, будь то траур личный (связанный, например, со смертью кого-то из близких) или траур общественный (к примеру, по случаю какого-то общенационального бедствия). Неудивительно, что в день общенационального траура на улицах Иерусалима можно было видеть людей, публично выражавших своё горе: на Востоке такая практика и сегодня распространена довольно широко. И один из жестов, выражающих горе — разорванная верхняя одежда. А Бог, между тем, говорит: разрывайте не одежды, а сердца. Не надо внешних знаков, важнее обращение и раскаяние. Почему же так? Разве горе, искренне, пускай и публично (как было принято в те времена среди евреев) выражаемое, не является знаком раскаяния? Как видно, не всегда. Горе, конечно, заставляет задуматься, а иногда и переоценить что-то в своей личной или общественной жизни. Но не всегда: оно может вызвать и безысходную печаль, и ненависть к жизни, и желание отомстить тому, кого считаешь виновником случившегося. А внешние (особенно публичные) проявления горя эти чувства лишь распаляют, нередко мешая тем духовным процессам, которые действительно могли бы помочь. Помочь же может, очевидно, трезвая оценка того, что произошло, раскаяние в совершённых грехах и обращение к Богу с просьбой о помощи. И пророк предлагает народу именно такой путь, путь не эмоциональных всплесков, а серьёзной духовной работы, которая поможет принять правильные решения и найти выход из ситуации, которая может показаться совершенно безнадёжной.

В жизни нашей постоянно случаются всякие неприятности, с большинством из них мы как-то справляемся, но бывает и что-то такое, с чем мы справиться не можем. Тогда мы говорим: «беда, бедствие». И оттого, что ни мы ничего поделать не можем, ни другой кто-то помочь, мы впадаем в отчаяние. Есть разные способы выразить это свое отчаяние, в древнем Израиле люди в знак предельного горя раздирали на себе одежды. Вот об этом и говорит пророк Иоиль: «Не надо раздирать одежды, потому что нет безвыходных ситуаций, если есть Господь». Поняв, что мы в тупике, надо срочно обращаться к Тому, Кто благ и милосерд, и Тот по всеведению и всемогуществу Своему усмотрит выход.

Но есть здесь и еще одна мысль. А почему мы оказались в беде? Да потому, что закрылись от Бога, заскорузли в самости своей, отчего покрылись коркой сердца наши. И пророк говорит: «Раздирайте сердца ваши», — то есть разрушьте окамененность ваших сердец, откройтесь к другим, выйдите из тюрьмы своего «я» к живым отношениям с Богом и людьми — и с вами перестанут происходить бедствия. Неприятности и страдания будут, но они уже не будут бедствиями.

Отец Александр Шмеман пишет в своих «Дневниках» (12 октября 1976г., с.297): «Начало «ложной религии» — неумение радоваться, вернее отказ от радости. Между тем радость потому так абсолютно важна, что она есть несомненный плод ощущения Божьего присутствия. Нельзя знать, что Бог есть, и не радоваться. И только по отношению к ней – правильны, подлинны, плодотворны и страх Божий, и раскаяние, и смирение. Вне этой радости они легко становятся «демоническими», извращением на глубине самого религиозного опыта. Религия страха. Религия псевдосмирения. Религия вины: все это соблазны, все это «прелесть». <...> Страх греха не спасает от греха. Радость о Господе спасает». Но ведь именно об этом помнить призывает нас сегодня пророк Иоиль. Да, он говорит о «посте, плаче и рыдании». Но ради чего? Почему такой великий человек как Феофан Затворник в слове на сегодняшний день не хочет видеть тех слов, что идут за этими столь трагическими? Что заставляет его прервать свои размышления на подобной безнадежной ноте: «Священники не перестают взывать: «пощади Господи»! Но от Господа верно исходит грозный ответ: «не пощажу, ибо нет ищущих пощады». Все спиною стоят к Господу, отвратились от Него и забыли Его». Все это правда, но не вся, не вся правда. Да мир растлился, мы видим это своими глазами, но если позволять себе останавливаться на столь душераздирающих нотах, то вся наша вера будет неврастенией. А она и есть неврастения для большинства верующих и 90% из них должны быть направлены к психиатрам – увы. Но ведь стоит лишь услышать то хотя бы, что говорит пророк сегодня: «И будет в тот день: горы будут капать вином и холмы потекут молоком», – и сразу вспомнить, что отвечает Апостол: «Вера же есть осуществление ожидаемого и уверенность в невидимом» (Евр 11:1). Потому что нам могут сказать, что пророк лишь обещает нам, что это когда-то там будет и что исполнение обещания затягивается. Но вот именно осуществление ожидаемого есть наша вера. Это мы должны обязательно помнить и как-то видеть и делать в своей жизни.

Одна девочка лет семи, ходила в воскресную школу. Она слушала рассказы о том, как отвергли Иисуса, как Его не узнали и убили. Она плакала и не спала несколько дней, а потом решилась задать вопрос учительнице, которая вела занятия. «Скажите, - спросила девочка, — что же мы будем делать, когда Он придет второй раз, а мы опять Его не узнаем? Вдруг мы опять Его пропустим?» «Что ты, — ответила учительница, — второй раз этого нельзя будет не заметить. Он же придет в славе». Девочка была так рада. Когда она выросла, то говорила, что, чем дольше живет, чем больше встречает людей, которые не видят, когда горы капают вином, холмы текут молоком, когда пустыни превращаются в потоки вод. Ее даже не удивило, если бы нашлись люди, не заметившие, что солнце и луна померкли, что нет больше звезд. Тогда она поняла для себя, что только этих знаков человеку недостаточно, что ради сохранения своих заблуждений, ради не признания своих ошибок человек сможет отказаться от любых фактов. И с тех пор основным ее занятием стала евангелизация. «Жатвы ведь так много», — говорит она теперь.

Когда пророк Иоиль в заключительной части своей книги говорит о близости Дня Господня, слова его звучат по меньшей мере за 4 века до первого пришествия Господа Иисуса Христа и, тем более, очень задолго до второго Его пришествия. И, тем не менее, пророк ощущает этот День как очень близкий, в первую очередь потому, что сами дела людей взывают к Богу. Основания мира колеблются в трепете, потому что мир, поврежденный нашей злобой, беззащитен перед огнем Святости Божьей. В наше время мы, напротив, предпочитаем думать, что время Суда Божьего еще далеко, и люди, разделяющие ощущения пророка, кажутся нам несколько неадекватными. Трудно сказать, хорошо это или плохо... Скорее всего, это свидетельствует о том, что мы просто не разделяем ужаса от того, что мы собой представляем.

Однако не грядущие бедствия и опустошение Судного Дня свидетельствуют нам о Боге, и это основная мысль заключительных стихов книги. Пророк говорит о том, что по благословению Божьему, по спасению народа Завета, по очистительному действию Творца люди узнают Господа. Все, исполненное злобы, прекратится в мире, а спасенные люди Завета будут жить вечно — вот в чем познается нами благость Божья. И в этом свидетельстве видит пророк весь смысл пришествия Бога.

Суд Господа завершится установлением справедливости, но сразу трудно понять: для кого Он установит справедливость, неужели для одних сынов Иуды и Израиля? Для чего придут в долину суда другие народы, неужели для осуждения?

Но нам уже известны пророческие слова о сынах и дочерях разных народов, которые придут к Богу Израилеву. Упорствующие в своих грехах пожнут их плоды, как уже не раз их пожинали обличаемые пророками иудейские грешники. Те же, кто, покаявшись, оставит прежний образ жизни, станут неотъемлемой частью народа Божия, и значит, больше не будут иноплеменниками, недостойными пройти через Иерусалим, снова ставший неосквернённой святыней.

Многие пророки напоминали народу Божию о Суде, Иоиль здесь не исключение. Но каждый из них говорил о нём по-своему, с той точки зрения, с которой Бог давал ему увидеть это событие. Для Иоиля в центре оказывается Суд, как эсхатологическая точка, точка разрыва истории, в которой прерывается обычный ход событий, и Бог, прежде как бы скрывавшийся за его завесой, становится видимым, полагая начало царству Божию, которое, собственно, и предполагает, что больше Он не будет скрываться, и Его присутствие отныне будет прямо и непосредственно определять ход вещей. А для человека этот момент становится моментом Суда. И не потому, что Бог больше не хочет ждать и требует человека к ответу, а потому, что встреча с Богом лицом к лицу для человека — всегда Суд. Но этот Суд особенный, последний. Прежде, пока история не закончилась, можно было ещё надеяться, что Бог, как милосердный Судья, даст человеку ещё один шанс, возможность начать всё заново, сделать ещё одну попытку. А теперь на новые попытки времени уже не осталось. И не потому, что Бог больше не хочет ждать, а потому, что ждать, как видно, больше нечего: каждый уже сделал свой окончательный выбор. Настало время пожинать плоды этого выбора.

Так что же такое суд Божий? Кара, обрушивающаяся с небес, от которой Богу приходится защищать Свой народ, или всё же именно суд в привычном нам понимании, когда дело каждого рассматривает бесконечно мудрый и бесконечно милосердный Судья, от Которого не укроется ничто? Проще всего, наверное, было бы сказать, что эти два представления о Суде исторически сменяют друг друга, что образ Бога, карающего грешников без разбора, сменяется образом такого мудрого и милосердного Судьи. Но вся ли это правда? Не будем говорить о том, что Бог, гремящий громами и молниями на греховное человечество, не так уж чужд и религиям, выросшим на христианской почве. Речь о другом: образ Суда двоится иногда и в самой Библии, и вряд ли стоит списывать это двоение на одну лишь историю. А может быть, всё дело в том, что считать судом? Для нас сегодня суд предполагает оценку человека или его поступка, данную судьёй, который в силу тех или иных причин имеет на это право. И на суд Божий мы нередко смотрим примерно так же, с поправкой на всеведение и милосердие Судящего. А для пророков, например, судом становилась уже сама встреча с Богом лицом к лицу, и осуждал тут человека уже не Бог, а его собственный грех. В самом деле, что может пережить человек, встретивший Бога и отвергший Его любовь, милосердие и водительство? Что ему остаётся? Очевидно, лишь одно: сила Божия. Ведь и любовь, и милосердие, и водительство принимаются добровольно, в них воля Божия проявляет себя сообразно человеческой природе, снисходя к её слабости и ограниченности. Если же добровольного принятия нет, остаётся лишь сила: ведь Бог не исчезнет из мира лишь потому, что Его присутствие в нём кому-то не нравится, а потому этот кто-то увидит не лик Божий, обращённый к человеку, а силу Божию, человеку не предназначенную. Со всеми вытекающими отсюда последствиями.

Иногда в пророческой проповеди бывает нелегко провести границу между собственно проповедью и пророческим видением. Во многом это объясняется тем, что в таких видениях реальность нашего мира часто соседствует с реальностью мира духовного. Здесь нет ничего удивительного: ведь и Бог сотворил мир таким, чтобы в нём не было резкой границы между духовным и природным, при всём их различии. Такая граница — следствие серьёзной повреждённости мироздания, причиной которой стало, между прочим, и грехопадение тоже. Но пророкам в их видениях мир нередко открывается таким, каким Бог его задумал изначально и каким, по-видимому, он станет вновь после полного преображения. Такой и видит Иоиль Иудею. С одной стороны, перед нами всё та же хорошо знакомая земля, с её горами, по которым весной струятся потоки талой воды, оливковыми рощами, виноградниками, стадами, пасущимися в долинах. А с другой — текущая из-под фундамента Иерусалимского Храма река живой воды: она уже в допленный период стала символом мессианского Царства и той новой жизни, которую обретёт каждый, к этому Царству причастный. Так что же это: ещё земля или уже небо? Наверное, и то, и другое. А с другой стороны, не совсем то и не совсем другое. И небо, и земля уже не совсем такие, как раньше. Быть может, это те самые новое небо и новая земля, о которых говорит нам Книга Откровения. Царство, приоткрывшееся пророку, о котором он свидетельствует нам. То самое, вход в которое открывает нам посланный Богом для нашего спасения Мессия.

По слову пророка Иоиля единственное, что может избавить людей от неминуемой гибели в День Господень, великий и страшный, — искреннее обращение сердца к Богу. «Раздирайте сердца ваши, а не одежды ваши» — взывает пророк к людям. Именно продолжением этих слов является возвещаемое им в 18-м стихе обетование: «и тогда возревнует Господь о земле Своей и пощадит народ Свой. И ответит Господь...». Пророчество Иоиля, как и написанная приблизительно в то же время книга Иова, говорит о том, что Бог отвечает на искреннее обращение к Нему сердца, которое подлинно страдает и в котором поэтому нет надуманности и лукавства. И этот ответ Бога сам по себе становится для людей изобильным излиянием жизни, переполняющим мир.

Ответ Божий на обращение людей, о котором пророчествует Иоиль, не укладывается в рамки богословского дискурса. Бог отвечает, но при этом суть даже не в том, что Он говорит, а в том, что самый факт ответа Бога несет людям жизнь. Так Иову, повесть о котором отражает дух эпохи не меньше книги Иоиля, Бог вообще обращает упрек: «Кто сей, омрачающий Провидение словами без смысла», — но именно в этих словах Иов обретает жизнь и утешение, и все его мучительные вопросы исчезают. Точно так же Иоиль говорит, что если мы воззовем к Богу от всего сердца, то Бог ответит, и этот ответ изменит все. Пророк описывает этот дар по контрасту с опустошительным нашествием саранчи: хлеб и вино и елей даруются в избытке, враги исчезают, пастбища произрастят траву и дерево принесет плод.

Дождь ранний и дождь поздний, обеспечивающие ежегодный урожай, дарует Бог Своим ответом на человеческое обращение, и Он воздает людям за всякое страдание и утоляет всякий прежний голод. Во всем этом людям явлено будет величие и слава Бога, и потому пророк говорит от Лица Его: «И узнаете, что Я посреди Израиля и Я — Господь Бог ваш». Но и не в этом видит пророк великий дар Божьего ответа. Утоление скорби лишь сопутствует ему, как видимый знак более глубоких явлений.

Бог отвечает на обращение, и в этом ответе в открытое Богу сердце человека изливается Дух Его. Свт. Феофан Начертанный († после 843) в каноне на День Святого Духа называет Его «Источник жизни, Кому мы верим, струя благости, Душе Божий Святый». Вот о чем возвещает нам Иоиль: Сам Источник жизни входит в обратившееся к Нему сердце, измученное страшным владычеством смерти. Мир преображается, переживая страшную катастрофу, солнце превращается во тьму и луна — в кровь, но всякий, кто призовет имя Господне, спасется. Для Иоиля неразрывно связаны между собой два слова, призыв и обетование: «Раздирайте сердца ваши...» и «Излию от Духа Моего на всякую плоть...». Пророк видит, что обращение к Богу и Его ответ избавляют людей от общей судьбы тленной материи, делают их причастными Божественному бытию. Таким образом, пророчество Иоиля говорит не только о совершившемся в день Пятидесятницы излиянии Духа, но и о том, что Отцы Церкви называли обожением человека. И этот дар спасения, как всякий дар Божий, бесконечно превосходит всякую меру, доступную нашему пониманию и объяснению. Поэтому пророк говорит о том, что спасение даруется не только Сиону и Иерусалиму, но и остальным, которых тоже призовет Господь.

То, что после перенесённых людьми испытаний Господь продолжает о них заботиться, нас не удивляет, Библия постоянно напоминает о Его милосердии. Мы также знаем, что образы изобилия земных плодов часто символизируют не только материальное благополучие, но и духовные дары Господа Своим верным, поэтому нет ничего неожиданного, что за обещанием сытости следует пророчество об излиянии Духа.

Обратим внимание на то, что перед Духом, посланным Богом, все будут равны, Дух даст дары всем, способным Его воспринять, независимо от возраста или социального положения. Мало того, спасение возвещено всякому призывающему имя Господа, то есть обращающемуся к Нему, не только Тем, кто был рождён среди определённого народа или же приближен к храмовой иерархической структуре. Спасение оказывается таким доступным! И так часто отвергаемым...

Пророков нередко воспринимают как своего рода предсказателей будущего. Для многих пророк — то же, что провидец. Между тем, библейский образ пророка с фигурой провидца ничего общего не имеет. Оно и не удивительно. Провидение было бы реально лишь в том случае, если бы в мире всё было заранее и жёстко предопределено. Но Бог даёт человеку свободу. Это, разумеется, не означает, что Он готов отказаться от Своих планов в угоду человеческому своеволию. Но у Него всегда есть несколько возможных вариантов осуществления Своего плана.

Может быть, даже не несколько, а бесконечно много. На все случаи человеческого своеволия. Вопрос лишь в том, кто именно из людей станет частью Его плана. Кто скажет Ему «да», а кто «нет». А от этого, помимо всего прочего, будет зависеть и то, какую цену придётся заплатить тому или иному народу за участие или неучастие в Его планах. И прежде всего, конечно, Его собственному народу. Тут каждое «да» и каждое «нет» особенно весомо. Одними эмоциями, одними разодранными одеждами тут не отделаешься.

Раскаяние должно быть настоящим. До глубины сердца. Так, чтобы за ним следовала подлинная перемена всей жизни. Изменение всей системы ценностей и приоритетов. Иначе ничего не получится. А вот если перемена действительно произойдёт, может измениться и будущее народа, вся его история. Именно потому, что Бог ничего ни для кого заранее не предопределяет. Ни для одного человека и ни для одного народа. Он лишь хочет включить каждого человека и каждый народ в Свой план.

Не для того, чтобы использовать каждого по максимуму, а для того, чтобы потом, когда Его план осуществится, все они (и отдельные люди, и целые народы) стали бы частью Его Царства. В конечном счёте речь ведь идёт именно об этом. О том, кто станет частью Божьего Царства, а кто останется вне его. Бог не хочет оставить вне никого. Но не всё зависит от Него: ведь человек свободен. И если «нет» Богу звучит постоянно и неуклонно, в конце концов есть все шансы остаться вне Его Царства. Насильно мил не будешь. Но это не Божий выбор. Это выбор тех, кто отказался идти за Ним. И чей выбор Бог уважает так же, как всякий другой.

Почему днём Господним названо нашествие беспощадных неостановимых завоевателей? Разве Господь не благ, для чего пророчество использует такое странное сравнение?

Это трудно понять, хотя нас и не удивляет, когда наступает воздаяние за зло, надеясь его избежать и прося о прощении, мы всё-таки понимаем, что заслуживаем наказания. Но вспомним, что помимо опасности открыто стать проводником зла, есть и опасность привыкания к добру, когда оно, как воздух, перестаёт замечаться и цениться, и тогда мы и от добра, и от его Подателя можем отдалиться, совершенно того не замечая.

И если мы усваиваем на Бога отстранённый взгляд, если мы мыслим Его далёким от нас, находящимся "где-то там на небе", то Он может дать нам возможность ощутить, что мир в Его руках, и что даже посреди всех ужасов Он рядом и не оставит нас во власти абсурда.